Любовь в полдень

Глава 6

С тех пор как Беатрикс по ошибке отправила капитану Фелану любовное письмо, прошло десять месяцев, но ответа так и не последовало. Кристофер переписывался с Одри, но та глубоко погрузилась в траур и не находила сил для общения даже с лучшей подругой.

И все-таки кое-что Одри сообщила: капитан был ранен и лежал в госпитале, однако, к счастью, выздоровел и вернулся в строй. Внимательно изучая газеты в надежде обнаружить упоминание о любимом, Беатрикс то и дело встречала сообщения о его новых подвигах. За время длительных военных действий и многомесячной осады Севастополя Фелан стал абсолютным чемпионом в Стрелковой бригаде по количеству полученных наград. Помимо британского ордена Бани, он получил медаль Крымской кампании с отдельными планками за Альму, Инкерман, Балаклаву и Севастополь, звание рыцаря французского Почетного Легиона и даже турецкое почетное звание Меджидие.

Тем временем дружба между мисс Хатауэй и мисс Мерсер, к сожалению, заметно охладела. Отношения разладились после того, как Беатрикс заявила, что больше не может продолжать переписку.

– Но почему же? – встревожилась Пруденс. – Мне казалось, ты делала это с удовольствием.

– Надоело, – коротко пояснила Беатрикс, с трудом сдерживая слезы.

Приятельница с сомнением покачала головой:

– Никогда не поверю, что ты способна ни с того ни с сего бросить человека. Что он подумает, когда письма перестанут приходить?

Справедливый вопрос отозвался острым чувством вины и щемящим ощущением пустоты. Беатрикс с удивлением услышала собственный голос:

– Не могу больше писать, не открыв правду. История приобретает слишком личный характер… на пути встали чувства. Понимаешь, о чем я?

– Единственное, что можно понять, – это твой эгоизм. Ты устроила так, что я не могу написать ни строчки: разница будет заметна во всем, начиная с почерка. Хочешь не хочешь, а отныне ты обязана держать капитана на крючке до его возвращения для меня.

– Но зачем он тебе? – нахмурилась Беатрикс. Выражение «держать на крючке» ей очень не понравилось:

можно подумать, Кристофер – мертвая рыба, одна из многих пойманных. – Кавалеров у тебя и так вполне достаточно.

– Не жалуюсь. Но капитан Фелан внезапно превратился в знаменитость, стал героем войны. Не исключено, что после возвращения его пригласит на обед сама королева. К тому же после смерти брата богатое поместье Ривертон перейдет в его полное распоряжение. Сама понимаешь, добыча щедрая, ничем не хуже пэра.

Прежде примитивность рассуждений Пруденс забавляла, однако сейчас возобладало раздражение. Кристофер заслуживал лучшей доли, чем столь мелочный и поверхностный интерес.

– А ты не допускаешь, что на войне человек может измениться? – Беатрикс заставила себя говорить спокойно.

– Конечно, его могут ранить, но хочется надеяться на лучшее.

– Я имела в виду изменения в характере.

– Из-за того, что пришлось участвовать в сражениях? – Пруденс пожала плечами. – Полагаю, определенное влияние возможно.

– А ты газеты читала?

– Не читала, потому что в последнее время была очень занята! – обиженно отрезала Пруденс.

– Капитан Фелан получил даже турецкую награду за спасение раненого офицера-турка. А еще через несколько недель он пробрался в разбитый склад боеприпасов, где погибли десять французских солдат и пять пушек были выведены из строя. Он привел в действие уцелевшую пушку и в течение восьми часов удерживал позицию в одиночку. В другом случае…

– Вовсе не обязательно так подробно обо всем рассказывать. – Пруденс нетерпеливо взмахнула рукой. – О чем ты, Беа?

– О том, что капитан может вернуться совсем не таким, каким уехал. Если судьба друга хоть немного тебя интересует, стоит дать себе труд представить, что он пережил и какие испытания перенес. – Она протянула небольшой пакет, аккуратно перевязанный голубой ленточкой. – Первым делом необходимо прочитать вот это. Теперь понимаю, что следовало копировать все, что писала сама, чтобы ты смогла понять, о чем идет речь. Извини, раньше не догадалась.

Пруденс неохотно взяла письма Кристофера.

– Что ж, очень хорошо, постараюсь прочитать. Уверена, однако, что, вернувшись на родину, Кристофер не захочет говорить о каких-то письмах – ведь я буду рядом.

– Хотя бы попробуй лучше его узнать, – грустно посоветовала Беатрикс. – По-моему, тебя привлекает совсем не то, что действительно ценно. Человек заслуживает внимания. И даже не потому, что проявил небывалую храбрость в боях и получил множество наград… это, наверное, самая малая часть достоинств.

Беатрикс замолчала, потому что с печальной ясностью осознала: отныне придется избегать людей и проводить больше времени с друзьями-животными.

– Капитан Фелан написал, что, когда вы с ним встречались, вы ни разу не попытались заглянуть в глубину.

– В глубину чего?

Да, пожалуй, требовать глубины от Пруденс было бы опрометчиво.

– Он считает, что ты – его единственный шанс вернуться в мирную жизнь.

Во взгляде подруги читалось откровенное раздражение.

– Да, судя по всему, переписка действительно зашла неоправданно далеко; пока не поздно, лучше умерить пыл. Излишнее усердие пользы не приносит. Надеюсь, ты не вбила себе в голову, что Кристофер когда-нибудь… – Она тактично замолчала. – Впрочем, не важно.

– Понимаю, что ты собиралась сказать, – спокойно заметила Беатрикс. – Не беспокойся, я не питаю на этот счет никаких иллюзий. Прекрасно помню, как любезно капитан сравнил меня с лошадью.

– Неправда, с лошадью он тебя не сравнивал, – возразила Пруденс. – Просто сказал, что твое место в конюшне. Как бы там ни было, Кристофер – светский человек и не сможет обрести счастье с той, которая постоянно бродит по лесу и возится с животными.

– С животными интереснее, чем с людьми, – обиженно парировала Беатрикс и тут же пожалела о нетактичном замечании, тем более что Пруденс восприняла слова как личное оскорбление. – Прости, я вовсе не хотела…

– Думаю, тебе пора домой. Возвращайся к своим любимцам, – произнесла Пруденс ледяным тоном. – Очевидно, с теми, кто не способен ответить, беседа пройдет удачнее.

Расстроенная и униженная, Беатрикс направилась к выходу, однако бывшая подруга успела напоследок сделать еще более досадное замечание:

– Только обещай, ради нашего общего блага, что ты ни словом не обмолвишься о том, что письма писала ты. Признаваться бессмысленно. Даже узнав правду, он не захочет ни твоей дружбы, ни, тем более, любви. Единственное, чего ты добьешься, – это презрение и жалость. Гордый офицер никогда не простит обмана.

После такого откровенного разговора молодые леди встречались только мимоходом, а капитан Фелан не получил ни одного письма.

Беатрикс мучительно переживала неизвестность. Как дела у Кристофера? С ним ли Альберт? Правильно ли затянулись раны? Увы, отныне она не имела права знать ответы на жизненно важные вопросы.

Да и раньше тоже.

К ликованию всей Англии, Севастополь пал в сентябре 1855 года, а в феврале следующего, 1856-го, начались мирные переговоры в Париже. Муж Амелии Кэм Роуэн грустно заметил, что, хотя Британия (вместе с союзниками) выиграла войну, эта пиррова победа не могла оправдать потерь, как не могла вернуть жизнь погибшим и здоровье изувеченным. Трудно было не согласиться с цыганской мудростью. На поле битвы и в госпиталях скончались более ста пятидесяти тысяч солдат союзной армии и больше ста тысяч русских.

Когда наконец поступил долгожданный приказ о возвращении домой, Одри и леди Фелан узнали, что Стрелковая бригада прибудет в Дувр в середине апреля и сразу направится в Лондон. Стрелков ожидали с огромным нетерпением, а Кристофера считали настоящим национальным героем. Вырезанные из газет портреты бесстрашного воина украшали витрины магазинов, а его боевые подвиги служили главной темой разговоров в кофейнях и тавернах. Отдельные деревни и целые графства сочиняли ему пышные, восторженные приветственные письма, а политики поспешили заказать целых три церемониальных шпаги с украшенными драгоценными камнями эфесами и именем героя на ножнах. Оружие предназначалось в качестве благодарственного подарка.

Однако в радостный день высадки стрелков в Дувре капитана Фелана на торжестве таинственным образом не оказалось. Восторженная толпа на набережной приветствовала бригаду и требовала немедленного появления непревзойденного снайпера, но Кристофер предпочел уклониться от славословий, церемоний и банкетов… всеобщий любимец даже не появился на торжественном обеде, который давали королева и принц-консорт.

– Интересно, что же могло случиться с нашим героем? – забеспокоилась Амелия, когда на третий день он все еще продолжал отсутствовать. – Насколько помнится, он всегда отличался общительностью и стремился оказаться в центре внимания.

– Красноречивым отсутствием мистер Фелан привлекает к собственной персоне еще больше внимания, – заметил Кэм.

– Должно быть, его тяготит вся эта шумиха, – не удержалась от комментария Беатрикс. – Скорее всего где-нибудь спрятался и затаился.

Кэм с улыбкой поднял черные брови.

– Как лиса?

– Да. Лисы очень хитры. Порой делают вид, что убегают прочь от цели, но потом все равно возвращаются и добиваются своего. – Беатрикс подошла к окну и посмотрела на лес, утомленный неприветливой, запоздалой весной… слишком много восточного ветра, слишком много дождей. – Скорее всего капитан Фелан мечтает вернуться домой, но выжидает, пока собаки потеряют след. – Она замолчала и больше не произнесла ни слова, хотя Амелия и Кэм продолжали беседу. Должно быть, воображение болезненно разыгралось: почему-то не покидало странное чувство, что Кристофер где-то близко.

– Беатрикс! – Сестра тоже подошла к окну и ласково обняла ее за плечи. – Тебе грустно, дорогая? Может быть, стоит поехать в Лондон и провести светский сезон в столице, вместе с Пруденс? Ничто не мешает пожить у Лео с Кэтрин или остановиться в отеле у Поппи и Гарри…

– Не нахожу в лондонских гостиных ничего интересного, – отозвалась Беатрикс. – Провела в столице целых четыре сезона, и три из них оказались совершенно напрасными.

– Почему же? Ты имела шумный успех, джентльмены тебя обожали. Не исключено, что в этом году появится кто-нибудь новый и интересный.

Беатрикс печально вздохнула.

– В Лондоне никогда не бывает никого нового, а тем более интересного.

– Верно, – согласилась Амелия после недолгого размышления. – И все же уверена: в городе тебе будет лучше, чем здесь, в деревне. Вокруг такая тишина…

В эту минуту в комнату ворвался маленький темноволосый мальчик верхом на игрушечной лошадке. С воинственным кличем, отчаянно размахивая деревянным мечом, четырехлетний воин промчался по гостиной и случайно задел торшер с синим стеклянным абажуром. Молниеносным броском Кэм спас лампу от неминуемой гибели.

Рай обернулся, увидел отца на полу и со смехом прыгнул сверху. Завязалась борьба. Улучив момент, Кэм повернулся к жене, чтобы сообщить:

– Как видишь, тихо здесь далеко не всегда.

– Я соскучился по Джаду, – пожаловался Рай. – Когда он вернется?

Меррипен и Уин (сестра Беатрикс и Амелии) вместе с сыном Джейсоном, по-домашнему – Джадом, месяц назад отправились в Ирландию, в поместье, которое зятю предстояло унаследовать. Очень пожилой родственник тяжело заболел, и Меррипен согласился задержаться на неопределенное время, чтобы войти в курс дела и познакомиться с арендаторами.

– Вернется не очень скоро, – с сожалением ответил Кэм. – Возможно, не раньше Рождества.

– Так долго ждать, – грустно вздохнул Рай.

– Но у тебя есть и другие кузены, дорогой, – успокоила сына Амелия.

– Они все в Лондоне.

– Эдвард и Эммалайн обязательно приедут на лето. А пока можно поиграть с маленьким братиком.

– Но Алекс ничего не умеет! – возмущенно воскликнул мальчик. – Не разговаривает, даже мячик не может кинуть. Да еще и постоянно протекает.

– С обоих концов, – добавил Кэм и с улыбкой посмотрел на жену янтарными глазами.

Амелия с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться.

– Но не вечно же он будет протекать.

Гордо восседая на груди отца, Рай взглянул на Беатрикс.

– Поиграешь со мной, тетя?

– С удовольствием. Во что? В шарики? В бирюльки?

– В войну, – решительно заявил племянник. – Я буду нашей кавалерией, а ты будешь русскими, и я буду гоняться за тобой вдоль забора.

– А что, если представить в лицах Парижские мирные переговоры?

– Но мирных переговоров без войны не бывает, – авторитетно заметил маленький философ. – Если сначала не сражаться, то о чем же тогда договариваться?

Беатрикс улыбнулась сестре.

– Чрезвычайно логично.

Рай подскочил, схватил тетушку за руку и потащил в сад.

– Пойдем, пойдем, – приговаривал он. – Обещаю не размахивать мечом, как в прошлый раз.

– Не бегайте в лес, – предостерег вслед Кэм. – Один из арендаторов рассказал, что утром из ореховой рощи выскочила бродячая собака и с лаем набросилась. Он опасается бешенства.

Беатрикс остановилась и обернулась.

– Какая собака?

– Дворняжка, очень похожая на терьера. Арендатор уверяет, что пес украл у него курицу.

– Не волнуйся, папа, – уверенно успокоил малыш. – С Беатрикс можно не бояться. Ее все звери любят, даже бешеные.

Глава 7

После часа беготни вдоль живой изгороди и по дорожкам сада Беатрикс отвела племянника домой: настало время дневных занятий.

– Не люблю уроки, – пожаловался Рай, когда через французское окно друзья возвращались в гостиную. – Хочу играть.

– Но ты же сам знаешь, что заниматься математикой необходимо.

– Почему необходимо? Я уже и так умею считать до ста. Уверен, что больше никогда и не понадобится.

Беатрикс улыбнулась:

– Тогда займись чтением. Сможешь прочитать множество увлекательных историй – например, об удивительных приключениях.

– Но если все время читать о приключениях, то когда же в них участвовать?

Беатрикс со смехом покачала головой:

– С тобой лучше не спорить! Ты хитрый, как целая тележка обезьянок.

Мальчик в три прыжка одолел ступеньки и обернулся.

– А ты идешь, тетя?

– Пока нет, – рассеянно ответила Беатрикс, не в силах отвести взгляд от леса. – Пожалуй, немного прогуляюсь.

– Может быть, мне пойти с тобой?

– Спасибо, Рай, но сейчас хочется побыть одной.

– Наверное, собираешься искать собаку? – прозорливо предположил молодой человек.

Беатрикс кивнула:

– Не исключено.

Рай посмотрел неожиданно серьезно.

– Тетя!

– Да, милый?

– А ты когда-нибудь выйдешь замуж?

– Надеюсь. Но сначала надо найти своего человека.

– Если никто на тебе не женится, тогда я женюсь, когда вырасту. Но только если буду выше тебя: не хочу смотреть снизу вверх.

– Благодарю! – торжественно произнесла Беатрикс и поспешила отвернуться, чтобы спрятать улыбку.

Дорога к лесу сюрпризов не обещала: мисс Хатауэй ходила по ней уже сотни раз. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и освещало давно знакомый пейзаж. Кора скрывалась под слоем бледно-зеленого мха; исключение составляли лишь небольшие темные островки, где древесина превратилась в пыль. Мягкую землю устилали прошлогодние листья и уже опавшие с орешника молодые сережки, сквозь которые пробивались ростки папоротника. Звуки тоже казались родными: птичье пение, шелест листвы, шорох миллионов крошечных живых существ.

Лес выглядел прежним, и все же вскоре родилось новое ощущение: настороженности, предчувствия незнакомого, инстинктивного напоминания о бдительности. В воздухе повисло смутное обещание… чего-то. С каждым шагом напряжение нарастало. Сердце вело себя странно, а кровь возбужденно пульсировала не только в запястьях, но и в горле, и даже в коленях.

Впереди мелькнуло живое существо: тень проскользнула низко, у основания деревьев, примяв папоротник-орляк. Нет, это не человек.

Беатрикс подняла с земли ветку и ловко укоротила до размеров трости.

Существо остановилось, и лес погрузился в тишину.

– Немедленно иди сюда! – строго приказала Беатрикс.

Пес послушно продрался сквозь густой подлесок и вышел на поляну. Внешне он очень напоминал терьера, остановился в нескольких ярдах, зарычал и оскалил длинные белые зубы.

Беатрикс стояла неподвижно и спокойно рассматривала пришельца. Худой, с жесткой короткой шерстью, смешными бакенбардами на мордочке, забавными кисточками на ушах и выразительными карими глазами, круглыми, словно монетки.

Трудно было не узнать характерный облик: она уже видела его прежде – на лаконичном, но выразительном рисунке.

– Альберт? – удивленно спросила Беатрикс.

Уши тут же дернулись и навострились. Пес что-то пробормотал, сердито и растерянно признавая справедливость догадки.

– Значит, он привез тебя с собой, – растроганно произнесла Беатрикс и отбросила палку. В глазах стояли слезы, но она негромко рассмеялась. – Как хорошо, что ты уцелел на войне! Иди же скорее сюда, Альберт, давай познакомимся. Будешь со мной дружить?

Она стояла неподвижно, выжидая, когда собака осторожно приблизится. Альберт обнюхал юбку, медленно обошел кругом. В следующий миг в ладонь уткнулся холодный влажный нос. Беатрикс не шевелилась, даже не погладила по голове – просто стояла, позволяя умному созданию привыкнуть к своему запаху. Наконец напряжение спало, мышцы расслабились, и пасть слегка приоткрылась. Знакомство прошло успешно. Настало время показать, кто здесь главный.

– Сядь, Альберт! – властно приказала Беатрикс.

Пес послушно выполнил команду, поднял голову и тихонько заскулил. Теперь уже ничто не мешало приласкать, почесать за ушами, потрепать по голове. Альберт возбужденно задышал и даже прикрыл глаза от удовольствия.

– Значит, убежал от хозяина, озорник? – спросила Беатрикс, приглаживая жесткую шерсть на спине. – Ах, проказник. Соскучился по охоте на кроликов и белок? А ведь уже ходят слухи о пропавших курах. Лучше держись подальше от дворов, а то в Стоуни-Кросс любопытства не понимают и не любят. Может быть, отвести тебя домой, парень? Наверное, мистер Фелан уже беспокоится и разыскивает. Он…

Послышался шорох. Кто-то пробирался сквозь чащу. Альберт обернулся и с радостным лаем бросился к подходившему человеку.

Беатрикс не спешила поднимать голову – прежде попыталась успокоить дыхание и безумное биение сердца. Пес тем временем вернулся к новой знакомой и, радостно высунув язык, оглянулся на хозяина, словно говоря: «Смотри, кого я нашел!»

Наконец, медленно выдохнув и собравшись с силами, мисс Хатауэй осмелилась посмотреть на человека, который остановился примерно в трех ярдах от нее.

Кристофер.

Мир мгновенно замер.

Она попыталась сравнить героя сражений с прежним светским повесой. Нет, остаться прежним он никак не мог. Теперь это уже не сошедший с Олимпа молодой бог, а закаленный в боях воин.

Лицо загорело и приобрело золотисто-медный оттенок, как будто солнце насквозь пропитало кожу. Русые волосы коротко подстрижены. Взгляд бесстрастный, неподвижный и в то же время таящий глубоко запрятанную боль.

Каким печальным он выглядел и каким одиноким!

Захотелось подбежать, прикоснуться, обнять. Разве можно в такой миг неподвижно устоять на месте?

Беатрикс с трудом узнала собственный дрожащий голос:

– Добро пожаловать домой, капитан Фелан.

Кристофер смотрел молча, явно не узнавая. Ах, эти глаза пронзали душу… лед и пламя.

– Я – Беатрикс Хатауэй, – представилась она. – Моя семья…

– Да, прекрасно вас помню.

Низкий бархатный голос ласкал слух. Взволнованная и растерянная, Беатрикс смотрела в непроницаемое лицо.

Для Кристофера Фелана она оставалась незнакомкой, и все же память о письмах незримо присутствовала между ними, хотя капитан этого и не сознавал.

Беатрикс погладила Альберта.

– Вас не было в Лондоне, – прервала она затянувшееся молчание. – А там в вашу честь стоял такой шум!

– Не чувствовал себя готовым к столь серьезным испытаниям.

Несколько слов выразили и отношение, и состояние души. Разумеется, он не был готов к торжествам. Контраст оказался бы слишком болезненным: после пропитанных кровью жестоких военных будней – парады, фанфары и цветы.

– Трудно представить, что здравомыслящий человек способен вынести эту безмерную суету, – согласилась Беатрикс. – Настоящее сумасшествие. Ваши портреты выставлены во всех витринах, и даже вещи называют в вашу честь.

– Вещи? – настороженно переспросил капитан.

– Да. Появился новый фасон шляпы: «фелан».

Темные брови сошлись у переносицы.

– Не может быть.

– Еще как может! С закругленным верхом и узкими полями, серого или черного цвета. Даже в Стоуни-Кросс уже продается.

Кристофер что-то невнятно проворчал себе под нос.

Беатрикс почесала Альберта за ухом.

– Пруденс рассказывала о замечательной собаке. Хорошо, что вы привезли ее с собой.

– Ничего хорошего, – сухо возразил Кристофер. – Как только в Дувре сошли на берег, Альберт словно с ума сошел. До сих пор пытается кусаться, даже набросился на одного из слуг, постоянно лает. На ночь пришлось запереть разбойника в сарае, так он каким-то чудом умудрился сбежать.

– Это от страха, – пояснила Беатрикс. – Думает, что если будет так себя вести, никто его не обидит. – Альберт встал на задние лапы, а передние дружески положил на юбку, словно хотел обнять. Беатрикс выставила колено, чтобы пес смог опереться.

– Сюда, – тихо позвал Кристофер. В голосе прозвучала откровенная угроза, и по спине Беатрикс пробежал холодок. Собака прижала хвост и послушно вернулась к хозяину. Капитан достал из кармана поводок и надежно закрепил вокруг лохматой шеи. Оценивающе посмотрел на случайную собеседницу: взгляд скользнул с грязных пятен от лап на платье к изящной линии груди.

– Прошу прощения, – произнес он коротко и недовольно.

– Ничего страшного, меня этим не испугаешь. Но надо как можно быстрее отучить его прыгать на людей.

– Альберт жил среди солдат и понятия не имеет о приличном обществе.

– Ничего, скоро привыкнет. Уверена, как только освоится в новой обстановке, станет прекрасной собакой. – Беатрикс на миг задумалась, а потом предложила: – Могу позаниматься, когда в следующий раз приду навестить Одри. Собаки меня любят и слушаются.

Взгляд сурового воина потеплел.

– Совсем забыл, что вы дружны с моей невесткой.

– Да. – Беатрикс смущенно замолчала. – Следовало раньше сказать, что я глубоко сочувствую вашему горю…

Предупреждающим жестом капитан поднял ладонь. А когда рука наконец опустилась, пальцы нервно сжались в кулак.

Беатрикс все поняла. Боль утраты еще не успела притупиться, и территория оставалась запретной.

– Должно быть, вы лишь недавно в полной мере осознали потерю, правда? – осторожно осведомилась она. – До возвращения в Стоуни-Кросс смерть брата, наверное, не казалась реальностью.