Поздняя осень в Венеции

Песня пьяницы

Оно вне меня. Ах если б во мне!Хотел постичь я нечто в вине.(Не понял я: это риск.)И, мной овладев от глотка до глотка,оно обдурило меня, дурака,вдрызг.Но я ему, видно, не по нутру,с гадиной-смертью ведет игруто, чего я алкал;я карта замызганная, не труп;расчешет мною смерть свой струпи мной подотрет свой кал.

Песня самоубийцы

Еще мгновенье постою,и перережут веревку мою,вот жалость!Но не парю я в облаках,и вечности в моих кишкаххоть малость.На ложке жизнь как размазня;плевать на ложку!Мне предоставьте вы меняне понарошку!Жизнь – варево, а мир – горшок,толпа сыта;а у меня от жизни шоки тошнота.Поймите же, мне жизнь во вред,противный вкус во рту;на тысячу ближайших летдиету предпочту.

Песня вдовы

Сперва жизнь была ко мне добра,как всех, меня грела ее игра,скрыв от меня, что придет пора,когда юности нет в помине;год исчез, другой год исчез,и нечего больше ждать чудес;утратила жизнь для меня интерес,порвавшись посередине.Моя ли вина, нет, ничья вина;терпели мы оба, не я одна,но смерть нетерпелива.Смерть ходит плохо, но смерть пришла,пришла, разорив меня дотла,ее – не моя пожива.И что теперь своим я сочту?И не дает ли взаймы нищетусудьба средь прочих уродств?Притом судьба не сулит удач,среди обид сулит она плач,скупщица ветхих банкротств.Скупила судьба, не платя ничего,все выраженья лица моего,мой шаг и поступь мою;теперь завершила судьба торги,я только отброс для этой карги,и вот я ни с чем стою.

Песня идиота

Движений моих нельзя прерывать.Они говорят: ничему не бывать.Пускай!Так, почему. Пустота с пустотой,но в средоточии Дух Святойи некий дух (ты знаешь) – устой,пускай!Не нужно думать, что может быть.Слишком опасна такая прыть.Кровь невзначай.Кровь – тяжелейшее. Кровь ни гу-гу!Думаю, больше я не могу.Пускай!Какой же это прелестный бал,багрянец всюду – девятый вал.Рай! Он уже готов.Кто там в ответ на зов?Какой же это странный порыв!Кипучий натиск, напор, наплыв!Хоть неизвестно чей, но призыв.Пускай!

Песня сироты

Я никто и днем, и во тьме ночной.Нечего ждать мне судьбы инойна свете.У кого есть дети,сжальтесь надо мной.Но я все равно останусь для васскошенным колоском;рано лелеять меня сейчас,поздно будет потом.Ветошь, как вечность, мой голос тих;едва не сгорев со стыда,быть может, с Богом в лохмотьях моихостанусь я навсегда.А кто-то добрый, полный сил,не чающий потерь,мне гладить волосы любил…Но нет его теперь.

Песня карлика

Душа моя, быть может, пряма,но кособоки ее закрома,и, кажется, кровь кривится сама,во всем допуская промах;сад бы душе моей да постель,костяк между тем – ее колыбель,крылья души в переломах.Руки мои – чета горемык;сам я к ним так и не привык;тяжелые, скользкие – прыг да прыг,как маленькие жабы.Чахну, печаль мою дразня,и безнадежна моя возня;зачем же Бог еще терпит меня?Мне в перегной пора бы.Бог счел меня, может быть, наглецомза вечно кислую мину,но, прежде чем стану я мертвецом,я свету подставлю спину,поскольку вровень с моим лицомя вижу разве что псину;вот свет мой, и дело с концом.

Песня прокаженного

Я тот, кого покинуло всё,я тот, кого не помнит никто;проказа мной овладела;трещотка – моя снасть,чтобы возвещать напастьлюдским ушам то и дело,а люди мимо спешат,и деревяшки их не страшат;чужих забот и чужих утратлюди знать не желают.А где моя трещотка трещит,там дома я; трещотка – мой щит.Всю жизнь я с нею наедине.Никто не сунется ко мне,так она верещит.И я куда ни пойду, я один.Ни женщин поблизости, ни мужчин,ни детей беззаботных.Пугать не хочу животных.

О фонтанах

Вдруг явственно фонтаны мне предстали;каждый был кущей в дебрях из стекла;скажу о них, как о слезах печалив больших мечтах тоски моей текущейи забывающей, что жизнь прошла.Но как забыть прикосновенье длинныхнебесных рук, в которых вещи целы,когда я видел вечер средь равнинныхпространств и восхождение старинныхсадов, когда в печалях беспричинныхдевичьим песням грезятся пределы,где в сумеречной бледности мотивприсутствует, себя осуществив,и отражается в прудах бестинных.Я помню, что подобен я фонтанам,и нечего мне в жизни больше ждать;во взлете и в паденьи беспрестанномв конечном счете все же ниспадать.Я знаю: эти струи – ствол ветвистый;я знаю малый пламень голосистыйи пруд седой, необозримо мглистый,в котором берег отразился кромкой,а небо на закате тенью ломкойсторонится обугленного леса,не свод, не полог, но и не завеса,имеющее вряд ли мир в виду…А как не вспомнить, что звезда звездунаходит, мертвым камнем застываяв галактиках, где лишь сквозь слезы льдудано прозреть? Вдруг даль небес живаямы для других, загадка вековаяих вечеров? Не нас ли воспевая,там славы достигают их поэты?Молитвенно, быть может, к нам воздетыоттуда руки? Но и для проклятья,соседи Бога среди бездн пустынных,не лишены мы тоже вероятья;что если к нам они взывают с плачем,как будто мы от них свой образ прячем,и если бы не свет от их божниц,не различали бы своих мы лиц.

Читающий

Читал я долго, и в теченьи днядождь за окном не мог отвлечь меня.Я даже ветер слышать перестал,так я читал.И на листах я видел, как на лицах,раздумия, как будто тяжелоим оттого, что жизнь мою влеклобуксиром время в собственных границах,и в сумерках от времени светло,лишь вечер, вечер, вечер на страницах.Наружу не гляжу, но рвутся строки,чтобы словам соскальзывать, катитьсяи медлить перед тем, как распроститься,и знаю я тогда, что сад – частицапространств, где прояснились небесаи солнце обещает возвратиться.И летняя так наступает ночь,и человек встречает у обочиндорог другого, так сосредоточен,так пристален в общении, так точен,что сказанное можно превозмочь.От книги оторвусь, весь мир читая,который так велик и так знаком,что нет ему, как мне, конца и края,и это разве только первый томчитаю я, себя в него вплетая.Мои к вещам приноровились взоры,в неизмеримом находя повторы,и тянется земля уже туда,где с небесами совпадут просторы,и дом последний – первая звезда.

Созерцающий

В деревьях вижу я на заревихри, грозящие лесу и лугу,и стонут окна с перепугу,и вслушиваюсь я в округу,тоскуя по дальнему другуи по неведомой сестре.Обрушивается на местностьвихрь, формы новые творя,и вековая неизвестность,просматривается окрестность,как вечный стих из Псалтыря.Над мелочами в постоянномбореньи верх берем подчас,а нам в смиреньи покаянномк вещам примкнуть бы в безымянном,и с ними вихрь возвысит нас.Овладеваем пустяками,и принижают нас они,а высящегося веками,попробуй вечного согни!В эпоху Ветхого Заветатак ангел схватывал борца,чьи жилы струнам из металлауподоблял, чтоб трепеталав них музыка или приметавторгающегося в сердца.И если ангел одолелв единоборстве человека,нужна сраженному опека;взыскует он, покуда цел,руки, которой, поврежденный,в себя был вправлен и постиг:растешь, все глубже побежденныйТем, Кто все более велик.

Из ночного ненастья

Восемь листов с титульным

Титульный лист

Ночь, вихрь, клубящаяся мгла,чьи клочья уносятся прочь;ночь в складках времени залегла,ночи не превозмочь.И как небесных звезд ни тревожь,ночь ширится, тучи клубя;мрак ее на меня не похожи не похож на тебя.Горящие лампы бросает в дрожьвопросом: наш свет – ложь?И существует одна только ночьтысячелетьями…

<1>. «В такие ночи в переулках мрачных…»

В такие ночи в переулках мрачныхпотомков повстречаешь ты невзрачных,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

Предыдущая 1 2 3

Авторизация