В том мире, что я назову Любовью.
Я ухожу мечтать!
И так уснул эу под взглядами звёзд, и ветер, друг его, разнёс его песню по рощам и долам. Долго звучала она, пока не зажглась Ирдиль и не исполнила её Светом своим. И занялась заря, и Свет был повсюду. Тогда же, росы и трав не тревожа, уже ступили на мирную землю чьи-то белые башмачки, и чей-то плащ уже прошелестел на ветру, чьи-то изумрудные глаза уже сверкнули, отражая солнечный Свет, и весна взяла своё право, и ветер улёгся в складках плаща. И улыбнулась та, что пришла, и вскинула голову с золотыми волосами, и очнулся клевер ото сна и к солнцу своему потянулся. И шла она, уверенно и легко, и по следу её просыпались цветы, и разбивалась задержавшаяся зима на осколки. Мимо селений шла она, и выглядывали проснувшиеся эулиен из домов своих, чтобы посмотреть на неё, которую никто никогда не видел и не знал. И Ион, покинувший сокрытое укрытие своё, приветствовал её поклоном, и сердце было его поражено Светом и полно удивления, и девушка отвечала ему поклоном и улыбкой. И пришла тогда девушка к яблоне, на которой заснул Виэльлине, и, поднявшись к нему, опустилась рядом. «Так много Света!» сказал тогда Финиар. И проснулся Виэльлине и увидел девушку рядом, что смотрела на него, зная его, и улыбалась улыбкой мирной и верной, как только она могла. И спросил Виэльлине, как зовут её. И назвалась она – Фиэльли. Так обрёл Виэльлине сердечного друга, и глаза, что смотрели на него, не осуждая, и сердце, что приняло его с Любовью.
– Трудно построить тот мир, о котором ты пел, в одиночку, – сказала она. – Вот тебе рука моя. Пойдём домой, там начинается твой мир.
И спустились они, и, взявшись за руки, как только любящие могут, вернулись в Светлый Дом и предстали перед Финиаром. И просил Виэльлине у господина своего разрешения поручить себя Фиэльли, став ей другом и мужем. И спросил тогда Финиар, хочет ли того сама Фиэльли. И сказала она, что дорога её – это дорога с Виэльлине, и пришла она, чтобы быть с ним. Тогда же по воле их обручил их Финиар, и поручили они себя друг другу, и пришла весна, и было солнца и Света так много, что ходили все, щурясь, даже эулиен, и семнадцать безумных ифхёлье подарили друг другу Виэльлине и Фиэльли в тот день.
И был день после свадьбы их, и отдыхала Фиэльли в саду, и, преклонив голову на колени её, спал Виэльлине. Так увидел их один из эулиен, что заботился о Виэльлине с юных лет, и приблизился к ним и поклонился Фиэльли. Тогда же благодарил он её за щедрость и мужество, ибо взяла она на себя бремя заботы о Маленьком безумце и ныне есть ему опека и опора в слабости его. И спросила тогда Фиэльли: – Кто сказал вам о слабости его? И ответил эу: – Он сам, когда говорил о величии своём, и тело его говорит так всякому, кто смотрит и видит, ибо на коленях у вас спит дитя в теле юноши. Но возразила ему Фиэльли: – У меня на коленях отдыхает достойнейший из мужчин, которых мне доводилось видеть. И поклонился ей эу и сказал: – Да будет так. И ответила ему Фиэльли: – Да будет так! На том и расстались. И голос Фиэльли не дрогнул.
Когда же опустилась ночь второго дня их, пришёл Виэльлине в покои Фиэльли, чтобы проститься с ней перед сном, как положено эулиен, но остановила его Фиэльли и удержала его. Тогда же принесла она Виэльлине себя в дар, как возможно лишь жене приносить чистоту свою любимому мужу, и так разделили они на двоих и Свет своей Любви, и ночь их, и нежность их, ей же нет границ ни в жизни, ни в смерти, ни тогда, ни ныне.
С того дня Свет Любви Фиэльли преследовал Виэльлине даже во тьме опущенных век. И отходила ко сну Фиэльли, желая доброй ночи возлюбленному мужу, и просыпалась, приветствуя его. И отходил ко сну Виэльлине, желая доброй ночи вернейшей жене своей, и просыпался с именем её. И более не покидал он Светлого Дома, не расставаясь с женой своей, и вместе строили они тот мир, о котором мечтал он. И с того дня никто больше не называл его Мечтателем и Маленьким безумцем, ибо строгие глаза Фиэльли, в которых заблудилось солнце, останавливали их и призывали к почтению перед тайной. И никто во всём Светлом Доме не смел перечить ей, даже Финиар. И с тех пор искал Виэльлине лишь светлого права умереть за любимую, более славы своей и грёз своих, ибо знал закон сердца своего, древнейший из законов, положенный Слову.
Звенье восемнадцатое. Фьихлие и Анаиль
Была Фьихлие рождена от Эликлем, любимой дочери Финиара, и мужа её Итерлена, прозванного Водомеркой, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме.
Прежде всех забот – окружили дочь свою Эликлем и Итерлен заботой и охраной сердец своих и неусыпным бдением, ибо велика была ненависть Владыки Смерти к призвавшей его, и желал он власть её попрать и оспорить, а потому от оглашения жаждал истребить весь народ эулиен, и род Золотое дерево – прежде всего. Так начал он искать дорогу к Светлому Дому, но, как и люди и все, кто задумал зло и не был чист душою, не мог обнаружить её, хоть и знал, что лежит она в яблоневой роще. И кружил по холмам вокруг рощи, и рыскал подобно голодному зверю, жаждая мести и крови. Тогда же, обнаружив преграду неодолимую, стал являться во снах к Эликлем в различных обличьях, приятных и светлых, и медоточивыми речами прельщать её признать силу и власть его. Был он и яблоком золотым, полным сока и нектара, и призывал Эликлем вкусить его, и отречься от Итерлена, и придти во власть сока и нектара его. Но проснулась Эликлем по плачу дочери своей и молилась до рассвета. Был Владыка Смерти и мудрым учителем, что явился Эликлем и говорил ей о болезни миров, которая поразила их, когда разделила она их, и вызвала род арели к жизни и присвоила власть себе, а не отдала детям своим. И наставлял мудрец Эликлем отречься от мужа своего и власти своей (1) и прийти в мудрость его, но проснулась Эликлем, ибо вспомнился ей Свет глаз Финиара, и укрепилась она в сердце, и молилась до утра, и не мог арели подступиться к ней. Наутро же иссякло право его. И снова, в третий раз, явился он Эликлем плащом лёгким и прекрасным, таким искусным, что любая душа возжелала бы его, и понуждал Эликлем накинуть себя на плечи и укрыться в нём от всякого горя и боли, на которые обречена вечная жизнь эулиен по злобе человеческой. И обещал Эликлем Владыка избавить её от смертей и горя, укрыв во власти и силе своей, если признает его и от мужа своего отречётся. Но снова проснулась Эликлем в ужасе и молитвой до утра прогнала арели. Тогда в четвёртый раз явился к ней Бессветлый и был – цветок алый, как кровь, и шипы его были черны и полны яда. И просил защиты и заступничества Эликлем, ибо злые ветра губят его, и нет ему пары, дабы бросить в землю семя своё. Власть же её велика и светла, и лишь отдав её силу погибающему цветку – спасёт она его. И так умолял её отказаться от Итерлена и власти своей, зная слабость Эликлем перед цветами. Но снова выстояла эу и, проснувшись, встала в холодную реку и молилась там, пока вода за ней не вскипела, и не поднялось солнце. Тогда, неотступный, снова явился арели, но уже как белая птица с крылами в два неба, и звал Эликлем с собой, обещая отнести её в Эйден, родину её, где Света так много, что нет заботы и печали даже вечному сердцу. И просил оставить Итерлена и власть её, ибо тяжелы они для крыльев птицы, но подняла Эликлем камень с земли и метнула в птицу, и исчезла она, и был всюду мрак. Тогда же проснулась Эликлем и снова молилась на прежнем месте своём. И снова закипела река по молитве её. Но в следующую ночь снова явился Анкхали к ней во сне, и был на сей раз добрым веретеном, обещавшим Эликлем соткать новое полотно мира и по воле её украсить и населить его, пусть лишь наделит его властью своей и от Итерлена отречётся. Но сломала веретено Эликлем и поранила палец во сне, когда же проснулась она – была кровь на постели её, и с того часа онемел палец её и более не чувствовал ничего. Тогда снова пошла Эликлем на прежнее место своё и молилась до рассвета, и, закипев, уменьшилась река, ибо обратилась в пар половина воды её. Но и на следующую ночь не оставил Владыка Смерти Эликлем и явился ей в образе сладкоголосой лютни, и звал её в танец и пел ей песни, и обещал лишь радость и веселье, если отдаст она власть лютне и песням её и от мужа отречётся, но разбила Эликлем лютню, и порвались струны её. В ту же ночь обратилась река в ручей по огненной молитве её. Тогда явился Анкхали к ней как верная книга и рассказывал ей о мирах и приключениях, о славных победах и долгих песнях, и так искушал Эликлем, уговаривая прочесть его и отдать власть ему и отречься от мужа. Но схватила Эликлем книгу и бросила в воду. И утонула книга и почернела вода, а Эликлем снова вернулась к реке и молилась в ней, пока из ручья не стала она озером. Тогда же, собрав всю красоту свою и блеск свой, явился к ней Бессветлый как ясноглазый король, в атласном алом одеянии, и золотые кудри были рассыпаны по плечам его, и красный рубин горел в тиаре его. И не мог ни один из мужчин, которых видела Эликлем, сравниться с ним в красоте и силе, и протянул ей руку ясноглазый король и просил стать его королевой. Тогда защитит он её от Анкхали и рода его и укроет в Свете своём, ибо он, король, ангельского рода. И шагнула к нему Эликлем, и руку уже протянула ему, но вдруг увидела, что в глазах короля нет Света, и отдёрнула руку свою и бежала прочь. И снова пришла к реке, что стала озером, и молилась в нём, и иссохло озеро, и не стало его. Тогда же, оставив мужа и дочь, пришла Эликлем к отцу своему и провела в покоях его под защитой его молитв и наставлений три месяца, а когда успокоилось сердце её и укрепилась душа её, вернулась к семье, и называл её отец И?льи дерги [?l`i dеrgi] – Светлая Воительница. Тогда, посрамлённый стойкостью Эликлем, отправился Анкхали вослед дочери её и следил за ней и ждал момента, когда явиться ей.
Настал же день, когда была Фьихлие уже не ребёнок, и исполнилась знанием своим, и Свет был крепок в глазах её. И отправилась она к людям, дабы тайной помощью сослужить им. Тогда же и явился ей Анкхали в славе своей и блеске в облике человеческом, и позвал её за собой, дабы помогла она ему. И, не видя лжи, пошла за ним Фьихлие, и схватил её Владыка Смерти и увёл в мир свой, откуда хотел выменять эу на власть Эликлем и её отречение. И были тогда стон и плач в Светлом Доме, и трепетала без ветра свеча Фьихлие на стене перед глазами Финиара. И созвал Финиар детей своих и народы их и наказал всем искать возможность спасти Фьихлие, ибо знал коварство и бессердечие арели и боялся за жизнь и чистоту эу.
Поместил Владыка пленницу в башню чёрную на острове между трёх морей, куда не дойти иначе, как по морю, и был в эту башню один вход и выход, но вращались стены её время от времени, и случалось, что месяцами не было в неё входа и не было выхода из неё. Также наделил Бессветлый башню ви?дением своим, и знали стены её, приближается ли кто к ним или желает ли кто выйти из них – и тогда останавливались и закрывали проход, и вставал камень к камню так прочно, что никакая сила не могла сокрушить их. Знала о том Фьихлие, и знала, что и Седби во всей силе своей с войском своим не разрушит башню её и даже не сможет приблизится к ней. И знала, что не подойдут к ней корабли Эливиена и Свет молитв Элкарита не достанет сюда, где искажено всё магией и время, в пытке растянуто и долог вопль его. Тогда, приняв судьбу свою, опустилась Фьихлие на колени и взмолилась к Богу забрать её жизнь прежде, чем Владыка прикоснётся к ней или использует её против матери, или послать ей укрепление в Надежде. И тогда пробился сквозь мрак луч Света и упал на лицо её. И подняла Фьихлие глаза и увидела эу в блистающих одеждах, что спускался к ней по лучу. И расставил Свет камни в башне её, и вошёл эу в темницу её, и, взяв за руку, вывел Фьихлие из башни, и по лучу привёл её в Светлый Дом. Тогда же очнулась Фьихлие в покоях своих в попечении отца и матери, и Финиар и дети его были с ней. И смотрела Фьихлие кругом и не находила того эу, что привёл её. И спрашивала о нём, описав его. Тогда послал Финиар искать его по всему Светлому Дому и в селениях близ него. И на исходе дня принесли эулиен такого юношу, как описала Фьихлие, в Светлый Дом, и был он жив, но будто бы спал. И спросили тогда эулиен господина своего, что с ним? И сказал Финиар, что этот эу без души. И коснулся он век его, и открылось ему, что пришёл этот эу за Фьихлие через порог, против всех правил, по давней Любви своей, и вывел её из мрака арели на Свет и силой своего Света проложил им дорогу, и вернул Фьихлие в Светлый Дом, но растратила душа его на спасение весь Свет свой и осталась сама во мраке, и теперь принадлежит Владыке и томится в темнице его.
Узнав о том, просила Фьихлие сочетать её с этим эу в Свете, веря, что Свет Любви её придаст сил душе пленника, но запретил ей Финиар. И по велению его было построено ложе из стекла и помещено в Ирисной комнате, и положили они тело эу на это ложе. И сказал Финиар Фьихлие, что сочетает её и эу, как только вернётся душа его, до тех же пор – быть ему под присмотром врачевателей и молитвенников, после чего оставил Фьихлие в великом плаче её и заперся в башне с эу и молился о нём три дня и три ночи. На четвёртый же день спустился Всеспрашиваемый к эулиен и сказал, что вспомнил имя этого эу, которое сам нарёк ему по рождению его прежде – и звали его Анаи?ль [Ana?l`], что значит Власть Света.
Тогда ушла Фьихлие с именем его в Ирисную комнату и провела там долгие годы, взывая к душе Анаиля. И по Любви её и зову её откликнулась душа его и отыскала свою дорогу во мраке и, обманув чары Владыки Смерти, водворилась в праве своём в теле эу. Тогда же спустились Фьихлие и Анаиль из Ирисной комнаты и пришли к Финиару. И по великой Любви их сочетал он их, и оскорбилась в улыбках любящих власть Анкхали.
Звенье девятнадцатое. Лиин. Обретение Лиина
Случилось Седби после боя обходить поле брани. И обнаружил он израненного юного эу, которого не было среди воинов его, и Свет уже покидал глаза его. Склонился Седби над ним, и взял эу его за руку и просил поднять его, дабы умер он стоя, как подобает воину, и затем силы покинули эу. Тогда взял Седби юношу и принёс в лагерь свой и положил его в шатре своём. Разоблачил его, и промыл раны, и перевязал их, и молился над юношей, пока Свет не вернулся в глаза его и он не открыл их. Тогда спросил Седби, как зовут юношу, и тот ответил, что имя его Ли?ин [L?in]. И спросил его Седби, что делает он на чужом поле брани и где родители его, чтобы он вернул им сына. И ответил Лиин, что не имеет ни отца, ни матери, ибо умерла его мать, а отца он не знал вовсе. И вот, по смерти матери отправился он искать отца своего, и шёл мимо, и видел, как эулиен вступили в битву в меньшинстве, и по велению сердца встал с ними, хоть и не был обучен и оружия не имел. Возрадовалось сердце Седби, ибо был мил ему этот эу. И принял он его в сердце своё и войско своё, и полюбил его всем сердцем своим как соратника и друга, и ввёл в Дом свой и стал обучать его, и окружил Лиина крепким попечением своим, и всюду юный эу следовал за учителем своим. Был Лиин хорош собой, силён и статен и твёрд в бою, и все юные девушки эулиен засматривались на него. Легко давалось ему учение, и всякое оружие послушно было руке его. Быстро усвоил он уроки наставника своего, и по праву гордился им Седби, ибо мог Лиин вскоре выстоять в бою с ним и в умении своём стал Седби ровней.
По исполнении знанием, когда пришло время его, встретил Лиин девушку из народа своего и полюбил её. Тогда же просил он Седби отпустить его, дабы соединился он с возлюбленной своей и жил бы с ней как семья в её краю. И хотя не желал разлуки Седби, отпустил он Лиина по великой Любви к нему, и поселился Лиин недалеко от Светлого Дома в селении эулиен, где жила возлюбленная его, и было это селение ближе к лагерю Седби, чем Дом его.
С того дня встречались друзья лишь на поле брани и в лагере перед битвой. И ликовал взгляд Седби каждый раз, как видел он воспитанника своего, ибо вырос Лиин и возмужал и был высок, светлоок и благороден, хоть и гордым был воинственный нрав его, но сердце его было чисто и душа скороучастлива. И много побед плечом к плечу разделили впоследствии Лиин и Седби, и итрем стало доказательством дружбы их. И поставил Седби Лиина во главе войска своего и во всём доверял ему.
И вот случилось, что собрались люди Неоглашаемого с востока, с Альбиона и островов, и пришли к границам, где стояли эулиен. И стали грабить и разорять селения их. Был в это время Седби с женой и дочерью своей, а узнав о набеге, послал к Лиину с приказом, чтобы ехал он в лагерь и готовил войско к возможной битве, а сам он прибудет следом и укажет путь. Но случилось людям напасть на селение, где родился Лиин, и разорить его, и истребить эулиен его. И ослушался Лиин приказа Седби, и, оседлав коня, бросился на помощь эулиен родного края. И в одиночку рассеял он врага, и стены домов отстоял, и мчался на крик и стон, ибо требовало его сердце немедленного заступничества за всякую душу перед лицом смерти. И так в порыве своём не увидел он лучников за холмом, они же, дождавшись, когда повернёт эу к ним коня и пойдёт на них, расстреляли его из луков своих. И упал Лиин на землю и больше не мог встать. Тогда же явился Седби и разметал разбойников, и, увещевая Лиина за непослушание его, склонился над ним и увидел, что Лиин умирает. И снова взял Лиин Седби за руку и просил позаботиться о жене его и детях и окружить их той же заботой и попечением, какими окружил Седби прежде и его самого. И поклялся Седби исполнить волю его. И не отпускал руку Лиина и глаз не отводил, провожая его, и трудно угасал Свет в глазах эу. Но вот коснулась смерть чела его, и, собрав силы свои, просил Лиин Седби исполнить также последнюю волю его – позаботиться о могиле матери его и прийти к ней и извиниться перед ней, ибо не исполнил он последнюю волю её и отца своего не нашёл, и обещал ему Седби и просил лишь назвать ему имя, дабы по нему нашёл он могилу. И сказал ему Лиин: – Эвлием. И схватил его Седби и воскликнул: – О горе мне, ибо отец твой я! И слышал его Лиин и распахнул глаза свои, и в этот миг остановилось сердце его. И так в смерти обрёл Седби единственного сына своего.
Был рождён Лиин от отца своего Седби, сына Финиара, и матери своей Эвлием по исходу эулиен, на мирной земле, по великой Любви матери своей к воинственному и ветреному эу, каким был Седби прежде. И отправился Лиин за море, обретя отца своего на руках его и оставив ему в попечение жену и детей своих.
Потрясённый внезапным горем своим, уязвлённый им, вернулся Седби в Светлый Дом и не решался предстать пред женой своей, ибо вспомнил вдруг, что не ведает она, каким был он прежде, и полюбила уже переменившегося Седби, отрекшегося от прежних дел своих. Ныне же вопили дела его прежние о себе болью утраты, смертью Лиина и живыми детьми его, потомками Седби. И сокрушался Седби и смерти желал более, чем признания возлюбленной Бад. Но по долгу сердца своего пришёл он к жене своей и сказал, что готов отпустить её, если пожелает уйти она, узнав правду, и молил её, коленопреклонённый, лишь выслушать его и позволить умолять её о прощении, ибо в скоропостижном счастье своём забыл он о прежних своих делах и не признался жене в свой срок, и так, предав судьбу свою в руки Бад, – признался ей во всех прежних деяниях своих. И сказала ему Бад, что не поступит так с мужем своим и не оставит его, как не оставила и прежде, зная о всех делах его и чёрной славе его прежних дней. И целовал ей ноги муж её и умыл их слезами. И видела Бад смертное горе в глазах мужа своего и кровь на одежде его и спрашивала о том, тогда рассказал ей Седби о том, как обрёл он сына и потерял его. И приняла Бад мужа в горе его в объятья свои. И утешала его как могла, оплакивая вместе с ним славного сына его, которого любила и почитала она, как сам Седби. И наставляла добросердечная Бад мужа своего пойти к И?фе [?fa], жене Лиина, и передать ей известие о славной смерти мужа её, и взять её и детей и привести их в Светлый Дом, дабы соединились они с семьёй своей. И, собрав силы свои, пошёл Седби к Ифе.
И пришёл Седби к Ифе и встал у порога дома её и не смел войти. Но услышав шум, вышла к нему сама Ифа и дети её, ожидая увидеть Лиина, но увидели Седби. Велики были радость их и удивление, ибо наслышаны были сыновья Лиина о господине его и всем сердцем мечтали о встрече с ним. И спросил Седби имена их, и Ифа представила их. Так звали старшего из них Хеллах [Hеllah], что значит Войско, а младшего Тентен [Tеnten] – Идущий на битву. И, услышав имена их, благословил их Седби, и склонился над ними и поцеловал их, и велел Ифе отправить детей в дом, дабы он мог говорить с ней. Но сказала Ифа, что, что бы за весть ни принёс им Седби – разделит она её со своими сыновьями. И рассказал ей Седби о смерти мужа её и просил собраться, чтобы могли Ифа и дети её пойти с ним. Ифа же отказалась покидать дом, где жила с мужем своим. Но, видя, как рады были дети её и как устремились души их к Седби, согласилась. И тогда взял Седби Тентена на руки, и привёл Ифу с детьми в Дом свой, и поселил рядом с покоями своими, чтобы мог он в любое время прийти к сыновьям Лиина, и окружила тогда Бад сердечным своим попечением безутешную Ифу и приняла её как сестру, и детей Лиина как своих. И лишь по исполнении знанием Хеллаха и Тентена раскрыл Седби им правду об отце их и о том, что являются они кровной частью рода его.
С первого дня пришёлся по сердцу маленькому Тентену меч Седби, именуемый Справедливый, и не сводил с него он с первого мгновения, как увидел его, голубых глаз своих. И всюду следовал за Седби, но был тот высок, а Тентен ещё мал, и не мог дотянуться до руки его и держался за меч. И отдал Седби меч наследнику своему и учил его бою и обращению с ним. И видел Седби в нём и брате его – ту же силу и страсть, что были в отце их. И в детях сына узнавал его.
По времени же, как привёл Седби в дом свой Ифу и наследников своих, исполнил он завет Лиина и нашёл могилу матери его. И много слёз пролил над ней и много молитв произнёс. И просил несчастную Эвлием простить его, неразумного, за всю боль и позор, что оставил он ей. И просил несчастную Эвлием там, в светлых чертогах, где соединилась она теперь с сыном своим, молить Создателя о прощении его, Седби, ибо велика вина его перед сердцами их (1). Тогда же покрылась могила Эвлием белыми цветами, и так дала эу знак Седби, что услышаны были молитвы его. И обрёл он мир в сердце своём, и поклялся на могиле Эвлием ввести в радость внуков её, и сокрушённый, но с лёгким сердцем оставил край тот. Туда же приходил он позже много раз, принося дань памяти Эвлием и Любви её.
Так обрёл Седби утерянную часть рода своего, и принял её Финиар и все эулиен, и не раз ещё послужили Хеллах и Тентен причиной гордости Седби и лучистому Свету в счастливых глазах его.
Звенье двадцатое. Ильт, Октруин и Дууд, дети Эрока Учителя и Тщилин
Был рождён Ильт от Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиара, и жены Эрока Тщилин, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме. И по смерти отца своего стал первейшим из утешений Элкарита. Всюду следовал Ильт за Элкаритом и не оставлял его даже в те часы, когда иные из эулиен, приходившие к нему, покидали его, возвращаясь в пределы и покои свои. Положил Господь душу Ильта к книгам и Свету, и по силе их обрёл Ильт крепость в суждениях, и высоко ценили мудрость его. Много писал он трудов о законах и правилах, о мерах воздаяния и прощении. Его же почитали и эулиен, и люди, как знающего в законах и справедливого судью. И писали ему со всех земель, и рассуждал он и решал споры по уму и совести, и многие из королей мирной земли утешились в суждениях его. Кроме служения справедливости, призвавшей сердце Ильта на защиту свою во всех краях миров соназванных, служил Ильт и Слову, облечённому в истинную форму его, и был также известен как Поэт и бард. Он же единственный не боялся на праздниках состязаться с Эливиеном в стихах и песнях, и ни разу посрамлён не был в умении своём. Велика была мудрость и сила его, и те из людей и эулиен, что потеряли попечителя в лице отца его, нашли сердечный покой под его опекой и покровительством. И многих осиротевших со смертью Эрока эулиен собрал Ильт в Светлом Доме, и обрели они под сенью его заступничество и скорую помощь в тяготах своих. И так был день, и, отвратившись от дневных забот своих, молился Ильт о смертных, и велика была печаль его о них, и сокрушён был Ильт и устал – и так увидел слабость свою. Тогда же в сердце своём сказал он так: – Господь Всемилостивый, если достоин раб Твой – верной скалою сделай меня для избранного народа Твоего, укрепи меня крепостью Своей, какую милуешь мне. Пошли мне утверждение и силу, дабы никакая тень не миновала меня на пути к детям твоим и не сокрушила меня! И, сказав молитву, опустил эу руки свои, и едва свершилось – пришла Феарни?н [Fеarn?n], тихая эу Эйдена, пришедшая с народом Финиара, которую послал Создатель услышать сердечную молитву Ильта. И пришла эу, и опустилась рядом с Ильтом, и руку его взяла в свою, и была рука её нежна и верна, тогда же поднял Ильт взор свой на эу, и крепость, о которой молил он, нашла его, ибо сокровище своей молитвы обрёл Ильт в Феарнин, и потому вскоре Волю Создателя утвердили эулиен, став друг другу женой и мужем и одним Светом перед лицом Его.
Была Октруин рождена от Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиарова, и Тщилин, вернейшей жены Эрока, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, после брата своего.
По рождению своему была Октруин отлучена душою и разумом от мира подзаконного и погружена в видения. И в двенадцать своих лет исполнилась знанием и поручила себя Господу. И заперлась в покоях своих, оттуда же и не выходила, и еду и питьё приносили ей. Случалось с Октруин, прозванной Затворницей, что снисходил на неё жар молитвы, и впадала она в ясногрезье, и говорила тогда о том, что было и будет, и эулиен, что всегда оставались при ней, записывали слова её и относили Финиару. Сама же Октруин слов своих не помнила и значения их не ведала, и весьма удивлялась, когда читали их ей. И так жила она в покоях своих, не покидая их и ни с кем не разговаривая, кроме трёх эулиен, приставленных к ней.
И вот случилось однажды Октруин впасть в молитвенный жар, и очистились очи её, и возвысился голос её, и сказала она: – Будет день светел, и величайший из сынов Дома сего призовёт огонь, пылающий в сердце его. И обоймет тот огонь весь Дом и всех, кто в нём. Тогда же прославит сын Светлого Дома Любовь свою и по стопам Господа своего пройдёт, но вовеки никто о славе его не узнает, ибо запечатает он её в пылающем огне.
Тогда же эулиен, прислужившие Октруин, записали её слова и в великом трепете отнесли Финиару. Он же прочёл их, запомнил и принял в сердце своё, но не знал, к худу ли или благу пророчество Октруин.
Был Дууд рождён от Эрока Учителя, сына Элкарита Златовласого, сына Финиарова, и возлюбленной Эрока, дражайшей его Тщилин, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, после брата и сестры своих. С первых лет был Дууд дотошен и любопытен, и не ел еды, прежде не расковыряв её, и не пил напитка, прежде не разнюхав его. В саду Светлого Дома собирал он травы и цветы и готовил из них настои и мази, от которых большей частью и болел живот его, а в иной раз и голова. И, видя усердие и склонность его, позвала Тщилин Эликлем, дабы вразумила Дууда и обучила врачеванию, пока не излечил он себя сам от жизни своей. И учила Эликлем Дууда, и преуспел он много, и вскоре шли они вдвоём по одной стезе не как учитель и ученик, но как две души, положенные Богом для спасения жизни. И далеко разошлась слава Дууда как первейшего из лекарей в своём народе, и многие приходили к нему и обретали от него исцеление. Тогда же получил он и прозвище своё – Аrfel`yolli – Морковка, ибо благодаря ему все её и возненавидели. (1)
Звенье двадцать первое. Болезнь Ифы. Восхождение Дууда. Дууд и Тэйели
Случилось вскоре после того, как был убит Лиин и Ифа с детьми приведена в Светлый Дом, осилило горе крепость её, и простудилась Ифа. Тогда же увёл Седби детей её из покоев матери и силой не подпускал к ней. Сам же не отходил от Ифы и дни и ночи проводил подле неё в нуждах недужной. Тогда же призвал он юного Дууда и велел ему искать средство от смерти для Ифы. И принёс ему Дууд настойки и мази. И велел промокать ими лоб Ифы в минуты жара и мазать ей запястья. И так делал Седби, как велел Дууд, но не становилось Ифе лучше, и вскоре впала она в беспамятство от жара. И тогда пришла Фиэльли и забрала детей Ифы, которые только и хотели войти к ней. И ушли они с ней, и рассказами о подвигах и славных делах удерживала их Фиэльли от возвращения к матери. Свет же покидал Ифу, и Седби не выпускал её руки из своих рук, и засыпал подле ложа её, и просыпался от дыхания её. Тогда снова позвал он Дууда и спросил его, что может он, Седби, сделать для Ифы? И сказал ему Дууд: – Молись, чтобы она оказалась сильнее, чем я думаю. И более не имел силы и знаний помочь Ифе. И вернулся Седби к Ифе и, встав на колени у ложа её, молился о ней, не помня себя, и в утро обрели его, обессиленного, с головой на груди её. Тогда пришли эулиен, чтобы забрать Седби и унести Ифу, дабы похоронить её как полагается. Но открыла Ифа глаза, и больше не было у неё ни жара, ни кашля. И, открыв глаза, увидела Ифа Седби и сыновей своих, которых Фиэльли привела к ней. И вернулись к Ифе силы её, и поднялась она с ложа и обрела крепость свою в объятьях детей своих. Тогда же позвали Дууда и славили его, но сказал Дууд, что не его это слава, а Седби. И был тогда в Светлом Доме праздник, и звенели у всех на устах имена Ифы, Седби и Дууда, и Финиар славил их. И пришла тогда Ифа к Фиэльли с поклоном и поручила себя ей, и сказала ей Фиэльли, что не стоят её истории и слова из молитвы Седби. И видел это Финиар и слышал. И взял Ифу и привёл в покои свои, и до самой ночи беседовали они перед лицом свечей её сыновей и мужа, и когда вернулась в покои свои Ифа, была она сильнее, чем прежде, ибо сердце Финиара стояло теперь у неё за спиною и надёжное слово его.
Был день, и нашли эулиен Светлого Дома юношу из народа своего, и по изъянам тела его поняли, что был он в руках Владыки Смерти и палача его и оставлен был ими для смерти и в послание им. И принесли его в Светлый Дом, хотя не знали, жив ли он и может ли жизнь вернуться в разорённый дом свой. Никто же из Светлого Дома не мог узнать этого юношу, ибо настолько обезображен он был. И позвали Дууда, чтобы подготовил он юношу к погребению. И принял его Дууд, и разоблачил, и собрал все члены его и соединил их, и сокрушался о том, что нет у пациента его имени. И не отдавал его к погребению, безымянного. Тогда же обратился Дууд к книгам, в поисках ответов об имени, но онемели они. И вернулся Дууд к подопечному своему, прежде чем начнут понукать его за то, что не спешит он с погребением. И снова не мог отдать его, безымянного. Тогда собрал Дууд в чаши зелёные листья и кору, перемолол их в молоке и оставил там, где Свет. Затем из того, как из глины, соорудил для тела недостающие члены его, каждый сосуд его, каждую кость его, и восстановил их, и затвердели они на месте своём. И, накрыв тело белой тканью, молился эу о недужном, прося прощения за тяжкое неведение его. Тогда же назвал Дууд юношу И?еи [?ei], что значит Жизнь есть. И с плачем отдал его. И взяли эулиен Иеи и положили в землю, как заведено в народе их. И был плач среди них погребальный, ибо пели они ему, провожая его. (1) И тогда пришёл Финиар и остановил их, упрекая, что нельзя хоронить того, чьё имя Жизнь есть. И расступились эулиен, и спустился Финиар к могиле, и взял оттуда тело и поднял к провожающим его, и увидели все, что есть жизнь в нём. Тогда же послали за Дуудом и вернули ему Иеи. И долгие дни не отходил усердный эу от пациента своего, отпаивая его морковным соком и сельдереем, пока не поднялся Иеи, чтобы остановить его.
Тогда пришли эулиен и подняли Дууда на руки, и пронесли так по всем пределам, оглашая дело его. И сам Иеи шёл впереди них, свидетельствуя о мастерстве Дууда. Тогда же и прозвали Дууда Морковкой, и был прославлен он в роду своём. Так остался Иеи в Светлом Доме, ибо не вернулась память к нему, и кто он, и откуда он, и что было с ним – он не вспомнил. И принял Дууд Иеи в семью свою и заботился о нём как о сыне и друге, пока не исполнился тот Светом, чтобы помогать Дууду в трудах его.
И так жил и трудился Дууд, прозванный Морковка, и болезненно беззащитным было сердце его без исцеляющей силы Любви. И молился Дууд к Господу, чтобы послал Он ему доброго врачевателя сердца его.
Был же день, и призвал Финиар Дууда и сказал, что пришла в Светлый Дом Тэ?йели [Tеyeli], эу, что сведуща в травах и снадобьях, и просила Финиара найти ей друга и наставника в деле её. И позвал Финиар Дууда и поставил его в помощь Тэйели. Его же мудрость да прославят сердца их, ибо лишь увидели Дууд и Тэйели друг друга – соединились сердца их в улыбках их. И так обрёл Дууд Тэйели по молитвам своим и доброго друга и помощника в ней, и вскоре сочетал Финиар их в Свете, и отныне двое они стоят против смерти и хвори в обители своей.
Звенье двадцать второе. Ильтимврин и Ильмад
Был рождён Изигар [Izigаr] по исходу эулиен, в землях Альбиона, от Иадан, дочери Элкарита Златовласого, сына Финиарова, и Эйдалин, сокровища Элкаритова, против воли и желания матери своей от Неоглашаемого, именуемого Изосаром, из рода человеческого.
Унаследовал Изигар от отца своего силу и ум, а сердце и красоту – от матери своей. И с детства рос любопытным и непоседливым, но отца своего боялся и не мог угодить ему. Приучал Неоглашаемый сына своего к жестокости и скверне с малых лет, но тянулся Изигар к играм и книгам, и пытки не тешили его, и яды не интересовали его. И, сбегая от гнева отца своего и развлечений, бродил Изигар по замку и окрестностям. Тогда же обнаружил Изигар эу в темнице замка отца своего, и тот умирал от жажды. И сжалилось сердце дитя, и принёс он воды и напоил измученного эу, но сочтены были дни эу, и жажда уже убила его, и едва испил он принесённой воды – тут же умер. Испугался тогда Изигар и закричал «Я убил эу!». Прибежал тогда отец его и спросил сына о случившемся. И рассказал ему Изигар. И готов был к гневу отец его за то, что сжалился сын над пленником, но по смерти эу смиловался и в честь этого случая праздник устроил, и хвалил и чествовал сына весь день, тот же ходил смущённый и сокрушался.
Когда же исполнился Изигар силы и возраст подошёл его, стал Неоглашаемый посылать ему в покои девушек, дабы по примеру его сын бесчестил их. Но сильна была в Изигаре кровь матери его, и отпускал он несчастных, не коснувшись их. И отец его убивал их и жестоко гневался на сына своего. И против воли его заставлял его на бесчинства свои смотреть, и гневался на сына ещё больше оттого, что вместо радости на лице его видел он слёзы.
Случилось однажды Неоглашаемому в очередном набеге своём пленить одну из эулиен Светлого Дома, из-под крыла Седби. И в ту же ночь против воли её отправил он её в покои сына своего. Спал уже Изигар, но шум услышал и, проснувшись, обнаружил эу испуганной и поднялся, чтобы утешить её. Она же боялась его, и дышать и шевелиться перед ним страшилась. Тогда заговорил Изигар с ней на языке её и имя её спросил. Она же ответила – И?льмад [?l`mad], что значит Улыбка. Тогда снял Изигар ткани с постели и дал ей, дабы скрыла она, что скрывают эулиен, и лёг обратно. Тогда же холодные были дни и ночи, и понял он вскоре, что замерзает эу в покоях его. И снова поднялся он и на ложе своё уложил эу, а сам лёг поодаль. Но суровой была та осень и ветреной, и понял вскоре Изигар, что замерзает сам. И под шкуры и ткани в постели своей вернулся. И, чтобы успокоить эу, заговорил с ней, и до самой Ирдиль говорили они, и понял Изигар, что не может отпустить Ильмад из покоев, чтобы отец убил её. Тогда предложил он ей уйти тайным путём через окно в покоях его, и сам решил уйти с ней, дабы проводить и защитить её, и потому, что сердцу своему приказать не мог. Так и ушли они вместе, и велик был гнев Неоглашаемого, когда поутру не нашёл он их. Изигар же с Ильмад ушли лесами и три дня скрывались в шалаше, что построил сын Изосара из веток и листьев, и говорили они с эу, и не могли утолить своей жажды в беседах. А на четвёртый день оставили они земли Альбиона, и привела Ильмад сына Изосара под двери Дома своего. Там же обнаружил их Седби и, выхватив меч свой Справедливый, готов был убить Изигара, но Ильмад заслонила его. Тогда просил Изигар грозного Седби, видя участь свою, отпустить эу, а с ним делать, что пожелает. Услышав же это, опустил Седби меч свой и пощадил юношу, и, взяв его, привёл к отцу своему. Удивился Финиар, видя его, но отпустил сына и стал расспрашивать Изигара. И понял он по виду и словам его, что любит он Ильмад, и чиста Любовь его, и сильна она, и за право её не жалеет сей эулнори [eulnоri] (1) и единственной жизни своей. Тогда спросил Финиар, чего желает Изигар, ибо готов был и приютить, и отпустить его. И ответил ему юноша, что нет в его сердце желаний иных, кроме улыбки Ильмад и мира в сердце её. Тогда позвал Финиар юную эу, и Седби, и Элкарита, и при свидетельстве их поручил Ильмад сыну человека. И умолял Изигар разрешить Финиару остаться ему, ибо не желал он возвращаться к отцу своему в его земли, и разрешил Финиар, и остался эулнори в Светлом Доме. И получил новое имя своё по обычаю эулиен – И?льтимврин [?l`timwhrin], Восстановленный в Свете, то есть Вернувшийся, Возвращённый.
По велению сердца своего пришёл тогда Ильтимврин к Седби и просил взять его в войско своё, дабы силой своей, сердцем и кровью служить народу эулиен в защите и славе. И согласился Седби принять его, если выстоит юноша в бою с ним, ибо так отбирал он воинов своих. И согласился Ильтимврин, и Седби велел ему выбрать себе оружие по душе (2), и выбрал юноша крепкий и гладкий меч. И кинул Седби ему меч, и схватил его Ильтимврин, и тверда была его рука. Сказал тогда ему Седби: – Узнаю эту хватку. И следил за движением юноши Седби взглядом и сердцем. И так сошлись они в бою, и увернулся Ильтиврин от двух размашистых ударов Седби, а на третий оказался повержен на спину, но, падая, выставил свой меч и упёрся им в ногу эу. И так равны оказались силы их. Тогда протянул Седби ему руку и поднял его, и снова сошлись они. И безудержен был Седби в натиске своём, и снова одолел юношу, зажав его рукой своей. Но не услышал от него ни жалоб, ни страха в сердце его не увидел. И в глазах его видел лишь благородный огонь, что доступен юным сердцам. И отпустил Ильтимврина неповерженным, и принял его в войско своё, и так по умениям своим стал он помощником Седби в битвах его, и ценил его эу высоко за крепость и смелость, а также за сердечное благородство и быстрый ум. И вскоре большими друзьями стали они и скрепили узы дружбы своей итрем.
Был же Ильтимврин войне и бою обучен и часто бывал в лагере Седби, где любили и почитали его братья в суровом воинском служении.
И жил так Ильтимврин среди эулиен и трудился с ними, и любили они его, а он их, потому как сильна была в нём кровь рода матери его, и счастлив был Элкарит, глядя на Ильтимврина, ибо узнавал в нём потерянную дочь свою.
Случилось однажды Ильтимврину по велению Седби отбыть в земли Альбиона по делам войны, и там был он схвачен людьми отца своего и доставлен к нему. Лютым гневом и бранью был встречен Ильтимврин в доме своём. И вместо отцовских объятий встретил Неоглашаемый сына кулаком и клинком, и связал он сына своего и истязал его бессердечно, спрашивая дорогу к Светлому Дому, но запечатал Ильтимврин уста свои и ни слова не сказал своему отцу. И снова истязал его Неоглашаемый, не щадя его, ибо отрёкся он от сына своего, и попрекал его кровью матери, и возненавидел и презрел его всем существом своим. Когда же пришло время, и понял Неоглашаемый, что не добьётся от сына ни слова по желанию своему, велел он спустить на него собак своих и позволил им растерзать его ещё живого. Когда же оторвали собак от него, велел Неоглашаемый взять тело Ильтимврина и доставить к эулиен, которым он предпочёл отца своего. Так и исполнили, и взяли, и положили на плащ то, что осталось, и принесли в рощу, где эулиен нашли Ильтимврина и принесли в Светлый Дом. Там же был встречен Ильтимврин стоном и плачем. И увидела Ильмад мужа своего, и узнала его, и бросилась к нему, и целовала его, и звала его, и умерла, не отпуская его. Тогда же повелел Финиар похоронить их вместе по великой Любви их.
Звенье двадцать третье. Хеллах и Элае
Был Хеллах рождён от Лиина, сына Седби, сына Финиара, и жены Лиина Ифы, по исходу, на мирной земле, в И?тар-и?шам д?йи [?tar-?sham dwyi], что за стенами Светлого Дома. И было это так. Вернулся Лиин в дом свой, к жене своей, с поля битвы и был глубоко опечален злобой людской, что противостояла им. Ифа же утешала его. Тогда же коснулась она груди мужа своего и услышала сердце его в ладони своей, тогда же пришла в неё новая жизнь, и так был у Ифы ребёнок от мужа её. По сроку же родила она сына и назвала его Хеллах, и так стал сын Лиина великим утешением его и всем воинствам его против зол подзаконного мира.
