Пропавшая в Москве

Глава 1

Магазин кондитерских изделий «Мечта» не самый большой в Москве, от двери до прилавка всего десяток шагов. Здесь пахло мускатным орехом и ванилью. В отсутствии посетителей скучала, считая время до конца смены, продавщица по имени Ира. Свидание с одним перспективным ухажером назначено на девять вечера.

Смена кончится через час, ровно в восемь. Отсюда до Перово добираться минут тридцать или чуть дольше. Да там еще на автобусе четверть часа, да и автобуса этого ждать долго. Можно опоздать на встречу… Ира не закончила размышления, когда скрипнула дверная пружина.

Порог переступила женщина, одетая в темную куртку. Продавщица вспомнила посетительницу. Ее звали Джейн Майси, она американка, то ли экономист, то ли инженер. Раз в неделю, по пятницам, она покупала здесь свежие пирожные с заварным кремом. Американка хорошо говорила по-русски, с ней приятно переброситься парой слов. Прошлый раз она сказала, что ее командировка продлится еще пару месяцев. Майси поздоровалась и стала разглядывать товар на прилавке. Заметно, что сегодня Джейн не в настроении. Наверняка ей надоела московская погода, когда солнце не показывается неделями. То снег валит, то дождь капает. И нельзя определить, что за время года на дворе: то ли осень, то ли весна.

– Если хотите чего-то особенного, возьмите вот этот торт «Витязь», – сказала Ира. – Темные бисквитные коржи. А внутри вишня в коньячном сиропе. Я не пробовала. Наверное, очень вкусно.

– Спасибо, – кивнула Джейн.

– Если хотите пирожных, лучше взять эти корзиночки. Они совсем свежие. И крем нежирный, приятный.

Лицо Джейн оставалось напряженным, зрачки глаз расширены, будто американка выпила лишнего или не на шутку разволновалась. Она снова оглянулась через плечо, словно хотела убедиться на месте ли машина.

– У меня будут гости, – голос Джейн звучал глухо, будто она простудилась. – Я возьму десяток пирожных и торт. Ну, который вы советовали.

Ирина посмотрела на улицу сквозь большое, во всю стену, стекло витрины. Видны фонари, рассеивающие темноту промозглого вечера. Желтые круги света плывут по мокрому асфальту. У бордюрного камня, впритирку к тротуару, стоит иностранная машина серебристого цвета. Кажется, на ней ездит Джейн. Впереди темная машина, тоже иностранная, неновая, с заметной вмятиной на заднем крыле. Ира подумала, что этот автомобиль только что подъехал, несколько секунд назад его здесь не было.

Она вытащила коробку, сложила в нее пирожные, затем достала из холодильника торт. И снова посмотрела на улицу, машинально отметив, что сзади машины Джейн остановилась «Волга» с какими-то темными мутными стеклами, будто залитыми мазутом. Погасли габаритные огни, но из машины никто не вышел. Ира отметила, что теперь, когда тут припарковали «Волгу», машина Джейн оказалась зажатой с двух сторон. И, пожалуй, ей будет трудно выехать, если водитель «Волги» не подаст назад.

– Погода сегодня плохая, – сказала Ира.

– Да, да, – рассеяно ответила Джейн. – Погода…

Иностранка одета в длинную кожаную куртку в талию. По фигуре этой Джейн не скажешь, что она увлекается пирожными с кремом. Продавщица была посвящена в секрет Джейн. Трижды в неделю американка посещает фитнес-клуб, где занимается по какой-то продвинутой программе, у нее даже есть личный тренер. Все удовольствия – за счет фирмы, где работает американка.

Ира подумала, что сама с великой радостью посещала бы фитнес-клуб, занималась с личным тренером и ходила в бассейн. Хоть три раза в неделю, хоть каждый день. Но годовой абонемент в клуб стоит немыслимых денег, а на зарплату продавщицы не разгуляешься. С получки Ира может позволить себе как раз то, что ей нужно меньше всего, – пирожные с кремом. Она подумала, что талия незаметно расплылась, потеряла свои прежние очертания. Ира моложе американки лет на пять, а то и на семь, но проигрывает ей по всем статьям.

Получить хорошую прибавку к жалованью можно. Об этом открытым текстом заявил Рафик Геворкян, хозяин кондитерской. Для этого нужно пару раз в неделю ездить в район Капотни, где втайне от семьи Рафик снимает квартиру. Он совсем нежадный мужчина. Ничего не имеет против лишнего веса, который набрала Ира. Даже наоборот, Рафику нравятся блондинки в теле. Но Ира не шлюха, и пусть хозяин зарубит это на своем длинном горбатом носу.

Ира заметила, как дверь приоткрылась, появился невысокий дядька средних лет в расстегнутой спортивной куртке. Козырек кепки надвинут на лоб. Человек вдохнул запах ванили, на его физиономии появилось что-то вроде улыбки. Он наклонился над прилавком, глянул на продавщицу, покосился на Джейн. Затем боком попятился к двери и вышел.

За рулем, «вольво», остановившегося впереди машины Джейн, сидел мужчина приятной наружности, одетый в серый плащ. Его звали Игорем Сотниковым. Для друзей – просто Сотник. Рядом с ним на пассажирском сиденье, пристегнутая ремнем безопасности, дремала женщина в темной кожаной куртке. Она сладко посапывала, по салону плыл запах сладкого крепленого вина. На заднем сидении устроились два мужчины. Один из них только что заходил в кондитерскую, он откликался на имя Павел или отчество Палыч. Второй – коротко стриженный молодой человек с приплюснутым коротким носом. На запястье левой руки татуировка: олень на фоне восходящего солнца. Значит, малый отбывал тюремный срок на севере. Молодой человек откликался на кличку Сапог.

– Она нас заметила еще на светофоре, – сказал Сотник. – Уже третий раз через плечо обернулась. Надо идти. Как думаешь, Палыч?

– У-гу, – процедил тот сквозь зубы. Удобно расположиться на заднем сидении Палычу мешал пистолет под ремнем брюк. Длинный ствол больно давил на ляжку. И переложить оружие некуда: карманы куртки неглубокие.

Сотник молчал, наблюдая, как к лобовому стеклу липнут крупные снежинки. Через пару секунд они превращались в капли влаги, медленно ползли вниз и пропадали из вида. Зима в Москве не похожа на ту зиму, что он помнил с детства. С высокими снежными сугробами, лютыми ветрами. А весна не похожа на весну. Сотник посмотрел на циферблат часов, потом оглянулся. На остановке дожидаются автобуса мужчина с толстой папкой в руках и женщина в светлом пальто.

Сотник повернулся назад и сказал:

– Ждем еще минуту. И выходим.

Американка наклонившись над прилавком, заговорила быстро и сбивчиво. Так, что продавщица не сразу поняла смысл сказанного. А поняв, испугалась так, что плечи опустились, а моток веревки вывалился из рук и покатился по полу.

– Тут есть запасной выход? Эти люди, ну, этот мужчина, который только что заходил… Они преследуют меня. Сейчас, когда он тут появился… Я видела за поясом, под брючным ремнем, рукоятку пистолета. Куртка распахнулась и… Посмотрите на машины возле тротуара. Эти люди не дадут мне отсюда уйти.

– Я все видела, – волна страха, накрывшая продавщицу, быстро схлынула. – У вас есть мобильный телефон?

– Он в машине. Все равно милиция не успеет приехать.

– Кто эти люди?

– Не знаю. Выпустите меня через заднюю дверь. Прошу вас…

– Так не пойдет, – покачала головой Ира. Кажется, она уже нашла спасительное, единственно верное решение в этой запутанной и опасной ситуации. – С улицы все видно, каждый ваш шаг, каждое движение. Как только я пущу вас за прилавок к служебной двери, эти люди окажутся сзади дома быстрее нас. А там, на заднем дворе, деваться некуда.

– Что же делать?

– Успокойтесь. Я постараюсь помочь. А насчет этих людей все ясно: они хотят отобрать вашу машину. Поэтому и следят за вами, ждут подходящего момента. Слушайте… Сейчас я выйду в дверь, что у меня за спиной. Бандиты подумают, что я пошла за тортом или за коробкой. Вы останетесь тут, будто ждете моего возвращения. Тем временем я окажусь во дворе. Оттуда незаметно попаду в магазин «Мастерица». Там продают нитки, бисер. А продавщица Зоя – невеста местного участкового милиционера.

– Участкового?

– Ну, милиционера, который главный на этой улице и на двух соседних. Зовут его Никита Сомов. Он после смены всегда торчит у своей Зои. И сейчас он у нее. Я вернусь через две минуты. Никита в милицейской форме и с оружием. Как только бандиты увидят его, сразу же уедут. Он проводит вас до дома. Если надо, вызовет еще милиционеров. Только никуда не уходите.

Продавщица исчезла за служебной дверью. Джейн осталась одна. Ей захотелось оглянуться назад, посмотреть, что происходит на улице, но она не оглянулась.

Скрипнули петли входной двери, Джейн повернула голову. В магазин вошел молодой человек с коротким перебитым носом и шрамом над верхней губой. Он отступил в сторону, освобождая дорогу другому мужчине, высокому красавцу в сером плаще. Сотник шагнул к Джейн и сказал:

– Простите, что отвлекаю от важного дела. Но в двух кварталах отсюда, на перекрестке, вы поцарапали крыло моей машины. И даже не заметили этого. Или сделали вид, что не заметили. Не хотите взглянуть? Ну, на повреждения.

– Я жду продавщицу, – ответила Джейн, удивившись, как ровно и спокойно звучит ее голос. – Сейчас она вернется. Я расплачусь. А потом мы вместе посмотрим царапину.

– У меня нет времени ждать.

Мужчина схватил ее запястье. Джейн попыталась вырвать руку из его клешней, но ничего не получилось. Отступив на полшага, она, размахнувшись, ударила нападавшего сумочкой в грудь. Она хотела закричать, но подумала, что это лишь напрасная трата сил. На улице нет пешеходов, а если бы и были, не услышали криков. И в магазине никого, только она и двое бандитов. Джейн дернула плечом, освободила руку. Она, плохо соображая, что делает, рванулась к двери, наткнулась на молодого человека. Тот коротко размахнулся, ударил Джейн открытой ладонью по лицу. Попал в верхнюю челюсть, под нос. И снова ударил, в то же место, но уже слабее, без замаха.

На пару секунд Джейн ослепла от боли. Почувствовала, что прикусила язык. А носом пошла кровь. Горячие капли, защекотали губы, стекая на подбородок. Во рту появился солоновато-сладкий вкус, в ушах зазвенело. Сквозь этот звон слышен хриплый шепот:

– Молчи, тварь, иначе сдохнешь.

Кто-то вывернул до хруста правую руку, дернул ее с такой силой, что Джейн едва устояла на ногах. От боли на глаза навернулись слезы. Сумочка выскользнула из рук и повисла на длинном ремешке. Джейн потащили к двери. На секунду она почувствовала себя легкой, почти невесомой. Ноги оторвались от пола. Она не могла оказать сопротивления своим врагам, только успела выставить ногу, во что-то упереться. Схватилась пальцами за ручку двери. Сломался, отлетел лакированный каблук туфли. Джейн застряла в дверях, словно пробка в горлышке бутылки.

– Помогите, – вместо крика из груди вышел жалкий мышиный писк. – Люди… Отстаньте, не трогайте меня. Заберите ключи от машины. Только отпустите.

Еще секунда – и ее выволокут наружу. Слезы лились из глаз, и в этих слезах тонул окружающий мир.

– Ни с места.

Это был незнакомый мужской голос, громкий и твердый. Джейн повернула голову, сквозь пелену слез увидела темный силуэт человеческой фигуры. Мужчина был в серо-голубой милицейской форме, он стоял по ту сторону прилавка. Рядом с милиционером оказалась продавщица. Значит…

– Стоять, – повторил милиционер. – Поднять лапы. Иначе стреляю…

И он действительно выстрелит. Но выстрел почему-то раздался где-то совсем близко, у самого уха. За ним еще один хлопок и еще… Поплыл запах горелого пороха. Кто-то снова ударил Джейн ладонью в лицо. Она повисла на руках бандита, перестав понимать, что происходит вокруг. Только услышала, как на плитки пола посыпалось битое стекло.

– Убили, убили…

Это закричала продавщица. Джейн чувствовала, как ее вытолкнули из магазина в предбанник, тесное пространство между двух дверей. Потащили дальше по ступенькам, по тротуару. Она постаралась поджать под себя ноги, но из этого фокуса ничего не вышло. Ее тащили к машине легко, будто тряпичную куклу.

– Помогите, – собрав последние силы, закричала она. – Люди…

Она увидела благообразного мужчину: очки, стриженая бородка с проседью. Он стоял неподвижно, то ли не знал, что делать, то ли сам испугался почти до обморока. Прижимал к груди кожаную папку, таращил глаза и топтался на месте. Чуть поодаль, замерла в испуге женщина в светлом пальто. Встретившись взглядом с Джейн, она отступила с освещенного тротуара в темноту и отвернулась.

Через пару секунд Джейн засунули на заднее сидение машины. Слева сел мужчина в кепке, справа навалился плечом молодой человек. С плеча сорвали сумочку на длинном ремешке. На запястьях сомкнулись стальные браслеты наручников. За руль сел тот мужчина в сером плаще, машина сорвалась с места и, свернув с улицы, помчалась в темноту глухих переулков.

Здесь и в хорошую погоду человека не увидишь, а сейчас, кажется, что весь город вымер. Джейн пыталась вытереть окровавленный рот о кожаную куртку или шарфик, обмотанный вокруг шеи. Но кровь не успокаивалась. Молодой человек обшарил карманы Джейн, выудив ключи от машины и кошелек. Он что-то говорил ей в самое ухо, но от волнения Джейн перестала понимать русскую речь. Она дико вращала глазами и повторяла, адресуя слова неизвестно кому:

– Пусти меня, пусти… Гад… Пусти…

Ее никто не слушал. Машина, петляла по переулкам, но погони не было. Кто-то включил в салоне верхний свет. Стало видно, как мужчина в кепке роется в ее сумочке, перебирая содержимое. Ключи от квартиры, документы, фотографии ребенка… Только сейчас Джейн увидела, что на переднем сидении рядом с водителем находится женщина. Пристегнутая ремнем к сиденью, она дремала, свесив голову на грудь. То ли она была пьяна, то ли нездорова. На женщине темная кожаная куртка, легкий шарфик вокруг шеи. Голова не покрыта, прическа вроде той, что у Джейн, цвет волос тот же.

Машина выехала на освещенную улицу. Притормозила в сотне метров от кафе или ресторана. У освещенного подъезда стоял швейцар в форменном пальто с золотыми погонами. На голове фуражка с красным верхом. Швейцар скучал, потому что посетителей не видно.

Распахнулась правая передняя дверца, щелкнул замок пристяжного ремня. Женщину, сидевшую впереди, вытолкнули из салона на мостовую. Завизжали тормоза машины, идущей сзади. Это водитель вовремя заметил женщину на мостовой. Сотник, обернувшись назад, кивнул молодому человеку. Тот, ухватив Джейн за шею свой железной лапой, стал толкать голову вниз. Ясно: бандиты хотят, чтобы она наклонилась, не увидела дороги.

Через четверть часа машина остановилась в темном дворе, Джейн вытащили с заднего сидения и пересадили в другой автомобиль. Двор был пустым, одинокий фонарь освещал высокое дерево и баки с отбросами, над которыми висела неестественно большая желтая луна. Это все, что успела увидеть Джейн. Через несколько мгновений она оказалась на заднем сидении другой машины. Все тот же молодой парень с татуировкой на запястье освободил ее от наручников, поднял кверху рукав куртки. Мужчина в сером плаще, пересевший назад, вытащил шприц, наполненной какой-то жидкостью и сказал:

– Не дергайся, дура. Я же иглу сломаю. И все придется начинать сначала.

Джейн почувствовала болезненный укол. Через минуту она прекратила сопротивляться. Мышцы наполнило приятное расслабляющее тепло. Непроглядная темнота вечера окружила Джейн со всех сторон, пленница провалилась в этот мрак и потерялась в нем.

Продавщица очнулась. Она увидела смятую коробку из-под торта «Витязь». Сам торт, упав с прилавка по пол, развалился на куски, испачкав волосы и лицо продавщицы. Ира машинально облизала губы и подумала, что крем невкусный. А вишни из торта не пропитывают коньяком, как написали на коробке. Это обычные вишенки из консервированного компота.

Ира попыталась приподняться, оттолкнувшись от пола ладонями, но почему-то не смогла встать. Она подумала, что совсем не чувствует ног, во всем теле слабость, голова кружится. Только теперь она увидела лицо лейтенанта Никиты Сомова, перепачканное вишневым джемом. Лейтенант, широко раскрыв глаза, смотрел куда-то в потолок, будто увидел там что-то интересное. У стены лежала слетевшая с головы фуражка. Ира с запозданием поняла, что вишневый джем – это кровь Сомова.

Где-то поблизости слышались человеческие голоса. Сквозь распахнутую дверь сюда влетали порывы холодного ветра. Наверное возле кондитерской стали собираться праздные зеваки. Они топчутся снаружи, но войти в помещение боятся. Ира услышала тонкий мальчишеский голос:

– Милиция. Милиция едет…

Тут все звуки исчезли, и через мгновение снова появились. На этот раз Ира слышала сирены милицейской машины. Звук становился все ближе. Ира выставила вперед руки. И стала смотреть на ладони, покрытые чем-то липким, то ли вареньем, то ли кремом. С усилием она перевернулась с живота на бок. И почувствовала острую боль в области груди и живота. В голове зашумело, почему-то не стало хватать воздуха для дыхания. Из горла вышел тихий сдавленный хрип. Ира закрыла глаза от страха, она почувствовала, что захлебывается горячей кровью, вдруг хлынувшей изо рта.

Сообщение о перестрелке и похищении человека поступило в Главное управление внутренних дел Москвы в начале девятого. Дежурная группа в составе старшего следователя уголовного розыска майора милиции Юрия Девяткина, эксперта криминалиста, четырех оперативников в штатском и кинолога со служебно-розыскной собакой прибыла на место ровно в восемь сорок.

К этому времени на месте находились офицеры милиции из межрайонного управления внутренних дел и местного отделения милиции. Вскоре приехал следователь московской прокуратуры, который привез своих экспертов. Народу в кондитерскую набилось столько, что трудно было протолкнуться к прилавку. Поэтому Девяткин решил провести опрос свидетелей в соседнем магазине «Мастерица». На счастье милицейская машина, совершавшая патрулирование района, прибыла на место происшествие спустя пару минут после того, как смолкли выстрелы. Поэтому свидетели не успели разбежаться кто куда.

Девяткин устроился в тесном кабинете хозяина магазина. Здесь едва хватало места для крошечного стола, двух стульев и огромного несгораемого сейфа. Девяткин причесался перед зеркалом, поправил галстук и остался доволен собой. В новом костюме он выглядит представительно. На сердце было спокойно. В эту минуту казалось, что раскрутить это дело будет так же просто, как расколоть орех. Сил и сообразительности требуется совсем немного. Девяткин вызвал продавщицу магазина «Мастерица» Петрову, чей жених, лейтенант милиции Сомов, двадцати семи лет от роду, погиб в перестрелке с бандитами. Усадил женщину на мягкий стул, Девяткин включил настольную лампу и вытащил из портфеля бланк допроса свидетеля.

Тут выяснилось, что Петрова не может говорить, из ее груди вырывались стоны и рыдания. Девяткин успокаивал женщину четверть часа, но выжал из нее только те сведения, которые известны со слов местных милиционеров. В магазин «Мастерица» примчалась продавщица из кондитерской «Мечта», попросила Сомова пройти с ней. Якобы, на посетительницу, иностранку по имени Джейн Майси, пытаются напасть бандиты. Сомов молча встал и пошел, на ходу расстегнув кобуру пистолета. Через несколько секунд раздались выстрелы.

– Идите, девушка, – сказал Девяткин продавщице. – И постарайтесь успокоиться. Хотя… Какое уж тут спокойствие.

Он вызвал оперативника Сашу Лебедева, огромного мордастого парня, который брал все призы не ведомственных соревнованиях по классической борьбе. Пару дней назад Лебедев вернулся с очередных спортивных сборов, поэтому на его физиономии красовалась пара живописных синяков, левый глаз заплыл и закрылся. А на шее появились синеватые отметины, будто старшего лейтенанта долго, но безуспешно душили бельевой веревкой.

– Отведешь свидетеля к машине «скорой», – Девяткин кивнул на продавщицу. – Пусть ей сделают инъекцию успокоительного.

Продавщица подняла взгляд на Лебедева, вгляделась в его лицо. И заплакала еще горше, еще безутешней.

За женщиной в кабинете появился невысокий плотный мужчина лет пятидесяти с гаком. Звали его Константин Зобов. В свое время он служил в милиции. Работал с трудными подростками, пока кто-то из парней не ткнул своего наставника ножом в живот. По карьерной лестнице Зобов далеко не продвинулся. В свое время окончил милицейскую школу, а с таким образованием даже о погонах майора нечего мечтать. Два года назад Зобов ушел в отставку.

– Ни черта я не видел, – сказал он. – В моей «Волге» зажигание барахлит. Я остановил машину, вышел и купил сигает в киоске напротив. Снова сел в машину, а двигатель не заводится. Случайно глянул на тротуар, а там мужики какую-то бабу тащат. Я подумал, она пьяная. И больше в ту сторону не смотрел.

Девяткин, разочарованный результатом допроса, отпустил Зобова. В кабинете появилась миловидная женщина лет сорока по имени Инга Костина. Гражданка второй день ездит общественным транспортом, потому что ее машина в ремонте. Она ждала автобуса на остановке, когда на улице появились какие-то люди. Костина решила, что это местные пьянчужки выясняют отношения. И отвернулась, потому что такие сцены вызывает в ее душе отвращение и брезгливость. Только потом узнала, что похитили женщину.

Девяткин заполнил протокол и попросил Костину расписаться.

– Вы только учтите: мой муж – депутат Государственной думы от правящей партии, – сказала Костина. – Если вы надумаете присылать мне повестки на допросы или таскать по кабинетам… Тем хуже для вас. Вы в каком звании?

– Майор.

– Если станете вести себя… Ну, вы знаете как: неэтично, вызывающе. То быстро превратитесь в капитана. А то и в лейтенанта. Будете регулировать движение, махать палкой на улице. Поняли меня?

– Понял, спасибо что предупредили, – кивнул Девяткин. – Но пока я не разжалован в лейтенанты и не стою на перекрестке, вот вам повестка. На понедельник, на девять утра. Адрес МУРа знают все: Петровка, дом тридцать восемь. Всех вам благ. И большой привет мужу. Не вздумайте опоздать, иначе оформлю принудительный привод. Вас доставят на допрос в наручниках.

– Вы об этом пожалеете.

Сверкнув глазами, женщина поднялась и выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.

Последним свидетелем оказался преподаватель истории одного из московских институтов Павел Моисеевич Шумский. Он тоже почти ничего не видел, выстрелов не слышал.

– У меня хорошая зрительная память, – сказал профессор. – Но тут я стоял слишком далеко от этой кондитерской. Да, женщину я разглядел. Темная кожаная куртка, на шее красный шарфик. Я еще подумал: такая на вид приличная дама. И напилась, как сапожник. А вот на мужчин как-то не обратил внимания. И на машину, на которой они уехали, не посмотрел. Кстати, не могли бы вы погасить свою сигарету? Не выношу табака.

Девяткин огорчился до глубины души, когда сообщили, что все следы, которые могли оставить преступники в магазине, затоптали любопытные граждане и сами милиционеры. Розыскная собака довела проводника только до кромки тротуара, подняла морду и завыла на темное небо. Для эксперта работы нет: потому что отсутствует хоть какой-то материал для анализа.

Вскоре в кабинет ввалился старший лейтенант Лебедев и сообщил, что бандиты выбросили Джейн Майси из машины и скрылись. Все произошло полчаса назад у ресторана «Светоч». Администрация заведения вызвала «скорую», пострадавшую доставили в больницу с диагнозом сотрясение мозга, перелом правого предплечья и множественными гематомами. И еще что-то, по мелочи. Врач сказал, что пару дней ее продержат в палате интенсивной терапии, затем переведут в общую палату.

– Это наша подопечная? – спросил Девяткин. – Не другая женщина?

– Наша, – кивнул старлей. – Тут двух мнений быть не может. Бумажник при ней. В нем документы, права. И описание внешности и одежды полностью совпадает.

– Так-так, – Девяткин потер ладони. Неплохо. Полоса беспросветного мрака кончилась, в конце тоннеля появился свет. Что еще говорят врачи?

– Что ее жизни ничего не угрожает. Если не считать…

– Чего еще не считать?

– Ну, в крови значительный процент алкоголя. Выходит, ее похитили чтобы… Даже не знаю. Вином напоить.

– Возможно, у нее банкет был на службе, – покачал головой Девяткин. – Или застолье в ресторане. Мы должны обеспечить охрану американки в больнице, а не острить тупым концом. Надо, чтобы наши парни в штатском посменно днем и ночью дежурили у палаты.

– И все-таки: зачем похитили Майси? – упорствовал Лебедев. – Ее машина цела. Деньги и кредитные карточки в бумажнике.

– Ты не первый год работаешь в МУРе. И должен знать, что иногда похищают или убивают не того человека, которого заказали. Бандиты совершают ошибки. Скорее всего, так вышло и на этот раз. Они прихватили женщину, а тут началась стрельба. Все решалось в доли секунды. Американку сунули в машину, там проверили ее документы. Убедились, что это не тот человек. И вытолкали ее из салона. К тебе несколько поручений. Хорошенько разузнай, что за личность наша свидетельница Инга Костина. Что она делала в этом районе в такое время. И в такую погоду. Ясно: у нее было срочное дело. Какое?