Арасия. Возвращение

Лучшему коту на свете.

Летай высоко, родной…

Пролог

15 лет назад

Сагус появился на лесной дороге, когда все закончилось. От кареты остался голый остов – разбойники содрали все, что имело цену или могло пригодиться в хозяйстве: шторы, подсвечники, сидения, даже обивку со стенок. Отломанная дверца валялась неподалеку, и Сагус невольно задержался, глядя на королевский герб – белоснежный пегас гарцует на пурпурном щите… И вдруг понял, как сильно устал. С того дня, как у короля Арасии родился наследник, страх не покидал его. Но сегодня все кончится.

Сагус нехотя огляделся. Мертвая женщина в деревенском платье лежала у самых деревьев – пыталась спастись, да не успела. Ее муж поодаль: разорванная рубаха пропиталась кровью, одна нога неестественно вывернулась, а пальцы уцелевшей руки все еще сжимали рукоять добытого в схватке меча. В душе ничего не шевельнулось: ни облегчения, ни жалости. Эмоций не осталось. Только надежда, что боги их простят.

Главарь разбойников терпеливо ждал. Пытался скрыть нетерпение, отводил недовольный взгляд, но дыхание выдавало. Сагус мысленно отмахнулся – знал, чародея торопить не станут. Тем более его. Снова уставился на нарисованного пегаса, осторожно тронул его носком туфли, будто проверяя, как далеко способен зайти.

Конь рядом всхрапнул, и Сагус вздрогнул, отдернул ногу. Недовольно глянул на главаря – неужто нашел способ намекнуть чародею о времени? Что ж…

– Что с младенцем?

– Мертв, – безразлично ответил главарь и указал взглядом на бездыханную женщину.

Сагус кивнул. Снял с пояса набитый золотыми монетами кошель и швырнул на землю. Разбойник недовольно выдохнул, но промолчал. И правильно. Спорить с чародеем – себе дороже. Подобрал награду и запрыгнул на коня. Стук копыт быстро стих, и стало тихо. Лишь перекликались птицы, да ветер шелестел в верхушках деревьев.

Сагус улыбнулся. Это последний младенец. Все кончено. План удался.

И все же нужно проверить. Он подошел к женщине, тронул ее носком башмака, раз, другой – да, мертва. Перевернул лицом вверх – ее безжизненные руки выронили младенца, которого она пыталась спасти. И Сагус охнул – ребенок посинел от нехватки воздуха, но был жив! Миг – и он зашелся требовательным криком.

Ротозеи, Ситес их прибери!.. Этот ребенок не должен жить!

Сагус бросил злой взгляд в сторону леса, мысленно проклиная разбойников. Поднял над младенцем руку, чтобы произнести смертельное заклинание…

Не вышло!

Попробовал еще… Что-то мешало, останавливало в последний момент.

Чародей посмотрел на ребенка – плач стал менее отчаянным, мокрые от слез щеки порозовели. Сам не понимая почему, Сагус нагнулся и взял ребенка на руки. И тут же его накрыло волной жалости и симпатии. Малыш не успокоился, но чуть притих. Чародей провел рукой над его лицом, прошептал нужные слова – и тот стих и сладко засопел во сне. А Сагус в растерянности уставился на него.

Что теперь?

Возможно, это тот самый ребенок, что уничтожит Арасию. А Сагус не может убить его, как должен. После всего, что уже сделал!

Наконец, он придумал. Уставился перед собой, вытянул руку ладонью вперед и забормотал длинное, сложное заклинание. С каждым новым словом голос его крепчал и наполнялся силой. Наконец, впереди распахнулся портал, и лес наполнился незнакомыми, чужими для Арасии звуками другого мира. Не мешкая, Сагус ступил в него.

Здесь была ночь, но улицы не спали. Так много странного, неживого света лилось отовсюду. Где-то играла музыка, резкая, непривычная уху. Впереди с шумом неслись странного вида приземистые кареты без лошадей. А справа переливалось цветными огнями огромное здание, богатое с виду: широкие мраморные ступени, роскошная дверь между гладкими колоннами, над ними переливались разноцветные огни. К этому дому и подошел Сагус. Огляделся и бережно опустил ребенка на ступени. Зачем-то поправил красивое одеялко с вышитым королевским гербом, в которое тот был завернут. И поспешил назад.

Портал захлопнулся за спиной, и Сагус улыбнулся. Так или иначе, а дело сделано. Мальчишке не вернуться из мира, где нет магии.

Он все равно, что мертв.

Пророчество не сбудется.

Глава 1. Сашка, няня и деревянный амулет

Сашка

Когда за спиной скрипнула дверь, Сашка не обернулся. Знал, что нарушил правила, но было плевать – обида и злость переполняли его. Да и что могли ему сделать? Лишить сладкого? Наказать лишними дежурствами? Да на здоровье! Будто в первый раз. Поэтому Сашка не отвлекался, а напряженно глядел в монитор, собираясь пробить один из танков противника.

– Давай же, сведись… – процедил он сквозь зубы, готовясь к выстрелу. Знал, что за спиной кто-то наблюдает за его действиями, и это нервировало, отвлекало. Потому и щелкнул по кнопке на долю секунды раньше, чем следовало, и снаряд ушел в молоко. Сашка негромко выругался, спрятался за дом, ожидая перезарядки. Знал, что засвечен, что нужно двигаться, но злость мешала принимать правильные решения. Хотелось хоть как-то излить ее, хотя бы на этот шустрый легкий танчик, что ловко обходил его справа. Сашка поехал вперед, поворачивая башню навстречу противнику.

– Давай, сводись, ну…

Этот выстрел был удачнее, и все же система безразлично констатировала: «Не пробил». Сашка попытался спрятаться, но было поздно. Его накрыло точным попаданием, и мертвый танк замер на месте – арта, чтоб ее!

С досады Сашка саданул по клавиатуре, откинулся на спинку стула и сунул руку в карман джинсов, чтобы достать простенький смартфон и наушники – подарок спонсоров на какой-то праздник. Хотелось исчезнуть из этого мира, хоть как-то отвлечься, например, на музыку любимых «Поэтов осени»1.

– Саша… – раздалось за спиной.

Он невольно обмяк. Злость не улетучилась, но к ней примешалось сожаление. Анну Михайловну Сашка знал, сколько себя помнил. Она была единственным человеком в детском доме, кто всегда относился к нему с добротой и пониманием, а, может, просто с любовью. Роднее у него никого не было, так что про себя Сашка звал ее «мама Аня». Обижать пожилую воспитательницу совсем не хотелось, и он повернулся к ней, но глаз не поднял, глядел в пол.

Анна Михайловна, шагнула ближе, развернула соседний стул и опустилась на него. А Сашка продолжал разглядывать старенький линолеум «под паркет». Выслушивать очередные нотации совершенно не хотелось, эмоции после общения с директрисой еще бурлили. Но судя по всему, избежать разговоров не удастся.

– Саша, ну как же так. Опять. Ты же все знаешь…

Угу, знает. Только что с того? Сашка бросил на Анну Михайловну мрачный взгляд и отвел его в сторону, делая вид, что внимательно изучает книги на соседнем стеллаже.

– Ольга Матвеевна сказала, ты опять приходил к ней, скандалил, – продолжила воспитательница, и Сашка понял, что с самого начала она говорила вовсе не о взломе класса и посиделках за компьютером в неположенное время. И что, пришла защищать эту дуру-директрису, которая ничего не хочет сделать, чтобы хоть что-то узнать о его родителях? Накатила обида уже на маму Аню, защипало в носу. Когда же они поймут, что плевать ему на все их законы, положения и правила! Не хотите сами что-то делать – так дайте ему! Ведь есть интернет, соцсети, разные сайты – столько возможностей! Но почему-то нужно ждать какого-то возраста, бла-бла-бла… Пустые отговорки, вот что это! В конце концов, через неделю ему исполнится пятнадцать, он не ребенок, кто бы что там ни думал! И Сашка продолжал сверлить злым взглядом корешки книг Дюма, Сервантеса, Жюля Верна…

– Саш, ты знаешь, я ничего не могу сделать, – участливо промолвила мама Аня.

Сашка не шевелился, игнорируя ее.

– Но, может, это тебя утешит, – терпеливо продолжала воспитательница. – Мне, возможно, не стоит этого делать, но большого вреда я не вижу. Да никакого вреда не вижу, что уж. Так что… считай это ранним подарком на день рождения. Саш, ну посмотри же…

Сашка нехотя повернулся, с вызовом глянул в ее озабоченное лицо. Не верил, что ей, действительно, есть до него дело. Сейчас, после ее слов о директрисе – нет. От этого чувствовал себя особенно одиноко, и дня рождения вовсе не хотелось. И подарков тоже – сейчас они казались подачкой. Единственный подарок, который его порадует, который исправит все, что случилось – адрес родителей. Ну или какая-то о них информация! Но Сашка знал, что так не будет. Так зачем это все?

И все же он опустил глаза и увидел небольшой сверток в руках мамы Ани – какая-то старая голубая тряпица…

В груди екнуло. Показалось, из открытой форточки потянуло холодком.

Да нет, не может быть…

Сашка глянул вопросительно, боясь надеяться.

– Это вещи, в которых тебя нашли, – улыбнулась воспитательница. – Я сохранила. Они вряд ли помогут тебе найти родных, но… Тут одеяльце, распашонка и еще… вот… шнурок с подвеской.

Затопило раскаяньем. Извинения скользнули в рот, но с языка не сорвались, не смогли. Сашка просто смотрел на маму Аню с теплотой и благодарностью, не зная, что сказать. А, может, просто не умел. А та разворачивала и разглаживала на коленях тряпицы. Небольшое одеяльце: в одном углу вышиты серебряным красивые цветы и какой-то замысловатый герб со стоящим на задних ногах пегасом. Смешную распашонку: длинную, всю в кружевах и оборочках, больше походившую на девчачье платье – такие Сашка видел только в исторических фильмах. И, наконец, воспитательница протянула ему тонкий кожаный шнурок, на котором болтался кулон из необычного материала, напоминавшего дерево, но с явным серебристым отливом. Круглый, с неровными краями, будто выточенный вручную. Сашка взял его в руку – чуть теплый, словно живой, точно не металл и не пластик. Неужто и впрямь дерево? Впился взглядом в непонятные узоры и знаки. Самый большой, в центре, походил на коряво нарисованный цветок. Вокруг непонятные закорючки-символы. Сашка провел пальцем по чуть шероховатой поверхности. Интересно, что это? Просто сувенир, купленный его родителями на память о каком-то путешествии? Или такой талисман? Или что? Повертел его в руках, изучая, потом поднял глаза.

– Мам Ань, спасибо, – пролепетал он, неожиданно назвав воспитательницу так, как раньше называл только в мыслях. Стушевался и завозился с одеялом, делая вид, что разглядывает необычную вышивку.

Анна Михайловна тихо откашлялась – наверное, запершило в горле, и заговорила, но голос чуть дрожал от сдерживаемых эмоций:

– Ты знаешь, тебя ведь нашли в центре города, кто-то оставил тебя на ступенях казино, совсем кроху, вот в этих одежках. Милиция тогда пыталась найти твоих родных, но… то были такие годы… А казино того уж нет, много лет как закрыли. Поди, и концов не сыскать, так что… Ладно, я пойду, – воспитательница встала, ласково погладила Сашку по волосам. – Ты не показывай это никому, не говори, что я отдала тебе эти вещи, ладно? Не стоит. Лучше, если никто не узнает. Будет у нас одним секретом больше.

Сашка молча кивнул и только теперь решился снова посмотреть на маму Аню. Та подмигнула ему и поспешила к дверям.

– Анна Михална, спасибо! – крикнул он, когда она уже закрывала за собой дверь.

Сколько же вопросов роилось в голове! Компьютер пропел о победе его команды, но Сашка даже не дернулся посмотреть, сколько заработал опыта и серебра, какое место занял в рейтинге – до того ли! Вещи казались ему удивительными, будто вовсе не из этого века. Он и раньше знал, что родители оставили его почти сразу после рождения, но теперь силился представить себя, крошечного, одетого в это странное платье-распашонку. Не получалось. Отложил его и снова стал разглядывать деревянный кулон. Подумал и повесил его на шею, сунул под футболку. Взял одеяльце.

Комната вдруг поплыла перед глазами.

Сашка почувствовал, как внутри все скрутило, сдавило, будто невидимая сила пыталась вывернуть его наизнанку или перекроить по-своему: лишнее выбросить, нужное добавить. Хотелось закричать, но не было ни сил, ни воздуха, только чернота и боль. Стало совсем невыносимо, словно вот-вот сожжет изнутри. Мелькнула мысль, что больше он не вытерпит, и все неожиданно закончилось, и Сашке показалось, будто он упал с высоты.

Все тело болело. Ломило спину. Ноги и руки не слушались. Какое-то время он лежал, оглушенный, приходил в себя. Постепенно боль отступала, возвращались слух, зрение, другие чувства. Он начал ощущать прохладу и сырость, понял, что лежит на чем-то мягком и шуршащем, что вокруг приятно пахнет теплом, землей и жухлыми листьями. Наконец, Сашка решился открыть глаза, огляделся и резко сел, часто дыша и испуганно озираясь.

Он оказался на небольшой поляне, которую окружал густой лес. Очень странный, будто в морозном инее, но холода Сашка не чувствовал. Высоченные деревья путались серебристыми кронами, закрывали небо, едва пропускали солнце. Землю покрывали опавшие листья. Сашка поднял один – желтый, пожухлый, словно покрытый серебристым инеем, но теплый, бархатистый. Точно как его кулон. Под ногами лежало голубое одеяльце. А чуть поодаль виднелись остатки фундамента и стен, несколько полуразрушенных колонн – они почти затерялись в высоком зеленом кустарнике и сухой траве. Снова захотелось закричать, как во сне, чтобы проснуться, но не получалось – грудь сдавило страхом, да и в горле пересохло.

Что произошло? Где он? И как вообще здесь оказался?!

Напрягся, вспоминая последние минуты…

Кулон!

Лихорадочно завозился, сорвал шнурок с шеи, бросил на землю. Зажмурился, готовясь снова встретиться с болью.

Ничего не произошло.

Не скрутило, не дернуло, не поволокло.

Сашка открыл глаза и увидел все ту же поляну и лес. Красивый, полумрачный, молчаливый.

Всхлипнул от беспомощности и отчаяния.

Но ведь прошлый раз все случилось, когда он надел кулон!

Пошарил руками в листве, подобрал его и снова нацепил на шею. Приготовился…

И снова ничего.

Кулон оставался просто кулоном. Если в нем и была магия, то она иссякла. И Сашка беспомощно спрятал лицо в ладонях.

Он понятия не имел, с чем столкнулся, как и почему оказался здесь, и где это «здесь» вообще находится: на Земле или в каком-то другом мире. В голове шумело: отчасти из-за того, что случилось, отчасти из-за шока. В памяти вспыхивали картинки из прочитанных книг и виденных фильмов. Кто знал, что подобное может случиться в реальности, тем более с ним самим? А главное, Сашка не понимал, что чувствует сейчас. Страх и смятение овладели им, обнадеживала только мысль, что если была дорога сюда – значит должна быть и обратно. Впрочем, Сашка пока не знал, хочет ли возвращаться. Неизвестность пугала его, да, но и назад ничего не тянуло. Ведь что он оставил, что хорошего видел за свою жизнь в детском доме? При всем желании он не назвал бы ее радостной. Вроде бы, было все необходимое. Но не было главного: тепла, заботы, любви. Никто из ребят так и не стал ему близким другом, а у воспитателей были свои семьи и проблемы. Кому он был нужен? Кто будет скучать о нем? Разве что мама Аня… При мысли о ней стало тоскливо. А будет ли? Что почувствует, когда узнает, что он исчез? Заплачет? Или вздохнет свободнее, ведь проблем Сашка доставлял немало? Да и сколько времени ему осталось жить в детдоме? Пару лет? А дальше полная неизвестность, в которой его никто не поддержит, ведь у него никого нет! Так чем это место хуже или страшнее?

Надо было двигаться – не сидеть же остаток жизни здесь, на поляне. Кто знает, какие звери бродят в этом лесу, особенно по ночам. Сашка поднялся с земли, вновь огляделся, уже спокойнее и внимательнее. Взгляд зацепился за одеяльце, и Сашка поднял его, отряхнул приставшие листья. Неожиданно пронзила странная мысль, так что холодок пробежал по спине. Сашка уставился на необычную вышивку – цветы и герб, вспомнил то нелепое детское платье, в котором его нашли, рука невольно потянулась к кулону, что привел его сюда и теперь болтался на груди. Все эти вещи сразу показались ему не просто странными – чужими. Не ему, Сашке, чужими, а миру, в котором он вырос. Или времени… Так могло ли быть…

За спиной что-то хрустнуло, и Сашка резко развернулся, вгляделся в темноту между деревьями и шарахнулся в испуге – показалось, там движется что-то большое и темное.

– Эээй! Кто там?! – хрипло выкрикнул он и осекся, подумав, что орать в незнакомом лесу – не лучшая идея. Не отводя взгляда от кромки леса, Сашка присел, пошарил руками, пытаясь найти камень или палку. Из-за деревьев неожиданно донеслось тихое лошадиное ржание.

Сашка опешил. Лошади? Здесь, в лесу? Он разогнулся, крепко сжимая в руках камень, осторожно шагнул вперед, пытаясь разглядеть, что же напугало его. Мелькнул силуэт, и Сашка невольно потряс головой, до того невозможным было видение – черный крылатый конь показался из-за деревьев и тут же скрылся в полумраке леса. Какого черта, пегасов не бывает! Тут же вспомнился герб на одеяле. Или здесь бывают? Хотя мало ли, что на таких гербах малюют! Ответом на его мысленный вопль был мягкий стук копыт и негромкий звук, очень напоминающий шум крыльев. Сашка задрал голову, пытаясь разглядеть, не покажется ли над деревьями черный крылатый конь. Но тщетно. На поляну опустилась тишина, и сколько Сашка не всматривался, так ничего и не разглядел ни над серебристыми кронами, ни в полумраке леса.

Шум неожиданно пришел с другой стороны поляны, снова стук копыт, и Сашка мгновенно развернулся ему навстречу. Но вместо пегаса на поляну вылетел всадник. Нет, всадница! А следом – другой. Заметив Сашку, оба натянули поводья, и, остановив лошадей, удивленно уставились на него. Девушка привычным движением скинула с плеча лук, заложила стрелу, парень схватился за меч. Сашка отступил и поднял повыше камень, готовый дать отпор, пусть в висках и стучало от страха. Но атаковать его не спешили, разглядывали. И Сашка ответил тем же – пялился в ответ. Тем более посмотреть было на что: оба выглядели, словно из фильма о средневековье. На девушке – темно-синее платье, скроенное специально для верховой езды и украшенное по лифу и подолу богатой вышивкой. На поясе изящный кинжал, за плечами колчан со стрелами. Из глубоких разрезов юбки выглядывали стройные ноги, плотно обтянутые то ли чулками, то ли брюками в тон платью – Сашка не разобрал. Зато оценил высокие носатые сапоги из мягкой рыжей кожи. На парне поверх свободной светлой рубахи красовалась бархатная бордовая туника, вся расшитая золотыми и серебряными узорами. На ногах – узкие черные штаны и высокие сапоги, на талии – широкий ремень с золотой пряжкой, а грудь пересекала щедро украшенная цветными каменьями и серебром перевязь. И лошади у обоих статные, холеные, в дорогой сбруе. Если бы не был напуган, Сашка присвистнул бы от изумления. Он даже не сразу понял, что и девушка, и парень, ненамного старше его самого – необычная одежда придавала солидности.

Их появление немного успокоило Сашку. Да, направленное на него оружие к дружелюбию не располагало, но все же перед ним были обычные люди: две руки, две ноги, одна голова… Могло быть и хуже. И Сашка мялся на месте, не зная, как поступить: проявить миролюбие и сказать что-то или продолжать молчать и готовиться к атаке.

Тишину нарушила девушка, произнесла негромко, не отводя лук:

– Кирс, гляди. Одеяло… Это же наш герб…

Сашка напрягся, отступил еще на шаг, машинально спрятал за спину руку с одеялом. А в следующий миг его ударило пониманием, и он позабыл о страхе, бросил камень и развернул одеяло.

– Тебе это знакомо, да? Ты что-то знаешь о нем? – уставился на девушку, ожидая ответа. Неужели не случайность, не просто так медальон перенес его сюда – его подозрение оказалось верным? Так, может, он сумеет отыскать родителей?

– У меня было похожее… – произнес Кирс, убрал меч в ножны и спрыгнул с лошади.

– Осторожно! – девушка натянула тетиву.

– Все в порядке, Андра, он безоружен, – беспечно отмахнулся Кирс.

– Кто знает, что держит за пазухой…

– Еще один камень? – насмешливо бросил через плечо Крис, шагнул к Сашке и взял одеяло за край с вышивкой, чтобы рассмотреть получше.

Андра тетиву ослабила, но лук не опустила.

– Цветы, как на старинных гобеленах… – Кирс взглянул на Сашку с подозрением. – Откуда оно у тебя? Отвечай!

– Это мое! Это все, что у меня осталось от родителей! – Сашка дернул одеяло к себе и прижал к груди.

– От родителей? – хмыкнул Кирс. – Невозможно! Это королевский герб!

– Возможно! – огрызнулся Сашка. – Я вырос в детском доме, меня нашли, завернутого в это одеяло. Так что это все, что осталось. И еще…

Он потянулся к подвеске, но Кирс требовательно перебил его:

– Откуда ты? Как звать?

Его бесцеремонность начала раздражать Сашку, и он брякнул первое, что пришло в голову.

– Саша. Из Петербурга.

Кирс и Андра непонимающе переглянулись.

– Пе-тер-бурга? – переспросила девушка, с трудом выговаривая непривычное название.

– Да, большой красивый город, Петр Первый построил, на Неве. Очень далеко отсюда, очень, – пояснил Сашка. – В России. Почти на границе с Финляндией. Ну да неважно…

– А здесь что делаешь? – допытывался Крис.

Сашка замялся, не зная, что ответить. Не пересказывать же, все, что произошло.

– Заблудился, – в общем-то, даже не соврал.

– Так ты странник? – подала голос Андра. – Одет не по-нашему…

Сашка представил, как выглядит со стороны – потертые джинсы, толстовка поверх футболки, кроссовки на ногах. Не чета этим двоим.

– Ну да, странник! Я же говорю, с севера, ну, из Петербурга, издалека… – Сашка пожал плечами, стараясь выглядеть уверенно, и решил сменить тему, чтобы разрядить обстановку и избежать вопросов, на которые не готов был отвечать: еще ляпнет что лишнее, потом проблем не оберешься. Махнул в сторону леса. – А что, тут водятся пегасы? Мне показалось, я видел одного, черного такого…

Его слова произвели странное впечатление. Кирс рассмеялся, а Андра, наоборот, уставилась на него еще пристальней, но если раньше ее взгляд был напряженным, подозрительным, теперь стал заинтересованным, пытливым, и, к Сашкиному облегчению, она опустила лук:

– Что ты видел? – серьезно переспросила она.

– Пегаса… черного… – Сашка растерялся. – Ну, это такой конь, с крыльями…

– Черных пегасов не существует! – подал голос Кирс, продолжая посмеиваться. – И в этом лесу их отродясь не бывало. Что им вообще тут делать?

– Ты уверен? – Андра изящно соскользнула с лошади и подошла к Сашке. – Где ты его видел?

– Андра, только не говори, что веришь в эту чушь, – ухмыльнулся Кирс.

– Можешь смеяться, – она посмотрела на Кирса, – но там, в лесу, мне показалось…

Не договорила, уставилась на что-то у него за спиной, так что и Кирс, и Сашка невольно оглянулись. Андра же скользнула между ними и подошла к руинам. Задержалась у ближайших камней, разглядывая, и шагнула к колоннам. Сашка взглянул на Кирса – тот наблюдал за девушкой с таким же недоумением, одна рука на рукоятке меча, готов ко всему. И от кого угрозы ждет? Он него, Сашки? Может и не стоило камень бросать…

Андра провела пальцами по одной из колонн. Неожиданно ойкнула и отдернула руку, словно что-то укололо или обожгло ее. С удивлением посмотрела на пальцы. Кирс дернулся было к ней, но девушка обернулась, показывая, что все в порядке, хоть во взгляде читалось смятение.

– Это так странно… – промолвила она, шагнула к другой колонне и положила на нее обе ладони.

– Андра, осторожно!

– Все в порядке, Кирс, это просто колонны. Но я чувствую, словно… – не договорила, уставилась на ладони, словно видела их впервые. Подняла глаза. – Что это за место? Здесь будто осень, так странно…

Кирс пожал плечами в ответ, и Андра взглянула на Сашку:

– А ты? Ты знаешь, что это за руины?

Тот замотал головой:

– Я тут случайно, сам пы…

Его прервал отдаленный звук горна, и Сашка с облегчением перевел дух.

– Пора возвращаться, охота заканчивается, – Кирс ловко вскочил на лошадь. – Поехали, Андра! Не хочу, чтобы отец волновался.

Девушка молча кивнула, нехотя отошла от колонн.

– Подождите! – воскликнул Сашка и машинально схватил Андру за руку.

Обоих словно током ударило. Сашка потер руку о штаны, а Андра, задумчиво прикусив губу, уставилась на свою ладонь, а потом на Сашку.

Кирс развернул лошадь, посмотрел на них с недоумением.

– Что еще случилось? – проворчал недовольно.

– Я только хотел спросить, где здесь королевский замок?

– Кастельтерн примерно в часе езды, но в той стороне есть деревня, возможно, она подойдет тебе больше, – бросил Кирс и хотел пришпорить лошадь, но Сашка не собирался сдаваться, решительно схватился за узду, заставив лошадь недовольно фыркнуть и вскинуть голову.

– Вы можете отвезти меня в этот Кастельтерн?

В первый момент показалось, что Кирс разозлился и просто оттолкнет его, но неожиданно он рассмеялся: