Я тебя (не) забыла
– Обидел, – кивнула Аня, – да так, что я в ответ съездила ему по лицу.
– Ох, – вскинула брови Ника, – и как после? Полегчало?
– Да не знаю, – протянула Аня, – вроде как… полегчало.
Девушки улыбнулись друг другу, только Аня коротко. Ей пришлось набираться решительности перед следующим признанием. Несмотря на несколько бокалов вина и то, что её потряхивало после «общения» с Серёжей на кухне, голова была ясной. Правда, внутри поселился какой-то непонятный испуг.
«Хотя почему это непонятный?» – поправила она себя.
Всё было предельно ясно в тот момент, когда Сергей схватил её, а тело отреагировало самым привычным извечным способом, как только может тело женщины реагировать на прикосновение привлекательного мужчины. Видимо, всё ещё небезразличного ей. Вот это Аню пугало. Если бы Мелёхин её поцеловал, она бы ответила? А он хотел. Она прочла это по его глазам. Может, три года назад и не заметила бы, но сейчас отлично понимала, что значил этот жадный мужской взгляд обладателя, устремлённый на её рот.
– Ты же знаешь, что у меня маленький ребёнок, – произнесла она прямо.
– Знаю.
Аня не особо распространялась на эту тему, и Ника заметила, что та совсем не сидела на больничных и даже никогда не отпрашивалась с работы по личным делам. Тему детей они не затрагивали, и за почти полгода работы в одной компании Ника не так уж много знала о личной жизни Ани. Там слово было наложено какое-то табу, Аня никогда не вдавалась в подробности, ничего важного не рассказывала ни про семью свою, ни про дочь.
Впрочем, Нике было достаточно того, что Аня хороший человек и прекрасный специалист, и очень поддержала её, когда Ника только перевелась в филиал с Дальнего Востока. Нике не нравилось, когда к ней лезли в душу, поэтому и себе она никогда не позволяла подобного. За откровенность, как правило, приходилось платить ответной откровенностью, а у неё самой в прошлом были тайны, которые хотелось в нём же и похоронить.
Аня отвернулась к тумбочке, чтобы отставить пустой бокал, а после, посмотрев на Нику, сказала:
– Так вот, Сергей – это Леркин отец.
Ника никак не отреагировала, ни сказала «ого», даже не ахнула, только продолжала смотреть на Аню ровно и спокойно, ожидая, пока та продолжит.
– Но до недавнего времени он даже не догадывался, что стал папой, – с бездной иронии провозгласила Аня. – Вот пытаемся разобраться со сложившейся ситуацией.
– Видимо, не очень успешно.
– Видимо, – тяжко выдохнула Аня, а затем внезапно улыбнулась. – Я же в Питере училась. В одной группе с Варей и Серёжей, понимаешь?
– Понимаю.
Аня снова сделала глубокий вдох и долгий выдох, а после устало провела ладонью по лбу.
– Боже, как не хочется вспоминать, какой наивной и неуверенной в себе идиоткой я тогда была, но… всё же придётся.
Глава 4
Прошлое
Эти безнадёжные страдания по Мелёхину уже вошли у Ани в норму. Она привыкла, что он всегда рядом, но исключительно, как друг. Многие могли бы сказать, что дружба у них странная. Какие могут быть общие интересы у первого гуляки-бабника курса и тихони-старосты? Да никаких. И были бы правы. Они особо и не общались за стенами альма-матер. Зато на лекции всегда ходили втроём: она, Серёжа и Варя. Прямо три мушкетёра, но без лишних в их истории гасконцев.
Может, Мелёхин так обезопасил себя от возможных покушений сокурсниц, которые уже пали жертвами его обаяния? Не все, но некоторые особо привлекательные и ветреные точно пали. Соблазнял он их исключительно в свободное от учёбы время. А может, обеспечил себе неплохой тыл в виде первых умниц группы, у которых всегда имелись полные понятные конспекты и ясные мысли в головах? Так что у Серёжи особых проблем с учёбой не наблюдалось. Даже на пары он ходил стабильно, правда, дремал где-то на галёрке по своему обыкновению после ночных гулянок.
Самое интересное, придурком Мелёхин не был и при желании и некоторой степени усердия вполне мог бы добиться хороших показателей в успеваемости. Только вечера он коротал вовсе не за учебниками и рутинными заданиями, а в клубах и на многочисленных вечеринках Северной столицы. Правда, слово «коротал» тут было не особо уместно. Отрывался, тусил, гулял напропалую, брал от жизни всё и всех.
И упрекнуть-то его было не в чем. Вёл он себя, как нормальный парень, осознающий свою притягательность для противоположного пола. Пользовался этим и угрызений совести никаких не испытывал.
Это хорошо, что он никогда не делился с Аней подробностями своей личной жизни. В отличие от других мальчиков Мелёхин победами не хвастался. Он в принципе был не из хвастливых. Может, потому что вырос в обеспеченной семье и свой достаток и успех принимал, как данность по рождению.
Ещё Серёга мог помочь. Если у Ани что-то случалось, он был готов в лепёшку расшибиться, но выручить. Нередко бегал по её поручениям, таскался вместе с ней в деканат, даже как-то на другой конец города за учебниками мотнулся и полностью оплатил заказ на весьма немаленькую сумму, которую у Ани вытащили из сумочки в метро. Всей группой они скидывались на авторский курс профессора, материалы к которому издавались по предварительному заказу, и собирала деньги Аня.
На ней лица не было, когда она обнаружила потерю. Потом кляла себя, на чём свет стоит, что не положила деньги во внутренний карман куртки. Какая безалаберность!
Мелёхин как только её увидел, схватил за руку и усадил на скамейку у окна в коридоре. Обнял за плечи и очень аккуратно спросил, что случилось.
– Не конец света, – заключил он, выслушав сбивчивый рассказ.
– Как не конец? Я ведь не могу сказать ребятам, чтобы скидывались повторно, а ехать за учебниками уже вечером надо. Интересно, а так быстро кредит мне одобрят? И почему в этой дурацкой конторе не принимают безнал? – всхлипнула она. – И почему я решила, что снять деньги с карты сейчас – хорошая идея? Надо было вечером зайти в банк, а не шататься с деньгами в общественном транспорте.
– Тебя, скорее всего, от отделения банка и «вели».
– Шикарно!
Осознание собственной глупости и непредусмотрительности захватили Аню. Она снова всхлипнула, чувствуя, что истерика близко.
– Так, – спокойно начал Мелёхин, ещё крепче прижав её к себе.
Аня возненавидела себя в тот же миг. Потому что вопреки здравому смыслу таяла рядом с Серёжей, несмотря на всю безнадёжность ситуации, в которой оказалась.
– Я разберусь, только не плачь, Анют, – сказал он.
И разобрался.
Как мог только он. Оплатив всё и съездив за книгами лично.
Когда она попыталась уверить Сергея, что вернёт всю сумму, он лишь странно посмотрел на неё и бросил короткое:
– Не дури. И тему эту больше не поднимай.
В любом случае, никто в группе про этот случай так и не узнал. Даже Варя была не в курсе.
То, что для Ани было внушительным бюджетом, на который можно прожить, как минимум, пару-тройку месяцев, для Мелёхина являлось нормой, которую он мог спустить за один лишь вечер с друзьями в модном эксклюзивном месте или купить навороченный гаджет последний модели взамен утерянного или разбитого.
А теперь сердце Ани страдало вдвойне сильнее, потому что завтра их выпускной, и, вполне может быть, Сергея она увидит ещё нескоро. Очень нескоро. Когда она представляла, каково это – жить от встречи до встречи выпускников, на которую он мог в теории и не явиться, ей становилось совсем грустно и тягостно. Чувство, которое иначе как безнадёга она назвать не могла, терзало и мучило её.
Ещё Аню мучило, что за четыре года учёбы бок о бок она так и не нашла в себе сил признаться Сергею хоть в каких-то чувствах. Потому что оставалась призрачная надежда, что намекни она ему о своём более чем дружеском расположении, он бы взглянул на неё другими глазами.
Она никогда не замечала, чтобы на его лице зажигался интерес к ней. Тот самый интерес, который проявляют парни к девочкам, которые их привлекают. Может, она просто плохо смотрела? Может, интерес и был? Ах, если бы с чувствами было всё так же просто, как с экономикой и высшей математикой. Там у неё проблем не возникало. А вот в реальной жизни, в отношениях, – как гласил один из статусов в небезызвестной социальной сети, – всё было сложно.
Кто же тогда знал, что самое сладкое и желанное событие в её жизни, эту же устоявшуюся жизнь и порушит?
Когда все экзамены и госы были сданы, наступила желанная свобода. Но для Ани дни потянулись бесконечно и серо, хотя на дворе уже был июнь, и погода в Питере баловала теплотой и ласковыми солнечными днями. Да ещё и белые ночи были в самом разгаре. Правда, на кой чёрт Ане сдались эти белые ночи, когда не с кем было гулять?
Ну выбиралась она с подружками пару раз в центр, с Варей куда-то ходила, а смысл? Серёга зависал со своими. Только разок они пересеклись: посидели в кафе втроём, поболтали, обсудили грядущий выпускной после вручения дипломов, до которого было рукой подать.
Аня прекрасно понимала, что после выпускного всё.
Серёжа, может, и не исчезнет из её жизни, они всё же нормально общались, могли переписываться, в конце-то концов. Но встречи на ежедневной основе пропадут. Потому что пропадёт сама основа.
Так что поступление в магистратуру её не так уж и радовало. Серёжа и Варя ведь решили не продолжать учёбу, а, значит, в «маге» ей будет ещё более одиноко и грустно, чем сейчас.
– Ты чего киснешь? Примерь-ка это. – Варя сунула ей короткое синее платье, потом быстро забрала вещь обратно. – Нет, лучше это.
Модель осталась та же, только цвет сменился на тёмно-вишнёвый.
Они бродили по «Галерее», огромному торговому центру рядом с Московским вокзалом, и лениво, будто выпускной будет не завтра, а как минимум через месяц, выбирали наряды.
– А в джинсах чего, нельзя? – подала голос Аня.
– В джинсах мы тебя каждый день видели, пора бы и блеснуть достоинствами, – подмигнула Варя. – Тем более они у тебя есть.
– Это комплимент что ли? – фыркнула Аня.
– Констатация факта, – улыбнулась подруга. – Если честно, Ань, не понимала никогда, почему девчонки с хорошими фигурами боятся их демонстрировать, тем более, когда есть что показать. Что ты, что Ритка – обе вечно в джинсах или балахонах каких-то.
– Вопрос удобства и комфорта, но если вы, Варвара Андреевна, настаиваете, я прикуплю это платьишко и завтра же обновлю.
– Моя ты умница.
Они ещё посмеялись, пошутили, определились с выбором, а после удачного шоппинга поднялись на последний этаж в суши-ресторан. Где, сидя у панорамного окна, делились планами.
Варя продолжила работать в конторе Варгановых, куда так удачно попала на практику, и в боссы ей достался вернувшийся из Европы младший сын шефа. Кажется, они неплохо срабатывались. По крайней мере, то, что ей предложили постоянное место и должность, а не вакансию стажёра, говорило о многом.
Сама же Аня устроилась на крупное производство одной из европейских компаний, имеющих завод в Питере, и трудилась в отделе аналитики на должности младшего специалиста. Что тоже было хорошим достижением. Зато график был гибким, оплата приемлемой, ещё и время на учёбу в будущем году оставалось. Не могла же она вечно висеть на шее у родителей!
У обеих девушек синхронно пиликнули телефоны. Они уставились в общую чат-болталку группы.
– Слава богам, определились с местом, – откладывая палочки в сторону, произнесла Варя.
– А где это?
– Где-то рядом с Адмиралтейской, похоже, – она пожала плечами. – Я там ни разу не была. О-о! Серёга параллельно написал, предлагает у метро нам втроём пересечься, а потом уже двинуть в «рестик».
– А он разве не на машине? – Аню кольнуло лёгкое недовольство, что Мелёхин написал Варе, а не ей.
Она тут же следом отругала себя. Какая разница кому он пишет? Она и не должна быть для него особенной.
– Ну, думаю, он захочет выпить, зачем ему тогда руль?
– Ну да, логично.
Аня полностью сосредоточилась на своём салате, размышляя, как уложить волосы для завтрашнего вечера и что надеть на ноги к новому платью. Интересно, какая будет ночь? Если холодная, то пригодится куртка. Хотя, нет, куртка сюда не подойдёт. Нужен какой-то тонкий свитер или кардиган. А у неё такой есть? Она же не может предстать перед Серёжей, словно чучело какое-то, вон он с какими красотками обычно тусуется. Она не раз видела его фотки на «геометрии ру», да и в соцсети встречалось слишком много постов, где Мелёхин регулярно светился.
– Та-а-а-к, – протянула Варя, вырывая её из глубоких раздумий. – Ты чего опять киснешь? Вот стоит нам заговорить о Мелёхине, на тебе лица нет, дарлинг. Я уже миллион раз повторяла и снова повторю, с этим типом, даже не смотря на всю мою лояльность к нему, как к приятелю, надо поаккуратнее.
– При чём здесь Мелёхин? – соврала Аня, пряча взгляд. – Я просто думаю, что надеть сверху, если ночь будет холодной.
Ладно, не соврала, а полуправду сказала.
Варя махнула рукой, мол, нет проблем.
– Этот вопрос мы решим.
Следующим вечером они втроём встретились на выходе из метро. Аня всю дорогу натягивала платье ниже, надеясь, что оно каким-то немыслимым образом станет длиннее. Волосы она решила распустить, чуть подзавив кончики. Светлый лёгкий распашной свитер приятно согревал. На губах блестела вишнёвая на пару тонов светлее платья помада. Как ни странно, Аня чувствовала себя уверенно.
А после внимательного взгляда Серёжи, которым он окинул её, без лишних преувеличений с ног до головы, уверенности ещё больше прибавилось. Даже несмотря на лёгкую возбуждающую дрожь, пробежавшую по её телу, когда она приняла его протянутую руку.
В его взгляде действительно был интерес или ей всё же показалось?
– Ань, ты сегодня какая-то другая, – улыбнулся ей Мелёхин, когда они перешагнули порог ресторана, и Варя убежала вперёд занимать места за столиком. – И классно выглядишь.
– Спасибо.
Аня ощутила, что начинает краснеть. Обычно её не так-то легко было смутить, но этот простой комплимент от Серёжи быстро сделал своё дело. Наверное, дело не в комплементе, а в том, кто его сказал.
Сегодня на каблуках она была повыше, обычно же едва доходила Сергею до плеча. Он был высоким и подтянутым, регулярно нагружал себя в зале, одевался с подчёркнутой небрежностью, но все вещи были дорогими и брендовыми.
– Нет, серьёзно, платье просто супер. – Он снова кинул взгляд на её ноги, и Ане почему-то захотелось прикрыться. – И ты в нём хороша.
Она предпочитала джинсы, а платья носила только летом, да и то, не платья, а сарафаны скорее. В Нижнем Новгороде, где она родилась и выросла, с его умеренным климатом юбки и платья проблемой не были, но в Питере с его безумной погодой, по большему счёту, плохой, наряжаться не хотелось. Это Варя могла бегать налегке, она тут всю жизнь прожила, а Ане было сложно заставить себя надеть юбку, когда дул пронизывающий ветер с Балтики или в лицо летела постоянная межсезонная морось.
– Эм… навряд ли я могу носить такое каждый день, – сморозила она сущую глупость.
– Тогда надо находить больше поводов для веселья, – подмигнул Серёга с этой своей извечной улыбочкой.
– Ну это ты у нас мастер – находить поводы, – как-то мигом сникла Аня, думая, что Мелёхин считает её непроходимо скучной, раз думает, что она мало веселится.
Но на самом деле, это было правдой. Аня всегда больше внимания уделяла учёбе, чем гулянкам. Она могла сходить в клуб с подружками, но танцевать до утра – было точно не про неё. К трём часам ночи она уже беспросветно зевала.
– Да мне и повод не нужен, сама же знаешь, какой я, – пошутил Сергей и махнул рукой, пропуская Аню вперёд в зал.
Почему-то ей казалось, что пока они шли до столика, он пялился на её задницу? Или ей просто хотелось так думать?
Серьёзно? Хотелось?
Ещё и это его извечное оправдание, которое она слышала несколько лет. «Сама знаешь, какой я» звучало по поводу и без: проспал, не сдал курсовик, не отметился на практике и так далее, ответ всегда был один. За всем этим стояла простая догма: я такой, какой я есть, принимай меня любым. И Аня принимала, чего уж греха таить, и влюблена была крепко и без памяти.
Группа сегодня собралась в полном составе. С утра им вручали дипломы, но все поспешили разъехаться по домам и подготовиться к вечеру. Некоторые отмечать, видимо, начали заранее. Так что несколько девочек и парней из группы были уже слегка навеселе.
Все то шушукались по группкам, то беседа принимала массовый оборот. Гвалт и смех не прекращался. Тосты поднимались один за другим.
– Так, можно я?! – внезапно воскликнул Мелёхин, вставая с бокалом в руке. – Ребят, много слов тут наговорили друг другу, пожелали всякого. Даже звезду нашу Анатолия вниманием не обошли, у кого там чёрный пояс по математическим Олимпиадам, да? А почему никто не вспомнил про нашу Анечку Аркадьеву? Сколько всего она для группы сделала.
– Так-так, взятка! Была взятка! – раздалось с другого конца.
– Никакой взятки! – крикнул в ответ Мелёхин. – Искренняя благодарность. Она ведь каждого из группы много раз выручала. И меня в том числе.
– Это потому, что ты у неё всегда был на особом положении, – долетел до ушей Ани язвительный женский голос.
Аня вспыхнула ещё ярче, хотя куда уж ярче-то? Даже смотреть не хотела, кто это такой остроумный вылез. По интонации похоже на Веру Егорову.
«Ну и пошла эта Вера куда подальше», – со злостью подумала она.
– Конечно, она всегда меня прикрывала, но не только меня, – вывернулся Серёга. – Тош, ты что, забыл, кому обязан зачёту по макроэкономике, а? Лупанов, а тебя Аня сколько раз в деканате отстаивала, я сам слышал. Ир, а ты в больнице в позапрошлую сессию лежала, кто о твоих автоматах по половине предметов договаривался?
– Да мы разве спорим!? – выкрикнул тот самый Лупанов. – Ань, я готов пить за тебя до утра, – подмигнул он ей.
– За нашу хранительницу традиций и душевного здоровья, – рассмеялась Варя, поддевая Аню локтём.
Она видела, что подруге неприятно всеобщее внимание и слишком пристальные взгляды, устремлённые в её сторону. Поэтому постаралась своей фразой закруглить затянувшееся вступление.
– Тем более, – добавил Серёга, – не помню, чтобы в первый наш учебный день…
– Я думал, ты его прогулял, – перебил тот же Лупанов.
– Иди ты, у меня абсолютная посещаемость. В отличие от некоторых, – Сергей наставил на сокурсника указательный палец, – так вот… не помню я, чтобы кто-то рвался быть старостой. Уже за то, что Аня согласилась и четыре года выполняла эти непростые обязанности, надо сказать ей огромное спасибо.
Все дружно крикнули спасибо, хотя Аня считала, что ребятам сейчас подошёл бы любой повод покричать, и выпили за её здоровье.
Чуть позже, когда Серёга выходил покурить и, вернувшись, отсел к парням на противоположный край стола, она смогла расслабиться.
Нет, зря она это платье нацепила. Ощущала себя, словно голая, ниже пояса уж так точно. Ткань была тонкой, тянущейся и постоянно норовила собраться на середине бёдер.
Чуть позже ребята заказали кальян, который она в своей жизни пробовала лишь пару раз и какой-то странный чай к нему. Варя сказала, это пуэр. Аня про него слышала, но ни разу не пила. Вкус однако у напитка оказался каким-то непривычным, землистым, но с приятной горчинкой. Если пить маленькими глотками, то даже вкусно выходило.
К её персоне больше публичного интереса не проявляли, общалась она ровно со всеми. Иногда пересекалась взглядами с Серёжей, и он каждый раз ей мягко улыбался своей привычной улыбкой.
А она – улыбалась в ответ.
Когда Аня встала из-за стола, чтобы прогуляться до дамской комнаты, ощутила лёгкое головокружение, а когда вышла из зала, холл закачался вверх-вниз перед глазами, будто бы она стояла на палубе маленького корабля, а не на твёрдой земле. Эта «килевая качка» никак не заканчивалась.
Выйдя из дамской комнаты, Аня прислонилась плечом к стене, раздумывая, а не вернуться ли ей обратно и не плеснуть ли в лицо чуть-чуть холодной воды. Видимо, из-за этого непонятного тонизирующего чая и густого кальянного дыма, которого она надышалась, ей стало нехорошо. Вот уже и лёгкая тошнота накатывать начинала. Аня зажмурилась и приложила щёку к холодной каменой стене.
– Анют, с тобой всё в порядке? – внезапно раздался рядом голос Мелёхина. – Ты как-то странно выглядишь.
– И чувствую себя тоже странно, – произнесла она, всё ещё продолжая стоять с закрытыми глазами.
– М-м-м, – протянул Серёга, зачем-то пощупав её лоб, затем провёл пальцами по щеке, а после обхватил тонкое запястье и замерил пульс. – Ого,м у тебя сердце стучит!
– Это… из-за чая, наверное, этого, – пробормотала она.
– Бывает, – не выпуская её руки, согласился он и добавил: – Надо проветриться.
– Возможно.
– Ты погоди, я сейчас вещи твои захвачу и пройдёмся, ладно?
У Ани хватило сил тихо усмехнуться.
– Обещаю никуда не сбегать, ибо не в состоянии.
– Стой, Золушка, я сейчас, – в тон ей ответил Мелёхин.
Глава 5
До набережной Мойки они брели под руку. Аня мёртвой хваткой вцепилась в локоть Сергея, и даже не потому, что голова продолжала кружиться, просто боялась, что каблуки подведут. Они неторопливо перешли дорогу, здесь давно вёлся ремонт, и эта сторона была перекрыта, и очутились у гранитных основ и чугунной витой решётки.
– Хочешь спуститься к воде? – предложил Сергей.
– А если я в неё упаду, ты меня спасёшь? Знаешь, меня ещё пошатывает, – призналась Аня, и, словно в подтверждении этих слов, её сумочка свалилась с плеча, шлёпнувшись им под ноги.
Серёжа наклонился поднять её и оставил себе.
– Спасу-спасу, куда ж я денусь, Анют, – уверил её Мелёхин и, приобняв за плечи, направил к ступенькам спуска.
Они не дошли немного до воды, когда Серёга скинул свой новомодный, наверняка, дорогущий пиджак, расстелил на ступенях, чтобы Аня присела.
– Да не стоило, – поначалу заупрямилась она, но Мелёхин её усадил практически насильно.
– Дыши давай, глубоко дыши.
Сам сел рядом и указал на своё плечо.
– Голову сюда.
Аня без разговоров подчинилась. Потом так приятно было лежать у него на плече, вдыхая тонкий аромат мужского парфюма и чувствуя щекой мускулы под тканью футболки. Левая рука Мелёхина пропутешествовала в лёгкой ласке по её щеке и принялась гладить шею, чуть позже переместилась к затылку, разминая мышцы и кожу головы.
– Боже, вот это кайф-ф-ф… – на выдохе протянула Аня, практически зашипев в конце от удовольствия. – Не останавливайся.
– Тебе лучше?
– Намного. Хотя бы мир вернулся на свою орбиту.
– Прекрасно, вот это и был известный «эффект пуэра», правда, у тебя он странный какой-то. Обычно чувствуют бодрость, лёгкость и эйфорию.
Ей даже хватило сил тихонько рассмеяться.
– До эйфории далековато, но я взбодрилась.
Боже, только бы Мелёхин не прекращал. Этот ненавязчивый массаж опьянял. А ещё Аня слышала его ровное дыхание над своим ухом. Мягкое, тёплое, ласковое, оно касалось кожи и пробуждало мурашки, бегущие по позвоночнику.
Какие у Сергея ласковые руки, какие чувственные прикосновения.
Почему-то ей показалось, что друзей так не трогают. Аня перебирала в памяти события вечера. Комплименты от Мелёхина, его взгляды, улыбки, тост в её честь, безграничную заботу. И вот сейчас – эту нежность, которая, как Аня надеялась, не закончится ещё какое-то время.
Мысли сами собой переместились к его чувственным губам. Наверное, он целуется, как бог. Как-то раз она невольно подслушала девочек, одна из первых красавиц курса делилась с подругами подробностями того, что с ней вытворял Мелёхин. Там были такие моменты, о которых Аня и хотела, и не хотела знать.
Вот сейчас он так умело касался её, что она представила, чтобы случилось, если бы его рука двинулась ниже, и чтобы она сама могла ощутить.
– Наверное, слишком крепко заварили чай, – тем временем размышлял Сергей, – надо что-то сладкое съесть, я слышал, должно помочь.
– Можем вернуться в ресторан, там, вроде, в конце вечера тортик намечался.
– Ты, правда, хочешь вернуться? – вместо ответа спросил он.
Она удивилась, потому что считала, что его предложение «проветриться» означало прогулку с возвратом. А теперь выходило, он не собирался идти обратно.
– Нет, если честно, не очень хочу, – призналась она, и это было истинной правдой.
Она была бы счастлива, если бы это мгновение длилось вечно. Они и раньше касались друг друга, Серёга тоже клал ей голову на плечо или приобнимал, но всё было как-то по-другому, в шутку, и ощущалось иначе.
Аня решилась открыть глаза. Мир действительно перестал вращаться. Густой речной воздух Мойки освежал, и деликатные поглаживания Сергея убрали головокружение окончательно. Вечер был довольно тёплым, но тут, у воды её лёгкая вязаная кофта оказалась кстати. Впрочем, Аня не сомневалась, что Сергей бы нашёл способ её согреть, если бы она стала мёрзнуть.