Римская сага. Далёкие степи хунну
Игорь Евтишенков
Мечты о возвращении в Рим, которые были так реальны в Парфии, стали казаться несбыточными, потому что часть римлян продали предводителю хунну. Их новый вождь решил построить на реке Талас настоящий город-столицу. За хорошую работу он обещает Лацию свободу, однако на этот раз сделать это не получилось уже не по его воле. Опасность приходит с той стороны, откуда её никто не ждал, и римляне во главе с Лацием снова вынуждены вступить в неравный бой с сильным и опасным противником.
Римская сага
Далёкие степи хунну
Игорь Евтишенков
Дизайнер обложки Сергей Борисович Гусев
Корректор Ирина Юрьевна Бралкова
© Игорь Евтишенков, 2023
© Сергей Борисович Гусев, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-4474-5086-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДИСЛОВИЕ
Идея этой книги основывается на реальных исторических событиях, а также ряде исследований Дэвида Харриса и Х. Дабса, которые установили, что в I веке до н.э. на территории провинции Гуаньсу был построен город Лицзянь, что соответствует китайскому названию Рима. Такое же название встречается в списке городов, датированном 5 г. н. э. Этот город, предположительно, построили римские легионеры, которые попали в Китай после поражения армии Красса в 53 г. до н. э.
Также сведения о пленных легионерах содержатся у Плутарха в биографии Красса, где он пишет, что парфяне отправили их в город Маргиану или Мерв. Из Мерва те попали к хунну, которые проживали на территории современного Казахстана и Туркменистана. Там легионеры принимали участие в строительстве столицы хунну на реке Талас, в 15 км от современного города Джамбул. В 36 г. до н. э. этот город был разрушен китайским генералом Таном, и римляне оказались в плену в Китае.
Упоминание об этих людях есть и в «Истории ранней Хань» китайского историка Баня. В 1989 г. профессор Гуань Ицюань с исторического факультета Института национальностей, г. Ланьчжоу, представил новые карты, на которые нанёс ещё четыре города, основанных жителями Лицзяня. Согласно его топонимическим исследованиям, город Лицзянь был впоследствии переименован в Цзелу, что означает «пленники, захваченные при штурме города».
Римская сага. Далёкие степи хунну. Том IV
После того, как часть римлян вместе с Лацием продали предводителю хунну, мечты о возвращении в Рим, которые были так реальны в Парфии, стали казаться несбыточными. Эти кочевые племена жили войнами и грабежами, но их новый вождь по имени Чжи Чжи решил построить на реке Талас настоящую столицу, такую же, как он видел в Парфии. Строительство приходится вести римлянам, и несколько лет они возводят в городе стены и дома, прерываясь на войны с врагами хунну, в которых им приходится участвовать, чтобы выжить. Лаций не может смириться с тем, что судьба уводит его всё дальше и дальше от родного Рима. Но даже здесь он мечтает о побеге. Однако на этом пути его поджидают невероятные испытания и мистические совпадения, в которые он упрямо не хочет верить. Поддержка старых друзей помогает ему справиться с отчаянием и даже выучить новый язык, который необходим, чтобы общаться со странными рабами из империи Хань. Кочевник постоянно пригоняют странных маленьких крестьян из-за большой стены для помощи на строительстве. За хорошую работу вождь хунну обещает Лацию свободу, однако на этот раз сделать это не получается уже не по его воле. Опасность приходит с той стороны, откуда её никто не ждал, и римляне во главе с Лацием снова вынуждены вступить в неравный бой с сильным и опасным противником.
© Евтишенков И. Н., 2015
www.igoryevtishenkov.com
www.theromansaga.com
ГЛАВА I. ТЯЖЁЛЫЙ ПЕРЕХОД НА КРАЙ СВЕТА
– Куда мы идём, Павел? Ты с ними чаще общаешься, песни поёшь. Спроси, сколько ещё? – в усталом голосе Атиллы сквозило раздражение. Дети болели, и Саэт не знала, что с ними делать. К тому же было мало воды, многие страдали от раздражений кожи и болей в животе.
– Уже спрашивал, – вздохнул слепой певец. – Идём на восток. Ещё дней пятнадцать, говорят. Это тысяча… а, может, и больше миль. Не знаю, не знаю. Наверное, далеко. Сейчас войны нет, караванный путь свободен. Так что до следующих ид будем на месте.
– Каком месте? Что это за место? Эти варвары кажутся мне хуже парфян.
– Зовут себя они хунну или гунну, не понимаю пока. Язык каркающий. Хрипят да кашляют, нет, чтобы говорить нормально. У них много земли. Стада большие. Ходят с места на место, кормят своих коров и овец, лошадей очень любят. Хорошо стреляют из лука.
– Это я видел. Они за лошадей Мурмилаку золотом платили, – добавил Атилла.
– Там горы большие, а перед горами большие холмы и долины. На них скот пасётся.
– Понял. Будем, как скот, пастись рядом с ними. Не думал, что жизнь так закончу.
– Ничего, зато ржать и мычать научишься, – пошутил кто-то, но Атилле было не до смеха.
– Ещё там есть другая земля, – продолжал Павел Домициан. – Они называют её Хань. Говорят, через горы надо перейти и там живут ханьцы. Их тоже очень много. Хунну и ханьцы воюют. Теперь, вот, хунну хотят построить большой лагерь, как город, чтобы у них была своя столица. Насмотрелись у Мурмилака.
– Чтоб ты сдох! – непонятно кому пожелал Атилла и, сплюнув, отошёл в сторону.
Дорога к новому месту оказалась трудной и долгой. Высокие горы северной Парфии сменились более унылыми холмистыми степями новой земли с унылыми сухими кустарниками на склонах, длинными каменистыми долинами, напоминавшими высохшие русла рек, и длиннокрылыми птицами, которые постоянно парили в вышине, выискивая добычу. Сопровождавшие римлян кочевники не били и не понукали их, следуя позади. Впереди ехали всего пять или шесть всадников. Это было странно, особенно для тех, кто ожидал от перемен только худшее. Ночи стали холоднее, а дни – ветренее. Многие простужались и болели. В городах римлянам удавалось выпросить или обменять какие-то продукты, и тогда голод немного отступал, а в пути приходилось есть только то, что давали всадники. В лучшем случае это были кости и жилы, иногда они сами ловили зайцев или мелких грызунов. Но, как ни странно, никто по пути не умер. Даже дети. Около десятка смельчаков пытались убежать, но за ними никто даже не погнался. Павел Домициан, который уже немного научился разговаривать с кочевниками, сказал, что все беглецы погибли от голода и холода.
Римляне и их семьи держались дружно и старались друг другу помогать. Только разговаривали редко. Чаще обменивались одним-двумя словами и замолкали. Все ждали. Ждали, куда приведут их Фортуна и эти низкорослые всадники в кожаных халатах и кожаных штанах.
Позади остались города Бактра, Мараканад, Кашгар, на которые Лаций совсем не обращал внимания и отрешённо слушал по вечерам рассказы слепого певца о том, каких людей там видели остальные и что слышали. Хотя, по большому счёту, все эти поселения располагались вдоль одной караванной дороги и были похожи друг на друга, как близнецы. Жизнь в них кипела вокруг расположенной в центре базарной площади. Все остальные постройки громоздились по кругу по мере удаления от центра. С годами дома напирали друг на друга, строились сбоку и сверху, оставляя свободными только одну-две дороги, которые вели к воротам и торговым рядам. Везде всё было одно и то же.
Однажды они остановились на ночь на небольшой возвышенности, за которой виднелась длинная глубокая впадина. Она расширялась и уходила вдаль, где терялась среди многочисленных холмов, за которыми садилось солнце.
– Ты узнал уже больше, чем я, – со вздохом заметил Лаций. Слепой певец был рад услышать его голос, потому что раньше тот молчал и лишь изредка отвечал да или нет. – Но убежать отсюда, похоже, нельзя. Я перебрал все варианты, но без лошадей и еды это невозможно. Ты что-нибудь чувствуешь, Павел?
– Я чувствую себя птицей, летящей вместе с Аквилоном в небесах. Ветер дует мне в лицо, а я всё иду и иду…
– А я ничего не чувствую, – покачал головой Лаций. – Хотя тоже иду.
– Прости… но ты должен сейчас быть сильным. Многие смотрят на тебя. Вчера Саэт спрашивала, как ты. Атилла постоянно подходит, другие люди – тоже. Так нельзя. Ты можешь заболеть и умереть, потому что дух твой ослаб.
– Да, да, я всё знаю. Но я не ослаб. Ты же видишь. Просто думаю, что хочет от нас Фортуна, если здесь нет даже растений и животных? – вздохнул он, откидываясь на спину и глядя на оранжевый диск солнца. – Смотри, даже варвары нас не охраняют. Можно рискнуть и убежать, как те несчастные… Просто спрячься за камень, и всё. Завтра вечером они будут уже далеко. И никто не будет тебя искать.
– Но без еды ты умрёшь. Они дают нам еду, – осторожно заметил Павел, стараясь не оттолкнуть друга от себя, чтобы тот снова не замкнулся.
– Да, ты прав! Они дают нам еду! – горько воскликнул Лаций. – У нас нет будущего. Дальше будет ещё хуже. Посмотри на всадников! У них только кожаные плащи и кожаные штаны. Нагрудники из кожи и несколько накладок из железа. Мечи с двух сторон острые, но ручка маленькая, лезвие короткое, ножны на поясе крепятся всего двумя ремешками. Что это за воины?
– Ну не скажи, – возразил слепой певец. – Я слышал, у них хорошие луки. Смотри, сколько они охотятся. И всегда есть мясо.
– Мясо есть, потому что они старых лошадей режут. Ты же не видишь, сколько скота они за собой гонят!
– Не вижу, но слышу, – пробормотал Павел. – Ты прав… Но стрелять из луков они умеют. Как и парфяне. Даже лучше.
– Но это всё равно не Рим!
– Ну ты даёшь! Лаций, я не ослышался? Ты сошёл с ума? Ты что, в Рим собрался? – искренне удивился слепой певец.
– Да, – с грустью ответил Лаций. – Очень хочу в Рим. Ты знаешь, я как будто ослеп. Я не могу вспомнить Форум, храмы Весты и Юпитера – они для меня только слова, и всё. Что это такое? Почему я не вижу их перед глазами? Я ослеп? Боги дают знак? Только яркие краски, и сердце радостно стучит, когда думаю о Риме, но самого Рима не вижу, – с горячностью говорил он, а слепой друг, улыбаясь, кивал и слушал. – Что там сейчас происходит? Как Суббурская улица, порт, Палатин?
– О-о!.. – мечтательно протянул Павел.
– Вот видишь! Тебе тоже это близко.
– Мне приятно, но не близко. Я не видел всё это своими глазами. Я видел Рим глазами друзей и врагов, которые каждую ночь обворовывали меня во сне…
