И прячет за пазухой каменный горб.
А в камне такое – не скажешь словами,
Вся ненависть века, вся крепость веков.
Барханы сухими махнут головами
И прячут глаза в малахаи песков.
И зреет под камнем такое, как пламень,
Который лишь музыкой степь обдаёт,
И степь до утра – остывающий камень.
И – снова рассвет жарким камнем встаёт.
СОН ПОД ДЕРЕВОМ
(Азия – Россия)
Выщелк сухой древесины.
Сон по пути на Иссык.
Сплю. Снится лес. И России
Легкий, как лепет, язык.
В рощице сплю придорожной
Под джигидой, на траве.
Вызноенные – до дрожи! —
Ветви снуют в голове.
Поступь теней меховая,
И, вся в огне, как руда,
Плавит плоды, изнывая,
Стонущая джигида.
В тень уползают коренья.
Переползают в огонь.
Сгрудясь, уронят деревья
Каплю руды на ладонь.
Выцедят медленно, словно
Мёдом налиты стволы,
Вытянут ковшик столовый
Белой, пахучей смолы.
Ринутся к сотам и сотцам
Орды осынь и осят,
Прутья, прогретые солнцем,
Трутнями заголосят…
А до России – далёко,
Кажется, что никогда…
Азия. Полдень. Дорога
В сон, в золотые года.
Значит, ещё мимо рока.
То есть, почти никуда.
ПОЛУНОЧНИКИ
Сядешь ты, глаза сощуря,
Свет ладонью заслоня,
– Милый – скажешь – всё в ажуре.
Что ты хочешь от меня?
Хоть скрипелось и тужилось,
Солнце било в сотни ватт.
Что ты хочешь? Не сложилось.
И никто не виноват.
Потужили, поворчали,
Покружили в колесе,
Не молчали, не кричали,
Жили попросту, как все.
Планы, помнится, чертили,
Золотые терема…
Отпусти на все четыре,
Всё равно уйду сама.
Будет лад с другой женою,
Не взбешусь, не брошусь в крик,
Это дело наживное,
Поживем ещё, старик?..
Что-то сонно возражу я
Рассудительным речам.
– Милый – скажешь – всё в ажуре,
Спать бы надо по ночам…
СОЧЕТАНЬЕ
И чем дальше к истокам я плыл, рассекая теченье,
Тем ясней предо мной проступали ступени земли,
И на каждой ступени стояли Борьба и Смиренье,
И над каждой ступенью Начала сияли и жгли.
Кон за коном сменялись урод, триумфатор, агрессор,
Под крикливым безбожьем стоял молчаливый расчёт,
