Обезглавленное древо. Книга первая. Айк
Айк уже прикидывал, как бы половчее заткнуть говорливому братцу рот. Но Джори опередил его и решительно произнес:
– Неважно! Обсудим это в другой раз. Сейчас нам с Крис правда надо идти.
– В другой раз вы, может, и говорить с нами не захотите, – вырвалось у Айка помимо воли. Он был в отчаянии от того, что все заканчивается, да еще на такой ноте.
– Что? – произнес Джори с неожиданной суровостью. – Я буду считать, что не слышал этого, Айкен. Хорошо?
– Хорошо, – понурился Айк, хотя ничего не понял, – извини, если обидел. Просто, знаешь, все остальные, они…
– Все остальные – это все остальные, – отчеканил Джори. Его голос вдруг утратил мягкость и зазвенел, как туго натянутая тетива арбалета, – Мне вы нравитесь. Так что, надеюсь, мы увидимся снова. Если захотите, конечно.
В груди у Айка потеплело. Несмотря на жестокий голод, усталость и боль во всем теле, он почувствовал себя до глупости счастливым.
– Еще б не захотеть!
– Ну тогда покажите нам, в какую сторону идти, а там Всемогущий нам поможет.
– Ну уж нет! – возмутился Айк. – Мы сделаем так – Эйвор вас проводит…
– Что-о-о?! – пискнул Эйвор.
– Проводит вас до границы леса, – с нажимом произнес Айк и стиснул плечо младшего, – а я побегу домой.
– Но, Айки!
Айк наклонился к уху брата и прошептал:
– Давай без твоих выходок! А то ребята решат, что ты совсем малыш и боишься темноты.
– Я не малыш! – возмутился Эйвор. – И вовсе не боюсь!
– Ну вот и отлично! – Айк обернулся к двум высоким, стройным фигурам, почти невидимым во мраке. – Джори, Крис, спасибо вам! Мне правда надо бежать!
– Беги быстрее, – серьезно произнес Джори, – но будь осторожен.
– Пока-пока! – произнесла-пропела Крис и нырнула в кусты вслед за Эйвором.
– До встречи! – Джори помедлил мгновение, словно невысказанные слова удерживали его. Но потом все-таки последовал за сестрой.
Айк остался один. Он повернулся и бросился бежать.
За высоким, сплошным забором царила подозрительная тишина. Сердце Айка екнуло – неужели все-таки что-то случилось?
У калитки рос пышный куст, весь усыпанный кремово-белыми цветками. Калитка сливалась с забором – никакого засова или замка. Айк сунул руку за куст, нашарил веревку и потянул. Потайной засов тихо звякнул.
Дыхание с хрипом рвалось из груди, но Айк сдержал его, словно собирался войти не в родной двор, а в драконье логово.
Дом уставился на него темными окнами. Слева бесформенной черной громадой застыла мастерская отца, а вот справа, у дровяного сарая, чудилось движение.
Здесь был навес и теплое логово для собак. Но они не вышли, как обычно, навстречу.
Айк подошел поближе… и почувствовал, как невидимые путы, в которых судорожно дергалось сердце, наконец ослабли.
Райст и Кари – огромные, бело-рыжие кобели – лежали на соломенной подстилке под навесом. К теплому боку каждого жалась скорченная темная фигурка. Близняшки крепко спали. На деревянном настиле двора валялись пустые миски.
«Слопали собачью еду, – подумал Айк и зажмурился на миг от стыда и облегчения. – Ну… ладно. Могло быть и хуже».
«Разве?!» – ответили ему полные укора взгляды собак.
– Могло-могло, – тихонько прошептал Айк и погладил их по головам
Хотелось пристроиться тут же, на соломе, и поспать пару часов. Но прежде надо кое-что сделать. Выпить воды, поесть, накормить собак, уложить девчонок… а там уж и отдыхать можно. Да – и Эйвор, надо дождаться его!
За брата Айк не тревожился – он мог пройти по лесу с закрытыми глазами. Но наотрез отказывался делать это без старшего и не объяснял почему. Айка сильно удивило, что Эйвор согласился проводить их новых знакомых. Видно, они ему тоже здорово понравились.
Прохладный ночной ветерок заставил поежиться. Разгоряченное тело остывало, и во влажной рубашке становилось неуютно. Айк тихонько, чтобы не разбудить сестер, поднялся на крыльцо. В передней скинул сапоги и бесшумно прошел в общую комнату.
В ней царил тот чудовищный беспорядок, какой только могут устроить трехлетние дети, хозяйничая целый день в одиночку. Айк поморщился, понимая, что просто не в состоянии сейчас убираться. Свернул налево, в кухню.
Здесь было еще хуже, чем в комнате. Айк вздохнул, взял кувшин с ягодной водой и начал жадно пить.
И вдруг замер.
Что-то изменилось. Он почувствовал это сразу, как вошел, но усталость и боль заслонили все. Что-то такое… не чужое и не враждебное – да и как бы оно проскочило мимо собак? – но тревожное.
Айк вернулся в общую комнату. Огонь зажигать не стал – он с легкостью обходился без него. Постоял, прислушиваясь. Но услышал лишь негромкий шум леса за толстыми бревенчатыми стенами.
Медленно вдохнул и выдохнул. Старое, чуть отсыревшее дерево, ветхая ткань, козьи шкуры, дым от камина. Застарелые запахи людей и пищи – родные, безопасные. Их не замечаешь, в них привычно расслабляешься и чувствуешь себя дома.
Айк снова втянул воздух носом… да, вот оно! Этот запах он не перепутал бы ни с чем и никогда в жизни.
В груди сгустилась тяжесть, сердце упало. Чтобы убедиться, Айк выскользнул в переднюю и пощупал висевшую на крюках одежду. Пальцы сразу наткнулись на тяжелую, плотную ткань знакомого плаща.
– Всемогущий! – чуть слышно простонал он. – Только не это!
Черный плащ с желтой вышивкой – перекрещенные меч и кнут – принадлежал отцу Айка, Эдварду Райни.
2
Что-то тяжелое шлепнулось Айку на ноги, и тонкий голосок пропищал:
– Айк, помоги! А-а-а!
– Ябеда! Вот тебе!
Ноги придавило еще сильнее, и Айк приподнял голову с подушки.
– Всемогущий, что ж такое…
В ответ – звук смачной плюхи и громкий рев. Айк с трудом сел и протер руками глаза. По ощущениям, он не проспал и десяти минут, но сквозь частый переплет окна лился яркий свет – значит, солнце уже поднялось над лесом.
Эйвор на соседней кровати пошевелился и со стоном накрыл голову подушкой.
– Тихо, тихо, – пробормотал Айк, – что случилось?
В ногах, скорчившись, точно два зверька, сидели Мэйди и Лурдес. Жесткие черные волосы торчат во все стороны, поцарапанные коленки еле прикрыты драными ночнушками. Смуглое, широкоскулое личико Лу залито слезами.
– Она… она взяла мое платье! – Мэйди захлебывалась словами от злости. – Она…
Лурдес пыталась возразить, но рыдания мешали ей выговорить хоть слово. Она обеими руками вцепилась в скрытую одеялом ногу Айка.
– А что такого-то? У вас же одинаковые платья, – зевая, поинтересовался он. – Ну хватит, Лу, не плачь!
– Не одинаковые! – прошипела Мэйди. Темные глаза ее сверкали. – Мое с бахромой, я сама сделала, а она…
– Ж…жа-а-адина! – прорыдала Лу, размазывая кулаками слезы.
Айк вздохнул и начал связывать в хвост пушистые, непокорные волосы.
Близняшкам было всего по три года, но драться они, кажется, начали еще в колыбели. Каждый день дом оглашался ревом и звуками потасовок. Коренастые, крепенькие, как грибы-боровички, сестры друг другу спуску не давали. Но Лурдес была послабее характером и чаще прибегала к Айку за защитой, чем Мэйди.
– Все, угомонитесь! – Айк зажал полой рубашки носишко сестры. – Сморкайся!
Лу высморкалась, все еще всхлипывая. Мэйди неприязненно покосилась на нее.
– Что нужно сделать, прежде чем лезть в драку? – со вздохом спросил Айк.
«Вот бы у меня появлялось по щепке всякий раз, как задаю этот вопрос. Можно было бы вообще забыть про заготовку дров. Навсегда».
– По… говорить? – неуверенно произнесла Мэйди.
– Правильно. Лу, ты спросила у сестры, можно ли взять ее платье?
Мэйди вылезла вперед. Обычно она не отличалась разговорчивостью – одно время Айк вообще думал, что она немая. Но тут, видимо, был жизненно важный вопрос.
– Да она…
– Погоди, Мэй, сестра скажет, а потом ты.
– А что она-а-а…
– Ш-ш-ш! – цыкнул Айк, и Мэйди замолчала. – Так. Ладно. Лу, еще раз – когда хочешь взять чужое, спрашивай разрешения. Мэйди, прежде чем бить, узнай, почему сестре захотелось эту вещь. Если она тебе так дорога, можно предложить что-нибудь другое. Или поменяться.
– Очень надо! – с отвращением произнесла Мэйди.
– Дура! – взвизгнула Лурдес.
Они смотрели друг на друга, как готовые сцепиться кошки.
– Моему терпению приходит конец! – нахмурился Айк, и сестры умолкли, мрачно сопя. – Я все сказал. Идите, наденьте платья. И не шумите, отец дома!
Близняшки как по команде зажали ладошками рты и мышками шмыгнули в дверь. Айк усмехнулся – с этого надо было начинать. Сестры всегда дичились отца, хотя он ни разу их пальцем не тронул. В буквальном смысле – почти не обращал на них внимания, словно не желал признавать, что они существуют.
Айк скинул ноги с кровати. Сделал движение, чтобы встать, и со стоном опустился назад. Усталость лежала на плечах, как пудовый мешок с мукой. Он чувствовал каждую ссадину и синяк, о которых вчера даже не думал.
Ночью, когда понял, что отец вернулся, тут же принялся за уборку. Растопил плиту и поставил вариться кашу. Отнес близняшек в их комнату и уложил в кровать. Вскоре пришел Эйвор. Он присоединился к Айку, но валился с ног от усталости и больше мешал, чем помогал. Айк отправил спать и его, а сам закончил убираться. Светало, так что он подоил коз, покормил собак, а потом… что было потом?
Айк не помнил, как ложился. Видно, упал и сразу уснул, не раздеваясь. Но главное – все сделал. Если отец пришел, как обычно, по темноте, он мог и не заметить устроенного близняшками разгрома.
Охая, как столетний дед, Айк все-таки поднялся. Ушибленная спина разогнулась весьма неохотно. Сестры оставили дверь распахнутой, и Айк с опаской выглянул в коридор. Дверь в спальню отца как раз напротив, а такие крики и мертвого разбудят. Если отец проснется раньше, чем нужно…
Но из-за закрытой двери не доносилось ни звука, и от сердца отлегло.
Эйвор не шевелился – наверное, снова задремал. Айк вытащил из-под подушки смятую бандану, бережно разгладил и повязал на голову. Окинул комнату быстрым взглядом. К счастью, сюда близняшки не успели добраться, все было на своих местах. Две кровати, два стула, два плетеных ивовых короба для вещей – просто и незатейливо. Ровно столько, сколько нужно.
На широком изголовье кровати Эйвора – догоревшая свеча в грубом железном подсвечнике и несколько книг. Айк взял их и вышел в коридор.
Дом семьи Райни был большим, крепким, в два этажа и с обширным чердаком, забитым всякой всячиной. На первом этаже общая комната и кухня; на втором библиотека, комната дедушки Айка – теперь в ней жили близняшки, – спальни отца и братьев. Из общей комнаты наверх вела деревянная лестница с резными перилами.
Айк занес книжки в библиотеку и, морщась, сбежал вниз. А на кухне вспомнил, что торопиться-то некуда. Горшок с кашей, завернутый в старое шерстяное одеяло, был еще теплым. Большую часть утренней работы Айк сделал ночью – оставалось выгнать коз на выпас. Отец построил в лесу два загона, их чередовали, чтобы трава успевала вырасти.
Вернувшись из леса, Айк умылся у колодца. Сестры уже помирились и занимались обычной утренней работой. Лурдес кормила кур, Мэйди собирала яйца в корзинку, казавшуюся огромной в ее руках. Платья они надели – если можно назвать платьем два кое-как сшитых куска ткани, с дырками для рук и головы.
С подола платья Мэйди свисали какие-то рваные клочья. Очевидно, это и была «бахрома» – причина сражения. Айк улыбнулся.
Бахрома! Откуда она это слово-то выкопала?
«Платья» он сшил сам, как умел – в библиотеке не нашлось ни одной книги о шитье. Сестры пришли в восторг, но Айк считал, что на эти творения его рук без слез не взглянешь. А у девочек в деревне такие красивые платья!
И тут он вспомнил!
Деревня. Ловчая яма.
Джори и Крис!
Айку показалось, будто восходящее солнце заглянуло прямо внутрь него, в самое сердце. Заметил вдруг, что прекрасное весеннее утро в самом разгаре. Что дует мягкий, теплый ветерок, лес звенит птичьими голосами, а небо такое синее, словно за ночь его отмыли до блеска.
Подробности прошлой ночи одна за другой всплывали в его памяти.
Джори – у него удивительный голос, и он решил дружить с ними, несмотря ни на что!
Крис – веселая и боевая!
Айк чувствовал себя, как в детстве на Новогодье. Все вокруг, такое скучное и привычное, словно озарилось новым светом и засверкало яркими красками.
Но, разумеется, сполна насладиться моментом ему не дали.
Кто-то налетел на Айка сзади, и он чуть не взвыл от боли в спине.
– Эйв, больно же!
– Ой, прости! – Эйвор, всклокоченный, со следами от подушки на щеках, таращился на брата, словно видел его впервые. – Я… тебя потерял.
Айк только вздохнул.
– Слушай, хватит этих глупостей, а? Куда я денусь, сам подумай! Ну-ка…
Он заправил рубашку брата и затянул ему веревку на штанах, как маленькому.
– Так-то лучше. Отец не проснулся?
– Неа.
Вид у Эйвора был подозрительно виноватый, и Айк снова нахмурился.
– Что ты опять учудил? Рассказывай давай.
– Н-ничего. Честное слово, Айки!
– Как вы вчера, нормально дошли?
– Ага. Они в крайнем доме поселились, том, что давно пустует. Их папа – кузнец, на старом месте не было работы, вот они и переехали сюда. Я и говорю, мол, здорово, кузнеца-то в деревне давно нет, помер, отцу пришлось мотыгу в город отнести – прошлой весной, помнишь? – и говорю, трудно, наверное, переезжать? А Крис говорит, мол, нет, не трудно, собрались и поехали, мы часто переезжали и…
Айк слушал этот нескончаемый монолог, кивал, а сам занимался делами. Забрал у Мэйди корзину с яйцами, отправил сестер умываться. Отнес яйца на кухню, выложил четыре штуки в горшок, остальные спрятал в погреб. Подбросил дров в раскоряченную, тронутую ржавчиной плиту – она занимала добрую половину тесной кухоньки. Достал миски, ложки, начал накладывать кашу.
Он уже сожалел, что не пошел вчера вместе с Эйвором. Дома ничего ужасного не случилось; он мог бы поболтать с Джори и Крис еще хоть полчаса! А теперь – когда они снова увидятся? Одному Всемогущему известно…
– …и тогда Джори говорит – а чего тянуть, давайте встретимся завтра, на границе леса, когда тени удлинятся, а я и говорю, давайте, здорово, мы обязательно придем…
– Что? Что ты сказал?! – вскинулся Айк, едва до него дошел смысл сказанного.
Эйвор осекся и в точности, как близняшки, зажал рот ладонями.
– Ты пообещал Джори и Крис встретиться сегодня
– А что такого-то? – пробормотал Эйвор. – Разве ты не хочешь?
– При чем тут, хочу я или нет! – Айк в сердцах швырнул разливную ложку в таз для грязной посуды. – Отец дома!
– Но я же не знал, что он вернется! – обиженно воскликнул Эйвор.
– Мэй и Лу весь день вчера были одни! Ты собирался их и сегодня оставить?
– Да ничего с ними не случится, – пробурчал Эйвор. С досадой покосился на сестер, которые чинно усаживались на скамью у стола.
– Не случится! Они разнесли весь дом! Я… – Тут Айк поймал испуганный взгляд Лурдес и осекся. И правда, он велел им вести себя тихо, а сам? Айк глубоко вдохнул, выдохнул и молча поставил перед Эйвором и близняшками полные миски.
Мэйди и Лу накинулись на еду без единого слова – видимо, вчерашняя голодовка не прошла для них даром. Эйвор сидел, опустив глаза, и катал по столу сухую луковицу.
– И не делай такое лицо, – сердито произнес Айк и сел напротив брата, – как ты мог быть таким безответственным?
Он вдруг осознал, что почти слово в слово повторил вчерашнюю фразу Джори. Да, укорять Эйвора бессмысленно – конечно, он хотел этой встречи. До ужаса хотел.
Но как быть с отцом и близняшками? Айк в задумчивости покусал большой палец, наблюдая, как Мэйди и Лу уплетают ненавистную кашу и с хлюпаньем запивают ее козьим молоком. Слишком большие для них кружки сестры держали обеими руками.
Айк тряхнул головой и взял ложку. Там видно будет. Сейчас надо позавтракать – дел еще по горло.
Когда тени удлинялись, наступала самая любимая Айком часть дня. Основная работа сделана, еще чуть-чуть продержаться – и уже вечер. Айк предвкушал его, пока мыл посуду, колол дрова и чистил хлев. В доме наступит долгожданная тишина, он сядет с книжкой в библиотеке, вытянет гудящие ноги к огню и… заснет.
Засыпал Айк таким образом часто – сильно уставал. Но сейчас, когда они с Эйвором шли к деревне, он чувствовал себя на удивление бодрым. Жара спала, лучи солнца смягчились, приобрели медовый оттенок. И ни единого дуновения, ни одной тучки на темно-голубом небе. Все ветры дремали.
Лес, давший приют семье Райни, был создан явно не для прогулок. Неровную, глинистую почву во всех направлениях рассекали овраги. Одни были сухи, засыпаны прошлогодними листьями, по дну других журчали невидимые ручьи. Деревья пронизывали землю корнями, пытались удержать ее на месте. И, как солдаты в неравном бою, гибли и падали.
Эти падения поражали Айка – тяжелое дерево ударялось о землю и разбивалось вдребезги, словно глиняная чашка. Куски ствола, ветви и сучья летели в разные стороны; если не придавит, то и глаза лишиться можно. Останки погибшего дерева перемешивались с кустами и деревьями, образуя настоящую стену. Или падали в овраг, и тот становился непроходимым.
Но все эти препятствия не пугали братьев. Они пробирались через завалы тропами оленей и лис; овраги и ямы пересекали по поваленным деревьям или перепрыгивали, уперев в дно подходящую лесину.
В глубине леса деревья росли плотно, и редкий луч солнца пробивался сквозь кроны. Землю покрывал толстый ковер гниющей листвы, проткнутый редкими стеблями упорных сорняков и чахлой древесной поросли. Здесь выживали и буйно росли лишь кусты орешника – в иных каждая ветвь была толщиной с молодое дерево.
Эйвор бегал по лесу, как обычно, играя в индейцев. Айк соорудил себе пиратскую бандану, а он украсил волосы белыми и пестрыми куриными перьями, а запястья – браслетами, сплетенными из тонкого, разноцветного корда.
Воинственный клич доносился то слева, то справа. Эйвор забирался в попадавшиеся на пути мобы и ловко выскакивал из них с другой стороны. Деревенские как огня боялись всего, что было связано с Исходом и старались не ходить там, где много мобов. Но братьям мобы нравились, в детстве они с удовольствием играли в них.
Айка раздирали противоречивые чувства. Он с огромной радостью предвкушал встречу с Джори и Крис, но на задворках сознания, как всегда, пульсировала тревога. Так мышь скребется ночью под полом – вроде тихо, а раздражает.
Что скажет отец, когда проснется и не найдет их? Сестры шуметь не станут – будить отца не в их интересах. Если Лу заиграется, Мэйди найдет способ ее утихомирить. И все же… все же…
«Придется сказать, что мы ненадолго, – с сожалением думал Айк, огибая кусты и отводя в стороны низкие ветки, – что пришли, раз Эйвор пообещал, но нам сразу надо назад».
Лес поредел, в просветах между деревьями замелькало открытое пространство. Здесь нужно быть начеку, чтобы не наткнуться на деревенских.
Вдруг Эйвор взвизгнул:
– Джори! – и припустил бегом.
Айк огляделся, но никого не увидел. Он сообразил, что вчера ночью даже не разглядел лиц Джори и Крис, и в смущении замедлил шаг.
И тут навстречу ему из высокой травы поднялся юноша в простой белой рубашке и штанах, подвернутых до колен.
– Доброго дня, Айкен! – произнес он с улыбкой. Айк тоже невольно улыбнулся – этот необыкновенный голос словно окутывал сердце теплым облаком. – Или, скорее, доброго вечера? Здорово, что вы пришли!
Айк молча кивнул. Он разглядывал Джори во все глаза, словно ребенок, который заполучил долгожданный подарок и спешит убедиться, что все в нем так, как ему хотелось.
Они казались полной противоположностью друг другу. Айк широкоплеч, тяжел в кости и мускулист, Джори – высок и худ. В облике Айка все было слегка грубовато – чуть широковатое переносье, массивная нижняя челюсть, широко посаженные глаза. Худое лицо Джори поражало мягкостью черт – высокие скулы, прямой нос, плавный рисунок губ.
Его чуть портили лишь глубокие тени в подглазьях. Из-за них светло-серые глаза казались еще пронзительнее. Густые пряди пепельно-русых волос красиво обрамляли высокий лоб и падали на шею и уши. Айку даже завидно стало – бывают же нормальные волосы у людей! Не то что его копна – и обстричь жалко, и носить невозможно…
– Эй, ты заснул?
Айк вздрогнул, обернулся…
И никого не увидел. За кустами раздался заливистый смех.
– Любимая забава Крис, – с улыбкой пояснил Джори, – обожает всех пугать. Пытаюсь ее образумить, но пока без толку.
– И всегда будет без толку! – произнес дерзкий голосок. Показаться Крис так и не пожелала. – Ну что, куда пойдем?
– На речку! – предложил голос Эйвора из тех же кустов. – Мы вам там все покажем!
– То, что надо! – оживилась Крис.
Айк бросил на Джори беспомощный взгляд. Речка была плохой идеей. Но в глазах Джори светилась такая неподдельная радость – у Айка язык не повернулся сказать, что они не могут остаться.
– Ладно, только недолго! – сдался он. – Искупаемся и домой, Эйви, хорошо?
– Ага! – крикнул Эйвор откуда-то издалека. Ветер донес смех Крис.
– Вот так и живем, – неловко развел руками Айк, – как начал ходить, так и побежал.
Джори рассмеялся.
– Айкен, ну кому ты это говоришь? Мы с тобой в одной лодке!
Айк улыбнулся. Ему было так уютно, словно зашел с мороза в тепло родного дома. Дома, где его всегда ждали. Где песни и смех мамы звучали с утра и до поздней ночи, а отец казался просто немного угрюмым и неразговорчивым человеком. Сейчас, конечно, его тоже ждут, но все уже совсем не так…
– Все хорошо? – мягко спросил Джори. Айк кивнул и улыбнулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.
– Лучше некуда! Идем!
Айка тревожила не только потеря времени. Он почти бежал, чтобы поскорее догнать Эйвора и Крис. Джори, словно чувствуя его настроение, шел сзади, ни о чем не спрашивая.
Болтовня и смех младших разносились по всему лесу. И это Эйвор, который то и дело спрашивал, тихо ли он идет!
Внезапно раздался вопль, а затем ликующий хохот.
– Эйви, нет! – отчаянно крикнул Айк и со всех ног бросился вперед. Джори не отставал от него ни на шаг.
Они с разбегу вылетели на высокий, обрывистый берег реки, стиснутой со всех сторон лесом. Пронзительно-чистый поток, узкий и бурный, брал начало в горах; вода в нем круглый год была ледяная. Ниже по течению небольшой водопад с грохотом обрушивался в каменную чашу заводи.
Эйвор и Крис стояли на краю обрыва. Увидев Айка, младший радостно подпрыгнул и побежал вверх по течению.
– Не смей, слышишь?! Эйвор! – завопил Айк.
С тем же успехом можно было просить реку повернуть вспять.
Айк топнул ногой, подбежал к краю обрыва и соскользнул вниз. Руки и штаны перепачкались в глине, посыпались влажные корни и камни.
У воды росло молодое, гибкое деревце; Айк встал возле него и лихорадочно поискал взглядом брата. Сердце так и бухало – он прекрасно знал, что сейчас будет.
Эйвор пробежал еще с десяток шагов, спрыгнул с берега на отмель. Стащил сапоги и прямо в одежде бултыхнулся в поток.
У Айка перехватило дыхание, как будто холод воды стиснул его собственное тело, стремясь добраться до сердца и остановить его.
Течение, которое испугало бы и взрослого человека, подхватило Эйвора и потащило с неумолимой силой. Его швыряло из стороны в сторону, как перышко. К счастью, камней в реке было мало, иначе пловца расплющило бы в лепешку.
Айк наблюдал за этим заплывом со смешанным чувством ужаса и отчаяния.
«Всемогущий, помоги ему выплыть! Не дай ему умереть, прошу тебя! Пусть выживет, и я уж тогда ему… нет-нет, я ничего не сделаю, Всемогущий, клянусь, только спаси его!»
Повторяя эту неистовую молитву, он навалился всем телом на деревце, и гибкие ветви заполоскались в потоке. Темная голова Эйвора, ныряя в бело-стальных струях, приближалась с огромной скоростью. Миг – и он ухватился за ветви обеими руками.
Айк отскочил, деревце выпрямилось, поднимая Эйвора из реки. Айк схватил брата за рубашку, и они вместе повалились на камни.
Вода текла с Эйвора ручьями, он задыхался и хохотал от восторга.
– Айк, ты видел?! Видел, как я плыл? А ты, Крис?
– Ну ты даешь! – Крис спрыгнула с берега и помогла Эйвору подняться. Джори протянул руку Айку. – Обалденно!
У Эйвора зуб на зуб не попадал, но глаза сверкали от удовольствия. Айк еле сдерживался, чтобы не надавать братцу затрещин.
– Здорово, скажи? Хочешь попробовать? – предложил Эйвор Крис.
– Нет! – в один голос воскликнули Айк и Джори.
Крис тут же надулась.
– Раз я девчонка, так обязательно потону?
– Не потому, что ты девчонка, – спокойно произнес Джори, – просто это опасно.