Маленькие женщины
– Верно. Они были красивые и мягкие… Ничего, скоро отрастут! – сказала Бет и подошла поцеловать и утешить остриженную овечку.
После ряда более мелких неурядиц Мэг наконец была готова к выходу, далее общими стараниями Джо облачили в платье и сделали прическу. Сестры чудесно выглядели в своих простых нарядах: Мэг в серебристо-сером с голубой бархатной лентой, кружевной оборкой и жемчужной брошкой; Джо – в бордовом с жестким, подобно мужскому, воротником и парой белых хризантем в качестве единственного украшения. Обе они надели по чистой тонкой перчатке, испачканную взяли в другую руку, их вид единодушно был признан «элегантным и непринужденным». У Мэг болели ноги в слишком тесных туфельках на высоком каблуке, в чем она ни за что бы не призналась, а Джо казалось, что все девятнадцать шпилек вонзаются в голову – ощущение не из приятных, однако, что поделать, красота иногда требует жертв.
– Хорошенько повеселитесь, дорогие мои! – напутствовала миссис Марч, когда сестры с достоинством шли по дорожке к калитке. – Не ешьте слишком много и возвращайтесь в одиннадцать – я пришлю за вами Ханну!
Когда калитка за ними уже захлопнулась, из окна верхней спальни раздался голос:
– Девочки! Девочки! А вы приличные носовые платки не забыли?
– Да-да! Чистые и аккуратные, Мэг свой даже надушила! – крикнула в ответ Джо, а затем со смехом добавила: – Мама спросила бы про платки, даже если бы мы спасались от землетрясения!
– Да, у мамы аристократические вкусы, и она права – настоящую леди отличают аккуратная обувь, перчатки и носовой платок! – ответила Мэг, чья натура также не была лишена аристократичности.
– Не забудь, что у тебя сзади испорчено платье, Джо! Мой пояс в порядке? А волосы очень ужасно смотрятся? – спросила Мэг, наконец оторвавшись от зеркала в гардеробной комнате у миссис Гардинер.
– Обязательно что-нибудь забуду! Дай мне знак, если я что-то не так сделаю, ладно? Подмигни, например! – попросила Джо, оправляя воротник и поспешно приглаживая волосы.
– Нет, подмигивать неприлично! Я буду поднимать брови, если замечу что-то неладное, и кивать, если все идет хорошо. А теперь – не сутулься, делай маленькие шажки и не пожимай руки всем подряд, когда представляешься – это не принято!
– Как ты запоминаешь бесконечные правила приличия? Мне никогда не справиться! Веселая музыка, да?
Девочки спустились в гостиную, слегка робея, поскольку редко выходили в свет, и званый вечер в тесном кругу, хоть и не слишком официальный, был для них большим событием. Миссис Гардинер, статная пожилая дама, тепло поприветствовала сестер и поручила их заботам старшей из своих шести дочерей. Мэг уже знала Салли и быстро освоилась, Джо, которая не слишком ладила с девочками и не любила девчачью болтовню, стояла без дела, предусмотрительно опершись спиной о стену, и чувствовала себя столь же уместно, как слон в посудной лавке. В другом конце комнаты веселая компания из шести парней обсуждала коньки, и Джо страстно хотелось подойти и присоединиться к разговору, ибо катание на коньках было одним из главных удовольствий в ее жизни. Она взглядом показала свое намерение Мэг, но у той так высоко взлетели брови, что Джо не посмела шевельнуться. К ней никто не подходил, а группка девушек, стоящая неподалеку, потихоньку разбрелась, и Джо осталась в одиночестве. Лишенной возможности свободно передвигаться и искать себе развлечение из-за испорченного платья, Джо только оставалось мрачно взирать на присутствующих, пока не начались танцы. Мэг сразу же пригласили, и ее тесные туфельки так ловко отстукивали ритм, что никто и не подумал бы, какие муки терпит их сияющая улыбкой обладательница. Джо заметила высокого рыжеволосого малого, который направлялся к ее укромному углу, и в страхе, что тот собирается пригласить ее на танец, юркнула в оконную нишу, защищенную шторой, чтобы наслаждаться покоем и подглядывать за гостями из укрытия. К несчастью, идея с нишей пришла не только ей – там прятался еще один стеснительный гость. Закрыв занавеску, она оказалась нос к носу с мальчишкой Лоренсом.
– О господи, я не знала, что тут кто-то есть! – пробормотала Джо, готовясь исчезнуть так же быстро, как появилась.
Однако мальчик, хоть и не ожидал вторжения, рассмеялся и приветливо сказал:
– Не обращайте на меня внимания. Оставайтесь, если хотите.
– Я не помешаю?
– Нисколько. Я здесь лишь потому, что мало кого знаю и поначалу слегка растерялся, понимаете?
– Еще как! Не уходите, пожалуйста, побудьте тут еще!
Мальчик снова опустился на подоконник и рассматривал свои ботинки, пока Джо в попытке проявить вежливость и разрядить обстановку не произнесла:
– Мне кажется, я и раньше имела удовольствие вас видеть. Вы ведь живете неподалеку?
– Прямо за забором! – Он посмотрел на Джо и расхохотался, потому что церемонная речь Джо была несколько неуместна после возвращения кошки и обсуждения крикета.
Джо сразу расслабилась; тоже рассмеявшись, она тепло сказала:
– Нам ужасно понравился рождественский подарок!
– Это дедушка прислал.
– Но ведь идея была твоя, правда?
– Как поживает кошка, мисс Марч? – серьезно спросил мальчик, хотя черные глаза его весело поблескивали.
– Хорошо, спасибо, мистер Лоренс. Только я не «мисс Марч», а просто Джо, – ответила юная леди.
– А я не «мистер Лоренс», а просто Лори.
– Лори Лоренс… Как странно!
– Полное имя Теодор, но оно мне не нравилось, потому что меня называли «Дора», вот я и придумал – Лори.
– Я тоже ненавижу свое имя – жутко девчачье! Как бы мне хотелось, чтобы все обращались ко мне Джо, а не Джозефина! Как вы отучили мальчишек от имени «Дора»?
– Кулаками.
– Я не могу бить тетушку Марч, придется терпеть… – сокрушенно вздохнула Джо.
– Вы любите танцевать, мисс Джо? – спросил Лори с таким видом, словно считал ее имя подходящим.
– Люблю, очень даже. Но если всем весело и места достаточно. Здесь я обязательно что-нибудь опрокину, пройдусь по чужим ногам или что-нибудь ужасное вытворю. Лучше мне отсидеться, а Мэг покрасуется за нас обеих. А ты танцуешь?
– Иногда. Видите ли, я много лет провел за границей, вернулся недавно и еще не освоил здешние обычаи.
– За границей! – воскликнула Джо. – Расскажите мне, пожалуйста! Обожаю слушать про путешествия!
Лори не знал, с чего начать, однако нетерпеливые расспросы Джо помогли делу, и он поведал о школьной жизни в городе Веве[13], где мальчики не носят шляп, катаются на лодках по озеру и вместе с учителями отправляются в походы по горам Швейцарии во время каникул.
– Ох, вот бы и мне там побывать! – воскликнула Джо. – А в Париже вы были?
– Мы провели там прошлую зиму.
– Вы говорите по-французски?
– В Веве нам только по-французски и можно было говорить.
– Скажите что-нибудь! Я умею читать, но сказать ничего не способна!
– Quel nom a cette jeune demoiselle en les pantoufles jolies?[14] — добродушно осведомился Лори.
– Здорово у вас выходит! Подождите-ка, вы сказали «кто эта девушка в красивых туфлях», да?
– Oui, mademoiselle[15].
– Это моя сестра Маргарет – вы же и сами знаете! Она красивая, правда?
– Да. Она напоминает немецких девушек, такая цветущая, спокойная и танцует, как настоящая леди.
Джо просияла, услышав из уст мальчика похвалу в адрес сестры, и все запомнила, чтобы позже передать Мэг. Затем они продолжили подглядывать, обсуждать танцующих, болтать и вскоре у обоих было чувство, словно они знакомы уже много лет.
Лори перестал смущаться, потому что мальчишечьи повадки Джо его забавляли, а сама Джо вернулась в свое обычное веселое расположение духа, потому что больше не нужно было заботиться о платье и опасаться поднятых бровей Мэг. Мальчишка Лоренс нравился ей все больше, она украдкой его рассматривала, чтобы подробно описать сестрам. Родных братьев у них не было, двоюродных они почти не знали, поэтому мальчики оставались редким неизученным видом.
«Темные кудрявые волосы, смуглая кожа, черные глаза, длинный нос, ровные зубы, аккуратные ладони и ступни, ростом примерно с меня, для мальчишки очень вежливый – и вообще славный. Интересно, сколько ему лет?» – думала Джо.
Последний вопрос вертелся на языке, но она вовремя себя остановила и с непривычным тактом попыталась выведать возраст окольными путями.
– Вы, вероятно, скоро отправитесь в колледж? Вы вечно корпите над книжками – я видела! То есть… упорно занимаетесь, – покраснела Джо: и как у нее вырвалось просторечное «корпите над книжками»?
Лори совершенно не смутился, он лишь улыбнулся, пожав плечами, и ответил:
– До колледжа год-два в запасе. В любом случае, я собираюсь туда не раньше семнадцати лет.
– Вам пятнадцать? – удивилась Джо – она думала, что такому высокому парню уже исполнилось семнадцать.
– Будет шестнадцать в следующем месяце.
– Как бы мне хотелось учиться в колледже! А вы, кажется, не слишком рады?
– Терпеть не могу колледж! Там либо зубрежка, либо глупые развлечения; мне не по душе, как ребята в нашей стране живут.
– А что вам по душе?
– Я мечтаю переехать в Италию и жить в свое удовольствие.
Джо стало любопытно, что значит «жить в свое удовольствие», однако черные брови Лори грозно нахмурились, и она перевела тему, сказав, отстукивая ногой ритм:
– Милая полька! Почему бы вам не станцевать?
– Только если вы составите компанию! – ответил он с изящным поклоном на французский манер.
– Я не могу! Я обещала Мэг не танцевать, потому что… – Джо замялась, сдерживая смех и размышляя, стоит ли открывать причину.
– Почему? – с любопытством спросил Лори.
– Вы никому не расскажете?
– Никогда!
– У меня есть дурная привычка – стоять близко к огню, и я иногда порчу платья, вот и это подгорело; хоть мы и старались починить его, все равно заметно, и Мэг велела мне стоять смирно, чтобы никто не заметил. Смейтесь, если хотите, это и правда смешно.
Однако Лори не рассмеялся. Он опустил глаза, и лицо его приняло странное выражение.
– Ничего! Я знаю, что мы сделаем: здесь есть длинный холл, там можно натанцеваться вволю, и никто не увидит. Потанцуйте со мной… пожалуйста?!
Джо поблагодарила и с радостью согласилась, пожалев, что у нее лишь одна чистая перчатка, поскольку у Лори было две, причем белоснежных. Они замечательно станцевали польку в пустом холле, Лори оказался хорошим танцором и научил Джо немецкому варианту, который, к восторгу последней, содержал множество прыжков и вращений. Когда музыка закончилась, они присели на ступеньку отдышаться. Лори рассказывал о студенческом фестивале в Гейдельберге[16], и тут появилась Мэг. Увидев сестру, она таинственно кивнула Джо, которая неохотно последовала в боковую комнату. Побледневшая Мэг сидела на диване, держась за лодьгжку.
– Я подвернула лодыжку! Дурацкие каблуки! Ужасно больно, я даже стоять не могу, не представляю, как доберусь до дома!.. – простонала она, покачиваясь.
– Я так и знала, что ты себе ноги переломаешь в этих глупых туфлях. Мне очень жаль!.. Придется искать экипаж или ночевать здесь – другого выхода нет, – сказала Джо, осторожно поглаживая пострадавшую лодыжку.
– Нанять экипаж обойдется в целое состояние… Да и где сейчас его найти? Большинство гостей приехало на своих экипажах, конюшня далеко, и послать некого.
– Я сбегаю!
– Ну уж нет! Уже начало одиннадцатого, тьма египетская! Здесь ночевать тоже нельзя, нет места. У Салли гостит несколько подруг. Я отдохну до прихода Ханны и постараюсь дойти до дома.
– Я попрошу Лори, он сходит! – облегченно воскликнула Джо, радуясь удачной идее.
– Ни в коем случае! Не надо никого просить и никому рассказывать! Принеси мне галоши, а туфли отнеси наверх. Танцевать я больше не смогу…
Когда закончится ужин, встреть Ханну – и сразу сообщи, когда она придет.
– Все идут на ужин! Я лучше останусь с тобой!
– Нет-нет, дорогая, иди! Принеси мне кофе, я ужасно устала. Пальцем не могу пошевелить.
Итак, Мэг откинулась на спинку дивана, аккуратно прикрыв полой платья галоши, а Джо отправилась разыскивать столовую – поиски увенчались успехом после нескольких неудачных попыток: сначала она оказалась в кладовке, а затем открыла дверь в комнату, где мистер Гардинер тайком употреблял некий бодрящий напиток. Усевшись наконец за стол, она сразу припасла чашечку кофе для сестры, которую тут же разлила, отчего наряд стал испорчен не только со спины.
– Боже мой! Вот растяпа! – воскликнула Джо, вытирая кофейное пятно чистой перчаткой Мэг.
– Могу я помочь? – раздался приветливый голос, и Джо увидела Лори с чашкой кофе в одной руке и тарелочкой мороженого в другой.
– Мэг утомилась, и я собиралась отнести ей угощение, меня кто-то задел… и полюбуйтесь! – сказала Джо, понуро переводя взгляд с испачканной юбки на перчатку кофейного цвета.
– Какая жалость! А я как раз думал, кого бы угостить… Не возражаете, если я отнесу это вашей сестре?
– О, спасибо! Я провожу! Не буду предлагать отнести сама, потому что опять влипну в историю.
Джо привела Лори к Мэг, и тот, словно всю жизнь ухаживал за дамами, пододвинул к дивану маленький столик, принес порцию кофе с мороженым для Джо и был настолько учтив, что даже придирчивая Мэг признала, что он «воспитанный мальчик». Они прекрасно проводили время, угощаясь французскими конфетами с цитатами, пожеланиями или предсказаниями на обратной стороне фантиков; в комнату забредали и другие молодые люди и девушки, человека два-три осталось, и компания мирно играла в «Дзынь!»[17], когда появилась Ханна. Мэг, позабыв про больную ногу, вскочила, но тут же, вскрикнув, ухватилась за Джо.
– Молчи! Не говори ничего! – шепнула она и громко добавила: – Все в порядке, просто немного подвернула ногу! – Затем поковыляла вверх по лестнице за одеждой.
В гардеробной Мэг плакала, Ханна ворчала, и Джо, совсем потеряв терпение, решила взять дело в свои руки. Она незаметно выбралась, побежала вниз и нашла слугу, чтобы справиться о свободном экипаже. Слуга оказался нанятым по случаю праздника официантом и в их части города совершенно не ориентировался, и Джо продолжила поиски знающего человека. Лори, услышав разговор, подошел и предложил воспользоваться дедушкиным экипажем, который как раз прислали за ним.
– Еще рано, вы, наверное, не собирались уезжать? – спросила Джо – она была рада предложению, однако сомневалась, можно ли его принять.
– Я всегда уезжаю рано, честное слово! Разрешите проводить вас домой, мне как раз по пути, и к тому же, говорят, начался дождь.
Последний аргумент решил дело, Джо, поведав Лори о несчастье Мэг, с благодарностью согласилась и побежала наверх за остальными. Ханна ненавидела дождь не меньше кошки, поэтому возражать не стала, и домой они укатили в роскошном закрытом экипаже – весело и красиво. Лори поехал на козлах рядом с кучером, чтобы Мэг могла положить ногу на сиденье напротив, поэтому девочки спокойно делились впечатлениями о празднике.
– Я отлично повеселилась! А ты? – спросила Джо, ероша волосы и усаживаясь поудобней.
– Да, я веселилась от души, пока не подвернула ногу. Я понравилась подруге Салли – Энни Моффат, и та предложила погостить у нее недельку вместе с Салли – она поедет весной, когда начнутся гастроли оперы. Только бы мама меня отпустила! – ответила Мэг, повеселев при мысли о полученном приглашении.
– Ты танцевала с рыжим парнем, от которого я сбежала. Как он тебе понравился?
– О, очень понравился! Волосы у него золотистые, а не рыжие, он очень обходительный, и мы чудесно станцевали рейдовак[18]!
– Он походил на ошалевшего кузнечика, ты не заметила? Мы с Лори смеялись до упаду! Ты нас не слышала?
– Нет, не слышала, но это было страшно невежливо с вашей стороны! Что вы делали там столько времени, спрятавшись ото всех?
Джо рассказала сестре о своих приключениях, а когда закончила рассказ, экипаж уже подъезжал к дому. Сердечно поблагодарив Лори и пожелав ему спокойной ночи, они пробрались в дом, стараясь никого не разбудить, однако стоило входной двери слегка скрипнуть, на верхнем пролете возникли два ночных чепчика, и два сонных, но нетерпеливых голоса потребовали:
– Расскажите про бал! Расскажите про бал!
Джо, игнорируя замечание Мэг о дурных манерах, припасла младшим сестрам конфет, и после угощения и захватывающих подробностей девочки успокоились.
– Чувствую себя знатной дамой – вернулась домой с бала в чудесном экипаже, а теперь сижу в гардеробной, и меня обслуживает горничная! – заявила Мэг, пока Джо обрабатывала арникой, перебинтовывала ее ногу и расчесывала волосы.
– Знатные дамы нам позавидовали бы – мы повеселились не хуже их, несмотря на сожженные волосы, старые платья, одну пару перчаток на двоих, тесные туфли и даже подвернутые ноги!
В этом Джо была совершенно права.
Глава четвертая
Разные ноши
– Боже, как тяжело вновь приниматься за дела! – вздохнула Мэг наутро после бала.
Каникулы закончились, и после недели развлечений возвращаться к нелюбимым обязанностям было непросто.
– Вот бы всегда было Рождество или Новый год, правда? – грустно откликнулась Джо, широко зевая.
– Нам и половины этих развлечений не полагается. Но до чего же чудесно сидеть за праздничным столом, украшенном букетами, ездить на балы, возвращаться домой в карете, читать и делать другие приятные вещи, а не надрываться… А ведь кто-то все время так живет, и знаете, я им завидую! Мне очень нравится роскошь, – говорила Мэг, пытаясь определить, какое из двух поношенных платьев менее поношенное.
– Не будем роптать и желать невозможного, лучше взвалим ношу на плечи и отправимся в путь столь же жизнерадостно, как мама. Тетушка Марч – всего лишь Старик с острова[19], и, как только я научусь тащить ношу без нытья, она с меня свалится или станет такой легкой, что я ее и не замечу.
Идея пришлась Джо по душе и изрядно ее подбодрила, однако Мэг ничуть не развеселилась: ее ноша, а именно четыре избалованных ребенка, сегодня казалась особенно тяжелой. Мэг даже не нашла сил прихорошиться – как обычно повязать голубую ленту и уложить волосы в любимую прическу.
– Зачем хорошо выглядеть, если меня никто не видит, кроме этих злобных карликов, а им все равно, красивая я или нет? – буркнула она, с шумом захлопнув ящик. – Так и буду тянуть лямку и развлекаться раз в год, пока не стану уродливой сердитой старухой. Как жаль, что я бедна и не могу жить, как другие девушки!
Мэг спустилась в столовую обиженная и весь завтрак была мрачна. Впрочем, в то утро все были в плохом настроении и то и дело ворчали. Бет, мучаясь головной болью, прилегла на диван с кошкой и тремя котятами; Эми переживала из-за невыученных уроков и потерянных галош; Джо, словно всем назло, свистела и постоянно что-то роняла; миссис Марч пыталась закончить письмо, которое требовало срочной отправки; Ханна тоже была не в духе, поскольку накануне легла позже обычного.
– Таких вредин, как вы, свет не видывал! – в гневе вскричала Джо – она случайно опрокинула чернильницу, порвала оба шнурка, завязывая ботинки, и села на шляпку.
– Сама вредина! – ответила Эми, смывая неправильный пример с грифельной доски собственными слезами.
– Бет, запри своих несносных котят в погребе, а не то я их утоплю! – сердито воскликнула Мэг – она тщетно пыталась отодрать от себя котенка, который залез по спине и, словно репей, прицепился к платью как раз там, где она не могла до него дотянуться.
Джо рассмеялась, Мэг принялась ворчать, Бет взмолилась о тишине, а Эми заплакала, потому что забыла, сколько будет девять умножить на двенадцать.
– Девочки! Девочки, помолчите хоть минутку! Мне просто необходимо отослать письмо с утренней почтой, а вы меня отвлекаете! – воскликнула миссис Марч, третий раз переписывая предложение.
Последовало кратковременное затишье, нарушенное Ханной, решительно вошедшей в комнату. Она грохнула горячие пироги на стол и так же сердито удалилась. Утренние пироги были незыблемой традицией в доме, девочки называли их «муфтами», потому что настоящих муфт у них не было, а теплая выпечка согревала руки холодным ранним утром. Ханна всегда находила время для выпечки, даже в самом дурном настроении, ведь девочкам предстояла долгая унылая дорога и никакого перекуса до самого возвращения домой – а возвращались они не раньше двух.
– Обнимайся со своими котятами и поправляйся, Бетти! До свидания, мамочка, мы вели себя как банда разбойников сегодня утром, но вернемся домой ангелочками, как обычно. Пошли, Мэг! – Джо неохотно побрела к выходу, чувствуя, что настоящие пилигримы пускаются в путь несколько иначе.
На углу они всегда оглядывались, потому что мама стояла у окна, кивая и улыбаясь, махала им рукой. Девочкам казалось невозможным пережить предстоящие тяготы без увиденного на прощанье приветливого лица в окошке, согревающего подобно солнечному лучу.
– Если мама вместо воздушного поцелуя погрозила бы кулаком, то поделом нам – таких неблагодарных негодниц свет не видывал! – воскликнула Джо. Она чувствовала себя виноватой, поэтому слякоть и промозглый ветер облегчали муки совести.
– Не ругайся ужасными словами! – пробормотала Мэг, замотанная в шаль, словно монахиня, уставшая от мира.
– А я люблю крепкие словечки, потому что они передают суть, – возразила Джо, вовремя поймав шляпку, которую чуть не сдуло ветром.
– Называй себя как угодно, а я отказываюсь быть «негодницей» и «мерзавкой»!
– Ты несчастное создание и явно сегодня не в духе, потому что тебе не суждено круглосуточно утопать в роскоши. Бедняжка! Подожди немного – вот разбогатею и завалю тебя каретами, мороженым, туфлями на каблуках, букетами и рыжеволосыми партнерами для танцев.
– Глупышка Джо! – рассмеялась Мэг, и ей слегка полегчало.
– Тебе повезло, что я глупая. Хороши мы с тобой будем, если я напущу такой же скорбный вид и тоже буду ходить с серьезным лицом! Слава богу, что я умею во всем найти смешное и поднять настроение. Хватит ворчать и возвращайся домой веселой!
Джо ободряюще похлопала сестру по плечу на прощание, и они пошли каждая своим путем, прижимая теплый сверток с пирожком и стараясь сохранить жизнерадостность, несмотря на холод, долгий трудный день впереди и неутоленную жажду развлечений, свойственную юным сердцам.
Когда мистер Марч потерял состояние в попытке спасти разорившегося товарища, старшие девочки упросили родителей позволить им работать, чтобы обеспечивать себя. Мистер и миссис Марч считали, что никогда не рано воспитывать в детях активность, трудолюбие и самостоятельность, поэтому согласились, и девочки принялись за работу с усердием и настойчивостью, которые, несмотря на трудности, в конце концов приводят к успеху. Маргарет нашла место гувернантки и радовалась скромному жалованию. Как она сама признавалась, она «обожала роскошь», и бедность ее особенно угнетала. Маргарет было трудней, чем остальным, смириться с бедственным положением, потому что она помнила времена, когда дом был полон красивых вещей, а жизнь – радостей, удовольствия и заманчивых перспектив. Она старалась не завидовать и не проявлять недовольства, однако мечтала иметь красивые платья, веселиться с подругами, учиться и жить безбедно, что вполне естественно для юной девушки. У Кингов же она ежедневно сталкивалась с воплощением желаний – старшие дочери недавно вышли в свет, а Мэг лишь украдкой поглядывала на элегантные бальные платья и букеты, слушала оживленную болтовню о театрах, концертах, катаниях на санях и прочих увеселительных прогулках и наблюдала, как щедро тратятся деньги на столь милые ее сердцу безделушки. Мэг редко жаловалась, однако чувствовала несправедливость и порой обижалась на весь мир, еще не научившись ценить то счастье, которым одарила ее судьба.
Джо почему-то приглянулась тетушке Марч – немощная старушка нуждалась в уходе. Собственных детей у нее не было, и, когда у семейства Марч настали трудные времена, даже предложила удочерить одну из девочек и глубоко оскорбилась отказом. Друзья семьи предрекали, что богатая старушка теперь точно не упомянет неблагодарных родственников в завещании, однако семья заявила: «Мы не отдадим дочерей ни за какие сокровища. В бедности или в богатстве – мы останемся вместе и будем счастливы друг с другом».
Какое-то время старушка с ними не разговаривала, а потом повстречала Джо в гостях, забавные гримасы и непосредственность девочки понравились почтенной даме, и она решила взять ее в качестве компаньонки. Джо такая работа совершенно не подходила, однако, за неимением лучших вариантов, она согласилась и, ко всеобщему удивлению, прекрасно поладила с раздражительной родственницей. Иногда случались бурные сцены, Джо, вернувшись домой, заявляла, что к тетушке больше ни ногой, однако отходчивая старушка Марч вскоре посылала за племянницей столь настойчиво, что та не находила сил отказать, потому что в глубине души прониклась большой симпатией к вспыльчивой даме.