– Да мы на побегушках у Сергея Васильевича! А вот он у нас – большой начальник!
Таня с интересом посмотрела уже на Сергея Васильевича.
– Тань, ты поболтать хотела? – спросила ее Галя. – Пошли в дом?
– Да ну, давай здесь посидим, на солнышке! Как у тебя дела? Ты у дяди Пети все так же работаешь?
Галя, едва заметно вздрогнув, ответила:
– Нет уже. А у тебя как дела?
Она подошла ближе, чтобы сесть рядом с Таней на лавочку в беседке.
А Антон, как всегда неожиданно, легко подтолкнул ее и тут же подхватил – так что она приземлилась прямо к нему на колени.
– Антон, блин! Я же пугаюсь каждый раз…
Антон же, совсем не чувствуя раскаяния, поцеловал ее шею и крепко обхватил руками за талию. И Галя его, разумеется, тут же простила.
Таня, поняв, что они с Антоном встречаются, переключилась на Сергея Васильевича.
– А я тоже переду в город осенью, – сказала она, кокетливо глядя на него. – Надоело здесь… Летом в городе делать нечего – правда, же? А осенью на работу устроюсь. Только – не куда попало. – На этих словах она посмотрела на Галю. – Надо, чтобы работа хорошо оплачивалась! Тысяч пятьдесят – не меньше!
Галя, успевшая наработаться в их маленьком городе, где все рабочие места были наперечет, за копейки, еле сдержала смех. Антон почувствовал это по ее трясущемуся животу.
– Я только не знаю – кем мне лучше пойти работать! – продолжала Таня. – Не хочу, чтобы каждый день был, как день сурка! Да и достойное что – то надо найти, я же не на помойке себя нашла! Вот вы, наверное, поймете меня. – Она снова кокетливо посмотрела на Сергея Васильевича. – Вы же – начальник, да? У вас подчиненных, наверное, много? И ответственность большая! Тяжело вам, наверное? А я вот гляжу на вас – вы такой добрый! И глаза у вас… тоже добрые…
"Ага! Видела бы ты этого добряка на работе! Это он сейчас сидит и улыбается. А бывает он – совсем, совсем другим!!!".
С веранды к этому льстивому Таниному монологу с тревогой прислушивалась Лиза.
– Таня, слушай, давай мы с Машей к тебе в гости потом зайдем, ладно? – Галя все же решилась прервать этот спектакль, где ее знакомая (а вовсе не подруга!) желала играть героиню – любовницу, но, по роковой случайности, стала арлекином. – Пошли, я провожу тебя чуть – чуть. – Она попыталась встать, но ничего не вышло. – Антон! Все уже в курсе, что ты умеешь делать… эти ваши приёмчики, и никто не сможет вырваться из твоих рук. Давай уже – отпускай меня! – Она ладонью похлопала его по руке, и он, улыбаясь словно мартовский кот ("А это же гены, Антоша! Дядя, глядя на Лизу, так же улыбается!"), расслабил руки.
***
За забором мимо проходил уже знакомый Сергею Васильевичу мужчина, часов шесть назад продавший им рыбу.
Сергей Васильевич, заметивший его, крикнул:
– Эй, забыл, как тебя зовут… Иди к нам!
Василий зашел во двор.
– Вася.
– Слушай, Вася, у тебя рыба еще есть? Давай я куплю.
Вася открыл коробушку, где лежали две крупные рыбины. Сергей Васильевич, не задумываясь, протянул ему тысячу, и пересыпал рыбу в большую пластиковую чашку.
– Это много… – сказал Вася, показывая на тысячную купюру.
– Да бери. Наловишь – еще приноси, мы еще купим.
Василий, помешкав, неуверенно посмотрел на Сергея Васильевича и сказал:
– Я тут у вас спросить хотел…
Калитка снова открылась, и зашел Сергей Николаевич.
– Сережа, привет! – громко поздоровался он. – Я в гости к тебе решил зайти. Антон, здравствуй! – Он остановился, заметив Василия.
– Заходи, Сереж! – так же громко (и добродушно – отпуск же!) ответил ему Сергей Васильевич. Затем, вновь повернувшись к Васе, спросил: – Вась, ты что хотел спросить?
Василий, с досадой посмотрев на Сергея Николаевича, сказал:
– Да ничего. Я пойду.
Когда он ушел, Сергей Николаевич спросил:
– А этот чего здесь?
– Да мы рыбу у него покупаем, – ответил Сергей Васильевич. – В кой- то веки на природе, хоть что – то натуральное поедим.
– Ну, значит, я не напрасно к тебе не с пустыми руками пришел! – обрадовался Сергей Николаевич. – Вот, тоже принес всего натурального. – Он поставил на стол большую сумку с деревенскими продуктами. – И молока принес – жене твоей и ребенку, и сметана домашняя, и мясо уже замаринованное. Только пожарить осталось. И вот еще… – Он поставил на стол большую бутылку.
Антон тут же взял ее в руки, чувствуя себя при этом строгим учителем, отбирающим алкоголь у старшеклассников.
– Самогон? Сами что – ли делаете? – поинтересовался он.
– Сами, Антон. В деревне все всё сами делают. И ничего страшного в этом нет – для себя же все, а не на продажу. Тем более – это лучше всякой покупной химии.
– Жалко, у нас дядя не пьет! – продолжил Антон играть строгого учителя. – У него же сердце. И жена молодая, и ребенок. Ему беречь себя надо! Поэтому ему на такой жаре пить никак нельзя, да, дядя?!
– И, правда, Серега, – вздохнув, сказал Сергей Васильевич. – Я же недавно в больнице лежал. Извини, ладно?
– Да брось, я понимаю все! – ничуть не обиделся Сергей Николаевич. – Антон, может мы с тобой – по маленькой? Максима зови…
Антон покачал головой:
– Нет, извините… Я вам как медик говорю – не пейте вы в такую жару! Потом в больнице лежать все лето… Хотите, что – ли?
– Да, Сереж, умный у тебя племянник! Да прав, прав во всем! Я пойду тогда, наверно. А бутылку я оставлю – может к вечеру надумаете, как прохладнее станет.
– Ты не обижайся только. Спасибо! – вслед ему крикнул Сергей Васильевич.
Сергей Николаевич уже успел дойти до ворот и взяться за дверную ручку… как вдруг ему в голову пришла гениальная мысль.
Эту мысль он тут же и озвучил:
