Профайлер
Фан Му стряхнул пепел с сигареты.
– Суммируем: убийца моложе тридцати лет, худой, неряшливый, живет поблизости от мест преступлений, родители работали на государство, страдает тяжелым психическим расстройством.
Тай Вей не отрываясь смотрел на Фан Му. Он был поражен, и ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.
– Боже… Ты во всем оказался прав.
Фан Му слабо улыбнулся.
– Не совсем. Я ошибся насчет связи между кровью и его преступлениями. Я думал, что его озабоченность кровью как-то связана с погодой.
– Серьезно? – Тай Вей задумался. – Ах да, теперь вспомнил. Когда он похитил Тон Юй, ты сказал, что убийца будет одет слишком тепло.
– Именно. Поскольку первое убийство он совершил в конце зимы, я подумал, он боится, что его кровь замерзнет или что-то в этом роде, и старается находиться в тепле – среди прочего, носит теплую одежду. Но, побывав на месте убийства Тон Юй, я понял, что его паранойя связана с каким-то недостатком крови.
Заметив, с каким уважением смотрит на него Тай Вей, Фан Му рассмеялся.
– Слушай, я вовсе не провидец. Я многого не понимал – например, как он выбирает жертв, почему вскрывает трупы, зачем смешивает кровь с другими жидкостями, почему унес Тон Юй из квартиры… да кучу всего!
– О… – пробормотал Тай Вей, словно внезапно осознал что-то. – И об этом ты расспросил Ма Кая на вашем интервью?
– Конечно.
– Ты изучил кучу разных преступлений. – Тай Вей многозначительно уставился на него. – Хочешь стать криминологом?
Фан Му нахмурился.
– Не думаю. Вообще-то я никогда не загадываю так далеко.
– Так почему ты интересуешься всем этим? – спросил Тай Вей, наконец-то озвучив вопрос, уже давно преследовавший его.
Лицо Фан Му потемнело; несколько секунд он молчал. А потом ответил:
– Я не знаю.
* * *Когда они вышли из ресторана, Тай Вей был немного пьян.
– Братец, – сказал он, хлопнув Фан Му по плечу, – ты здорово мне помог. Проси что хочешь – любая награда твоя.
Фан Му улыбнулся и покачал головой:
– Ничего не нужно.
– Нет, нужно! – возмутился Тай Вей. – Может, хочешь премию? Или чтобы я написал благодарственное письмо в университет? Или, погоди… – Внезапно что-то вспомнив, он потряс головой. – Да, наверное, лучше это буду не я.
Фан Му уже хотел спросить, что он имеет в виду, но тут полицейский изо всех сил хлопнул его по спине и воскликнул:
– Даже если чертов департамент тебя не наградит, то я награжу! О чем мечтают студенты в наше время?.. – Он поскреб в затылке, силясь угадать.
– Не беспокойся, – сказал Фан Му, отмахнувшись. – Ничего не надо.
Он увидел, как Тай Вей потянулся за кошельком, и побледнел.
– Тай Вей, как, по-твоему, мы друзья?
Полицейский активно закивал.
– В таком случае не делай этого.
Снова почесав в затылке, Тай Вей задумался. Наконец решительным жестом он достал из кобуры револьвер и крутанул барабан. Вытащил из него патрон и потянулся за рукой Фан Му.
– Что это ты? – изумленно спросил тот.
– Для нас, полицейских, оружие – лучший друг. – Лицо Тай Вея посерьезнело. Он вложил патрон в ладонь Фан Му и сжал ее в своей. – Ствол я тебе дать не могу, поэтому пусть будет вот это. Храни его как сувенир.
«Черт, братец, – подумал Фан Му, – а это часом не дурная примета? Вот так вот запросто дать боевой патрон, словно это конфетка, и сказать: “Давай, попробуй”?»
Тем не менее он осторожно опустил патрон в карман брюк. Потом помахал Тай Вею на прощание.
– Мне давно надо быть в общаге. А ты смотри, езжай осторожно!
Фан Му развернулся, собираясь уходить, но не успел сделать и пары шагов, как Тай Вей окликнул его. Фан Му оглянулся.
Несколько секунд Тай Вей на него смотрел, словно изучая.
– Фан Му, – серьезным тоном произнес он наконец, – ты не хочешь подумать о том, чтобы в будущем стать полицейским?
– Ни за что! – решительно отрезал Фан Му, снова развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.
Смущенный, Тай Вей с силой распахнул дверцу машины, плюхнулся за руль и завел мотор. Глянув на наклейку с «Пятью запретами полицейского»[6] на лобовом стекле, он мысленно взмолился о том, чтобы не попасться.
…Вместо того чтобы отправиться к себе в общежитие, Фан Му пошел к остановке в дальнем конце кампуса. Спрятавшись за ней, он проследил, как машина Тай Вея скрылась из виду, а потом сел в автобус.
Добравшись до улицы Вечной Жизни, Фан Му вышел. Немного пройдя вперед, свернул на улицу Долгой Жизни, где находился самый большой в Цзянбине рынок ритуальных принадлежностей. Вечная жизнь, долгая жизнь – в действительности там торговали могильными венками и поделками из папье-маше. Как будто без того непонятно, что ничего вечного нет и быть не может…
Двадцать минут спустя юноша сел в обратный автобус до кампуса, держа в руках большой черный полиэтиленовый пакет.
Час ночи
Осторожно неся шуршащий пакет перед собой, Фан Му на цыпочках поднялся на седьмой этаж. Шелест страшно его раздражал: этаж был девичий, и если б какая-нибудь незадачливая барышня в этот момент вышла из туалета, то запросто могла бы от страха свалиться в обморок.
Медленно открыв люк, ведущий на крышу, Фан Му забросил в него пакет. Потом бесшумно вылез сам, подобрал пакет и пошел прямиком к северо-восточному краю.
Ночь была теплая и тихая, за исключением легкого шума ветерка, напоминавшего дружескую беседу. В углу высилась кучка песка, перемешанного с пеплом.
Фан Му, наклонившись, залез рукой в пакет и достал оттуда несколько пачек бумажных похоронных денег[7]. Распечатал их, вынул зажигалку и поджег. Маленький костер мягко озарил темную крышу.
Остальные студенты спали – кто сладко, кто мучаясь кошмаром, – и в кампусе было непривычно тихо. Ни человек, ни призрак не видел странной церемонии, проходившей на крыше общежития, – причем отнюдь не впервые.
Фан Му прикурил сигарету, сделал затяжку, а потом положил ее на кирпич рядом с собой. Зажег еще одну, глубоко затянулся и медленно выпустил дым, который разошелся в стороны погребальным покровом. Мгновение он еще висел в воздухе, а потом бесследно растаял.
«Ван Чжан, Четвертый Брат, как вы двое?»
«А ты, Чен Си?»
Слезы покатились у Фан Му из глаз.
«Я поймал еще одного монстра. Вы мной довольны? Какой он по счету? Кажется, шестой… Безжалостный, убивал женщин и пил их кровь. Я отлично справился: его арестовали, и он не успел убить последнюю жертву, да и больше никого не убьет. Он отправится прямиком в ад».
«Больше я никогда не опоздаю. Того кошмара мне хватило на всю жизнь».
«А что, если это был только сон? Все бы за это отдал!»
Фан Му тихонько бормотал себе под нос, глядя на огонь, отблески которого освещали его лицо – отрешенное, словно у спящего. По его щекам лились крупные слезы. Он не вытирал их, и они капали на крышу.
Порыв ветра взметнул тлеющий пепел. Несколько хлопьев попали Фан Му на лицо. Вытирая их, он испачкал руку черным. И подумал, что его лицо сейчас выглядит не лучше.
Тихонько усмехнулся.
«Это ты сделала, Чен Си? Ладно-ладно, я не буду плакать».
Фан Му встал и подбросил еще похоронных денег в огонь. Поглядел на сигарету – она уже дотлевала.
Он прикурил для Ван Чжан другую. И еще одну для себя.
Огонь постепенно догорел, осталась лишь кучка золы. Фан Му присыпал ее песком, а потом взял из пакета еще пачку денег и поджег.
Угол крыши осветился снова. Глаза у Фан Му уже высохли, губы сжались, брови сдвинулись на переносице. Лицо его было непроницаемым.
«Сун Мей, я пришел повидаться с тобой».
Он не особо любил Сун Мей, но не мог отрицать, что она дважды спасла ему жизнь. И какая страшная ей выпала судьба!
В любом случае, жизнь всегда заканчивается, рассыпается пеплом. Пепел рассеивается в воздухе, и приходит забвение.
«Там, в следующей жизни, тоже есть любовь. Так что постарайся быть счастливой».
Последнюю пачку Фан Му долго держал в руках. И только когда огонь почти догорел, бросил ее туда.
«Надеюсь, и ты найдешь свое счастье, Ву Хан».
* * *До своей комнаты Фан Му добрался совсем без сил. Тем не менее его душа была спокойна: каждый раз, когда он проделывал свой погребальный ритуал, становилось легче на сердце.
Фан Му присел на рабочий стул. Свет луны лился в открытое окно. Мягко, незаметно он обволакивал его, делаясь почти осязаемым. Легкий ветерок обдувал лицо, лаская и освежая. Это было чудесно – словно что-то проходило сквозь него, оставляя его прозрачным и чистым. Юноша прислонился виском к стеклу. Веки отяжелели…
Не прошло и нескольких минут, как он, вздрогнув, проснулся.
Ду Ю разговаривал во сне: «Ребрышки в этом кафе отменные!»
Фан Му размял шею и потянулся включить компьютер.
Тот тихонько зажужжал; Фан Му открыл на жестком диске папку, озаглавленную «Ма Кай». Голубой отсвет экрана упал на его лицо – глаза снова были холодные, настороженные и предельно внимательные.
Глава 8
Счастье
– А, это ты! Заходи-заходи.
– Я вас не отвлекаю?
– Нисколько. Воды?
– Да. Спасибо.
– Книги прочитал?
– Да, я в общем-то пришел их отдать…
– И как тебе? Что-то понял?
– Немного. Они сложные.
– Это нормально. Книги и правда сложноваты для тебя. Как дела в последние дни?
– Хорошо.
– С виду не скажешь… То же самое, что раньше? Тот страх?
– Ну… да.
– Может, тогда расскажешь, чего ты боишься?
Нет ответа.
– Посмотри на меня. Надеюсь, ты мне доверяешь. Я могу тебе помочь.
Студент вздохнул.
– Ладно. Я… я боюсь переклички.
– Переклички?
– Странно, правда же?
– Да нет, ничего странного. Я как-то знавал парня, который боялся в одиночку переходить по мосту.
– Серьезно? Боялся мостов?
– Именно. А потом и по узким улицам отказался ходить один. Пришлось жене его сопровождать.
– Но почему? Это тоже такая фобия?
– Совершенно верно. По сути, еще одно проявление агорафобии. С младенчества его баловали. Все делали за него, а после свадьбы он полностью полагался на жену. Так у него развилась подсознательная потребность находиться с ней рядом, как у ребенка. Но сознание отказывалось признавать такую инфантильность, поэтому агорафобия стала для него способом принудить жену никуда не отходить.
– Его удалось вылечить?
– Удалось. С применением медикаментозных препаратов и поведенческой терапии. Теперь он полностью здоров.
– Значит, чтобы поправиться, ему понадобились лекарства?
– Конечно. Так как насчет тебя? Расскажешь, почему ты боишься перекличек?
– Честно говоря, я и сам не знаю.
– Серьезно? В таком случае, когда ты начал бояться?
– Хм… и этого я не помню. Простите.
– Не беспокойся. Давай, ляг на кушетку. Как тебе, удобно?
– Да, очень удобно.
– Хочешь послушать музыку?
– Хорошо.
– Сначала вот это.
Комнату наполнили звуки «Колыбельной» Моцарта. Следующим шел «Сон в летнюю ночь» Мендельсона. Потом – «Утраченное время» Цай Чин[8].
– От какой расслабляешься больше?
– От последней. Первые две я не понял.
– Хорошо. Сколько пар у тебя было сегодня?
– Что? Ах, пар… две.
– А что ты делал потом?
– Играл в баскетбол.
– Насыщенный день. Ты чувствуешь усталость?
– Немного.
– Очень хорошо. Я хочу, чтобы ты представил, как расслабляешься. Слушай каждое мое слово. Сначала ляг как можно удобнее. Постарайся расслабить все тело и начинай глубоко дышать.
– Вот так?
– Да, очень, очень хорошо. Дыши медленно, как сейчас. Теперь еще раз. Сделай глубокий вдох, потом выдохни. Отлично. Где тебе приятнее всего находиться?
– Хм… наверное, на пляже.
– Прекрасно. Тогда представь, что прямо сейчас ты лежишь на пляже. Дует легкий ветерок, он так приятно освежает… Волны равномерно накатывают на берег. Ш-ш-ш, ш-ш-ш, вот так, одна за другой… Твой ум спокоен. Спокоен? Очень хорошо. Направляй его в разные части своего тела. Сначала в голову – голова успокаивается. Теперь в грудь и спину – тело успокаивается. Дыхание становится легче и легче. Теперь руки – расслабляются руки. Потом ноги – расслабляются и успокаиваются. Все тело расслабляется, отдыхает. Хорошо. Как ты чувствуешь себя теперь?
– Очень… очень приятно. И в голове так… так легко. Все тело словно… словно белый огонек.
Голос его был тихим, как будто каждое слово требовало усилий.
– Отлично. Спокойно насладись этим.
Прошло пять минут.
– Итак. Сейчас я начну медленно считать от одного до десяти. Когда дойду до десяти, твое подсознание вернется в прошлое, к событию, которое оказало на тебя большое влияние. При счете десять, что бы ты ни увидел или ни почувствовал, ты опишешь это вслух. Потом, если это событие счастливое, запомнишь его, а если нет – забудешь. Договорились?
Студент медленно кивнул.
– Тогда начинаем. Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять.
Глаза студента внезапно быстро задергались под прикрытыми веками. Мужчина улыбнулся. Очень хорошо. Значит, подсознание начало выдавать ему информацию.
– Мы у нас во дворе. Пахнет жареной саранчой. Отец привез меня домой на велосипеде. Мне надо доделать домашнее задание, чтобы пойти играть… Деревянный пистолет… Гораздо круче, чем у Большого Мена.
«Значит, в воспоминании он не старше десяти лет», – заметил мужчина про себя.
– Я в песочнице, лежу с игрушечным пулеметом. Мы с ребятами играем в войну.
Голос у него стал совсем детским, оживленным.
– Толстяк жульничает – он никогда не падает, когда его убивают… Рядом солдаты маршируют на плацу.
В его голосе появилось восхищение, даже зависть.
– Они классно выглядят. Левой-правой, левой-правой… Перекличка. Ван Либо, здесь. Мен Фанчжи, здесь… Ой, что это с ним? Почему он не отвечает, когда называют его имя? Ой нет, офицер сердится.
Голос стал напуганным.
– Его снова зовут… Почему он не откликается? Давай, ты сможешь… Он что, заика? Нет, не бейте его.
Студент задрожал.
– Сколько крови! Его наказали… он бежит по полю, один…
Внезапно его дыхание участилось, тело изогнулось в конвульсиях.
– Что ты видишь?
– Я упал…
Он начал плакать.
– Мой лоб! Кровь не останавливается… Учитель физкультуры… Перекличка… Он бьет меня… Пожалуйста, не надо…
– Достаточно. Значит, то, что ты сейчас увидел, запечатлелось глубоко у тебя в подсознании и продолжало тревожить, понимаешь?
– Да-да, понимаю.
– Тот белый огонек еще здесь?
– Здесь.
– Очень хорошо. Сейчас он начнет постепенно гаснуть, и ты станешь приходить в себя. Я буду считать от десяти до одного. Когда дойду до одного, ты проснешься. Договорились?
– Да.
– Прекрасно. Итак. Десять – белый огонек слабеет, твое тело и твой ум спокойны. Девять – ты начинаешь пробуждаться. Восемь – к телу постепенно возвращается чувствительность. Семь – пальцы начинают шевелиться. Шесть – сердце бьется ровно и спокойно, ты ощущаешь радость. Пять – ты почти проснулся. Четыре – ты можешь пошевелить шеей. Три – по телу проходит волна энергии. Два – просыпайся, ты готов. Один – теперь ты полностью проснулся, открой глаза!
Студент сделал глубокий вдох.
– Боже, я что, был… под гипнозом?
– Более или менее.
– Я вспомнил абсолютно все! Когда мне было девять, я увидел, как избивали солдата-заику.
– Да, похоже на то.
– Но почему я не додумался до этого раньше?
– Это называется психогенной амнезией. Подобная забывчивость провоцируется неким выбором. Иными словами, ты сам выбрал забыть эту болезненную сцену. Своего рода бегство.
– А мне полезно было ее вспомнить?
– Ну конечно. Чтобы решить любую проблему, надо найти ее источник – особенно если проблема психологическая. Как только причина найдена, ее можно решить.
– Вы поможете мне?
– А ты мне доверяешь?
– Само собой. Так поможете?
– Разве до этого я не помогал?
– Да, вы правы. Спасибо вам.
– Не надо благодарности. Но у меня есть к тебе просьба. Ты сможешь сохранить наши встречи в секрете?
– Да.
* * *Сон. Чтение. Иногда баскетбол.
Никакой тревоги, что еще кого-то убьют. Никаких встреч лицом к лицу с сумасшедшим кровопийцей. Даже старые кошмары снятся реже.
Это ли не счастье?
Целую неделю Фан Му провел как нормальный студент, посвящая время занятиям и отдыху. Жизнь текла мирно. На выходных он съездил к родителям и так объелся материнской стряпней, что прибавил, кажется, не меньше двух килограммов.
Погода становилась все жарче. И Фан Му, сам не зная почему, пребывал в отличном настроении. В кампус он возвращался на автобусе; ветерок из открытого окна мягко обдувал лицо. Кожу слегка покалывало. На улице сияло солнце, в воздухе витал аромат свежей травы. В рюкзаке он вез коробочки и банки с мясным соусом и маринованными овощами, которые мама приготовила специально для него. Лениво откинувшись на спинку сиденья, Фан Му прикрыл глаза и задремал.
Когда в последний раз ему было так спокойно?
* * *В их комнате Ду Ю резался в «Каунтер-страйк»[9].
– Уже вернулся? – спросил он, заслышав, как открывается дверь, хотя и не отвернулся от экрана.
– Почему ты не гуляешь с Чжан Яо? Погода изумительная.
Ду Ю рассмеялся.
– Она дает частные уроки. Да и вообще, хорошо иногда побыть одному.
Фан Му вытащил из рюкзака контейнер с мясным соусом и поставил Ду Ю на стол.
– Держи, это тебе. Мама приготовила. Обязательно попробуй.
– Да? – Застигнутый врасплох, Ду Ю повернулся глянуть на гостинец. – Ух ты, спасибо!
– Осторожно! – воскликнул Фан Му, показывая на экран.
– Что за… – Ду Ю поспешно схватил мышь. Но было уже поздно. С громким хлопком голова его персонажа разлетелась на куски. – Черт!.. Ну ладно, пора кончать.
Ду Ю завершил игру. Потом вытащил из ящика стола свои палочки и открыл контейнер с соусом. Помешал в нем, отыскал кусочек мяса и забросил в рот.
– Бог мой! – восхищался он, жуя. – Просто великолепно! Твоя мама лучше любого шеф-повара.
– Тогда доедай. У меня тут еще куча еды.
– Значит, на ужин сегодня лапша! С этим вот соусом – он потрясающий. – Ду Ю выловил из контейнера еще кусочек мяса и проглотил.
– А солененькое ты любишь? – Фан Му улыбнулся.
– Знаешь, братец, – сказал Ду Ю, не переставая жевать, – в последнее время ты ходишь такой довольный…
– Правда? – рассеянно переспросил Фан Му, занятый распаковкой вещей.
– Думаю, тебе полезно больше общаться с людьми. Не стоит быть таким высокомерным.
Фан Му рассмеялся.
– Все думают, я странный, да?
– Хм… – Мгновение Ду Ю колебался. – Не совсем так. Скорее тебя считают чересчур закрытым.
Фан Му рассмеялся снова.
– Понимаю!
– Раньше мне казалось, что тебя все время что-то беспокоит. Лю Чжанчжун как-то сказал мне, что видел, как ты бродишь по коридору среди ночи… Знаешь, если тебе не по себе, ты всегда можешь поговорить со мной. Мы же друзья, правда?
Фан Му задумчиво поглядел на Ду Ю. Его лицо было абсолютно искренним.
«Черт, – подумал Фан Му, – я впервые его угостил, и это настолько его тронуло?»
Он улыбнулся.
– Чистая правда. Мы – хорошие друзья.
* * *Съев свой ланч, Фан Му и Ду Ю сели за рабочие столы – каждый за свой компьютер. Ду Ю снова взялся неутомимо уничтожать других игроков в «Каунтер-страйке». Фан Му сначала собирался заняться своими заметками по делу Ма Кая, но внезапно понял, что в такой прекрасный день ему совершенно не хочется возвращаться к этим мрачным преступлениям. Поскольку больше заняться было нечем, он вышел в интернет и стал бесцельно бродить по сайтам.
Дверь распахнулась. В комнату, с баскетбольным мячом под мышкой, ворвался Лю Чжанчжун с еще несколькими студентами – все громко шутили и смеялись. Однако, заметив Фан Му, сразу умолкли.
– Все сидишь? – спросил Лю Чжанчжун, стуча мячом в пол. – Сколько уже раз тебе снесли башку? – Он сдернул с Ду Ю гарнитуру с наушниками и микрофоном. – Вставай, пошли сыграем в баскет.
– Погоди, дай закончить, – ответил Ду Ю, не сводя с экрана глаз.
Мяч отскочил в сторону Фан Му и ударился о его ногу, оставив на брюках грязный след. Фан Му его оттолкнул.
Увидев пятно у него на штанине, Лю Чжанчжун смутился.
– Извини.
– Ничего страшного. – Отмахнувшись, Фан Му снова уставился в компьютер.
– Черт, этот парень просто монстр, – вздохнул Ду Ю, раздраженно откидываясь на спинку стула. – С меня хватит. Наверное, не мой день… Ладно, пошли, покидаем мяч.
Наклонившись, он вытащил из-под койки кроссовки и напялил на ноги. Потом глянул на Фан Му:
– Эй, идем с нами!
– Что?.. А, нет. Спасибо.
– Чего это? Вообразил себя суперзвездой? Играешь только за деньги? – хохоча, поинтересовался Ду Ю.
– Да не слушай ты его, – добродушно бросил Лю Чжанчжун. – Просто пошли играть.
Мгновение Фан Му поколебался, а потом достал из ящика комода спортивные шорты, надел их и поспешил за остальными.
* * *Когда на площадке стали делиться на команды, Ду Ю постарался оказаться вместе с Фан Му.
– Вы все, берегитесь, – сказал он наполовину в шутку, наполовину всерьез, кивая в сторону Фан Му. – Этот парень бросает без промаха.
Игра началась. Играли четыре на четыре, на половине площадки. Очень скоро восемь игроков вошли в раж – подлетали к кольцу, бросались наперерез и боролись за мяч. Хотя нет, не совсем так: в первые несколько минут по площадке носились лишь семеро, а Фан Му как вкопанный стоял на месте, будто не зная, что делать.
Он уже не помнил, когда играл в баскетбол в команде. И настолько привык к одиночным броскам с трехочковой дуги, что теперь никак не мог приспособиться.
Внезапно Ду Ю прорвался сквозь окружение к кольцу, ведя мяч перед собой. Уже подпрыгнув, он увидел, как Лю Чжанчжун кидается ему наперерез, вытянув руки и своим огромным телом преграждая мячу дорогу. В последний миг углом глаза заметил Фан Му, который так и стоял у края площадки, и сделал ему пас.
Растерявшись от неожиданности, Фан Му инстинктивно поймал мяч. В этот момент один из членов их команды оказался под кольцом. Рядом никого не было. Не раздумывая, Фан Му перебросил ему мяч, и тот неторопливо послал его в корзину.
– Класс! – в восхищении заорали другие.
Парнишка, забросивший мяч с подачи Фан Му, помчался в его сторону, высоко подняв правую руку. Фан Му автоматически поднял свою.
С громким хлопком их ладони ударились друг о друга.
От этого звука в мозгу у Фан Му словно вспыхнула искра, а в теле возникло какое-то странное, очень знакомое ощущение.
…Пропотевшие спины футболок, жаркое солнце. Крики болельщиков, дружеское подтрунивание.
Далекие дни детства, когда он не знал ни тревог, ни печали…
Кто-то снова отпасовал ему мяч. На этот раз Фан Му ловко поймал его, провел между ног, сделал обманный рывок влево, потом вправо…
«Да, так было и раньше».
«Кто это – Старший Брат несется мне наперерез?»
Притормозив на линии, он подпрыгнул в воздух и поднял руки. Старое знакомое чувство.
Свист воздуха. Мяч падает в корзину.
– Отличный бросок! – крикнул Лю Чжанчжун.
– Что я говорил! – гордо вставил Ду Ю. – Он – настоящая машина!
– Тогда я за ним послежу, – засмеялся Чжанчжун. Теперь он следовал за Фан Му по пятам.
Темп игры возрастал, она требовала все больше усилий. Тела сталкивались на лету. Мяч разрывал воздух. Передача, бросок, подбор. Удар ладони о ладонь.
– Черт, он когда-нибудь промахивается?
– А с виду и не подумаешь!
– Меняем команды, меняем команды… Мы хотим Фан Му!
По лбу у Фан Му стекал пот. Он зажмурил глаза.
«Да, все верно. Именно так я был тогда счастлив».
* * *Они играли, пока не стало так темно, что невозможно было различить мяч. В конце концов сдались, хотя и неохотно. По дороге назад в общежитие остановились в магазинчике кампуса, и Фан Му купил дыню, плававшую в раковине с ледяной водой.
Дыня еще была облеплена крупинками льда, когда они внесли ее в комнату. Лакомство разрезали на дольки, и каждый получил по одной. Время от времени кто-нибудь закашливался, подавившись семечком, а остальные добродушно подшучивали и хлопали его по спине.
– Слушай, Фан Му, – сказал Лю Чжанчжун, вытирая с подбородка сладкий сок, – тебе надо в университетскую баскетбольную команду. На следующем молодежном кубке будешь играть защитником.
– Я? – переспросил Фан Му, бросая корку в мусорное ведро. И вдруг улыбнулся: – Я играю только за деньги.
Все громко расхохотались. Лю Чжанчжун схватил корку и сделал вид, что кидает ее в Фан Му, который со смехом отшатнулся, словно в него попали.
Они продолжали болтать, когда в приоткрытую дверь заглянул Мен Фанчжи. Стоило ему войти, как он едва не упал, поскользнувшись на обгрызенной корке.