Дом там, где ты…

Глава 6

Алексей неприметно последовал за незнакомкой. Хотя девушка и вела себя осторожно, осмотрительно, все же его тайное преследование она не заметила. Наконец она вошла во двор одного из деревянных домишек, а Алексей, приметив темный переулок, счел его лучшим местом для наблюдения.

Вскоре во двор вошли двое мужчин, затем молодой юноша – студент, девушка, позднее еще один за другим несколько человек. Занавески на окошках дома были задернуты, но на одном из окон занавеска была слегка приподнята – кто-то наблюдал за улицей.

Алексей вышел из своего укрытия, прошелся вдоль улицы, затем, перейдя дорогу, направился в обратном направлении и, очутившись у нужного забора, легко перемахнул через него. Крадучись, он пробрался к одному из окон и осторожно заглянул в него. Одного быстрого взгляда ему хватило, чтобы оценить обстановку. Затем он так же осторожно выбрался на улицу и направился прочь. Он был слегка разочарован, так как вовсе не ожидал, что его новая знакомая окажется всего лишь на всего революционеркой, в данный момент находящейся на одной из сходок. Алексей хорошо знал подобные собрания и что на них обсуждается, знал еще со времен своего студенчества, когда сам в них участвовал, наивно надеясь изменить мир к лучшему. Затем авантюристская сторона его натуры, а также разочарование в революционных методах, взяли вверх. Сыграли в этом деле и сложившиеся к тому времени обстоятельства – авантюра с целью оплатить долги опекуна, исключение из университета, уголовное следствие, а после и вовсе азарт к авантюрам. К тому же ему не особо нравились женщины, пытающиеся вмешиваться в политику – занятие для мужчин. Алексей постарался не думать об увиденном и направился к гостинице, вспомнив о своем пустом желудке.

***

Так получилось, что через день он вновь повстречал эту девушку. Было воскресенье, и она в сопровождении своей тетки направлялась к Одигитриевской церкви28 на воскресную службу. Сам того от себя не ожидая, Алексей последовал за ней. Находясь в церкви в толпе верующих, он задумчиво разглядывал фрески с изображением библейских мотивов и святых. Уже много лет он не был в подобных местах, с того времени как стал воспринимать священников не как носителей веры, а как представителей властолюбивой политической силы, окрепшей на людских слабостях. Все же сейчас ему пришлось признать, что подобные места завораживают.

Когда служба закончилась, девушка направилась ставить свечи возле икон, и так вышло, что на некоторое время она осталась одна. Алексей воспользовался моментом и подошел к ней.

– Удивлен, с какой легкостью вы сочетаете революционные интересы с религиозными представлениями, – тихо произнес он, ставя свечу рядом со свечой девушки.

Девушка вздрогнула от неожиданности.

– Как вы… – воскликнула она, но ее голос прозвучал чрезмерно громко в этих стенах, и она замолчала.

Алексей сразу заметил, как старая тетка девушки устремилась к ним.

– Рад был еще раз увидеть ваше прекрасное лицо, – сказал он и удалился.

– Лиза, кто этот молодой человек? – строго, с долей подозрения спросила пробравшаяся к ней тетка.

– Какой? – с напускной рассеянностью произнесла Лиза.

– Тот, что стоял с тобою рядом!

Девушка пожала плечами и прошептала:

– Я совершенно не знаю, кто он. И не смотри на меня так. Неужели ты думаешь, что я совру тебе прямо в церкви?

Тетка замолчала, отстав со своими вопросами, а девушка, глядя на икону Божьей матери, трижды перекрестилась, мысленно попросив прощения за свою небольшую ложь.

***

Когда Алексей вышел из церкви, кто-то окликнул его.

– Алексей! Глебов!

Внутри все похолодело, но Алексей обернулся.

– Первозванцев?! Какими судьбами?– спросил он, удивленно приподняв бровь.

– Да так, друг, дела! – радостно ответил тот, неопределенно махнув рукой. – А как ты? Что делаешь, да еще здесь? Не ожидал!

– Да и я, признаться, не ожидал увидеть в Верхнеудинске знакомых, – ответил он, пожав плечами.

– И все же, я рад снова видеть тебя! – Николай, дружески сжал Алексею плечи. – Пойдем, поговорим за стаканчиком – другим, а? Вспомним студенческие годы!

– Что ж, пойдем, – ответил тот.

Уже в трактире, сидя за столом, перекусив и немного выпив, они разговорились, как в былые времена.

– Войны с Японией не избежать, и она начнется29, – уверял Первозванцев, когда они затронули эту тему в разговоре.

– Что ж, вполне возможно война скоро начнется, – согласился Алексей.– Как я знаю, русско-японские переговоры о Маньчжурии и Корее зашли в тупик. Японию поддерживает Англия, которая еще в том году заключила с ней союз.

– А я думаю, наши правящие круги сочтут, что война отвлечет народ от антиправительственных выступлений. Дурость, играть на патриотических чувствах народа! Война принесет новые бедствия, бездну человеческих гибелей, разорение семей, новые тягости и налоги. Нет, Алеша, тут нужно действовать. Народ должен сам решать свою судьбу, как ему жить.

– Да ты, приятель, революционер!– усмехнулся Алексей.

– А ты уже нет? Уже забыл, как отстаивал свои взгляды, когда учился в университете. На одном из студенческих собраний мы с тобой и познакомились, разве не помнишь? – с горячностью воскликнул Николай.– Именно тогда, слушая тебя, я стал многое понимать.

Алеша криво усмехнулся.

– Что ж, каюсь, был горяч, слишком молод и упрям. Но мои взгляды стали расходиться с взглядами других. В конечном счете, я разочаровался во всей этой борьбе. Она не для меня.

– Неужто, в самом деле, ты предал то, во что верил?

Алексей жестом остановил его.

– Постой, Коля. Не горячись. Не нужно громких слов. Я уважаю мнения других, но хочу, чтобы уважали и мое мнение. Как ты предлагаешь вести борьбу? Бросать бомбы в царя, губернаторов и других подобных им? Борьба ведет к террору.

– Ты не…

– Постой! Я не верю ни в бога, ни в царя, не в подобных тебе идеалистов.

– Ты анархист и циник.

Алексей рассмеялся.

– Возможно, ты и прав. Но скорее я солдат удачи.

– Ты тратишь силы и талант понапрасну!

– Но это мой выбор! И я волен делать его сам.

Первозванцев выглядел угрюмым.

– Эх, дружище! – Алексей хлопнул его по плечу, – давай не будем говорить о политике. Расскажи лучше мне, что тебя держит в таком.., – Алексей провел круг в воздухе, – маленьком провинциальном городке?

Алексей сразу приметил, как изменилось настроение приятеля, который вдруг перестал хмуриться и по-дурацки улыбнулся.

– Э, да ты, брат, влюблен! – догадался он.

– Как ты… А что удивляться – у тебя всегда было развито чутье.

– Так я прав? – Алексей рассмеялся. – И кто она? Самая прекрасная девушка на свете?

Николай обиделся.

– Она действительно самая прекрасная девушка на свете, – ответил он.

– Так женись, приятель. За чем же дело стало! – Алексей явно забавлялся.

Николай отвернулся, напряженно уставившись в сторону.

– Она дочь нойона30 Гомбо Тогочиева. Он не отдает ее за меня.

– Безнадега, – слегка сочувственно произнес Алексей. – Хотя, с другой стороны, свобода – это самое лучшее что ни на есть. Радуйся, что не женат!

– Не веришь в любовь? – горько заметил Первозванцев, – Знаю, из-за Маши. До сих пор забыть не можешь, что она тебя предала?!

Алексей холодно и почти равнодушно ответил:

– Не верю в любовь, согласен. Тошнотворно: поначалу – вздохи, ахи, сердце восторгом переполняется, а конец один и тот же – разочарование. В твоем же случае вообще лучше постараться забыть. А будешь пытаться добиться своего – и вовсе поплатишься.

– Я не отступлюсь!

– И что ты сделаешь? – с усмешкой спросил Алексей.

Николай склонил голову.

– Нашел работу хорошую, деньги заработаю, потом… придумаю что-нибудь.

– Ну думай, думай, – Алексей разлил по рюмкам водку. – А пока давай выпьем за то, чтобы планы наши исполнились…

Глава 7

Балы в Верхнеудинске бывали редко и при этом по какому-нибудь важному случаю, например именины главы дома или благотворительное мероприятие. За несколько недель до события начинали поговаривать о бале, как о чем-то необыкновенном, так что Алексей не смог бы пропустить данную новость мимо ушей, даже если бы захотел. Все готовились – шли разные пересуды и толки.

Алексей без труда добился приглашения на бал с помощью Первозванцева, который имел доступ в городе почти во все приличные дома. Алексею же, уже собравшему некоторые сведения о своих «поднадзорных», необходимо было завести знакомства для дела.

Алексей и Первозванцев явились на бал часом позже назначенного. Народу было много. Маменьки в уголках сообщали на ухо друг другу новости, держа при этом платочки, свернутые особым манером. Алексей был новичком, и они оглядывали его пытливыми взглядами с ног до головы, и шепот за его спиной усиливался. Дочки же «картинно очи в землю притупляли». Все чинно, натянуто. Кавалеры же томились в особой комнате, танцующие подыскивали пару. Игроки, не желая терять золотого времени, составляли партии, а прочие усердно жгли папиросы или же толкались без цели. Репертуар музыкантов–евреев был ограничен и главная пьеса, которой они, по временам, будоражили, это – «Ванька Таньку полюбил»31.

Первозванцев проводил Алексея по залу, представляя тем или иным людям, а порой просто называл кого-то и вкратце рассказывал о нем.

-Вон там, посмотри, проездом по делам здесь Второв Александр Федорович32, основатель фирмы «Второв и сыновья». Он арендовал у домовладельца усадьбы Мостовского торговые помещения и в них разместил магазины – часовые, модных товаров, обувные, готового платья, дорожных вещей, золотых и серебряных изделий, мануфактурных товаров33.

– А кто рядом с ним? – поинтересовался Алексей.

–Глаголевский Евгений Иванович и Кобылкин Александр Козьмич – потомственные почетные граждане Верхнеудинска. Кобылкин из нерчинских мещанских сыновей, купец первой гильдии, владелец пивоваренного, стеклоделательного заводов и завода искусственных минеральных вод на Батарейной площади, владелец усадьбы34. Состоял кандидатом в члены городского сиротского суда, членом попечительских советов женской прогимназии и церковноприходской школы за Удой. Приказом приамурского генерал-губернатора был утвержден в звании почетного блюстителя Верхнеудинского городского приходского училища на трехлетний срок. Господин Кобылкин владеет большими магазинами в городе, в них можно купить осетровую зернистую икру, свежую осетрину и балыки. А в 1901 году Кобылкин взял в аренду на 38 лет участок земли в 2400 квадратных саженей напротив своего пивоваренного завода на Батарейке для устройства павильона и беседок. Пойдем, я представлю тебя.

Закончив знакомство и немного поговорив с этими господами, они направились дальше.

– Там вот, посмотри, за игральным столом, расположился господин Лосев Александр Петрович – купец второй гильдии. Вместе с купцом Фроловым построил на свои средства общественный колодец на Базарной площади35. Напротив него Машанов Филарет Васильевич – заседатель городской ратуши, гласный по выборам городской думы. Являлся заместителем городского головы.

– Я вижу, он награжден серебряной медалью на александровской ленте, – заметил Алексей, видя ее на груди Машанова. – «В память царствования императора Александра III», если не ошибаюсь?

– Да, так и есть. В конце 1900 года митрополит Антоний Петербургский пожаловал его грамотой за пожертвование «на благоукрашение» Одигитриевского собора. Машанов участвует в постройке второклассной школы за Удой. Имеет усадьбу с деревянными постройками на участке и главным каменным домом36, выходящим равноценными фасадами на главную улицу и Сенную.

– А этот кто, не русский, что слева сидит?

– Господин Немчинов Яков Андреевич – татарский купец первой гильдии, почетный гражданин Верхнеудинска, владелец усадьбы. На средства Немчинова была построена каменная часовня37. Его сын купец Андрей Яковлевич Немчинов, мой друг, тоже известный человек в городе. Позже я познакомлю тебя с ним.

Алексей первый заметил приближающегося к ним мужчину.

– Приветствую вас, господа. Скучаете?

– Здравствуйте, Александр Васильевич. Познакомьтесь, я вам рассказывал о своем друге господине Глебове, помните?

– Да, как же не помню, – пожимая руку Алексею, произнес неизвестный господин и представился: – Овсянкин Александр Васильевич.

– Глебов Алексей Петрович, – пожимая уверенную твердую руку, доброжелательно ответил Алексей.

– Александр Васильевич – меценат, купец, бывший городской голова. Избирался на эту должность на три срока подряд, – пояснял Первозванцев. – Пожертвовал участок земли с домом в предместье за Селенгой для церковноприходской школы. Заведовал городской библиотекой, был председателем верхнеудинского городского сиротского суда. Принимает участие при решении насущных задач города.

– Ну что вы, Николай Николаевич! Что за хвалебные песни! – улыбаясь, остановил Первозванцева Овсянкин. А увидев новоприбывшего гостя, откланялся: – О, вот и Николай Августович! Прошу простить меня, господа!

Овсянкин удалился, а Алексей и Николай оглянулись ему вслед.

–Это Паув Николай Августович, отставной коллежский регистратор, – пояснил Первозванцев. – По его чертежным работам было реконструировано и построено много зданий в Верхнеудинске. Он автор проекта триумфальной арки. Владеет имением на углу Лосевской и Троицкой38. Был членом попечительского совета верхнеудинской женской прогимназии. После крупного пожара 70-ых годов занимался исправлением Одигитриевского собора и долгое время состоял его старостой.

Первозванцев, продолжая свой рассказ, подводил и знакомил Алексея со всеми, о ком извещал. Вот он подвел его к высокому солидному мужчине лет шестидесяти.

– Здравствуйте, Гавриил Борисович, – вежливо, с улыбкой обратился к нему Первозванцев.

Мужчина обернулся и посмотрел непроницаемыми серыми глазами на подошедших.

– Здравствуй, Николай Николаевич, – ответил он.

– Позвольте представить вам моего друга Глебова Алексея Петровича.

Алексей протянул мужчине руку, тот в ответ протянул свою и представился:

– Сычев Гавриил Борисович.

«Сычев!» – В глазах Алексея вспыхнул недобрый огонь, и ему стоило огромных усилий сдержаться. Он улыбнулся:

– Очень приятно познакомиться с вами.

– Взаимно, господин Глебов, – ответил тот и, уставившись на их рукопожатие, заметил: – Но уж больно рукопожатие у вас сильно.

Алексей разжал пальцы.

– Простите великодушно.

Сычев некоторое время поговорил с Первозванцевым, в это время Алексей просто молчал, не в силах что-либо говорить, а затем банкир откланялся и отошел от них.

– Что он из себя представляет? – наконец спросил Алексей.

– Предприимчивый, ловкий делец. Был купцом, сейчас банкир и предприниматель. Хотя, о начальстве хорошо или ничего, – пошутил Николай. – Я работаю у него юридическим советником.

Алексей с прищуром посмотрел на него.

– Так вот она – твоя «хорошая» работа, – произнес он с расстановкой. – И что, он очень богат?

– Можно и так сказать. Изменил несколько вид своей деятельности, открыл филиалы банков в ряде городов, да и не только банки… А начинал он в этом городке много лет назад.

– Я слышал, он дружен с некими господами – Колдобиным, Курбатовым, Поземкиным.

– Поземкина не знаю. Курбатов? Возможно, ты имеешь в виду кого-то из купеческой династии Курбатовых, о которой до сих пор вспоминают, по их добрым делам? Так их наследники еще, по-моему, в конце 70-х разорились и продали усадьбу купцам Бутиным. Колдобин? Николай Иванович Колдобин39 – потомственный почетный гражданин Верхнеудинска, купец первой гильдии. Являлся почетным блюстителем иркутского духовного института. Несколько раз избирается на должности почетного блюстителя второго приходского училища и члена попечительского совета женской прогимназии. С февраля 1903 года состоит по выборам гласным в городской думе. Но особо с Сычевым они не общаются. Хотя, вот и он сам!

Алексей обернулся. В зал входил мужчина-бородач лет шестидесяти. На его шее висели, поблескивая, золотая медаль на станиславской ленте и золотая медаль с надписью «За усердие». На груди – ордена Святой Анны и Святого Станислава третьей степени.

Алексей хотел было попросить Николая представить его, но неожиданно увидел ее… Девушка была великолепна. Ни одна из местных дам, да что местных, столичных, не могла сравниться с ней. Держалась она легко, непринужденно, и нельзя было даже подумать, что за столь ангельским личиком скрывается некая революционерка. Она приветливо улыбалась и вела непринужденную беседу со всеми, кто к ней подходил, пока ее взгляд не остановился на Алексее. Улыбка слетела с ее прекрасного лица, и она отвернулась.

Наваждение прошло, и Алексей вновь сосредоточился на Колдобине. Некоторое время спустя Николай познакомил их. На этот раз Алексей был более осторожен, чем с Сычевым. Хотя в погибели родителей был виноват Сычев, какую роль в этом деле сыграл Колдобин, Алексей не знал. Это ему и требовалось выяснить. В беседе Колдобин оказался вполне интересным и обходительным человеком, но со свойственной многим купцам хитрецой.

Когда они поднимали бокалы за знакомство, Колдобин произнес:

– Вы мне смутно кого-то напоминаете, Алексей Петрович.

Алексея спасла выдержка, он сглотнул вино, которое перед этим отпил из бокала, затем, посмотрев невинным взглядом на собеседника, улыбнулся:

– В самом деле?

– Да, определенно. Но не могу вспомнить… Мы точно не встречались с вами ранее?

– Все возможно, господин Колдобин. Я любитель попутешествовать, а вы по роду своей деятельности тоже не сидите на месте.

– Возможно, – он задумчиво смотрел на Алексея.

– Я слышал, вы знакомы с господином Сычевым, – сменил тему разговора Алексей, и тут же ему показалось, что Колдобин, услышав это имя, заскрежетал зубами.

– Да, в некоторой степени.

– Вы его недолюбливаете? – удивился Алексей.

– Мы уже много лет не общаемся. А с чем связан ваш интерес?

Алексей рассеянно повертел бокал в руке.

– Видите ли, я задержусь в Верхнеудинске на некоторое время. И мне нужно перевести довольно крупную сумму денег. В связи с этим хотелось бы знать, заслуживает ли банк господина Сычева доверия.

– С таким вопросом вам лучше обратиться к своему другу, господин Глебов, – ответил Колдобин, уставившись куда-то вперед. Затем произнес: – Прошу простить меня, но я оставлю вас.

Когда он ушел, Алексей проводил его долгим задумчивым взглядом, осознав, что допустил ошибку в разговоре: Колдобин явно недолюбливал Сычева.

Отхлебнув вина из бокала, он огляделся по сторонам и вновь увидел ту самую девушку, на некоторое время оставшуюся в одиночестве. Не обнаружив поблизости ни Сычева, ни Николая, Алексей в нарушение всякого приличия сам направился к незнакомке.

Увидев его, она растерялась, платочек выпал из ее рук, и она наклонилась за ним, но Алексей ее опередил и первый поднял белоснежный лоскуток ткани.

Их глаза встретились.

– Прошу простить меня за наглость, сударыня. Но вы так прекрасны, что я не удержался и, нарушая все правила хорошего тона, решил сам познакомиться с вами, – Алексей очаровательно улыбался. – Разрешите еще раз представиться: Глебов Алексей Петрович.

Девушка растерянно уставилась на него.

– Лиза, – машинально произнесла она, а затем рассердилась: – Вы привлекли своей выходкой всеобщее внимание – на нас все смотрят!

Алексей с лукавой улыбкой осмотрел людей в зале.

– Несравненная Лиз, неужели вас должно волновать мнение других? Вас – такую прекрасную… необыкновенную… своенравную… революционерку?

Девушка покраснела от негодования.

– Тише, – шикнула она на него. – Вы что, нарочно так делаете?

– Как?

– Так! Хотите, чтобы все в зале услышали ваши слова?!

Алексей улыбнулся, сверкнув глазами.

– Тогда потанцуйте со мной, – и, не дожидаясь ее согласия, повел в круг танцующих.

Танцевали мазурку – поначалу Лиза встревожено, с негодованием посматривала на Алексея, на что он лишь обаятельно улыбался; затем музыка увлекла ее, и лучшей партнерши по танцу он и представить не мог. После зазвучал вальс, и Алексей мгновенно заключил девушку в свои объятия.

Она возмущенно взглянула на него, но в миг словно утонула в его завораживающем темном омуте глаз. Какое-то время они кружились молча, затем Алексей слегка наклонился к ней и очаровывающим голосом прошептал:

– Наконец-то вы оказались в моих объятиях, божественная Лиз.

Все еще находясь под властью его глаз, девушка лишь произнесла:

– Перестаньте.

– Что именно – обнимать вас или называть вас божественной?

Лиза поморщилась и, рассмеявшись, произнесла:

– Нести всякую чушь!

– О чем же вы хотите, чтобы я говорил? – благосклонно спросил он.

– Вы приехали из Петербурга?

Алексей, продолжая любоваться ее личиком, утвердительно кивнул:

– Да, я жил там какое-то время.

– Расскажите мне, что интересное там происходит?

– Интересное? Петербург – большой красивый город. Старинные здания, разводные мосты, белые ночи… В последнее время стали появляться многоэтажные дома – в четыре-пять этажей, промышленные окраины, где расселяются рабочие. Развивается связь – телеграфы, телефонные линии, с помощью которых можно разговаривать с человеком, находящемся в другом конце города, не выходя из дома… Появились трамваи – общественный транспорт на электрической тяге. Жители многие окончательно перешли на одежду европейского покроя. Женская же мода – капризна как сама женщина, и поверьте, я не смогу вам сказать, какие изменения в ней произошли с той поры, как я сюда приехал.

Лиза, внимательно слушая его, ответила улыбкой на улыбку.

Алексей продолжал:

– Из развлечений – маскарады, театры, скачки, бега. Появился кинематограф – на белом полотне с помощью специального аппарата показывают движущиеся картинки. Первый показ кинофильма состоялся в 1896 году, в Петербурге и Москве. И Питере – в увеселительном саду «Аквариум»… Для простого же люда – праздничные увеселительные балаганы, торговые палатки, аттракционы, оркестры на улицах, шарманщики… – Алексей улыбнулся и спросил: – На первый раз достаточно?

Лиза покраснела, потому что отвлеклась, разглядывая его лицо. И ко всему прочему закончилась музыка.

Алексей проводил ее до диванчика и сам сел рядом.

– Теперь вы окажете мне свою любезность?

Лиза вопросительно и сосредоточенно посмотрела на него, ожидая подвоха – слишком уж явственно горели его глаза сквозь полуопущенные ресницы.

– Я хотел бы, несравненная Лиз… – начал завораживающим голосом говорить он, – чтобы вы…

– Алексей Петрович! – попыталась перебить его Лиз, возмущенная нахальным поведением мужчины, но он неожиданно для нее попросил:

– …познакомили меня с городом.

Лиз открыла было рот, но слова так и остались не высказанными, она рассердилась еще больше, а затем ударила его веером по руке. Алексей добродушно рассмеялся, от чего ее сердце подпрыгнуло.