Книга Давай сыграем в любовь - читать онлайн бесплатно, автор Оксана Романова. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Давай сыграем в любовь
Давай сыграем в любовь
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Давай сыграем в любовь

В шкафу с двумя стеклянными створками, расположенном напротив кровати, битком пылились книги: Сартр, Руссо, Достоевский, Толстой, Ницше, какие-то современные новеллы и женские романы, стопка журналов Вокруг Света разных лет, накиданных без всякой периодизации.

После шкафа, у окна были прибиты две полки. На них покоились тетради, школьные или студенческие. Там же лежала черная книжка с золотыми буквами на корешке: Дневник.

Я взял его и открыл наугад страницу где-то в середине:

"Пишу тебе снова. Не хватает слов, чтобы…"

Перевернул следующую страницу:

"Чудесный день! Самый лучший на свете! Я обожаю тебя, ведь…"

Страница ближе к концу:

"Зачем ты так со мной? Неужели…"

Понятно.

Хотел было закрыть и вернуть дневник на место как неожиданно увидел запись на самой первой странице:

"Давай сыграем в любовь?"

– Что-то нашел? – поинтересовался Леха, разглядывая вытащенные из ящиков трюмо рисунки.

– Да, есть… интересное, – последовал мой задумчивый ответ, и я показал ему дневник. – Возьму на пару дней, если не возражаешь? Потом оформишь протокол повторного осмотра…

– Косяк, – поморщился Леха. – Сразу внесу все, просто руки до дневника дойдут через пару дней.

– Хорошо. Если тебе все еще интересно мое мнение, это самоубийство.

– С пулей в башке? – удивленно дернулись брови Лехи. – Что-то я не вижу ствола рядом.

– Стреляли уже после. Думаю, на ноже отпечатки самой Хопко. Предполагаю, весь этот кошмар она сделала с собой сама, причем… с любовью. Она тем самым что-то показывала человеку в этой комнате. И он сидел вот здесь, на стуле рядом с трюмо.

– Хорошо, мы изучим эту версию, – по лицу друга было понятно, что он в замешательстве.

Мне неожиданно стало трудно дышать, затошнило. Я чуть ли не пулей выбежал на улицу.

Вдохнув свежего воздуха, я закурил, осмотрелся по сторонам. У входа в подъезд все также стояли полицейские, только теперь все их внимание было приковано к подозрительной группе молодежи, ныне приблизившейся к ним метров на двадцать. Пахло конфликтом.

Но мне было все равно. Я курил и смотрел на набережную. И неожиданно увидел у ограждения ее…

Отбросив сигарету, я быстрым шагом направился к девушке. Она стояла спиной, облокотившись на железную ограду, игриво переминаясь с ноги на ногу, напрягая упругую попку под персиковым коротким платьем…

Кажется, я попытался утонуть в ее черных волосах, вдыхал ее запах, целовал шею, нежно ласкал губами за ушком… Мои дрожащие руки скользили по ее груди, изгибам ее бедер, ее ногам…

Я что-то шептал ей, уговаривал, умолял… просил.

Но вот подул ветер, и девушка в моих руках превратилась в синий сигаретный дым, развеявшийся над набережной.

Я стоял один, внизу журчала вода канала.

"Давай сыграем в любовь?" – услышал я шепот.

Где-то в небе среди ясного неба послышался гром, за моей спиной крики, а затем автоматные очереди.

Апокалипсис приближался.


Алексей


C появлением Максима в моей жизни стало меньше ошибок, ибо от многих из них он меня отгораживал, если, конечно, само его присутствие в моей жизни не относить к одной из них.

Способность совершать минимум ошибок, да еще и отгораживать от них окружающих, казалось, была у него в крови, перманентно, странно. Думаю, он ни минуты не сомневался, что станет юристом, хотя не то, чтобы я могла сказать, что это было его призвание. Он не был циничен. Умел ли он врать? Только не мне.

Я часто задавалась вопросом, когда же его плюс перестанет перевешивать мой минус, когда он уже не сможет спасать меня, а я погублю его, вовсе этого не желая, но стремясь к этому всем своим существом.

Иногда я начинала рассуждать об этом вслух, он останавливал меня, смотрел как на юную выпускницу гимназии для девочек и говорил: «Оксана, в тебе лишь свет».

Возможно, я крайне на себя наговариваю, в целом с Максимом мы встретились в светлом городе, где живут только приятные люди. Точнее это я так думаю, Максим, который неоднократно видел результаты преступлений, в том числе, против жизни и здоровья, мог бы со мной поспорить. «Против жизни и здоровья», конечно, эту фразу я знаю от него.

До встречи с ним в моем мире чаще были долгие прогулки, я могла часами сидеть и смотреть на какое-нибудь красивое здание, хотя кого я обманываю, для часов мне не хватило бы терпения. Друзья архитекторы, художники, творческие, но по-своему часто скучные. Временами мы выезжали на пленэры в другие города, северные, южные… Это были удивительные поездки, перед нашими взорами открывались богатые красками реки, строго зеленые леса, мы правдиво отражали моря. Мой друг Алексей… Хотя уже в этой фразе так много лукавства… Не уверена, что у меня были друзья-мужчины… Ведь практически в любой дружбе хотя бы раз возникал момент напряжения, когда на секунду ты чувствуешь, что его запах для тебя уже родной и значит несколько больше… И, когда сидишь в большой компании, то почему-то чаще начинаешь встречаться понимающим взглядом именно с ним, со временем ты начинаешь понимать, что, рассказывая ему истории приукрашиваешь их, чтобы вызвать в нем больше эмоций, раздуваешь проблемы, чтобы именно он их помог тебе решить, а при прощании тебе уже хочется укусить его в шею вместо того, чтобы поцеловать в щеку… Потом в определенный момент это заканчивается…

Так вот, мой друг Алексей очень любил зеленый, столько оттенков зеленого, как он, найти не мог никто другой, я говорю не о распространенных оттенках, о которых знают все, таких как бирюзовый, оливковый, фисташковый, аквамарин, а тех, у которых и названия то нет… Не то, чтобы я разделяла его пристрастие, уж слишком спокойный цвет, безопасный. Сам Алексей был также спокоен и предсказуем, абсолютно безобиден. Привлечь его легче было, держа в руках зеленое яблоко, но уж если ты попадаешь в его поле внимания, то он расскажет, что такое настоящая нежность. Не знаю, что во мне его привлекло, но он обо мне крайне заботился. Мы с ним работали в одной студии. Обычно дела у него шли несколько лучше, последнее время он работал уже не только для себя, были и интересные заказы. Именно с ним мы начали часто летать в разные точки России, а потом и Европы, пытаясь в каждом новом месте крайне правдиво отразить богатство причудливой природы, рассветов, закатов. Самая первая поездка была в Мурманск.

Я понятия не имела, что нужно брать с собой, да и собиралась, как всегда, в самый последний момент. Акварель, туфли, кисти, тушь для ресниц… Несколько свитеров, запиханных в последние секунды перед выходом, как в беспамятстве. Бегу в аэропорт, вот он стоит, улыбается. Регистрация, место у окна, конечно, досмотр, обувь долой, еще полчаса, посадка…

Я даже разговаривать не могу, как на иголках, безумно страшно, мимо проходит стюардесса, задевая мой локоть. «А сейчас вы прослушаете информацию о спасательно-бортовом оборудовании»… Страх прям нагнетается… 2 часа полета длятся как маленькая вечность… Посадка, самолет немного трясет, я впилась руками в спинку впереди стоящего кресла… Мы сели, по моим щекам текли слезы, то ли радости, то ли стресса, то ли ощущения собственной беспомощности. Леша ухмыльнулся, увидев мои карие глаза, полные слез, затем прильнул ко мне, очень близко, поцеловал в левый глаз, потом в правый, слезал оставшуюся на щеке слезинку. Это и был, наверно, первый момент напряжения, которого, казалось, каждый из нас уже ждал. Я растерянно на него посмотрела, я никогда не знала, как вести себя в такие робко-нежные моменты… Поэтому после несколько затянувшейся паузы я зевнула и сделала вид, что безумно хочу спать. Когда уже мы ехали в такси, я корила себя, думая, что упустила такой момент, момент нежности, почему я не дотронулась до него губами, не прижалась к нему, такому близкому, так долго находящемуся рядом.

Мы разместились в гостинице под названием «Полярные зори», на первом этаже проходила какая-то конференция, как всегда, какие-то юристы обсуждали вопросы тонкой капитализации, что это значило, на самом деле, я не представляла, для меня значение всего этого – скука. Тогда я и предположить не могла, что именно юрист по профессии, но не по натуре, станет моим самым важным событием.

Но тогда, я бы предпочла, чтобы это был съезд каких-нибудь спортсменов, не знаю почему это имело для меня хоть какое-то значение…


Навязчивость


Я проснулся от громкого хлопка. Мое сердце бешено стучало, по спине бежали мурашки.

Так. Я в комнате. Горит тусклый свет настольной лампы, включен компьютер. Дверь в темную прихожую открыта.

Кажется, перед тем как лечь на диван и задремать, я был один. Точно.

Что же послужило источником звука? Ввиду творившегося вокруг беспредела (ну как же, конец света скоро!), это могло быть чем угодно и… даже внутри моего дома.

Быстро подскочив к рабочему столу, я нащупал в верхнем ящике холодную ручку пистолета. Травматического. Играть с законом я предпочитал на безопасном расстоянии, пробовать же его углы на остроту чревато большой кровью. Дозволенного оружия вполне хватит для целей самообороны в моей не самой большой квартире.

Стараясь не шуметь, я медленно вышел из кабинета: справа была спальня и дальше за ней кухня, впереди – ванная, немного левее – входная дверь.

Скользнув тенью, я проверил замки – все закрыто, никто не взламывал. Немного успокоившись, я включил в коридоре свет, затем проверил ванную, следом спальню. Интересное затаилось на кухне.

Окно было разбито, по всему полу лежали осколки, свежий ночной воздух лился в мою душную квартиру словно вода. Только сейчас я понял, что мои мурашки больше не от страха, а от холода.

Хлопок. Это была петарда, вон ее обрывки у холодильника рядом с куском кирпича. А ведь живу я на четвертом этаже. Надо же было достать! И почему именно мое окно? Преднамеренно или случайно? Думаю, что каждый на моем месте станет искать причины, определять условия, сводить нити воедино…

Я осторожно прошел, по возможности не наступая на осколки (хотя был тапках), к подоконнику. Там меня ждала свежая пачка сигарет, зажигалка. Как последняя сюда вообще попала?

Раскурив сигарету, я выглянул наружу: стояла ночь, легкий ветер тревожил листву деревьев. Во дворе кто-то кричал, смеялся и грязно ругался. Звучала музыка. Воздух был переполнен эмоциями. Вдалеке звучали сирены, судя по звукам полицейские.

Бедный Леха. Вот ему уж точно не до сна.

Положив пистолет на стол и включив чайник, я еще раз посмотрел на осколки на полу, свет включить я забыл: звездное небо мириадами светящихся глаз посмотрело на меня из маленьких кусочков стекла.

В мире происходит очень много случайных вещей, порой настолько случайных, что начинаешь сомневаться в этом. А ведь проблема только в том, что ты боишься, не хочешь, избегаешь или наоборот жаждешь увидеть случайность.

Хотя некоторое вещи действительно совсем не случайны.

Как же достали всевозможные осколки в последнее время!

К черту. Потом соберу звездный мусор с пола. Сейчас мне не до этого.

Я затушил сигарету в раковине, выключил только разогревшийся чайник. Часы на холодильнике сверкнули мне в глаза зелеными цифрами: 3:08.


До момента моего стрессового подъема я работал весь вечер, было даже толком не отвлечься на нечто другое. Клиенты завалили всякой ерундой по самую глотку – пришлось разбираться. Видимо, это меня совсем не вдохновляло – организм в какой-то момент выключился. Да, да, ложился я на диван с придуманной для себя мыслью просто полежать пару минут, привести мысли в порядок…

Сев за компьютер, я осознал, что не могу взяться за эту скучную рутину. Несколько лет назад, покидая бюро, мне казалось, что я убегаю от ненавистной рутины. Начав работать на субподрядах, на самого себя, полностью осознал наивность своих мыслей. Рутина – основной костяк нашей жизни. Ее можно любить или относится безразлично, стараться не замечать или наоборот – одевать в радужные одежды. Все равно эта сука будет рядом. Даже когда весь мир катиться в Бездну.

Кстати, сколько теперь проблем я огребу с починкой машины… Денег надо будет уйму, с транспортниками решать еще… Бездна!

Бессмысленно пролистав пару файлов, совершенно не видя текста, я начал снова погружаться в свои давешние мысли. Оксана, наши отношения, мои переживания…

Схватив лежащий на столе телефон, отбил смс Лехе:

«Словно баба, блин, ною сижу».

Ответ получить я не ждал, но спустя всего минуту получил смс от друга:

«Спи, мля, страдалец херов».

Мои губы дернулись в легкой усмешке. Всегда приятно, когда окружающие проникаются твоим состоянием. Вдохновляет.

Отложив телефон в сторону, я снова взял компьютерную мышь в руки, открыл браузер, вбил в строку поиска адрес первого вспомнившегося мне новостного сайта. Перед глазами поплыли строки текста, картинки…

Восстания, мятежи, противостояния с полицией, войны. Сообщения о грабежах и убийствах на первой полосе. А ведь даже не в преддверии Армагеддона эти новости – вполне обычное дело. Так что же изменилось? Участились случаи или теперь ослаб контроль за информационными потоками? А, может, просто характер происходящего изменился? Легкий привкус отчаяния… Я даже чувствую его в каплях остывшего кофе в моей кружке. И почему я выключил чайник?

В то же время пока что все основные привычные нам плоскости жизни держатся: работают магазины, водители соблюдают правила дорожного движения, в офисах парятся клерки (возможно, последние свои дни), рои чиновников копошатся в своих муравейниках… Отчего же большинство не кричит: долой ограничения? Свобода перед смертью, легкость на пути к безвременью, полнота души перед пустотой?

Почему мы все равно живем в рамках заданного механизма? Разве не время теперь уже искать оттенки света во тьме, теперь, когда уже завтра может и не быть?

Надежда? Думаю, даже я в своем оптимизме не вижу в ней силы в эти дни.

Кажется, выстроенная система координат просто… не допускает самой возможности ничто.

Какого черта я сижу и копаюсь в бумажках?!


Кстати, я совсем забыл о дневнике, что взял утром из квартиры несчастной девчонки… А ведь положил на видном месте, прямо перед собой.

Что там меня заинтересовало в тот раз? Точно. «Давай сыграем в любовь?».

Открыв первые страницы, я погрузился в чтение. Могу сказать, во время него я испытывал некоторый дискомфорт – словно залез в чьи-то нестиранные штаны. Носом.

Девушка описывала свои повседневные дни, в целом скучные, иногда не очень… Через полчаса я даже начал зевать. Дурацкая, походу, идея… Но тут, перелистнув очередную страницу, я наткнулся на вклеенный текст – он явно не был написал рукой хозяйки дневника:


Правила игры:


Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.

Правило второе – если ты захочешь закончить играть, то игра закончит играть в тебя.

Правило третье – играть нужно до конца и без остатка.

Правило четвертое – страсть и огонь, боль и разочарование – не более, чем оттенки; придумай все, что захочешь.

Правило пятое – никаких больше правил.


Красивый почерк, даже несколько знакомый. На мужской похож слабовато. Хотя каких сейчас только не бывает…

Следом за правилами несколько страниц дневника было изрисовано набросками лиц, каких-то фигур. Очертания размыты, все принадлежат девушке.

Затем стиль изложения изменился. Он стал рваным, напряженным.


Никогда не думала, что со мной может такое случиться. Все… перевернулось в голове.

Вроде бы привычные вокруг меня предметы стали… другими. Нет, вроде бы остались той же формы, цвета, запаха. Но другие.

Неужели в этом сила?

По-моему, мы просто решили играть.


Несколько страниц далее:


Ничего не понимаю. Мне словно… словно. Не могу выразить. Не хватает воздуха. Проклятье! Я же пишу!

Сука.

Пару недель назад я была другой, а теперь не могу найти себе место. Я каждый день, каждую минуту думаю о тебе! Зачем ты так со мной? Почему?

Ты играешь? Нет, правил, да? Это уже не любовь, это истязание!

Или…


Перелистнул еще несколько:


Я твоя без остатка. Каждым кусочком себя.

Ты управляешь мной, моим телом. Теперь и моей душой.

Больше я неспособна сопротивляться.

Только твоя.

Приказывай.

Я повинуюсь.

....

Приложи руки к груди. Ты слышишь?

Тук-тук!


Неожиданно в мою дверь позвонили, буквально в тот же миг сквозь разбитое окно на кухне донеслись душераздирающие вопли.

Я вздрогнул, грудь тут же сдавило дикой болью. Проклятье, я ведь не сходил к врачу…

Рука скользнула в ящик стола. Пусто. Мурашки теперь уж точно не от холода пробежали по спине. Где пистолет?

Так, спокойно. Он на кухне. Гостей в столь поздний час лучше встречать во всеоружии. Телефон, кстати, лучше положить в карман. Мало ли чего…

Почти бесшумно смотавшись на кухню, я подхватил пистолет. Теперь оставалось столь же ловко подойти к двери.

Под ногами предательски хрустнули осколки.

Проклятье! Теперь уж таиться нечего.

На холодильнике – зеленые 4:18 утра.

– Кто там? – громко крикнул я в коридор.

В ответ молчание.

Подойдя к двери, я приложил ухо к двери. Тишина, я слышу только стук своего сердца.

Некоторое время послушав самого себя, я осторожно посмотрел в глазок: линза явила мне лишь пустую лестничную площадку, освещенную яркой диодной лампой, деревянную дверь квартиры напротив.

Стоит открывать? Недавно кирпич с петардой, теперь эта ерунда.

Выглянуть все же? Чего я боюсь?

Еще раз посмотрел в глазок: без изменений.

Черт! Ноги даже немного подрагивают, чувствую себя ребенком…

Замок щелкнул очень громко. Раньше я не обращал на это внимания, сейчас это было чертовски оглушительно.

Держа пистолет наготове, медленно отрыл дверь. Осторожно выглянув, я убедился в отсутствии кого либо на лестничном марше, ведущем на верхний этаж. Сделав шаг вперед, я посмотрел на площадку ниже – тоже никого.

Странно. Вроде бы пусто, но вот прямо перед дверью – листок бумаги из принтера.

Хмыкнув, я поднял его. Оказалось, на другой стороне было что-то напечатано наклонным шрифтом прямо посередине:

Существует такой цветок, от названия которого бросает в сакральную дрожь – мысли сами по себе рождают образы, фантазия… предлагает варианты…

Очень интересно. Кто-то решил позабавиться со мной сегодня ночью? Или, может, обронил невзначай?

Случайность и предопределенность.

Я покачал головой и затем увидел еще один листок бумаги – он лежал посередине лестницы, ведшей на пятый этаж.

Не совсем отдавая отчет своим действиям, я поднялся и взял его, перевернул, прочел продолжение:

Отчего-то желание обладать им возрастает почти также быстро, как бегут мысли.

Меня охватило странное чувство, по спине забегал холодок. Стало интересно и страшно. До жути!

Поднявшись на межлестничный пролет, я обнаружил следующий листок.

И многие считают, что можно выдать за желанное подделку.

На пятом этаже ждал новый текст:

Ох, уж эти ушлые умишки – вечно норовят сыграть на чужом незнании и доверчивости.

Я шел выше, поднимаясь по этажам, находя новые листки то на лестнице, то на подоконнике пролетов, то вообще приклеенные к стене.

И спешат, выдумывают способы.

Делают это пошло, безвкусно.

Без всякой глубины и силы – подделка разочаровывает своей грубостью, наивной чрезмерностью…

Невозможным максимализмом.

Все черное – от лепестков, до стеблей.

Но если вдуматься изначально, стараясь не попасться на обман…

Можно предположить, что настоящая тьма, великая и бесконечная…

Пугающая и манящая…

Скрывает за своей темной вуалью…

Нежную и покорную, страстную и загадочную…

Я поднялся на десятый этаж и несколько замешкался: к торчавшему на потолке крюку на толстой веревке было подвешено нечто огромное, закрытое темной материей. Лампа на потолке светила очень тускло, но я мог разглядеть очертания висевшего нечто.

Поднял последний листок и прочитал:

Бардовую сердцевину Черной Розы.

Я снова посмотрел на висевший передо мной предмет. Очень большой – сверху точно что-то круглое.

Мне стало очень интересно посмотреть что внутри, ведь…

"мысли сами по себе рождают образы, фантазия… предлагает варианты…"

Немного трясущимися руками я взялся за материю – она висела свободно. Я резко дернул ее в сторону.

В глазах потемнело, дыхание сперло, а ноги подкосились.

Это был повешенный человек. Черт возьми, он был одет в темно-бордовый пиджак!

Лицо перекосила предсмертная гримаса, язык вылез изо рта. Глаза закрыты. Труп стопроцентный труп!

Парень. Молодой, примерно моего возраста. Вот тебе… Господи! Я его знаю! Ну конечно, видел среди фотографий… Оксаны!

Мир перед глазами стал кружиться, руки сами нашли телефон, набрали номер – я даже не смотрел, помнил наизусть.

Какой кошмар, боже…

Точно он, я хорошо запомнил это лицо, прическу.

Она сняла спустя всего три гудка. Голос тихий, заспанный. Возмущенный.

– Оксана, это я, не клади трубку… Тут такое дело, черт. Тот парень, ну твой знакомый, ты еще с ним… В общем, он… – говоря, я снова посмотрел на висевший труп, и телефон выпал из моих рук. Девушка что-то говорила, но я не слышал…

Из нагрудного кармана торчала бумажка – на ней было написано знакомой мне вязью, той самой, что были занесены правила в дневник Хопко.

С трудом поднявшись, я подошел к мертвецу и вынул бумажку, прочитал:


Правило первое – начиная играть, закончить игру невозможно.

Правило пятое – никаких больше правил.


8 921 567 78 88


Максим меня нередко ругал за мое кокетство, говоря, что я ветреная. Ему не нравилось, что я часто являлась центром внимания, но это и была моя жизнь. Никого не подпуская близко, я любила существовать среди людей. Да, и самих людей я тоже любила. От разнообразия людских отношений просто невозможно отказаться, с каждым ты вступаешь в своеобразную игру, ты можешь обозначить ее правила на листе бумаги, в небольшой книге, написанной специально для вас, в дневнике, или просто следовать ее негласным правилам, которые никто не записывает, но все понимают и следуют им. Я, пожалуй, всегда стремилась не следовать им, а создавать, хотя и со мной многие вдоволь наигрались.

Когда ты ведомый, то эмоции и чувства даже как-то сильней, ты ничего не можешь сделать. Ты можешь месяцами ожидать встречи, ждать того дня, часа, минуты, долго к нему готовиться. В моем случае, возможно, купить новое платье, подобрать игривые чулки, оголить ноги, подчеркнуть их идеальность высоким каблуком, завить струящиеся локоны, несколько подчеркнуть глаза, несомненно, найти яркую помаду…

Именно так я ждала пятое или шестое свидание с Алексеем, уже не помню сейчас. Помню свое платье, оно не было дерзким, простое черное, но подчеркивающее каждый изгиб тела. Немного любимых духов, которые уже почти закончились, но все же хватило несколько капель… Волосы, запястье.

Мы должны были встретиться на набережной. Я долго думала во сколько выйти. За 30 минут… Нет, я приду слишком рано, а он никак уж не должен понять, как долго я его ждала, как каждая моя клеточка стремится к нему, думает о нем, уж кто, а он умел изводить. Вышла, ветер прямо в лицу, спутал волосы, немного задрал платье, я уронила ключи. Наклонилась, несколько совсем не стесняющихся взглядов тут же обратилось ко мне. Блин, почему я так волновалась, бросало то в холод, то в жар, казалось уже и желудок начал изнемогать. Это просто Алексей, мой друг, художник, обычный парень, даже в меру скучный… Так, еще у него уже есть морщинки около глаз и намечающийся животик…

На набережной я оказалась первой. 5 минут, 10 минут. Вечность. Проходящие мимо парочки, жалеющие взгляды, видимо, мой внешний вид все же выдавал старания, как бы я не стремилась к продуманной небрежности. Смс. 8 921 567 78 88. Это он. Я никогда не записывала номера. «Много дел. Я не смогу. Извини».

Боль, проникающая в самое сердце, почему он так со мной…

Я иду по набережной, одна, мысли сменяют друг друга. Наверно, я не могу оценить ситуацию, я слишком поддаюсь эмоциям. Что такого, в сущности, он сделал? Он работает, я сама знаю об этом, в последнее время он стал безумно популярен, заказы один за другим. Чьи-то богатые жены, сестры этих жен, матери, двоюродные племянницы, все подряд, советуют его друг другу, приходят в галерею, томно, заигрывая разговаривают с ним около часа, и вот очередной заказ. И все же, неужели я значу для него так мало, это всего лишь работа, чертовы краски и холсты, а я… Во мне же столько жизни!