История в карикатурах. 1922
Можно было все.
Можно было даже троллить в большевистских изданиях большевистского же наркома, причем по достаточно деликатному поводу.
Карикатура, опубликованная в «Крокодиле» № 4 от 17 сентября 1922 г. лаконично называется «Балет» и подписана «Иван в раю».
И все бы ничего, но на карикатуре изображен народный комиссар просвещения РСФСР Анатолий Васильевич Луначарский. А «Иван в раю» – популярная в то время пьеса наркома, изданная в 1920 году с прекрасным подзаголовком «миф (!) в пяти картинах».
О любви Луначарского к балеринам и его сладострасности по Москве ходили легенды.
Французский славист, исследователь творчества Булгакова Рене Буве в своих работах утверждал, что Бал Сатаны Булгаков написал под впечатлением от вечеринок в особняке Луначарского в Денежном переулке. Якобы на эти сборища избранных мужчины допускались исключительно в вечерних костюмах, а вот дамам дозволялись только туфли и перья в прическах.
Правда, никаких документальных подтверждений француз не приводит, а мы от слухов и легенд перейдем к фактам.
Факт первый – актрис и балерин нарком действительно нежно любил, и как раз в 1922 году у него начался роман с родившейся в местечке Чернобыль Натальей Александровной Розенель, урожденной Сац (другая Наталья Сац, основательница первого детского театра в СССР, приходилась ей родной племянницей). Несмотря на 25-летнюю разницу в возрасте, ради молодой актрисы высокопоставленный большевистский чиновник оставил сына, жену, с которой прожил 20 лет, съехал из квартиры в Кремле и в 47 лет начал новую жизнь. На фото – А.В. Луначарский и его жена Наталья Розенель (1900—1962) в Берлине. 1930 год.
Однажды из-за Натальи Розенель даже состоялся дуэль между двумя видными большевиками. Правда, дуэль была на… эпиграммах. Красавица жена наркома часто играла в пьесах, сочиненных мужем. Побывав на спектакле «Бархат и лохмотья» по пьесе Луначарского, "кремлевский поэт" Демьян Бедный сочинил эпиграмму:
Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат – Розенель.
Муж не остался в долгу и "ответка" от Луначарского прилетела молниеносно:
Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда, «б», ты, правда, «ж».
Но все же ты – не Беранже.
Ну и пару слов о брошенном сыне. Он вырос, стал журналистом, работал литературным сотрудником в журнале «Красная новь». После нападения на СССР нацистской Германии Анатолий Анатольевич Луначарский ушел на фронт добровольцем, и меньше чем через месяц с начала войны, 20 июля 1941 года уже прибыл в Севастополь в распоряжение политуправления Черноморского флота, стал фронтовым корреспондентом. Участвовал в боях по отражению первого и второго штурмов Севастополя.
Писал жене письма: "Но сегодня мне грустно, грустно… Темное облако наползло на мое «внутреннее солнце»… Сдан Харьков. Враг все еще силен, он все еще нас теснит. И нет возможности оставаться счастливым при всей готовности быть счастливым».
После оккупации Крыма воевал на Северном Кавказе, участвовал в боях за Туапсе, несколько раз ходил на катерах в десанты и на «Малую землю», был представлен за это к ордену Отечественной войны 2 ст.
2 сентября 1943 года при штурме Новороссийска старший лейтенант Анатолий Анатольевич Луначарский, 1911 года рождения, уроженец г. Парижа погиб смертью храбрых. Похоронен в братской могиле на площади Героев в г. Новороссийске.
Факт второй: возвращаясь к Луначарскому-старшему, отметим, что к балеринам главный просветитель страны всегда испытывал особую слабость. Несмотря на женитьбу, в те же самые 20-е годы он переживал бурный роман с совсем еще юной танцовщицей, дочерью писательницы Александры Бруштейн ("Дорога уходит вдаль"), 18-летней Надеждой Надеждиной, которой еще только предстояло стать классиком мировой хореографии, народной артисткой СССР, Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинской премии, организатором и руководителем хореографического ансамбля «Березка».
Роман действительно был очень бурным, в 1924 году 20-летняя Надеждина родила от почти 50-летнего наркома дочь. Правда, бурные страсти быстро и схлынули – в 1927 году Надежда Сергеевна вышла замуж за великого художника Владимира Васильевича Лебедева, основателя ленинградской школы книжной графики. Именно она послужила моделью для знаменитой графической серии В. В. Лебедева «Танцовщица».
В. В. Лебедев Портрет артистки Н. С. Надеждиной. 1927
Ну а Луначарский после ухода Надеждиной недолго горевал – его новой избранницей опять стала балерина – Инна Чернецкая, знаменитая танцовщица, хореограф и теоретик танца, основательница «синтетического» направления в танце. Вот она во время исполнения своей знаменитой "симфонической поэмы Пан".
Именно во время романа с Луначарским начинается взлет Чернецкой – она открывает студию, получает квартиру на Арбате, ставит несколько нашумевших балетов, становится режиссером в Московском еврейском театре и педагогом-режиссером в Большом.
А падение и проблемы в карьере закономерно начались в 1929 году, когда Луначарский сменил пост наркома на малозначащую должность председателя Ученого комитета при ЦИК.
Впрочем, это был канун уже совсем другой эпохи – начинались тридцатые. Двадцатые, с их подначиванием любвеобильных наркомов, заканчивались и заканчивались навсегда.
Не главный академик Иоффе
"Крокодил" № 4 от 10 сентября 1922 года
На обложке 4 номера «Крокодила за 1922 год мы видим вот такую карикатуру с подписью «Китаизированный Иоффе».
Это, разумеется, не тот Иоффе, что назван «главным академиком» в известной песне Высоцкого. Это другой, малоизвестный.
Как и Сергей Малышев, Адольф Абрамович Иоффе – потерявшийся в истории большевик.
Он родился в 1883 году в семье симферопольского купца-миллионера Абрама Яковлевича Иоффe, который «был владельцем всех почтовых и транспортных средств в Крыму, имел собственный дом в Москве, звание потомственного почётного гражданина и считался «любимым евреем» министра Витте». Среди большевиков, кстати, такие встречались нередко, ту же Землячку сегодня назвали бы «мажоркой», ведь она была дочерью одного из богатейших людей Киева, купца первой гильдии Самуила Марковича Залкинда и это не помешало ей стать убежденнейшей коммунисткой.
Вот и Адольф Иоффе довольно рано ушел в революцию. Его дочь как-то поинтересовалась – почему, Иоффе рассмеялся и сказал: «Наверное, потому, что мальчиком я был очень толстым. Стесняясь своей полноты, я не бегал, не играл в подвижные игры, не ходил на танцы. Сидел и читал книги. Вот и дочитался».
Студент-медик Адольф Иоффе в 1908 году.
Иоффе по образованию медик, закончил медицинский факультет в Вене. Был одним из пионеров психоанализа, ученик Альфреда Адлера. Но в остальном его биография была типичной для профессионального революционера – аресты, тюрьмы, ссылки, много лет жизни в эмиграции. Рубежным для него стал 1908 год, когда они вчетвером издавали в Вене газету «Правда» – Иоффе, Троцкий, Скобелев (впоследствии – министр труда во Временном правительстве Керенского) и часто поминаемый в последние годы Парвус, тот самый «германский агент, купивший Ленина». Именно в те годы Иоффе стал убежденным троцкистом и верность вождю сохранил до последнего вздоха.
В первые годы после революции Адольф Абрамович Иоффе – ведущий советский дипломат. Он был председателем советской делегации на знаменитых переговорах в Брест-Литовске.
Именно оттуда это фото от 15 января 1918 года, Иоффе, как глава делегации, в центре в первом ряду.
После Брест-Литовска – полпред РСФСР в Германии, которая вскоре стала единственной западной страной, признавшей РСФСР. Впрочем, вру, были еще Эстония и Латвия, но договора с ними подписывал тот же Иоффе, он же возглавлял делегацию на мирных переговорах с Польшей.
«Китаизированным Иоффе» дипломат стал, возглавив объединенную делегацию РСФСР и ДВР на переговорах с Японией в китайском Чаньчуне. Сразу после конференции назначен полпредом в Китае и Японии. В стране восходящего солнца заболел тяжелой и неизлечимой болезнью – множественным полиневритом. Направлен на лечение в Вену, назначен полпредом РСФСР в Австрии. Но вскоре из-за постоянно прогрессирующей болезни практически отошел от дел.
А. Иоффе и Л. Троцкий в 1918 г.
При этом Адольф Абрамович всегда остался убежденным троцкистом и был активным деятелем «левой оппозиции». Очень тяжело переживал поражения оппозиции и усиление Сталина. 17 ноября 1927 застрелился в знак протеста против исключения Троцкого из партии. Как он написал в предсмертной записке, накануне произошло «величайшей важности историческое событие – исключение Троцкого и Зиновьева из партии, – что неизбежно должно явиться началом термидорианского периода в нашей революции».
Оставил предсмертное письмо на 10 страницах, адресованное Льву Давыдовичу, где, в частности, просил вождя стать жестче: «Вы знаете, что более 20 лет иду вместе с Вами, со времен «перманентной революции». Но я всегда считал, что Вам недостает ленинской непреклонности, неуступчивости. Вы политически всегда были правы, начиная с 1905 года. Перед смертью не лгут, и я еще раз повторяю Вам это теперь… Но Вы часто отказывались от собственной правоты в угоду переоцениваемому Вами соглашению, компромиссу. Это ошибка. Повторяю, политически Вы всегда были правы, а теперь более правы, чем когда-либо. Когда-нибудь партия это поймет, а история обязательно оценит. Вы правы, но залог победы Вашей правоты – именно в максимальной неуступчивости, в строжайшей прямолинейности, в полном отсутствии всяких компромиссов».
Вырезка из газеты "Правда" за 20 ноября 1927 г.
Троцкий в некрологе написал о нем: "А.А. покончил рассчеты с жизнью самовольно. Было бы тупостью обвинять его в дезертирстве. Он ушел не потому, что не хотел сражаться, а только потому, что не имел физических сил для участия в борьбе. Он боялся быть в тягость сражающимся. Для оставшихся примером будет жизнь его, но не самовольный уход. Борьба продолжается. Всякий занимает в ней свой пост. Никто не смеет покидать его".
Л. Троцкий выступает на похоронах А. Иоффе.
Похороны Адольфа Иоффе вылились в многотысячную демонстрацию троцкистов, на могиле с речами выступили практически все вожди оппозиции: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Раковский. Это была последняя несанкционированная политическая демонстрация в СССР на долгие десятилетия вперед.
Как большевики Сахалин не продали
"Крокодил" № 4 от 10 сентября 1922 года
Редкий случай: в 4 номере за 1922 год было две карикатуры на одного человека – все того же дипломата Адольфа Иоффе. Помимо «китаизированного Иоффе» мы видим в том же номере рисунок Бориса Ефимова «Крокодил в Чаньчуне».
Японец там заступает дорогу Крокодилу в компании все с тем же Иоффе, возглавляющим на переговорах с Японией в китайском Чаньчуне совместную делегацию РСФСР и ДВР. Откуда же столько внимания этой теме?
А просто тема была горячей – освобождение территории страны от иностранной оккупации.
Формально Чаньчуньская конференция закончилась ничем – стороны не смогли договориться, и переговоры были сорваны, из-за чего про эту конференцию даже в Википедии не написали. Но в реальности как раз «процесс пошел», просто на неофициальном уровне – переговорщики просто переместилось со света в тень.
Но прежде чем рассказать, что произошло в Чаньчуне, я поясню, в чем была главная сложность.
Главная сложность называлась «Северный Сахалин». Если с эвакуацией японских войск из Приморья дело сдвинулось с мертвой точки и на следующий день после окончания Чаньчунькой конференции край покинул последний японский солдат, то вопрос с Северным Сахалином завис мертво.
Дело в том, что японская оккупация Приморья, Приамурья и Забайкалья была обычной практикой смутных времен – японцы просто пытались половить рыбку в мутной воде Гражданской войны. Совсем другое – оккупация Северного Сахалина. Это была святая месть, жесткая ответка за т.н. «Николаевский инцидент». Но это требует отдельного рассказа.
Про «Николаевский инцидент» я подробно рассказывал в главе "Должник" своей книги «Двинулись земли низы», но если коротко – так называют вооруженный конфликт между японским гарнизоном Николаевска-на-Амуре и занявшим город отрядом красных партизан во главе с Яковом Тряпицыным. После того, как красные захватили Николаевск, 350 японских солдат во главе с майором Исикавой заявили о своем нейтралитете.
Однако в ночь с 11 марта на 12 марта японцы сделали попытку вырезать партизан – после того, как накануне те потребовали частичного разоружения японцев. Обезглавить красных одним ударом не получилось, в городе начались бои, в которых принимали участие и все боеспособные мужчины из 450 гражданских японцев, живших в городе. Стрельба и пожары бушевали по всему Николаевску, противники дрались с невероятной жестокостью, пленных добивали и те, и другие.
Бои шли несколько дней, исход сражения решил командир партизанского отряда красных шахтеров Будрин, пришедший с отрядом из ближайшего крупного населенного пункта – села Кирби. В конечном итоге японцев вырезали полностью. На тот свет отправили всех, включая консула, его жену и дочь, и гейш из местных публичных домов.
Яков Тряпицын (раненый во время нападения японцев, лежит в центре) и руководство партизанского отряда.
В ответ на убийство 700 японцев, в том числе консула, что является несусветным нарушением дипломатического протокола, японцы оккупировали Северный Сахалин и заняли жесткую позицию – вывод войск с Северного Сахалина только после того, как советское правительство принесет извинения и компенсирует нанесенный ущерб. Большевики в ответ также уперлись рогом, не без оснований возлагая вину за развязывание конфликта на самих японцев. В итоге ни одна из сторон не могла выйти из конфронтации, не потеряв лицо.
И вот как раз из Чаньчуня Иоффе сообщил Политбюро, что ему предложили нетривиальный выход из дипломатического тупика – Япония готова купить Северный Сахалин у РСФСР и тем самым разрубить гордиев узел.
Известный историк Евгений Жирнов в своей статье «Политбюро не возражает против продажи о. Сахалин» приводит выдержки из докладной записки известного дипломата Льва Карахана:
Лев Карахан в Пекине в 1925 году.
«В декабре месяце к т. Иоффе обратился представитель русско-японской ассоциации с предложением поехать в Японию под видом лечения с тем, чтобы использовать пребывание в Японии для предварительных переговоров о том, как выйти из создавшегося после разрыва в Дайрене положения и сговориться об условиях, на которых русско-японские переговоры могли быть возобновлены. Тов. Иоффе в случае его поездки будут даны все гарантии (право шифров, курьеров, неприкосновенность) … Называлась даже точная цифра в 100 млн иен (около 100 млн золотых рублей), которую Япония готова заплатить за русскую часть Сахалина».
Действительно, Иоффе получил приглашение неофициально посетить Японию от барона Гото, мэра Токио и высокопоставленного советника японского правительства.
Народный комиссариат иностранных дел высказался против продажи, однако предложение о переговорах поддержал Троцкий и Политбюро рассудило иначе – 1 февраля 1923 года Альфреду Иоффе поручили прозондировать позицию японцев, а Льву Троцкому – написать для него инструкцию.
Иоффе уехал в Японию, сначала в неофициальном статусе, а затем получил мандат советского полномочного представителя в Японии и неофициальный визит принял официальный характер.
Троцкий в инструкции просил старого друга: «Было бы полезно, если бы Вы в форме, Вас ничем не связывающей, проверили, насколько серьезны и реальны намерения японского правительства на этот счет, думает ли оно уплатить наличными (или товарами) или же намерено списать соответственную сумму с наших так называемых долгов Японии? Продажа Сахалина сейчас нами не предполагается. Но мыслимо такое осложнение европейского положения, при котором мы можем счесть целесообразным крупнейшие уступки Японии в Северном Сахалине (долгосрочная аренда и пр.) в обмен на золото или на оружие. Под этим углом зрения Вам надлежит произвести серьезную, но осторожную разведку и сообщить в спешном порядке Ваши выводы».
Прибытие Иоффе в Японию. Фото из советского иллюстрированного журнала «Прожектор».
А в мае 1923 года Политбюро приняло новое решение: «Сообщить т. Иоффе, что Политбюро не возражает против дальнейшего ведения переговоров в направлении продажи о. Сахалина, причем сумму в миллиард считать минимальной, это предложение должно быть вначале сделано т. Иоффе с тем, чтобы он имел возможность запросить свое правительство. Сумма должна быть внесена или вся, или в размере 9/10 ее наличными, причем на эти суммы не могут быть обращены никакие расчеты между Японией и Россией».
Но на этом же заседании Политбюро противники продажи Сахалина провели блестящий бюрократический ход – была образована комиссия для «определения экономической и стратегической ценности о. Сахалина».
Комиссия определила минимальную стоимость Северного Сахалина в полтора миллиарда, и резюмировала, что «намеченная Политбюро сумма в млрд золотых рублей является поэтому серьезной уступкой японцам».
Таких денег у переживающей серьезный экономический кризис Японии просто не было, поэтому идея покупки Северного Сахалина быстро сошла на нет.
А последнюю оккупированную территорию Советская Россия вернула только в 1925 году. Но об этом – в свое время.
"Султанша любви" и киномордобой
Сегодня – очень простая, не требующая объяснений карикатура. Правда, созданная во времена, когда коммуникации посредством нанесения телесных повреждений не считались чем-то предосудительным. Особенно, если били в целях приобщения темного населения к высокой культуре.
Поэтому сегодня будут не объяснения, а введение в контекст.
1922 год, по которому мы путешествуем – это сразу после полной задницы. 1920-21 годы – пик разрухи в стране. После летней засухи 1921 года от голода страдали 25 миллионов людей. Страна пережила полный абзац, который прошелся по всем сферам, в том числе и по кино.
В Москве – кинематографическом центре страны – в 1920 году были закрыты и разграблены все кинотеатры, кроме одного – «Художественного» на Арбатской площади. Кинопроизводства тоже нет, никто не снял ни одного метра пленки.
Но 1922 год – не 1921-й. В стране объявлен НЭП, разрешена предпринимательская деятельность, и многие сферы оживают на глазах, в том числе и кино. Синематограф неожиданно оказался самым доступным развлечением. Рестораны и кафе большинству населения не по карману, театры и цирки требуют содержания большой труппы… А для кино нужна только проекционная установка, обслуживающий ее киномеханик, простыня на экран, да помещение, куда можно натаскать лавки и стулья. Стартап запущен, начинай продавать билеты!
Но была одна серьезная проблема – фильмы. Своего кинопроизводства нет, то, что было когда-то – надежно развалено. Лучшие режиссеры вроде Протазанова или Ханжонкова эмигрировали, главный герой-любовник Иван Мозжухин также пребывает в Париже, кинозвезда всея Руси Вера Холодная умерла в 1919 году в Одессе от «испанки».
Своих фильмов не производится, а импортных купить негде – советскую Россию никто не признает, она «мировой прокаженный». Поэтому первое время стартаперы-кинопрокатчики крутили пережившие революцию и добытые из каких-то захоронок старорежимные фильмы. Народ, разумеется, смотрел и старье, но по новинкам скучал.
Все изменилось после того, как РСФСР признала еще одна пария послевоенного мира – Германия. В Берлине открылось советское торговое представительство и, кроме всего прочего, появилась возможность закупки новых фильмов – прежде всего, разумеется, немецких.
В этот бизнес уже кого попало не пускало – дело пахло идеологией и Московский Совет рабочих и красноармейских депутатов создает прокатную контору «Кино-Москва», уполномоченную на покупку фильмов за границей.
Ну, вы видели, что они купили. Аж Крокодил осерчал.
Прокатчиков понять можно – все же на хозрасчете, госдотаций никаких нет. Хотя надо признать, что как минимум один фильм из этих десяти – «Сицилийская месть» – был вполне пролетарского содержания. Брата Джульетты нещадно эксплуатирует подлый хозяин рудника, но в благодарность тот получает от владельца шахты только удар ножом. На смертном одре брат просит сестру отомстить за него, и Джульетта берется за оружие…
Но это было единственное исключение. Все остальное – безыдейное развлекалово вроде «Авантюристки из Монте-Карло», которая, по сути, представляла собой целый киносериал из 3-х фильмов: «Любовница шаха», «Марокканские ночи» и «Преступление Стенлея».
В целом Крокодил совершенно верно обрисовал ситуацию – кинопрокатчики покупали исключительно боевики. Имейте в виду, что тогда значение этого слова было немного другим. Боевиком могла быть и мелодрама, ведь «боевик» – это популярное, востребованное, покупаемое кино. Полный аналог немецкого «шлягера» или английского «хита» – производных от того же слова «бить».
Но вернемся к младенчеству советского кинопроката. Из-за невозможности преодолеть разрыв между идеологическими требованиями и зрительскими хотелками вопрос дошел до Ленина. Именно по этому поводу он надиктовывает знаменитую записку 17 января 1922 года:
«Для каждой программы кинопредставления должна быть установлена определенная пропорция:
а) увеселительные картины специально для рекламы и для дохода (конечно, без похабщины и контрреволюции) и
б) под фирмой «из жизни народов всех стран» – картины специально пропагандистского содержания, как-то: колониальная политика Англии в Индии, работа Лиги наций, голодающие Берлина и т. д. и т. д.
Нужно добиться, чтобы кинотеатры, находящиеся в частных руках, давали бы достаточно дохода государству в виде аренды, предоставить право предпринимателям увеличивать число номеров и вводить новые, но с непременной цензурой Наркомпроса и при условии сохранения пропорции между увеселительными картинами и картинами пропагандистского характера».
Ленин и Луначарский