Пирожки для принца

Глава 13

Вчерашнее мрачное настроение отступило. В конце концов, Люксен вел себя более чем прилично. Романтическую прогулку организовал, комплиментов наговорил, кольцо на палец надел. А то, что все это было не совсем так, как Соне хотелось бы… Ну что ж. Все люди разные.

Нет у него к ней каких-то пылких чувств? А откуда им взяться? Они два дня как знакомы и за это время почти не виделись. Главное – он славный парень. Может, как-то у них стерпится-слюбится? И раз уж все местные землянки со своими мужьями живут душа в душу, почему именно Соня должна стать исключением?

Так, подбадривая себя, она дошла до апартаментов жениха.

Дверь в приемную была приоткрыта. Да-да, в ту самую приемную, где и нужно было ждать его высочество, вместо того чтобы ломиться в его комнату… Это воспоминание заставило Соню покраснеть.

Она остановилась на минуту, чтобы собраться с мыслями и справиться с волнением.

И правильно сделала, что остановилась. Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Один из них – хорошо уже знакомый голос принца, второй – женский, глубокий и томный. Обладательница такого голоса должна быть очень хороша собой. И тут дело даже не в тембре, а в едва слышных нотках самодовольства. Так говорят те, кто точно знает: мир лежит у их ног, а если пока не лежит, то только и мечтает, как бы там поуютнее устроиться.

– А что мне оставалось делать? – в голосе неизвестной дамы сквозит надрыв, надо сказать, не слишком искренний. По крайней мере, Соня быстро бы ее раскусила. – Моей жизни постоянно что-то угрожало, мне было страшно, и я захотела просто немного покоя.

Холодное как лед предчувствие сковало сердце Сони.

– Вы должны были сказать об этом мне, – бесстрастно ответил принц.

Или не бесстрастно? Возможно, в его голосе слышались какие-то чувства. Но какие – Соня не могла понять.

– А я и говорю! Теперь, – дама не сомневается в своей правоте.

– В день моей свадьбы? – спросил принц, и Соня перестала дышать.

– В день нашей свадьбы, – томным с хрипотцой голосом поправила собеседница.

Что ж, догадаться нетрудно: коварная невеста не умерла, а лишь притворилась мертвой, чтобы до самой свадьбы ее оставили в покое потенциальные отравители. А теперь явилась и потребовала, чтобы принц на ней женился. Интересно, как у них здесь считается: первое слово дороже второго? Да как бы ни считалось! Любой закон можно трактовать по-разному, и вряд ли где-то есть мир, в котором это не так.

Лучше бы ей уйти. Не стоять тут под дверью. Увидит ее принц – и к горечи поражения добавится еще стыд: она опять подслушивает. Уйти – это правильно. Добраться до комнаты, присесть и там уже подумать, что делать дальше. Например, вернуть в приемную Толика, вытянуть из него все подробности, даже те, которых он сам не знает, и найти способ отсюда убраться.

«Итак, давай. Правой-левой, марш отсюда», – приказала себе Соня и сама ослушалась своего приказа.

Вместо этого она качнулась и заглянула за дверь. Принца не увидела, а Изабелла сидела вполоборота. Прямая спина, царственная осанка, гордо вздернутый подбородок. Нет, художник, рисовавший картинку, не польстил высокородной модели. Напротив, его скромного таланта не хватило, чтобы передать эту божественную красоту. В жизни невеста принца еще лучше.

Этого зрелища Соне хватило, чтобы ноги оторвались от ковра и начали двигаться в нужную сторону.

***

Соня рыдала, размазывая по щекам чудесный естественный макияж, который с таким трудом удалось нанести. Да и какая теперь разница? Как ее ни накрась, уж воскресшей невесте принца она точно в подметки не годится. Надо бы подумать, что дальше…

Если ее напрасно вытащили из родного мира и принц жениться на ней не будет, положена ли ей какая-нибудь компенсация? И вообще, что дальше? Оставят при дворе, младшим помощником повара? Или отправят в одну из деревень, над которыми еще вчера она парила в статусе царской невесты? Если честно, второе предпочтительней. Простая жизнь на природе, вдали от дворцовых интриг, устроила бы ее куда больше.

А главное, там не придется встречаться с принцем и его супругой. А меньше всего на свете ей хотелось бы видеть их вместе… да хоть бы и по отдельности.

Точно! Соня попросит Кларину, чтобы выделили ей домик. Интересно, есть у них в деревнях таверны? А что, освоится, откроет маленький ресторанчик. Вряд ли ее выставят из замка без копейки за душой. Если что, можно будет и Толика потеребить, все-таки представитель агентства – это почти посол ее родного мира здесь. И он не должен допустить, чтобы с подданными так обращались.

Соня вытерла слезы. Порыдали и хватит. Ситуация, конечно, противная, ничего не скажешь. Но не смертельная. Нужно взять себя в руки и жить дальше.

Не думала же она, в самом деле, что ей положен принц? Правильно делала, что не думала. Не положен.

Взгляд упал на колечко с зеленым камнем. А вот такие подарки ей теперь без надобности. Тоже не положены. Пусть свои побрякушки вешает на эту…

Соня попыталась подобрать для Изабеллы какой-нибудь обидный эпитет, но не вышло. Как можно придумать что-то обидное для того, кто состоит из сплошных совершенств?

Кольцо. Нечего ему у нее на пальце делать. Соня изо всех сил рванула его с руки. Но кольцо не поддалось, так и сидело на пальце, словно вцепилось зубами. Нет, так дело не пойдет. Если дергать – не получится, аккуратнее надо. Соня потянула нежнее, попыталась покрутить – ничего. Кольцо сидело так, будто его на клей «Момент» посадили.

И, забыв о том, что минуту назад она давала себе слово больше не плакать, Соня разрыдалась пуще прежнего.

Дверь отворилась. Соне захотелось швырнуть в нее подушкой. Никого сейчас не хотелось видеть, а особенно того, кто входит без стука. Правда, еще больше не хотелось, чтобы кто-то видел ее. Она вытащила из кармана кружевной носовой платок, поводила им под глазами в надежде убрать черные разводы, вытерла нос и только после этого обернулась.

Глава 14

На пороге стоял принц, такой же невозмутимый, как всегда.

– Добрый день, Соня. Рад, что вы проснулись.

– Добрый, – она сказала это исключительно из вежливости. Сама она этот день добрым не считала.

Неужели принц решил самолично объясниться? По идее, должен был поручить секретарю или той же Кларине. Разговор не из приятных. Да и Соня предпочла бы новости услышать от кого угодно, только не от него.

«Ко мне вернулась моя прежняя невеста, так что извините, свадьбы не будет. То есть, конечно, будет, но не наша». Чудесно! Или он начнет дипломатично: «Я видел, что перспектива нашего брака вас не радует, и поэтому нашел возможность избавить вас от неприятной необходимости выходить за меня замуж».

Принц прошел в комнату. Он смотрел прямо Соне в лицо, и ей стало невероятно стыдно за то, как она сейчас выглядит. Зареванная, глаза распухшие, макияж неаккуратный – даже в зеркало не надо смотреть, она и так знала. Но принц то ли сделал вид, что не обратил внимания, то ли Соня для него одинаково некрасивая и при полном параде, и в полном раздрае.

«И не накрашенная страшная, и накрашенная», – пришли в голову слова когда-то знаменитой песенки. Настроения это не подняло.

– Я подумал, – начал принц, и сердце Сони ухнуло в пропасть – началось! – сейчас в этом дворце остались только мы с вами. Все празднуют. А к Оракулу идти еще нескоро. Мы могли бы пообедать вместе? Если, конечно, вы не против.

Неужели он боится, что на голодный желудок она устроит истерику или набросится на него? Или ему воспитание не позволяет бросить невесту прямо вот так, даже не покормив?

– Если вы хотите мне что-то сообщить, – голос Сони дрожал, и это было ужасно. Она бы предпочла говорить с ним с той же царственной невозмутимостью, что и Изабелла, – можете сделать это прямо сейчас, без какой-то дополнительной подготовки. Я в состоянии воспринимать новости, пусть даже и неприятные.

– Я и забыл, что здесь слухи разлетаются мгновенно, – сказал он. – Не то чтобы это слишком неприятная новость. Как любой на моем месте, я даже рад, что Изабелла не погибла. Что она жива-здорова и готова продолжать интриговать… Но соглашусь с вами, ее появление может несколько усложнить вашу задачу победить в турнире. Изабелла весьма изобретательна и настойчива. И я советую вам внимательнее проверять пищу на яды.

Победить в турнире? До Сони не сразу дошло, что он имеет в виду. Потом дошло, но она все-таки переспросила:

– Так вы не собираетесь на ней жениться?

Такого искреннего удивления на лице принца она еще не видела.

– Простите, Соня. Но я начинаю в вас сомневаться. Мы уже который день обсуждаем с вами нашу свадьбу, а вы до сих пор не поняли, что я планирую жениться на вас? – легкая полуулыбка, спрятавшаяся, пожалуй, лишь в уголках губ, и что-то такое в глазах, не привычно-равнодушное, а… веселое?

Нет, должно быть, показалось. Веселье и принц – вещи совершенно несовместимые.

– Я бы не отказалась пообедать. Если честно, я ужасно голодна.

***

– Предсвадебный обед с невестой – это ваша местная традиция? – поинтересовалась Соня.

Сейчас ей было уже неловко за ту истерику, которую она учинила, а еще более неловко за покрасневший нос и припухшие глаза. А что может скрыть неловкость лучше, чем старый добрый сарказм?

– Вообще-то нет. Предсвадебная традиция для обычных невест – весь день крутиться перед зеркалом. Но что-то мне подсказало, что вам это быстро наскучит. Вижу, я был более чем прав. Вы предпочли пробежаться по замку еще до того, как закончите с нарядами.

Соня снова подозрительно на него посмотрела. Он опять иронизирует или совершенно серьезен? Но по лицу принца угадать невозможно ровным счетом ничего. Покер-фэйс. То ли врожденная невозмутимость, то ли приобретенная для дальнейших дипломатических побед.

– Боюсь, заняться свадебным нарядом все-таки придется, – вздохнула Соня. – А вообще реально тут ввести моду на одежду попроще, без воланов и корсетов? Что-нибудь нехитрое, что можно надеть и снять, не привлекая к этому половину замка.

– Вы, должно быть, имеете в виду то, что вы носите вместо одежды в вашем мире? Боюсь, здесь это пока не приживется. Мало кто готов выпускать своих женщин на улицу раздетыми, да и сами дамы не горят желанием прогуливаться практически неглиже. Ну или, по крайней мере, успешно делают вид, что не хотят.

Соня снова замерла, раскрыв рот. Кажется, этот парень снова шутит. И снова с тем же непроницаемым выражением лица.

Так, одно из двух: или у сухаря есть тщательно скрываемое чувство юмора, или то, что она принимает за юмор, на самом деле… а вот что? Черт, да она вообще не знает будущего мужа. Что там творится в этой голове? О чем должен думать человек, который только что отправил восвояси бывшую – красотку с невероятным магическим даром – для того, чтобы жениться на невзрачной неумехе.

А собственно, нужно ли ей гадать? «Этот парень» – без пяти минут ее муж, и она имеет полное право задать ему любой вопрос.

Но спрашивать Соня не спешила. Ответ может не понравиться. Вообще-то единственный ответ, который бы устроил ее по-настоящему, звучал так: «Я полюбил вас с первого взгляда и теперь не променяю на красавиц всего мира с коронами в придачу».

Вопрос замер на губах, но ненадолго:

– Почему вы отказались от предложения Изабеллы? Она куда более подходящая для вас партия.

– Кто вам такое сказал?

Соня зависла на секунду, как зависает медлительная оргтехника, не в силах обработать запрос. Кто сказал, что он отказался? Вообще-то он женится на Соне, значит, Изабелле должен был отказать. Или все-таки многоженство? Или она ничего не понимает?

Похоже, принц увидел на ее лице мыслительное напряжение и поспешил конкретизировать:

– Я вовсе не считаю Изабеллу подходящей партией.

Соня вздохнула. Вот и вся неземная любовь с первого взгляда… Ничего подобного! Просто Соня – подходящая, а Изабелла – нет.

Кажется, ей пора уже привыкать к своему «романтичному» жениху и не ждать от него порывов, которые ему несвойственны.

Впрочем, тут есть свои плюсы.

Насквозь правильный и безэмоциональный принц, может, и не подарит ей вершин романтической страсти. Зато наверняка налево ходить не будет, алкоголем злоупотреблять не станет и полцарства в карты не проиграет.

Во-первых, ему просто некогда заниматься такой ерундой – слишком уж много государственных дел. А во-вторых, у него такое чувство долга, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Соня не сомневалась: самыми крепкими оказываются именно такие браки, построенные не на внезапно вспыхнувшей страсти, а на доверии и уважении.

Только почему же от этой мысли так тоскливо и хочется плакать?

Впрочем, плакала она сегодня достаточно. Кстати, есть старинная примета: если в день свадьбы плачешь, всю жизнь с мужем будешь радоваться. Так что пока все идет как надо.

По другой примете нужно, чтобы в день свадьбы дождь прошел, хоть бы и небольшой. Соня выглянула в окно: на небе ни облачка. Она вздохнула: вот не может быть, чтобы все счастливые приметы сошлись.

– Чем вы огорчены? – спросил принц.

Ну надо же! Какой знаток человеческих душ: уловил ее мимолетный вздох. Неужели и эту причину для огорчения он попытается исправить? Соня почему-то разозлилась на внимательного жениха.

– Дождя нет. У нас говорят: если в день свадьбы дождь, жизнь будет счастливая.

– Соня, вам следует научиться говорить мне о своих потребностях. К сожалению, чтение мыслей – не моя сильная сторона. Да и угадываю я плохо. Если вы не будете рассказывать, чего хотите, я ничем не смогу вам помочь.

Он выглянул в окно, махнул рукой, что-то прошептал себе под нос – и Соня обомлела. Подул сильный ветер, откуда ни возьмись набежали тучи, и уже через пару минут по окнам застучали крупные капли.

– Гроза? Молния? Град? Что-нибудь такое требуется для счастливой жизни? – и снова он абсолютно серьезен.

Соня лишь молча помотала головой. Дар речи она обрела минут через пять. Дождь по-прежнему стучал в стекло.

– Достаточно, – проговорила она, – главное, что дождь был, а промокнуть по пути к Оракулу мне бы не хотелось.

Принц снова махнул рукой, тучи разбежались, и выглянуло солнышко.

– И я тоже так смогу? – сейчас больше всего на свете ее волновал именно этот вопрос.

– Если будете изучать погодную магию, почему нет? Но женщины обычно ею пренебрегают.

– Почему? – Соня не могла понять, как можно пренебречь таким обалденным умением.

– Сил требует много, а практически применяется только в сельском хозяйстве, ну или в пути. Наших великосветских дам редко интересует сельское хозяйство, а сделать дорогу комфортной можно и не управляя погодой.

Соня хотела спросить как, но передумала: наверняка здесь уже изобрели какой-то магический аналог зонтиков или крытые транспортные средства.

Так, беседуя, они закончили с едой, а девушки-горничные незаметно убрали посуду.

– Вам пора, – принц улыбнулся. – Скоро отправляться к Оракулу, и, боюсь, без подобающего наряда на сей раз не обойтись.

Соня вспыхнула: неужели он намекает на вчерашнее? Впрочем, угадать, что он имеет в виду и на что намекает, у нее все равно не получится. И раз уж без упаковывания в праздничное платье не обойтись, лучше приступить к этому прямо сейчас. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Принц встал из-за стола, помог ей подняться, провел до комнаты, галантно поцеловал руку – в общем, произвел комплекс необходимых в таких случаях действий. Как на это отвечают порядочные невесты при дворе, Соня не знала. Так что она улыбнулась и просто сказала: «Скоро увидимся».

А потом началось…

Глава 15

Если ей казалось, что ее предыдущие наряды чересчур пышны и вычурны, она ошибалась. То, что делали с ней сегодня, было беспрецедентно. К тому времени, как ее одели, она стала похожа на большой пион.

Но, кажется, это было еще не все. На пороге неожиданно возникла долговязая дама с очень ярким макияжем и увесистым чемоданом в руках. Дама почему-то была одета в мужское платье. Еще с минуту понадобилось Соне, чтобы понять: никакая это не дама, а даже наоборот, кавалер.

– Заморский мастер красоты, – шепнула на ухо одна из девушек.

Судя по тому, что мастер красоты сотворил с самим собой, представление об этой красоте у него весьма оригинальное и с Сониными радикально расходится. Она глубоко вдохнула, судорожно соображая, как отказаться от его услуг и при этом не спровоцировать международный конфликт. А заморское чудо уже доставало из чемодана краски и какие-то жуткие инструменты. Судя по размерам кисточек, он вполне мог бы оказаться маляром.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся Анечка:

– А ну пшел вон, – рявкнула она на визажиста. – Фух, успела! – это уже Соне. – Я как услышала, что Катька для царской невесты мастера заказала, сразу сюда. И видишь, чуть не пропустила. Вот же хитрая тварь!

Соня улыбнулась. Анечка ей уже нравилась. В этом царстве чопорных и надменных красавиц она практически лучик света – искренний, честный, сквернословящий. Идеальная предпосылка для того, чтобы подружиться.

– Ты, конечно, еще не в семье, – продолжала девушка. – И заклинание я тебе не скажу, но помагичить для тебя мне ж никто не запретит. А то обрадовались уже, что ты под венец пойдешь как есть. А ну брысь отсюда! – прикрикнула Анечка на окруживших ее горничных. Колдовать буду!

Те сделали круглые глаза и мгновенно растворились. Соня бы, наверное, тоже растворилась: очень уж сурово прозвучала угроза. Анечка оглядела ее со всех сторон, как скульптор глыбу. «Что же из этого можно сотворить»? – читалось в ее глазах.

– Худеть тебе не надо, – уверенно произнесла она. – Весь шарм пропадет. Хотел бы Люк суповой набор, взял бы Изку.

Соня вспыхнула. Значит, о триумфальном возвращении бывшей невесты уже известно.

– Грудь увеличивать будем?

– Куда уже?

– И то верно. Ладно. Закрывай глаза. Если не понравится, не обессудь. Потом научишься магичить и переделаешь.

Что творила Анечка, Соня не видела: честно стояла зажмурившись. Ощущений тоже никаких не было. В какой-то момент даже подумалось: а не разыгрывает ли она новенькую? Но эту мысль Соня отмела как неконструктивную.

– Ну все, принимай работу, хозяюшка, – шутовски заявила будущая невестка.

Соня открыла глаза, бросила взгляд в зеркало и ахнула. В зеркале была она, то есть никаких радикальных перемен во внешности не произошло. Но было такое чувство, что кто-то обработал изображение в фотошопе. Глаза стали ярче, губы четче, кожа ровнее. В чем разница, она бы и не сказала, но если прежняя Соня вряд ли могла считаться красавицей, то эта очень даже ничего.

– Невероятно, – прошептала она.

– Ну, значит, это тебе мой свадебный подарок, – Анечка с удовольствием осмотрела результат своих трудов. И вдруг заявила: – Эх, завидую я тебе, Сонь. По-хорошему!

Соня никак не могла сообразить, чему тут можно завидовать.

– Почему?

– Тебя принц так любит…

Что-то она никакой особенной любви не заметила. Но говорить об этом Анечке не хотелось.

– А твой что – не любит? – усмехнулась она.

– Мой? – девушка посмотрела удивленно. – Любит, конечно, куда он денется. Но чтоб вот так – пожертвовать целым королевством, чтобы быть с любимой… Нет, на такое он не способен.

Вот оно что! Снова безусловная вера в ее силы. Она улыбнулась и пожала плечами. Уверять Анечку в том, что в турнире она еще посражается, бесполезно.

Да это и хорошо. Пока в ней не видят соперницу, ее никто и не трогает.

– Пора мне! – заторопилась Анечка. – Не то начнутся вопросы – почему прогуливаю важное мероприятие! В общем, поздравляю, желаю отличной брачной ночи, – и, хихикнув, она убежала к гостям.

Брачная ночь… От неожиданности Соня даже присела на кровать. Как-то об этом аспекте их семейной жизни она не подумала. Наверное, и не нужно думать. Брак у них насквозь фиктивный, да и будущий муж не похож на человека, которой станет против ее воли требовать исполнения супружеского долга.

Или все-таки станет?

Глава 16

– Прошу вас, – принц снова галантно предложил ей взойти на облако.

Второй раз это было не так страшно. Соня только опасалась, что пионообразные оборки на карету не поместятся. Или, что еще хуже, оторвутся при попытке взгромоздиться на транспортное средство. Но обошлось.

Где-то в глубине души Соня ожидала от жениха каких-то комплиментов. В конце концов, только что ее невероятно преобразили, сделав практически писаной красавицей. Но принц словно вовсе не заметил. Что ж, иного и ожидать не стоило. В списке ее безусловных достоинств, по версии будущего мужа, писаная красота, увы, не упоминалась.

– А далеко этот ваш Оракул?

– Не особенно, – ответил принц.

Путь действительно оказался недолгим. Они едва вылетели за стены замка, пронеслись над чем-то похожим на небольшое футбольное поле и приземлились возле невзрачной каменной постройки.

– Это он и есть?

– Ну вообще-то он внутри. Пойдем?

Можно подумать, у нее есть выбор.

– Пойдем.

Они вошли в узкую дверь (чтобы протиснуться в нее, Соне пришлось прижимать к себе платье) и оказались в небольшом пустом зале. Не совсем пустом. Посреди зала возвышался каменный же истукан.

– И все? – разочарованно протянула Соня. – У нас храмы посимпатичнее будут. Там роскошь всякая и произведения искусства.

Принц посмотрел на нее удивленно.

– А зачем? Оракулу-то какая разница? Он же выше этого. Красота и роскошь нужны людям.

Соня не могла с ним не согласиться. И правда, какая разница божественной сущности, в каком интерьере стоит ее изображение! Ну да ладно. Она тут вообще-то замуж выходит, а не философские беседы ведет.

– И что дальше?

Принц пожал плечами и ответил:

– Мне откуда знать? Я вообще-то в первый раз женюсь.

– И что, никто не рассказывал?

– Никто и не расскажет. Это ведь таинство.

Ага. Впереди – полная неизвестность. Кажется, Соня начала привыкать к такому положению дел.

Они подошли поближе к истукану. Никакого благоговения или еще каких-то особых религиозных чувств он не вызывал. Принц взял невесту за руку. Соня уже начала надеяться, что вот так вот они постоят да и пойдут себе восвояси, объявляться мужем и женой перед пьяными гостями. Может, потому никто и не раскрывает таинство, что никакого таинства и нет? Пришли, показались каменной штуковине да и двинули в опочивальню, так сказать, воплощать в жизнь…

Не успела она это подумать, как глаза истукана загорелись красным, а под каменными сводами раздался голос:

– Вам нарекаю жить вместе столько, сколько придется, а простой жизни обещать не буду. Трижды друг друга потеряете, и обретете там, где и ожидать не будете.

Глаза истукана погасли, и Соня поняла: можно уходить. В молчании они покинули зал Оракула, так же в молчании уселись на облако.

– И что это значит? – спросила Соня у принца.

– Мы теперь муж и жена, – просто ответил тот.

Да, как-то у них все это… скоропостижно. Даже поцеловаться не пришлось, а уже жена. Иди стирай царские носки да борщи вари! Хотя, конечно, носками и борщом тут без нее есть кому заняться.

– Понятно. А текст, который он тут говорил, – это к чему?

– Это предсказание. Без него никак.

Соня нервно хохотнула. И представила, что бы было, если бы в их мире регистратор в загсе кроме стандартного «Объявляю вас мужем и женой» выдавал прогноз на будущую совместную жизнь. Получалось бы что-то вроде: «Брачуйтесь, граждане, и знайте: жить вам вместе долго. Ибо ничто так не скрепляет семью, как ипотека на двадцать пять лет, а там уже и внуки пойдут…».