Комбат. Горячие головы

Глава 6

«Ауди» остановилась около внушительного строения, отдаленно напоминающего дворец венецианских дожей.

– Вас ждут, господин Курилович, – сообщил водитель тоном хорошо вымуштрованного лакея. – Я буду здесь. Хорошо вам отдохнуть.

Не успел Вениамин подняться на крыльцо, как дверь особняка распахнулась и показался мужчина. На вид ему было около пятидесяти, одет очень дорого, взгляд чуть насмешливый, чуть надменный, как у людей, привыкших вершить чужие судьбы. Говорят, что после первого миллиона долларов начинаешь по-другому смотреть на мир. В таком случае стоящий напротив Куриловича мужчина имел все основания вообще не обращать внимания на события, происходящие вне его жизненного пространства.

– А мы уже вас заждались, – почти радушно сказал гостю мужчина.

– Все зависело от вашего шофера, – без раздумий ответил Вениамин.

– Тогда я с ним разберусь. Ладно, давайте знакомиться. Меня зовут Олег Матвеевич Каплунов, – он протянул Куриловичу руку.

– Вениамин Андреевич, – Курилович старался держаться непринужденно, что давалось ему с большим трудом.

Как можно улыбаться мерзавцам, лишившим жизни его друга и компаньона?

– Проходите, – Каплунов пропустил гостя внутрь дома. – Нас уже ждут.

– Очень рад, что вы приняли наше приглашение вместе провести выходной, – слащаво заявил светловолосый франт, на указательном пальце которого Курилович заметил золотой перстень с рубином величиной около карата.

– Присаживайтесь, – сказал третий мужчина, которого звали Илья Фридрихович.

Тут же за спинами мужчин нарисовался лакей, разливший по рюмкам коньяк.

– Выпьем за знакомство и отправимся в сауну, – сказал Каплунов, явно игравший в этой компании роль первой скрипки.

Курилович мимоходом удивился бедности фантазии его новых знакомых. Сауна, вечно эта сауна! Неужели так сложно придумать что-то новое? Или у всех новых русских настолько замарана душа, что это ощущается даже на физическом уровне, и человек вынужден постоянно пользоваться гигиеническими процедурами, чтобы соскрести с себя грязь? Но развить свою мысль Вениамин не успел, поскольку коньяк оказался лишь предлогом.

– Мы очень рады, что вы приняли наше предложение, – сказал франт, сделав малюсенький глоточек.

– Всегда приятнее договориться с человеком, чем использовать другие методы, – добавил Тумасов.

«Как же, договорились! Вы буквально приставили к моей голове пистолет и вынудили дать согласие», – подумал Курилович, стараясь сохранять безмятежный вид.

– Мы еще раз хотим уточнить правила игры. Теперь, если вам, уважаемый Вениамин Андреевич, потребуется наша помощь, достаточно будет просто связаться с любым из нас. Кроме того, мы готовы брать вас деловым партнером, если дорога будет проходить по вашей области. От вас же требуется одно – не вмешиваться в распределение заказов по Москве и прилегающим к ней районам.

Франт едва заметно поморщился. По его мнению, Каплунов высказался с солдафонской прямотой. А надо было изящнее, деликатнее, как это принято у людей высшего общества. Но прямота имела свои положительные стороны. Каплунов сразу расставил все точки над «и». Куриловичу оставалось либо согласиться, либо ответить решительным отказом. А что мог противопоставить Вениамин москвичам? Их силы многократно превосходили его собственные. Насколько понимал Курилович, для усмирения конкурентов его противники использовали один из трех методов. Они могли задушить противника, используя связи в коридорах власти. Но чиновники привыкли за любую свою услугу получать хорошую оплату, и поэтому, как ни цинично это звучит, в целях экономии чаще использовался другой метод – физическое воздействие на конкурента вплоть до его ликвидации. С Вениамином после демонстрации своих возможностей москвичи решили договориться. Куриловичу в такой ситуации было бы глупо лезть на рожон.

– Я принимаю ваши условия, – ответил он и одним глотком осушил рюмку.

– Вот и ладушки! А теперь в сауну! – Каплунов махнул рукой, указывая гостю направление.

Компания миновала холл, небольшую цветочную оранжерею, благоухающую всеми возможными цветочными ароматами, и оказалась в уютной круглой комнате с роскошным камином, расставленными вдоль стен мягкими диванами и журчащим в центре, на мраморном возвышении, золотым декоративным фонтаном, миниатюрной копией петергофского Самсона. Мускулистый атлет разрывал пасть льва, из которой била подсвеченная со всех сторон разноцветными лампочками струя воды. Рассыпаясь в воздухе на миллионы мелких капель, она образовывала самую настоящую радугу.

– Мне нравится, честное слово! – воскликнул Курилович тоном сельского жителя, впервые в жизни выбравшегося в большой город, и сразу в Париж, к Лувру. – Не хватает только девочек, исполняющих канкан или танец живота.

Насчет девочек он сказал, желая слегка уязвить хозяина дома. Мол, не все предусмотрели, дорогой товарищ, есть и у вас слабые места.

– Будут и девочки, само собой. Но только после сауны, а то не получится толком вымыться.

Каплунов произнес это тоном чародея, которому осточертело делать чудеса, но приходится – статус обязывает. Гигиенические процедуры не произвели на Куриловича особого впечатления. Сауна как сауна. Зато бассейн был хорош. Выложенный изумрудного цвета плиткой, длиной около десяти метров, с разными глубинами, оборудованный устройством, позволяющим создавать течение и небольшую волну, Вениамину он понравился. Хотя девочки произвели на него куда большее впечатление.

Но сначала они вернулись обратно в круглую комнату. Тут за время их отсутствия произошли изменения. Большинство диванов исчезло, освободив пространство. Два оставшихся были составлены буквой Г. Перед диванами стоял стол, уставленный разнообразной выпивкой и закуской. Разнообразной с учетом привычек и толщины кошелька собравшихся. Салата «Оливье» и селедки под шубой тут не было. Зато имелись осетрина, икра, гусиная печенка и другие изысканные закуски.

Верхний свет был погашен, зато горело разноцветное боковое освещение.

Собравшиеся отдали должное выпивке и еде. Когда голод был утолен, Каплунов бросил, откинувшись на мягкую спинку дивана:

– Запускай!

Гости устремили взгляд на ведущую в оранжерею дверь. За матовым разноцветным стеклом смутно проглядывалось какое-то шевеление. В следующую секунду свет в комнате начал стремительно меркнуть, одновременно на полную яркость зажглись освещающие фонтан огни. И вдруг, проскочив распахнувшуюся дверь, словно порыв легкого ветерка, на импровизированной сцене появилась невысокая стройная девушка в прозрачной газовой накидке. Ее шоколадный загар резко контрастировал с белоснежной одеждой, грациозное упругое тело было столь совершенно, что Курилович невольно им залюбовался.

– Лучшее стриптиз-шоу Москвы, – тем же небрежным тоном заметил Каплунов.

Девушка словно застыла, вытянув вверх руки и подняв голову, но потом в ней как будто разжалась невидимая пружина. Изгибаясь всем телом, она демонстрировала такую поразительную гибкость, что в какой-то момент Вениамин подумал, что так не может быть. Суставов будто не существовало. В движениях танцовщицы было что-то поразительно знакомое, но Курилович долго не мог сообразить, что именно. И все же он догадался – девушка исполняет танец огня. Вот что значит настоящий профессионализм! Она движениями тела передавала знакомые человеку образы, и он сам догадывался, в чем заключается смысл танца.

Взметнувшись последний раз, разожженное танцовщицей «пламя» угасло. Быстрой тенью от ведущей в оранжерею двери отделилась еще одна фигура, тоже одетая в прозрачную, но темного цвета накидку. Вторая танцовщица сзади приблизилась к первой девушке, стала гладить ее трепещущее от прикосновений тело, нарочно уделяя главное внимание самым интимным местам. Как-то совершенно незаметно обе красавицы слились воедино, опустились на мягкий ковер и стали предаваться безудержным ласкам. Складывалось впечатление, что еще одно мгновение – и танец перейдет в реальный лесбийский секс. Но девушки очень умело балансировали на той зыбкой грани, за которой настоящее искусство превращается в уродливую порнографию, заполонившую модные столичные клубы.

«Неужели и они проститутки?» – ошарашенно подумал Курилович, наблюдая за тем, как к мастерски изображающим любовное томление стриптизершам присоединились еще две красотки.

Эта мысль на время отрезвила Вениамина. Он то отводил глаза от происходящего в нескольких метрах от него, то набрасывался на еду, но глаза, словно притянутые магнитом, постоянно натыкались на извивающиеся и манящие тела танцовщиц. И внутри разгорался дьявольский огонь, жгучим теплом отдаваясь внизу живота.

«Мне бы вон ту, с тугими, словно мячики, грудями, – мелькнула помимо воли мысль. – Хотя зачем таким женщинам отдаваться за деньги? Они и без того достаточно зарабатывают».

И тут же, опровергая сомнительный вывод Куриловича, Тумасов тихо сказал:

– Я, пожалуй, возьму брюнетку. Осточертели крашенные блондинки. Ты как, Олег Матвеевич?

– Бери. Желание гостя закон. Только что твоя жена скажет?

– А что она может сказать? У нас брачный контракт. По нему жене, если она является инициатором развода, достается кукиш с маслом. Поэтому она сидит и помалкивает в тряпочку. Да ты же об этом знаешь, Олег Матвеевич. У тебя практически такой же контракт.

– Вы забыли про Вениамина Андреевича. Сегодня он настоящий гость, у него должно быть право выбора, – неожиданно вмешался белобрысый франт.

– И в самом деле, вам слово. Если хотите мою брюнетку, я в обиде не буду, – спохватился Илья Фридрихович.

– Погодите. Неужели вы на полном серьезе рассчитываете заволочь их в постель? Вы же сами говорили, что это лучшие московские стриптизерши? Они зарабатывают вполне достаточно денег своими танцами.

Заявление Куриловича было встречено дружным хохотом.

– Во-первых, это бабы. А бабам сколько денег ни дай, все равно будет мало, – отсмеявшись, пояснил Каплунов. – А во-вторых, у девушек с такой профессией мало шансов избежать постели Особенно при их внешности. Не захотят добром, так какой-нибудь уголовник силой затащит. Причем даром. А у нас есть и деньги, и сила. Вот девушки и сделали свой правильный выбор. Но хватит разговоров, сколько можно ждать? Говори, дорогой, на кого глаз положил.

– А потом не только глаз положит, – не удержался от сальной шуточки белобрысый.

– Меня вполне устроит крашеная блондинка, – сказал Курилович, успокаивая свою совесть тем, что отказ от любовных утех может быть воспринят как желание обидеть хозяина, а следовательно внутреннее несогласие Вениамина с навязанным ему договором.

Даже уверения в том, что он примерный семьянин, посчитают отговоркой. Рядом с такими женщинами не бывает примерных семьянинов.

Глава 7

Семен Михайлович Зудов с легким сожалением поднялся на борт самолета. «Гуд бай, Америка, о!» – произнес он. От завершившейся командировки у него остались самые лучшие воспоминания. И целый чемодан подарков, как преподнесенных Зудову, так и приобретенных им лично для членов семьи и сослуживцев. Все согласно табели о рангах: подчиненным – разная мелочовка, начальству – презенты поценнее, причем которые трудно найти в московских магазинах. Чтобы не подумали, что Зудов жмот: купил вещь в Штатах, поскольку в российской столице она намного дороже.

Семен Михайлович, устроившись в удобном кресле, бросил случайный взгляд на свои руки.

– А что? Нормальный рабочий загар. Дорожники южных районов России к концу лета вообще становятся похожи на негров. И кто увидит, какого цвета его кожа под костюмом и рубашкой? В сталинское время какой-нибудь самодур мог приказать: «Раздевайся. Посмотрим, как ты провел заграничную командировку». Сейчас дурных нет. Глупо третировать человека, который привез тебе ценный подарок и в следующий раз тоже привезет… Мудро поступает правительство, отправляя чиновников за границу. Вон, частные компании регулярно посылают своих сотрудников, чтобы перенимали лучший зарубежный опыт. И государственные служащие не должны от них отставать.

Хотя с изучением передового опыта у Зудова вышло, мягко говоря, так себе. Не до опыта ему было.

Сначала Семен Михайлович отправился в Северную Дакоту. Американское захолустье, ни одного крупного города. Зато почти двести тысяч километров автомобильных дорог. Ландшафт большей частью равнинный, можно сказать типичный для средней полосы России. То есть было на что посмотреть и что перенять. Насмотрелся Зудов вдоволь. Больше тысячи километров они намотали по штату. Ничего не скажешь, дороги отличные. Семен Михайлович отметил это в своем ежедневнике. Сопровождающий от американской стороны долго распинался о технологиях прокладки дорог, однако почему-то рьяно воспротивился тому, чтобы его речь записывалась на диктофон. Ну и что мог поделать Зудов, который в английском ни бум-бум? Ждать, пока переводчик донесет ему смысл сказанного американцем, и записывать? Семен Михайлович попытался, но ему это быстро надоело. Что он, студент-первогодок, конспектирующий лекции? А ключевых вопросов, заданных высоким гостем, американец просто не понял.

– Зачем постоянно контролировать работу дорожников? – удивился он. – Есть нормативы, в договорах четко зафиксированы все позиции. Если компания допускает брак, она все исправляет за свой счет.

– А если не исправляет? – спросил Зудов.

И снова американец сначала не понял, а затем снисходительно пояснил:

– Тогда суд заставит ее все переделать и оплатить немаленькие судебные издержки. И больше никто не станет иметь дела с этой компанией. Это теоретически, на практике такого не случается.

«Дурачки, – про себя усмехнулся Семен Михайлович. – Постоянно контролируя работу, имеешь постоянный навар. В нашей стране это даже младенцу ясно. Совсем погрязли америкашки в своей демократии».

Из скучного штата Северная Дакота Зудов отправился в Нью-Йорк. Этого города не значилось в его командировочном листе, но как можно было оказаться в Америке и не пройтись по Бродвею! Опять же солидные командировочные выплачивались не за красивые глаза. Фактически в них учитывалась стоимость подарков начальству. А где еще в мире такой фантастический шопинг… после закрытия Черкизовского рынка?

Семен Михайлович уже бывал в городе «желтого дьявола» и ограничился закупочными операциями. Остановился он в относительно недорогом, но уютном отеле, когда-то порекомендованном ему другим чиновником. Откровенно говоря, Зудов мог позволить себе «Шератон» или «Хилтон», но куда тогда деть переводчика? Селить в номере за шестьсот баксов? Слишком жирно для него будет, да и может сболтнуть лишнего на Родине.

Конкретный список подарков они с женой составили еще в Москве. Будь Семен Михайлович помоложе, он бы успел затовариться за день. Переводчик ограничился покупкой очень стильной зажигалки. Его командировочные не шли ни в какое сравнение с командировочными Зудова, и он предпочитал делать покупки в более дешевых городах. В том же Бисмарке, столице Северной Дакоты, он набрал пакет разных вещей. Из Нью-Йорка командированные отправились в Денвер, столицу штата Колорадо. Значительная часть штата находилась в Скалистых горах, что напоминает условия Кавказа. Здесь Зудову было поинтереснее, чем в Дакоте. Местный сопровождающий оказался снисходительным к глухонемому по части английского языка Семену Михайловичу и позволил записать свою речь на диктофон. Зудов любил баскетбол и сходил на игру местной профессиональной команды «Денвер Нагетс». Сам Денвер, напоминая Нью-Йорк своим размахом, отличался своеобразием планировки и архитектуры. Излишне говорить, что Зудов проехался по местным дорогам, по достоинству оценил их качество, обошедшееся в смешную по московским меркам цену.

«У них весь процесс механизирован и рабочие трезвые», – сделал он вывод, которым затем в Москве поделился с непосредственным начальником.

Последним пунктом назначения была Флорида. За день выполнив связанные с командировкой формальности, Зудов взял курс на один из курортных городков. Распаковывая чемодан в двухместном номере, Семен Михайлович втолковывал переводчику:

– Работа у нас тяжелая, выматывающая. С утра до вечера, не жалея здоровья, печешься о государственном благе. Поэтому, если выпадает свободное время, не грех использовать его для восстановления сил.

У переводчика имелось собственное мнение касательно тяжелой и выматывающей работы Зудова, но он оставил его при себе. Вот так ляпнешь сгоряча, и в следующий раз чиновник возьмет другого переводчика. А то и вовсе заставит уволиться.

Семен Михайлович тем временем достал из чемодана плавки, сланцы и мазь от загара. Было видно, что он еще в Москве тщательно распланировал командировочный маршрут.

– У тебя есть плавки? – спросил он переводчика.

– Здесь нет.

– Ну и ладно, по дороге купишь. Давай-давай, поторапливайся. Я хочу до ужина успеть хорошенько наплаваться.

Плавки, как и другие нужные отдыхающему вещи, продавались в магазинчике на первом этаже гостиницы. Правда, цены были кусачие, но у переводчика не оставалось выбора.

На пляже Зудов взял шезлонг. Переводчик из экономии улегся на чистый песочек. Согревшись под лучами флоридского солнышка, Семен Михайлович огляделся по сторонам:

– Кажется, поблизости нет ни одной русской морды. Значит, можно оставить вещи и идти купаться.

Переводчик успел заметить, что свои швейцарские часы Зудов оставил в номере. Его кредит доверия американцам тоже имел границы.

Командированные окунулись в теплую воду.

– Ишь ты! Тут рыбы плавают у самого берега! – удивился Зудов.

– В Египте тоже плавают, – меланхолично отозвался переводчик.

– А в Крыму нет. Я лет пятнадцать тому назад последний раз был в Ялте и не помню, чтобы видел хоть одну рыбешку.

– Так сравнили! Крым, наверное, раза в два меньше Флориды, и там раньше отдыхала половина Советского Союза. У американцев выбор куда богаче. Тут вам и Калифорния, и Гавайи, и острова Карибского бассейна, где они чувствуют себя как дома. И они ведут себя как люди. Посмотрите на пляж. Ни соринки. А я был три года тому назад в Мисхоре. Наш человек только что не гадит на пляже. Все усеяно окурками, пакетами, одноразовыми стаканчиками. Откуда при таком отношении взяться рыбе? Она уходит подальше от берега.

– Мне бы твои проблемы, – довольно странно отреагировал Зудов и погреб от берега. – Хороша водичка! И так большую часть года. Везет же людям. Живут и работают на курорте.

«Так ведь работают. А ты? За две недели хорошо, если один день был занят работой. При этом имеешь несколько сот баксов суточных. И у тебя еще хватает наглости кому-то завидовать», – подумал переводчик. Знал бы он, что суточные Зудов даже не считал за деньги. Как и многие российские чиновники, Семен Михайлович имел постоянный доход, заметно превышающий его официальную зарплату.

Переводчик набрал в грудь воздух и нырнул с открытыми глазами, рассматривая лежащие на дне камни, ракушки и слегка колышущиеся редкие кустики водорослей.

Глава 8

Она бежала изо всех сил, чувствуя за своей спиной дыхание преследовательницы. В отчаянье она рванула влево к дороге, хотя там шансов оказаться сбитой машиной было больше, чем найти спасение у проезжающего мимо автомобилиста. Если кто и остановится, то чтобы посмотреть на пикантное зрелище, а не ради помощи. Да и не успеет она добежать до узкой полоски шоссе.

На выезде из любого крупного российского города стоят женщины, готовые за деньги продать свое тело и любовь. В подавляющем большинстве они далеко не красавицы. Как бросил в сердцах один средних лет бизнесмен, у которого по дороге в соседний город неожиданно возникло острое желание заняться сексом, «какие дороги, такие и бабы». Многих из этих женщин погнала к автостраде нужда. Если в местном колхозе, на новый лад именуемом фермерским хозяйством, давно распродана вся техника и скот, нечем пахать землю и все мужики либо разъехались, либо бухают по-черному, будешь рада любому, даже самому постыдному, заработку. Хотя правды ради надо сказать, что сейчас положение изменилось. Если в девяностых большинство женщин шло на дорогу от безысходности, то сейчас таких в лучшем случае десятая часть. Остальные возвращались сюда по привычке, считая этот вид заработка хотя и рискованным, но легким (не надо корячиться у станка или на поле), а порой из любви к частому беспорядочному сексу, за который еще платят деньги.

Анжела угодила на дорогу из-за превратностей судьбы. Она несколько лет проработала в интимсалоне, имела постоянных клиентов и приличный доход. Но однажды в салон нагрянули менты. По большому счету ничего страшного здесь нет. Девушки отделываются штрафами, салон перебирается на новое место и возобновляет работу. Но менты арестовали мамочку, руководившую проститутками. На ее место хозяин поставил новую мамочку, с которой у Анжелы не сложились отношения. У слабого пола такое случается. Две женщины невзлюбили друг дружку с первого взгляда и, хоть бей их, хоть режь, будут постоянно строить сопернице козни. Причем Анжела, на свою беду, преувеличивала собственное значение в деятельности интимсалона. Мол, она тут заслуженная работница, можно сказать ударник эротического труда, а новая мамочка занимает свое место без году неделя, еще неизвестно, как она себя покажет. Около месяца женщины брезгливо посматривали друг на друга и за спиной говорили всякие гадости. Тем и ограничивались. Но затем мамочка начала ущемлять девушку материально, зажимала ей выплаты. Как-то она зашла на кухню, где сидела Анжела, релаксирующая после очередного клиента. Девушка как раз варила себе кофе и достала сигаретку. Слово за слово, с материальных проблем дамочки перешли на личности, мамочка обозвала Анжелу словом из четырех букв, обозначающих женщину, занимающуюся проституцией на безвозмездной основе, а девушка в ответ выплеснула ей в лицо только что вскипевший кофе.

Анжеле повезло. Буквально за неделю до инцидента ее более информированная подруга рассказала о связях и возможностях новой мамочки. «Если бы я это сразу знала, то молчала бы в тряпочку», – подумала тогда Анжела. Но она была слишком эмоциональна, что и привело к жестокой развязке.

За пять минут собрав свои немногочисленные пожитки, Анжела скрылась и из салона, и из Москвы. У нее на книжке лежала приличная сумма, но она побоялась ехать в банк. Опасалась, что подружка заложит, и боевики, обеспечивающие безопасность проституток, сумеют ее перехватить. Следовало выждать пару-тройку месяцев. Но на какие шиши, если девушка ничего не умела делать? Подавив собственную гордость, Анжела вышла на дорогу. Она выбрала точку километрах в двадцати от Москвы. Тут ее вряд ли найдут. Рядом гужевались еще четыре девахи, одна из них точно местная, деревенская, плотно сбитая, как говорится, кровь с молоком. Она верховодила в компании и на новенькую, явно превосходившую их экстерьером, взглянула неодобрительно. Пришлось Анжеле прикинуться бедной овечкой и рассказать сильно приукрашенную историю своих злоключений. Девушки ее пожалели, и крепко сбитая, назвавшаяся Мальвиной (вот дура, не могла придумать себе нормального имени), милостиво соизволила:

– Ладно, работай, но только после нас.

Легко сказать. Анжела окинула взглядом своих невольных подружек. На Мальвину может клюнуть водила, любящий здоровое женское тело. И еще одна девушка способна вызвать у мужчины желание. Но две оставшиеся! С ними можно напрасно прождать до второго пришествия. Увы, у Анжелы не было другого выхода. Тем более Мальвина, скорее всего, жила где-то рядом, был шанс подкатиться к ней насчет ночлега.

Так и вышло. Анжела честно соблюдала договоренности, поэтому за полдня обслужила только одного клиента. Она запросила вдвое выше принятых здесь расценок, и водила, слегка поворчав, заплатил. Когда их работа заканчивалась, девушка могла снять еще одного клиента, но Анжелу насторожило его лицо, хищный блеск глаз. За годы работы девушка научилась почти безошибочно определять потенциально опасных клиентов и отказалась от заработка.

Мальвина привела ее в свой дом. Три мрачные комнаты больше напоминали декорации к фильму о злобных привидениях. В одной из них спал мальчик лет двенадцати.

– У тебя такой большой сын? – удивилась Анжела.

– А что ты хочешь, я в шестнадцать родила. Жила одна с матерью, отец спился и умер. Вот и залетела по глупости. Нет, мы потом поженились, только зря.

– Почему?

– Муженек весь в моего отца пошел, тоже пьет беспробудно. Гонят с собутыльниками самогон из всякой дряни и напиваются до потери сознания. Если не упадет по дороге, скоро вернется ночевать. Только я его в дом не пускаю. Видела в сенях матрац? Там он и дрыхнет. Да если бы он был нормальным человеком, разве бы я трахалась со всякими уродами! У него же в молодости руки были золотые. И мебель мог смастерить, и мотор починить. Да что уж об этом вспоминать.