Трискелион Новонареченные
– Садись, – показала она рукой на свободное кресло.
Виталина всё ждала, что вот-вот снова зазвенит будильник, и она проснется в отеле Полозова двора, и сон закончится, но удивительное видение продолжалось.
– Зачем мы здесь? – робко спросила девушка рассматривая богатое убранство библиотеки.
– Ох, как я понимаю твоё удивление, – ответила женщина. – Двадцать лет назад я так же, как и ты, сидела в этом огромном зале прибывая в полном недоумении и опасаясь за свою жизнь или, по крайней мере, за психическое здоровье. А потом, как и многие другие, я сделала выбор…
Замешательство и напряжение девушки нарастало, она нервно перебирала складки зеленой юбки и озиралась по сторонам. К хрустальному звуку капающей воды примешивалось чуть слышное шипение в коридоре и легкие, почти не существующие шаги по давно отсыревшему каменному полу зала. Ника Петровна быстрым взглядом окинула девушку, прищурилась и слегка улыбнувшись продолжила свой рассказ.
– Когда-то давно, ещё на заре сотворения мира из четырёх диких стихий: огня, воды, ветра и земли, правда тогда это была магма, смешанная с метеоритными осколками, – женщина усмехнулась, – родилась наша планета, а вместе с ней и первая колдовская сила молодого мира. Колдовство было юным и чистым. Несколько столетий формировалась земля. Колдовство обитало во всём. Бежало по руслам рек, наполняло моря и океаны, убаюкивало вулканы и усмиряло дикие ветра. Планета зеленела и наполнялась жизнью. Под яркими лучами ласкового солнца прорастали семена, медом наливались фрукты, цвели ароматные цветы, птицы и звери растили детёнышей. Ночью наступало время власти луны. В высоком темном небе вокруг яркого молодого месяца сияли звёзды, проносились хвостатые кометы. Ночная прохлада опускалась умиротворенным сном на землю. Тёплые дожди поили молодой мир. В царстве безмятежности и равновесия текли столетия. Землю заселяли и осваивали люди. Юное колдовство поселилось в пещере под высоким водопадом и однажды, столкнувшись с молодыми мужчиной и женщиной, поселилось в них. Так явились миру первородные чародей и колдунья. Сила их была велика, а непорочные сердца наполнены любовью и состраданием ко всему живому. Имена первородных чародея и колдуньи затерялись в веках и давным-давно забыты. Но о них сохранилась великая память. Первородные чародей и колдунья построили для людей страну городов, в которых не было зла, боли и ненависти. Страну гармонии, света и счастья окружали пастбища с сочной зеленой травой, пышные фруктовыми сады и кристально чистые озера, богатые рыбой. В центре страны городов воздвигли неприступный город Аркаим.
Аркаим возвели из двух колец крепких широких стен, вписанных одно в другое, в которых выстроили жилища для помощников и учеников волшебников. Во внутреннем кольце стен устроили уютное святилище для чародея и колдуньи. В самом сердце Аркаима вырастили дивный сад. На фруктовых деревьях поселились чудесные птицы, повсюду благоухали пышные цветы и кустарники, в небольших прудах сновали причудливые рыбы. Чародей и колдунья с радостью помогали каждому живому существу. Они передавали свои знания людям, чистым сердцем и мыслями. О природе, травах, животных; и делились с ними частичкой поселившегося в них колдовства. Но ни одно счастье не длится вечно. Однажды пришел в Аркаим юноша и стал проситься в ученики. Колдунья разглядела в его молодом сердце колкие огни ненависти и зависти. Чародей отказал юноше в крупице чистого колдовства. О, как черно и неразборчиво бывает человеческое сердце, ослепленное завистью и желанием всевластия. Тяжелые чувства и мысли грызли и разрывали темное сердце. Вскоре юноша преобразился и стал злым человеком. Он решил действовать и стал собирать войско подобных себе. Подобных ему оказалось не мало. Но без волшебной силы было невозможно одолеть страну городов.
Однажды злые люди устремили взгляды в ночное небо и призывали из темных небесных глубин страшных демонов. Демоны мира ночи услышали и поспешили на их зов. Пообещали злые люди демонам всех своих детей, стариков и половину мира. Так впервые был заключён тёмный союз между демонами и людьми, повлекший за собой великое горе. Этой же тёплой ночью, в самый тихий предрассветный час обрушилось полчище уродливых и безжалостных бесов на город Аркаим. Познал впервые мир ужас убийства и насилия. Пошатнулись крепкие стены страны городов. Тёплой кровью наполнились реки, мертвые тела распластались на пастбищах и в фруктовых садах…
Воспарила над страной городов первородная колдунья, окруженная кровавым сиянием, пульсирующим словно биение её сердца. За ней в небо взмыл первородный чародей. На секунду во всем мире воцарилась тишина. Все замолкли и замерли. И демоны, и люди, и животные подняли головы к небу и устремили взоры вверх. Пронзительным криком отчаяния и боли оглушила врагов колдунья, огненным светом ослепил чародей темных демонов. В центре святилища города Аркаима отворили врата в подземный мир тьмы и хаоса. Всеми силами мироздания, низвергли светлые волшебники бесов нечистых в геенну огненную, захлопнули за ними врата portae inferni и замкнули в тёмном мире злобы и страха. На врата portae inferni волшебники наложили печать объединенных первоначальных стихий. Замысловатый получился символ: три спирали, закрученные по часовой стрелке и замкнутые в круг. Позже этот знак получил название трискелион. После кровавой и жестокой битвы преобразились молодая колдунья в древнюю старуху, а молодой чародей в ветхого старца. Убитых горем людей, верных и невинных, утешили и исцелили. Окровавленные и обезображенные тела жертв ночного вторжения с почестью и песнопениями предали земле.
Горько плакали жители страны городов о подлом и коварном предательстве. Разрывались светлые сердца первородных волшебников. После тяжких раздумий пришло к людям осмысление, что мир начал новый жизненны цикл. Теперь он не юн и невинен. Теперь в мире появилось место злобе, ненависти и зависти.
И с того дня начался отсчет мира смертного. Время разорвалось на года, а год на двенадцать лун. Призвали первородные волшебники своих учеников и верных друзей стать хранителями portae inferni. Из солнечной пыли и теней ночных соткали враждебных к людям хранителей природных. Хранители принесли клятву стоять на страже врат до скончания времён, с умом использовать и передавать колдовские знания. Вознеслись первородные волшебники над страной городов и рассыпались яркими искрами первородного колдовства по земле. С тех пор и по сей день маленькие крупицы колдовства обитают во всём. Вековое дерево, выросшее из маленького семени, пушистые хлопья снега или отражение осеннего леса в спокойной глади озера – это ли не доказательство простого волшебства на земле? – Ника Петровна окончила свой рассказ, откинулась на спинку кресла и с удовольствием отпила глоток остывшего чая. Виталина вздохнула и спокойно спросила:
– Интересная теория мироздания. А при чем здесь Вы или я?
– Понимаешь, после той страшной ночи, страна городов простояла всего несколько столетий. От сильных землетрясений разрушались дома. Метеоритные дожди выжгли сады и пастбища. Трупы множества животных отравили воду в озерах и реках. Люди разбрелись по земле в поисках лучшего места для жизни. Хранители разделили на три части печать от врат хаоса и тьмы и спрятали в разных частях света. Если собрать все части трискелиона в одно целое, то в Аркаиме можно будет снова открыть portae inferni и получить безграничную власть над миром. Мы – стражи печати и наша задача не допустить этого. А ещё мы оберегаем хранителей природных, которые в свою очередь оберегают всё живое от людей. Мир быстро меняется…
– Аааа, понятно, – невежливо прервав собеседницу и тяжело вздохнула девушка, прибывая в полном замешательстве.
– Ты тоже должна стать стражем. Но для этого тебе придется отказаться от прежней жизни. Не веришь, что существует ещё мир, в котором колдовство реально? Возьми свой амулет и посмотри через него вокруг себя.
Виталина недоверчиво, но с опаской поднесла амулет к лицу и взглянула сквозь него. По каменному полу зала шлёпали босыми ногами бородатые гномы ростом в пол метра. На книжных полках и люстре сидели крохотные бабочки. Но если приглядеться – это же девочки в платьях, сотканных из лепестков полевых цветов, а за их спинами еле заметно трепетали полупрозрачные серебристые крылышки. Из-за двери выглядывала девичья голова в короне, переходящая в мощное змеиное золотое тело. На столе, между чашек, пушистой бесформенной кучей, хлопая большими желтыми глазами расселись темные комочки причудливых существ. Девушка задержала дыхание и с подозрительным интересом продолжала рассматривать странный мир вокруг.
– Ну что же – это тот мир, в котором мы живём и который мы пытаемся сохранить. Теперь ты сама всё видишь. После новонаречения, – это смена имени, – уточнила Ника Петровна, – и ты будешь видеть всё своими глазами без помощи амулета. – Женщина аккуратно взяла в руки одного из пушистых темных комочков и ласково погладила, усадив его на колени. – Потом будет обряд посвящения и …
– А если я откажусь? – снова прервала собеседницу Виталина.
– Тебя бы поучить манерам! Нуу, я в отказе сомневаюсь. Откажешься – вернёшься домой и всё будет как обычно, а это путешествие покажется просто сном. Так что дело твоё. Решай.
– А если соглашусь? – смущено спросила девушка.
– После обряда посвящения станешь одной из стражей печати portae inferni. Правда это долгий, а иногда и опасный путь. Выбор за тобой – Ника Петровна вздохнула, снова глотнула чай и застучав тонкими пальцами по столу проницательно уставилась на девушку в ожидании ответа.
3. Новонаречение
– Предположим я согласна, – выпалила Виталина и вжалась в кресло. В голове крутилась противоречивые мысли. Она уверяла себя, что ничего не потеряет, сделав такой необдуманный шаг. Что она давно мечтала попасть в мир таинств и волшебства. И вообще пора кардинально менять свою жизнь, и вот он шанс, глупо было бы упустить его.
– Так предположим или согласна? – строго и с напором переспросила женщина.
– Согласна, – на выдохе сказала девушка. – Согласна, – повторила она ещё раз, но уже спокойнее и увереннее.
– Ну тогда пойдём, – Ника Петровна бодро встала и жестом пригласила девушку к небольшой двери на противоположном конце зала.
Трепеща от волнения, Виталина снова смотрела сквозь амулет и робея шагала по зеленому полу, опасаясь пнуть гномов или наступить на одного из пушистых темных комочков, прыгавших в такт её шагам. За скрипучей дверью из темного дерева украшенной резными листьями папоротника оказалась, небольшая, но уютная комната. На противоположной стороне от входа находилась ещё одна дверь, такая же деревянная и темная, по обе стороны от неё разместились окна, занавешенные лёгкой светлой тюлью, на подоконниках теснились горшки с какими-то пёстрыми растениями. Вдоль стен стояли резные шкафы, упирающиеся в невысокий потолок. Верхняя часть дверец шкафов блестела стеклянными витражными вставками, сквозь которые тускло мерцали разноцветные кристаллы, громоздились холщовые мешочки и хрустальные пузырьки, наполненные мутной жидкостью. В центре комнаты стоял дубовый массивный стол, над ним висела черная металлическая люстра похожая на птичью клетку, с неё свисали сухие пучки ароматных трав. Покопавшись пару минут в шкафах Ника Петровна взгромоздила на стол несколько льняных узелков, перевязанных крест на крест красной атласной лентой.
– Вот, нам нужно переодеться, свою одежду оставишь здесь, – сказала женщина, распаковала один из узелков и стала натягивать черное, длинное платье.
Виталина развернула ближний к ней узел. В нем лежали кожаные полусапожки серого цвета на небольшом, но очень изящном каблуке. Из другого туго набитого узла она достала серое теплое платье с длинным рукавом и юбкой в три волана, обшитых бежевым кружевом. За платьем девушка достала кашемировое пальто темно-серого, почти черного цвета, доходившее до колен с ассиметричным подолом. На дне мешка обнаружились длинный шарф крупной вязки цвета красного вина, небольшая кожаная сумка через плечо со множеством карманов, короткие митенки и ремень с набивным цветочным орнаментом в тон шарфу.
– Ну как? – поинтересовалась женщина, разглядывая Виталину.
– Уютно, – улыбнулась девушка, – только мне кажется, что мне всё немного велико.
– А, – махнула рукой Ника Петровна. – Ужмется. Подтянется. Пошли скорее, нечего время терять.
– Как это ужмется и подтянется, само собой, что ли? – подумала Виталина и последовала за женщиной, подбирая подол платья и постукивая каблуками хлябающих сапог.
Темная дверь между окон, оказалась вырублена в отвесном склоне скалы, она выходила на небольшое каменное крыльцо с мраморными вазонами. От него в воду спускались пять потертых ступеней. По бокам каждой ступени стояли малахитовые статуэтки, изображавшие спящих змей, свернувшихся кольцами. Ника Петровна быстро прошагала вниз к воде и ловко запрыгнув в привязанную лодку села на широкую скамью. Виталина аккуратно залезла за ней, чуть не уронив сапог в воду и устроилась рядом. На носу лодки красовался деревянный девичий бюст с вытянутыми вперёд руками. Ника Петровна оттолкнула лодку от ступеней, деревянные руки опустились в воду, и лодка поплыла по узкой реке. Сзади лодки из-под темной воды время от времени с плеском выныривал деревянный резной рыбий хвост.
– Поздравляю, ты приняла верное решение, – торжественно сказала женщина, выпрямилась, прикрыла глаза и сложила руки на коленях. – А теперь слушай внимательно.
Лодка круто обогнула массивную каменную глыбу, нависшую над водой. Нырнула под плотно сплетенные голые ветви ивы, низко опустившиеся черным от сырости шатром. На крутые скалистые берега, ещё не освободившиеся от острой ледяной корки, набежала шумная волна. Огромная скала «Скоропеева горка» осталась позади. Лодка, постепенно набрала скорость и выплыла в просторную долину. Река становилась шире. Берега, усыпанные каменными глыбами, чередовались с тонкими полосками темного мокрого песка, ещё наполненного мелкими кристаллами льда. Вдоль правого берега, вдалеке тянулись высокие холмы, густо поросшие соснами с оранжево-коричневыми стволами и ещё заснеженными верхушками крон. Слева от реки лежала равнина на которой неспешно оттаивали просторные поля, покрытые плотным ковром подгнившей прошлогодней травы и густые заросли ежевики. Холодные порывы северного ветра нагоняли тяжелые темные тучи и раскачивали старые сосны. Корявые надломленные ветви пронзительно скрипели и стонали. Вокруг лодки трескались острые ледяные глыбы, темной водой бурлило течение. Звуки приближавшегося ненастья усиливались и сливались в один нарастающий гул.
Виталина крепко держась за борт лодки едва доходивший до пояса, испуганно озиралась вокруг. Влажные локоны, растрепанные ветром, прилипали к щекам. Ника Петровна сидела всё так же невозмутимо. Вдруг, сквозь гул и шум послышался ещё один звук походивший то ли на звонкий голос ребенка, то ли на вскрик испуганной птицы. Этот звук был неясный, едва уловимый, но Виталина четко различила в нём слово, повторившееся несколько раз.
– Я что-то слышала, – полушёпотом взволнованно сказала девушка.
– Что ты слышала? – повернулась к ней Ника Петровна. Женщина заметно оживилась, она с нетерпением ждала ответа.
– Я не уверенна, но мне кажется это звучало как имя… Аделаида что ли? – девушка пожала плечами и внимательно посмотрела вокруг, пытаясь понять источник странного звука.
– Аделаида. Хорошее имя, оно означает благородная. Пожалуй, ты правильно расслышала, – женщина расплылась в улыбке и взяла девушку за руку. – Поздравляю! Тебя нарекли. Это твоё новое имя. Скоро мы приплывём в одно уютное место, где ты будешь ожидать обряд посвящения. По пути мы проплывём поселение Колояр, удивительное место. Многие нашли там свой дом. И ещё у меня есть для тебя маленький подарок, – Ника Петровна вложила в руку девушки плоский, серебряный медальон с изображением пятиконечной звезды заключенной в круг, в центре которого блеснул маленький аметист. – Это амулет, там внутри него одолень-трава. – Женщина на секунду задумалась и улыбнулась сама себе. – Ах, да! Я совсем забыла представиться! Мое нареченное имя Руфина.
Береговой пейзаж изменился. Теперь, с двух сторон реки, из-под снега выглядывали мшистые коричнево-зеленые кочки, над ними кое-где тёмные кустарники раскинули тощие ветки. Единичные слабые сосны, густо обвешенные седым лишайником, поднялись на корневых лапах, стонали и раскачивались от порывов ледяного ветра. Совсем скоро берег стал суше и выше. Вековые дубы сползали мощными корнями к воде. Между ними небольшими группами теснились пушистые тёмно-зелёные ели и стройные берёзы с пожелтевшей от сырости корой. За очередным плавным поворотом, высоко над водой между берегов, на железных, толстых цепях, примотанных к могучим дубам, покачивался ствол столетнего дуба, разрубленный вдоль. Выпуклые буквы складывались в слово «Тихолесье», окруженное рисунком разнообразных символов и цветущих трав. Лодка снова набрала скорость и уже неслась по прямому руслу реки. Внезапно с лесного берега, обволакивая стволы деревьев густой волной, опустился холодный туман. Сквозь белую дымку не было видно ни серого неба, ни высокого берега, ни воды плескавшейся о борт лодки. Через белую сырую пелену послышались отдаленные голоса и лай собак. Вскоре лодка выплыла к деревне Колояр. Добротные бревенчатые дома спускались с холма к реке, а за ними высился огромный особняк, обнесенный высокой кованной оградой.
4. Дом на границе Тихолесья
Бюст деревянной девушки на носу лодки слегка приподнялся над водой, и к удивлению Аделаиды, лодка сделала сильный рывок вперёд и понеслась ещё быстрее по самому центру реки. Теперь стало невозможно разобрать береговой пейзаж. Мелкие ледышки со звоном залетали внутрь лодки, холодные брызги путались и застывали в волосах. Вскоре лодка плавно сбавила скорость и уткнулась в левый берег, усыпанный крупной белой мраморной галькой. Аделаида огляделась вокруг. На противоположном берегу высился коричнево-горчичный огромный холм, плотно покрытый кочками сухой травы, и почти весь освободившийся от снега. Кое-где по склону росли тонкие и корявые деревца. Из-под ободранного мокрого грунта торчали острые куски горной породы.
– Это Лядов холм, – сказала Руфина. – Туда одной лучше не ходить, там нечисть всякая живёт. Не самое миролюбивое население. Но воды они очень боятся и реку никогда не пересекают. Да и насиженные места покидают крайне редко. Так что бояться их не стоит. По крайней мере, пока ты на противоположном берегу. На этом берегу проходит восточная граница Тихолесья. А вот твой временный дом, – женщина указала рукой на темное пятно, вырисовывавшееся между ветками кустов и высоких деревьев. – Здесь по традиции живут новонареченные стражи. Или те, кто ещё не выбрал свой путь. Так что ты тут будешь не одна. Пойдём знакомиться! – Руфина жестом руки в синей бархатной перчатке позвала Аделаиду за собой.
От мраморного берега по пологому склону поднимались широкие каменные ступени. Между голых кустов и темных проталин, скрываясь между стволов вековых дубов и кедров, укрылся простой бревенчатый дом с низкой крышей, поросшей подушкой зеленого мха. Поднявшись по деревянным ступеням на небольшое крыльцо с двускатной крышей, обрамленной резными наличниками, Руфина трижды постучала в крепкую дверь. Массивная дверь звякнула золотистым замком, и сама собой плавно открылась. Путницы вошли в большую тёплую гостиную, совмещенную с кухней. В центре стены противоположной входу стоял большой камин, совмещенный с духовкой и поверхностью для приготовления еды. Слева от камина вдоль стены между двумя окнами расположились узкие столы, и кухонная утварь. На стенах громоздились полки, заставленные пирамидами чашек и тарелок, чугунками, склянками и бутылками, овитыми виноградной лозой. Под потолком висели пучки трав и кореньев, перевязанные яркими лентами. Справа от входа стоял крепкий деревянный стол прямоугольной формы, окруженный несколькими простыми стульями. Напротив, стола, рядом с камином, темнел дверной проём.
– Проходи, не стесняйся, – пригласила Руфина заглядывая в соседнюю комнату. – Еда на плите, а тут спальня. О! Тут спит твоя соседка. Располагайся и отдыхай. Здесь есть всё необходимое. Ничего не бойся, дом крепкий. А мне пора. Не забудь свое новое имя, Аделаида, скоро вас посвятят. Совсем скоро – завтра. – Женщина еле заметно улыбнулась, накинула капюшон пальто, потрепала девушку по плечу и закрыла за собой дверь.
Аделаида взяла с полки большую чашку, налила горячий чай из чайника, уже давно выпускавшего струю пара, уселась за стол и погрузилась в неясные спутанные мысли. Перед глазами пробегали воспоминания привычной жизни: душный офис, тесная одежда, тяжелый городской воздух, холодная съемная квартира с окнами, выходящими в грязный двор заселенный жирными крысами. Люди, в своём большинстве с серыми лицами и равнодушные к происходящему, уткнувшиеся в экраны телефонов. Это хорошо ещё, когда равнодушные. Встречаются же люди агрессивные, громко кричащие, жаждущие скандала или драки … А тут природа. Река, так много воздуха и древний лес. Настоящее стихийное волшебство и колдовство. Странные, а может и страшные существа. Да о таких путешествиях люди только в книжках читают… а вдруг меня отравили и это всё только предсмертная галлюцинация. Или нет! Вдруг я уже умерла и моё тело лежит где-то на асфальте под колесами грузовика. Вдруг всё это потусторонний мир куда попадают после смерти…
По оконным стеклам застучал мелкий дождь. В доме было тепло и уютно. На люстре под потолком сами собой зажглись красно-желтые огоньки. В камине звонко затрещали поленья. Тихие шаги в соседней комнате вырвали Аделаиду из размышлений. В дверном проеме спальни появилась девушка, одетая в белую ночную рубашку, плечи покрывала пуховая пушистая шаль. Мягкие кудри рыжеватых спутанных волос обрамляли миловидное лицо. Она выглядела сонной и уставшей.
– Здравствуй, ты тоже новонареченная, – девушка плотнее закуталась в шаль, налила чашку чая и села напротив Аделаиды, – меня зовут Искра. А ты?
– Меня Аделаида. Вообще-то ещё несколько часов назад я была Виталина. Я в растерянности и не совсем понимаю, что происходит, – девушка ёрзала на стуле, пожимала плечами и нервно озиралась по сторонам.
– Если честно я тоже не до конца всё понимаю. Я тут уже второй день и очень рада что теперь я не одна. Здесь хорошо и спокойно. Но когда всё время одна становится тоскливо. Смотри, камин разгорается сам, когда холодает, и свет тоже, когда темнеет. Еду готовят домовики, – Аделаида в недоумении посмотрела на Искру, немного нахмурив брови. – Это такие маленькие люди. Ну! Как из народных сказок! Представляешь они живут у нас в подполье. Вон там, – девушка показала пальцем на еле заметную дверцу в полу слева от камина. – Я думала, это всё выдумки, – Искра хихикнула. – Как я поняла, мы должны в этом доме дождаться какого-то посвящения, – она сделала несколько глотков чая, поправила шаль, соскользнувшую с плеча, и оперлась подбородком на подставленные ладони – Расскажи о себе.
– Я, ну… – и тут Аделаида с ужасом поняла, что в общем то нечего рассказывать, жизнь её была совершенно однообразной и скучной, – последнее время я работала в офисе, по выходным ходила гулять…Иногда рисовала. – Вот и всё. Всё что она могла рассказать о себе.
– А семья? – перебила девушку Искра. Её собеседница невольно вспомнила о манерах общения, про которые ей говорила Руфина.
– Нет уже никого. Два года назад поезд сошел с рельс, погибло много людей в том числе мои отец, мать и пятилетняя сестра. После этого я переехала в другой город. Слишком тяжело было жить в том месте, где никого не осталось, и всё напоминало о родных …
– Ой, – ойкнула Искра, повисла неловкая пауза, – извини меня. Давай ка лучше поужинаем. Ты, наверное, устала и голодна с дороги. У нас сегодня пирог с курицей и сыром. Смотри какой красивый – она достала из духовки круглый пирог с румяной корочкой. Комнату наполнил густой аромат свежей выпечки.
Неожиданно трижды постучали во входную дверь, и она медленно открылась. Порог переступила полная седая женщина средних лет в черном длинном плаще. Следом за ней вошла молодая девушка, одетая точно также, как Аделаида. Из-под мокрого капюшона выбились легкие пряди светлых волос. Девушка еле заметно кивнула, на бледном худом лице появилась слабая улыбка, голубые водянистые глаза безучастно блуждали по комнате.
– Здравствуйте, – медленно и немного хрипло сказала Искра. Она застыла на месте от неожиданности с пирогом в руках.
– Добрый вечер, – ответила женщина. – Вас уже двое? Поздравляю вас с наречением! Я Равенна, а это Сильва. Ну что же знакомьтесь. – Женщина легонько подтолкнула Сильву к столу, а сама медленно прошла круг по комнате, жадно вдыхая ароматы лесного дома. – Ммм, пирог с курицей. Пожалуй, никто не делает его таким вкусным, как домовики этого дома. Вас же Руфина привезла? – Искра и Аделаида кивнули в ответ, рассматривая нежданных гостей. – И как Вас нарекли?