Я в омуте пыльном, не в силах подать сигнал.
Мне свет показал, оставил в гниющей яме;
Отчалил, а был ли? Пустует нагой причал.
Не вижу надежд, свечу зажигая в храме.
Я вижу просвет – конечность любых начал.
Ты просто забыл – корабль уходит быстро
Считаю секунды, а время течёт рекой.
Меня – миллион. Тебя тут – с натяжечкой – триста.
А ближе посмотришь, так вовсе один такой.
Память
Солнечных бабочек крыльев касанием
Помнятся губы твои на щеках,
Искренность чистая в робких признаниях
Тихо покоится в наших руках.
Помнятся смутно скупые прощания,
Гордые лица, сует череда.
Помнится, ты мне дала обещание:
Не забывать обо мне никогда.
Слово не сдержишь, но нежность останется
Призрачным вечером, робкой строкой.
Брошу вдогонку туманной посланнице
Просьбу хранить нашу память с тобой.
Верить и ждать хотел
Тебя не любил
– пел оды твоим губам,
Неискренне мягким, шептавшим нагую ложь.
Себя в них терял
И сразу же находил,
Не верил, не ждал, но чувствовал злую дрожь.
Тебя упустил
– знал цену своим словам,
Восславившим честность, безрадостным пулям снов.
Я часто молчал
И изредка говорил.
Не верил, не ждал, был сердцем принять готов.
Тебя не искал
– бродил по цепям дорог,
Бушующим ливням вверял вереницы дел.
Всё ставил на кон,
Теряя былой запал.
Не верил, не ждал, но верить и ждать хотел.
Последний раз
Я забуду твои глаза,
Твой улыбчивый взгляд и смех.
Всё обдумать, вдохнуть, сказать:
Будет лучше уйти. Для всех.
Я не вспомню твою любовь,
Вспомню слёзы твои и свет,
Обещания вновь и вновь,
Их потухший холодный цвет.
