Жена в стиле милитари

Тем временем загородный лесок расступился, и стали показываться особняки, один причудливей другого. Вот настало золотое время для архитекторов! Клиентов с тугими кошельками – все больше, и каждый хочет, чтоб ни у кого не было такого дома, как у него. И это здорово, в общем. Как весело рассматривать эти башенки, балкончики, флюгера и прочие атрибуты людской состоятельности.

– Ир, – прервала я затянувшееся и такое уютное молчание. – Я ведь тут была не помню и когда. Дорогу-то показывай! А то сейчас заедем к черту на кулички.

– Вот сейчас два дома и направо. Ага. Вот их дом, крыша зеленая. А это к кому «Скорая помощь» приехала? Надеюсь, не к нашим. – Ирина вперила взгляд в лобовое стекло. – Все, стой, приехали. Может, с кем-то из обслуги плохо стало?

Выйдя из машины, Ирина полетела навстречу людям с носилками. Следом за носилками шла, кутаясь в вязаную шаль, молодая женщина. Это была Вика. Ирка, добежав до носилок, бестолково засеменила рядом с ними, заглядывая в лицо тому, кто лежал на них. Затем «Скорая помощь» поглотила носилки и уехала.

Я вышла из машины. Ирина набросилась на растерянную Вику с расспросами. Как коршун на цыпленка. Я подошла к подруге и сделала попытку ее утихомирить:

– Ир, может, перестанешь развлекать всю улицу?

Вика тут же подхватила:

– Да-да, конечно, пойдемте в дом.

Мы вошли. В гостиной Ирина первым делом по-хозяйски подошла к встроенному в стену бару и достала бутылку виски.

– Будете? – спросила она.

– Я за рулем, – ответила я.

Вика сделала отрицательный жест.

– А я буду, – сказала Ира и залпом выпила полстакана. – А теперь рассказывай, что с Никитой случилось?

Дамы сели в кресла напротив друг друга, и Вика начала рассказывать.

Никита как всегда в последнее время по субботам работал у себя в кабинете.

– Как всегда по субботам? – не удержалась я от вопроса.

– Да. Он когда-то прочитал про какого-то миллионера, что тот по субботам всегда делает анализ работы за неделю. Ну и тоже привык. Я весь день провела у себя наверху: читала, смотрела телевизор, в общем, ничего не делала, ждала, когда Никита освободится, он обещал меня отвезти…

– Куда? – спросила Ирина.

– К косметологу. И еще в одно место…. А где-то полчаса назад я спустилась сюда поискать свой маникюрный набор. Заглянула к Никите в кабинет, а он лежит головой на столе. Я сразу вызвала скорую помощь. Вот и все.

Вдруг входная дверь приоткрылась, и в проеме появилось обеспокоенное лицо худощавой женщины средних лет.

– Виктория Львовна, – обратилась она к хозяйке, – мне сказали, «Скорая» была. Я прибежала, может, что случилось, помочь надо?

– Спасибо, Лариса, ничего не надо. А впрочем, прибери в кабинете у Никиты Сергеевича. Мало ли, вдруг, инфекция какая.

– Хорошо, – женщина поспешно прошла через гостиную, скрылась в холле и через минуту появилась уже в униформе домработницы.

– Это наша приходящая, – пояснила нам Вика. – Ну что же мы сидим? Наверное, надо ехать в больницу. Я сейчас в таком состоянии, что не могу сесть за руль. Вы меня подвезете? Он в областной.

И вдруг Вика расплакалась, Ирина заревела тоже. А я подошла к двери в кабинет и приоткрыла ее. Там уже вовсю орудовала домработница Лариса. Из-за открытого окна на меня дунуло сквозняком и вместе с ним неприятно поразил запах подгнивших фруктов. Лариса, протирая мебель, неодобрительно посмотрела на меня. В ее лице уже не было того подобострастия, с которым она разговаривала с Викой. Вероятно, комплексует из-за своей профессии, подумала я. А может, просто не любит, когда ей мешают работать. Я вернулась к женщинам в гостиную. Они уже успокоились.

– Вика! – обратилась я к ней. – А ты не допускаешь мысли, что твой муж просто отравился? У него в кабинете гнилыми фруктами воняет.

– Да? – удивилась Вика. – Странно. Почему я не почувствовала? Ну конечно, у меня же насморк!

– Я тоже не чувствую, – присоединилась Ирина.

– Ну еще бы! С твоим вечным тонзиллитом! – воскликнула я.

– Твоя правда, – согласилась подруга.

Вика с потерянным видом слонялась по гостиной.

– Ну чего ты пятый угол ищешь? Собирайся, и поедем в больницу, – заявила Ирина.

– Да-да, конечно, – тут же согласилась Виктория. – Только я не знаю, наверное, следует что-то собрать с собой: бритвенные принадлежности, полотенце…

– Какое полотенце, Вика? Он был без сознания. Наверняка, в реанимации.

Вика вдруг зарыдала. Мы бросились к ней. Стали успокаивать, как могли. Оказалось, могли по-разному. Я – с материнским участием, ласково. Мне, действительно, очень жаль эту, в сущности, еще девочку. Она очень страдает. Но на Ирину невесткины слезы оказали иное действие. Она увещевала Викторию тоном, каким разговаривают учителя с капризными детьми: сейчас же прекрати, перестань, довольно!.. Ну что с нее взять? Учительница – она и есть учительница, хотя это – слабое оправдание. Почему моя славная, добрая, чуткая подруга так черства? Обязательно потом ее об этом спрошу. А впрочем, такой букет интонаций оказался эффективным: Виктория успокоилась мгновенно. Действительно, как ребенок.

– Всё! Одевайся, и поехали! – скомандовала Ирина Виктории.

– Да, я сейчас, – с готовностью ответила та.

Спустя пару минут мы уже были на улице. Вика собралась было запереть дом, но я спросила:

– А как же твоя домработница? Ты ее запрешь?

– О господи! – Вика взялась за голову. – Все-таки, я действительно не в порядке. Лариса! – громко позвала она в дверь, – Мы уезжаем. Вы закончили?

– Да, Виктория Львовна, бегу, – послышался голос и в дверях показалась Лариса, на ходу надевающая плащ.

Мы направились к машине.

– Виктория Львовна, извините… А можно мне с вами до города доехать? – вдруг спросила домработница.

Вика растерянно глянула на меня.

– Конечно, Лариса, садитесь в машину, —сказала я.

Почти всю дорогу молчали. Немудрено: какое известие ждало нас в больнице? В каком состоянии Никита? Чем больше сокращалось расстояние до города, нем неспокойней становилось у всех на душе. Впрочем, не уверена, что у всех. Не думаю, что Лариса очень уж тревожится по этому поводу. И это вполне естественно. Но почему-то именно с ней стало плохо на последних километрах пути.

Я сидела за рулем и не следила в зеркало за ее лицом, но Ирина, сидящая на заднем сиденье рядом с ней, вдруг с тревогой спросила:

– Лариса, Вам плохо?

Я обернулась. Действительно, Викина домработница, действительно, была бледна.

– Нет, ничего. Так, немного… Вероятно, съела чего-нибудь, – попыталась пошутить Лариса.

– Да? Бывает… А вот журнал не хотите полистать? Отвлекает…

– Нет, спасибо.

– Что там у тебя за журнал? – включилась в разговор сидящая рядом со мной Виктория, – Дай посмотреть.

– Пожалуйста, – протянула журнал Ирина.

– Какой роскошный цветок! – вперилась в обложку Вика. – Как он называется?

– Понятия не имею, – сказала я.

– Просто, аленький цветочек из сказки. Совершенно волшебный.

– Да. А главное – красный. Обожаю все красное, – заключила я.

А вот и больница. Мы вышли из машины.

– Куда теперь? Мы же не знаем, куда его положили… – залепетала Вика.

– Сейчас все узнаем, – бодрящим голосов сказала Ирина.

– Спасибо большое, что подвезли! – подала голос обретшая нормальный цвет лица Лариса, – Виктория Львовна, пусть Никита Сергеевич поскорее поправляется!

– Да-да, спасибо, Лариса, всего доброго! – прервала ее Вика.

– До свидания! – скомканно попрощалась со всеми Лариса и быстрым шагом удалилась.

Мы направились внутрь здания. Действительно, Никита был в реанимации. Выяснилось, что состояние его тяжелое. Диагноз не определен. Чтобы все это выяснить, осознать и принять, потребовалось часа два и куча нервов.

Мы вышли на улицу. Вика закурила. Было видно, как дрожат ее пальцы. А Ирина как человек, привыкший не терять присутствия духа, стала говорить, что всё обойдется, что организм у Никиты крепкий, и врачи разберутся… Впрочем, то же самое говорила и я. Пожалуй, нам удалось убедить в этом друг друга. И поскольку в реанимацию все равно не пускали, не было никакого смысла оставаться здесь на ночь. Решили ехать по домам.

– Так, бросай курить и садись в машину, мы тебя отвезем, – заявила Ирина жене брата.

– Да нет, Ирина, спасибо! У тебя же дети, наверное, одни. Да и Марина тоже в извозчики не нанималась. Доберусь на такси.

– А деньги-то с собой есть? – спросила Ирина.

Вика вынули из кармана кошелек, покопалась там, вынула на миг какую-то визитку.

– Деньги есть, – сказала она, – А вот телефон я забыла. А надо бы позвонить…

Я молча протянула ей свой.

– Спасибо, я недолго, – поблагодарила Виктория и отошла на несколько шагов. Вероятно, не хотела, чтобы мы слышали разговор. Да мы бы его и так не услышали из-за рева очередной приближающейся «Скорой помощи».

Конечно, мы с подругой не могли уехать, оставив Вику одну в ожидании такси. И лишь дождавшись, когда за ней захлопнется автомобильная дверь с черными шашечками, тронулись с больничного двора. Я отвезла Ирину домой и к своему подъезду подъезжала уже почти ночью.

Надо сказать, что у нас во дворе совершенно невозможно припарковать машину, и поэтому я оставляю ее прямо на обочине бульвара напротив своего дома. К тому же, эта часть дороги прекрасно видна из окна нашей спальни. И вот, стоило только мне закрыть машину и сделать пару шагов, как вдруг где-то рядом взревел мотор, и я увидела две вспыхнувшие фары. Они стремительно двигались на меня. Я отскочила от проезжей части как можно дальше на тротуар и свалилась в куст акации, откуда с ужасом наблюдала, как безумный автомобиль быстро сдал назад, а потом, не взирая на бордюр, пронесся мимо меня по тротуару, едва не отдавив мне ноги. Затем, как ни в чем не, бывало, опять съехал на дорогу и умчался прочь. А я, совершенно обалдевшая, еще пару минут в оцепенении сидела в акации, словно клуха в гнезде.

Что это было? Покушение? Но кому нужна моя ничем не примечательная обывательская жизнь? Вернее, моя смерть? Жизнь-то нужна. И надеюсь, многим: мужу, сыну, маме… Мне самой она ужасно, еще как нужна!

Глупости! Просто сегодня очень трудный день, и в голову лезут исключительно мрачные мысли. Прочь их! Какой-то опившийся пивом болван решил покататься, а я тут накручиваю!

Ну вот, наконец-то, и родной подъезд. На подоконнике между лестничными пролетами расположилась всем известная «сладкая парочка»: Оля и Коля. Коля живет нигде, а Оля – в квартире на втором этаже. Но в той квартире еще проживает и Олина мама, очень грозная. И вот сказала мама: сама где хочешь пей, а дружков пьяных домой не води. Оля и не водит. Что ей, и отдохнуть культурно больше негде? Подоконники вона какие широкие!

Я поднялась по лестнице и поравнялась с отдыхающими.

– Здравствуйте, Марина Ивановна! – с интонацией школьницы поздоровалась тридцатилетняя Оля.

– Здравствуйте, – ответила я и стала подниматься выше. За спиной вновь раздался Олин голос.

– Ой, Марина Ивановна, где это Вы курточку-то разорвали?

– Что? Где? – остановилась я.

– Да вон на спине целый клин оторван. Но ничего, не переживайте. Можно зашить.

– Ну что ты, Оля! Теперь только выбросить…

– Ой, не выбрасывайте! Лучше мне отдайте!

– Бери! Дай только до дому дойти.

Оля тут же последовала за мной.

В квартире я сняла куртку, и Оля мгновенно напялила ее на себя.

– Как раз! Как на меня шита! – Ольга была рада как ребенок и, оглаживая себя, вертелась перед зеркалом у меня в прихожей.

И действительно, эта желтая куртка даже как-то молодила ее.

– И шапку эту забирай. Вместе с шарфом. Они мне больше не нужны. Я их специально под эту куртку покупала, – вдруг решила я.

Оля надела шапку, обмоталась шарфом и, довольная, выплыла из моей квартиры, держа под мышкой свое старое пальтецо.

Я подошла к домашнему телефону. Посмотрела пропущенные звонки. Сережа не звонил. На мобильный тоже. Ну, значит, не мог. Он там, в этой тьмутаракани, работает, между прочим, а не ерундой какой-нибудь занимается. Ничего, скоро он приедет, и любые взбесившиеся автомобили будут мне нипочем.

Так мысленно уговаривала я себя. Потом быстро перекусила, приняла душ и легла спать.

Пусть Сережа завтра приедет. Пусть Никита поправится, пусть сын сдаст сессию, пусть все будут здоровы…

Проснулась я поздно. Воскресенье. Масса свободного времени. И куда девать эту массу? А Ирина не звонила. Что ж, отсутствие плохих новостей – уже хорошая новость.

Свет мой, зеркальце скажи… Скажи, когда я в последний раз задерживалась возле тебя более, чем на пять минут? Итак. Как давно я была у парикмахера? Точно не помню. Плохо! Отросшая стрижка потеряла форму. Я встала к зеркалу боком. Ну, еще ничего. Живот по-прежнему плоский, а грудь у меня всегда была скромной или как я ее гордо называю – девичьей. И вообще, хотите знать, как я выгляжу? Трудно быть объективной, но я постараюсь. А как выглядит манекен, когда его еще не раскрасили и не напялили парик? Вот и я примерно так же. У меня светлые, чаще всего очень коротко постриженные волосы. Фигура, скажу без лишней скромности, стройная. Черты лица мелкие, но вроде гармоничные. Но я очень не люблю краситься. Поэтому мое лицо с бесцветными бровями и ресницами совершенно не бросается в глаза. И можете мне не верить, но меня это ничуть не волнует. Зато иногда, по великим праздникам или когда бывает нужно представительствовать с мужем, я превращаюсь в красавицу. Макияж действительно делает чудеса. Но еще всегда надо помнить, что возраст прежде всего выдают походка и осанка, а не морщинки на лице. Не ахти какой у меня возраст, но ловлю иногда себя на том, что уже хочется этак расслабиться, выставить живот, втянуть голову в плечи, как курица… Но нельзя. Подбородочек чуть выше, спинка прямая, и нести себя как на тарелочке. В детстве я занималась хореографией, вот и вошло в привычку. А хотите, признаюсь, почему я не крашусь каждый день? Только, не надо смеяться! Боюсь, что муж скажет: «Ну вот, днем красивая, а перед сном умылась – и посмотреть не на что». Вдруг, Сережа расценит это как некий обман: если у него днем красивая жена, но почему ночью он должен спать с какой-то бледной поганкой? Но это я залезла в самые дебри своей души. Всё! Довольно душевного стриптиза! Пора в парикмахерскую.

Когда я уже собиралась выходить из квартиры, зазвонил телефон.

– Алло! – услышала я требовательный женский голос. – Это Соколова Марина Ивановна?

– Да.

– Это с почтового отделения Вас беспокоят. Когда Вы, наконец, заберете посылку?

– Какую посылку?

– Из Германии. Вы что, не получали наши извещения? Вам уже дважды отправляли. Здесь Вам не камера хранения. Забирайте немедленно, иначе сегодня же отправим обратно как невостребованную!

– Бегу, уже бегу!

В трубке послышались гудки отбоя. Посылка. Вот так сюрприз! Из Германии. От кого, интересно? Ладно, потом узнаю.

Я пулей сбежала по лестнице и лишь на улице подумала, что без паспорта мне посылку не выдадут. Поднялась снова на свой третий этаж, зашла в квартиру и кинулась к сумочке, где обычно хранится мой паспорт. Но там его не оказалось. Так, куда я могла его деть? Лихорадочно стала перебирать книги, шкатулки. Все напрасно. Надо вспомнить: когда в последний раз я брала его в руки? Ну конечно же! Вот балда! Неделю назад я была в банке. Я была одета… в кожаную куртку. Точно, вот он, родимый!

Выскочила из подъезда, обогнула дом и направилась на почту. Впереди меня на довольно приличном расстоянии торопливо семенила пьянчужка Оля. Видать, горючее закончилось. Вон как спешит. А курточка-то моя и вправду ей идет, складно сидит. Винный магазин находился через дорогу, как раз рядом с почтовым отделением. Так что, соблюдая большую дистанцию, мы двигались в одном направлении.

А дальше случилось ужасное. Как только Оля стала переходить дорогу, припаркованный поодаль джип сорвался с места и ринулся на нее. Я видела, как Оля прибавила шагу, и если бы автомобиль мчался по прямой, то трагедии бы не произошло, но он резко вильнул в ее сторону. Ольга нелепо взмахнула руками и, отлетев на пару метров, распростёрлась на асфальте. Автомобиль же, не сбавляя скорости, скрылся.

В несколько секунд вокруг тела Оли – я почему-то сразу поняла, что это было уже лишь тело – образовалось кольцо людей.

– Мариночка, вот горе-то какое! – запричитала стоявшая рядом тётка. В ней я узнала одну из тех, кто круглосуточно ведет дежурство на дворовых лавочках. Я не знала из какой она квартиры, не знала ее имени, но тому, что она знала моё, не удивилась. Такие всё про всех знают.

– Да, ужасно, – ответила я.

– Такая молодая еще, что за черти гоняют, бандиты, напокупали иномарок, чтоб людей давить…

Откуда-то появилась машина «Скорой помощи». Расторопные ребята положили тело на носилки и понесли в машину. В такт их шагов покачивалась свесившаяся рука в желтом рукаве. А на асфальте осталась лежать вязаная шапочка. Как завороженная, смотрела я на нее…

– Милая, всё уж, увезли. Ты чего замерла-то? Плохо тебе, что ли? – услышала я все тот же назойливый голос. – Пойди, милая, пойди. Ты куда шла-то?

– На почту.

– Какая ж тебе нынче почта? Сегодня же воскресенье – выходной.

В один из подъездов обычной многоэтажки зашел мужчина. Спустя пару минут сюда же вошла женщина в темных очках с длинными светлыми волосами. Как только за ней захлопнулась дверь, старичок, сидящий все это время на лавочке, задорно хлопнул себя по коленке и издал восторженное «Эх»! А все потому, что ему показалось загадочным появление этой парочки. Приехали на одной машине, потом как незнакомые разошлись в стороны и разными дорожками зашли в один и тот же подъезд. И воображение любопытного старичка уже рисовало их тайные любовные сцены, одна красочнее другой. Как бы хорошо было поделиться с кем-то своими наблюдениями, но увы… Двор абсолютно чист от потенциальных слушателей. Не везет!

А в это время в квартире на четвертом этаже происходил разговор, на любовный лепет совсем не похожий.

– Черт, черт, черт! Всё не так! Всё зря! – мужчина ходил по комнате как неприкаянный.

– Да успокойся ты! Что не так? Сейчас, по-моему, всё получилось. Что ты нервничаешь?

Мужчина остановился возле сидящей на диване женщины и с ненавистью посмотрел ей в лицо.

– Что я нервничаю? Да ничего! Абсолютно ничего! Ведь это не ты, а я был за рулём. А если меня кто-то запомнил? Вычислят тут же. Вот и будет все зря! – мужчина всплеснул руками.

– Я тебя не понимаю, – холодно сказала женщина, – ведь это не я, а ты все придумал. Я просто согласилась тебе помочь, потому что…. Ты сам знаешь, почему, – ее голос вдруг повысился, – но я никак не предполагала, что мне придется быть еще и нянькой! Хватит сопли распускать! Я сделала все, как ты велел. Будем ждать.

– Чего ждать? Полнейшего и скорейшего выздоровления?

– Я не знаю! Это ты мне впаривал, что вариант беспроигрышный, что от этого еще никого не откачали. Так, чего же ты ноешь?

Мужчина сел рядом с женщиной. Было видно, что его взрыв уже позади, осталась лишь дрожь в неспокойных пальцах.

– Да, ты права, я что-то расклеился, не бери в голову, – он примирительно положил руку на колено женщине, а та немедленно взяла ее в свои ладони.

– А может, эта баба еще не успела его прочитать? А? Может, на воду дуем? – опять заволновался мужчина.

– Может, и дуем. Но так-то оно спокойней, милый.

Женщина все пристальней смотрела в лицо мужчины, затем сняла темные очки и приблизила свое лицо к нему, пристально заглядывая в глаза.

– Игорь, – сказала она, – мы так давно не виделись…

– Неужели? – нервно усмехнулся он.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – тихо, но настойчиво произнесла женщина.

– Если бы ты знала, как я устал! – мужчина попытался встать, но женщина не выпустила его руку из своей.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я выпью чего-нибудь. Тебе налить?

Женщина отрицательно покачала головой, не сводя с него взгляда. Мужчина подошел к шкафу, открыл дверцу и выбрал одну из открывшегося ряда бутылок. Медленно налил себе на донышко и так же медленно выпил. И лицо у него было таким, с каким идут на казнь. Но оно вмиг сменило выражение, стоило лишь ему повернуться на сто восемьдесят градусов.

– Ну, иди ко мне! – сказал он. – Только сними этот чертов парик!

Моя голова перестала что-либо понимать. Ноги донесли меня до машины, благо, она была недалеко, а ключи были с собой. В надежде успокоиться, собраться мыслями, я села за руль. Моя машина на данный момент оказалась одним из самых ближних плацдармов моей, доселе спокойной и благополучной, жизни.

Видеть, как на твоих глазах погибает человек – это ужасно. Еще страшней, если понимаешь, что он не случайно погибает, а становится жертвой неизвестного убийцы. А уж если предположить, что Ольга умерла вместо меня, то… Неужели это, действительно, так? Да, скорей всего, так. И надо себе в этом признаться. Убийцу сбили в толку моя желтая куртка и шапка, которые вчера были подарены мной несчастной Ольге.

И вчерашнее происшествие, когда я чуть не оказалась под колесами неизвестного автомобиля – не случайность. Кто-то задался целью меня убить. Как это нелепо, страшно. Но если я сейчас буду отрицать очевидное, буду словно страус прятать голову в песок, то этим я не обеспечу себе безопасность. Надо попробовать в этом разобраться. Где, когда, кому я принесла такое зло, что меня хотят сжить со свету? Кто мой враг? А прежде всего, у кого из моих знакомых черный джип? Марку и номер, я, конечно, не разглядела, да и они были в грязи, просто визуально запомнила очертания машины.

Я мысленно перебрала в голове знакомых. Нет, именно такой машины, вроде, ни у кого не было. Да и кому я могла навредить? С моего последнего места работы из областной газеты я ушла полгода назад. Вроде. Все мои бывшие коллеги остались приятелями. Дальше. Личная жизнь. Здесь никакой враг не может появиться по той простой причине, что личная жизнь отсутствует, ведь, под личной жизнью у нас принято понимать интимные отношения вне брака. А у меня они только в браке. Это называется семейная жизнь, а не личная. Есть еще, конечно, чисто теоретическая возможность того, что какая-то особа влюбилась по уши в моего мужа и по этой причине хочет лишить меня жизни. Но к чему такие сложности? Предприимчивые дамы запросто уводят мужей от любящих жен и безо всякого криминала.

Итак, выводы? Никаких. Но зато в процессе размышления я успокоилась и даже обрела некоторую уверенность. Что будет, то и будет. Разберемся. Будем надеяться, что эта сволочь, кто бы он не был, покушается на человеческую жизнь не чаще раза в сутки. Поэтому визит в парикмахерскую никто не отменял. Я взялась за ключ зажигания… Но нет, на самом донышке моей души остался ледяной комочек страха, как я ни хорохорься. Не, я не поеду на своей «Ладушке». Вдруг, убийца где-нибудь рядом, и я не хочу быть красной тряпкой для быка. Кстати, моя машина действительно красного цвета, и я ее обожаю. Я любовно провела рукой по обивке, глянула на заднее сиденье. Как это я о нем забыла? Купленный мною вчера журнал. Надо все-таки прочитать. Он такой приятный на ощупь, глянцевый, но главное его достоинство – чудная обложка. Интересно, как называется этот цветок? Возьму с собой, рук не оттянет. И если в парикмахерской очередь – я ведь без записи – будет что почитать. Я закрыла машину и направилась в сторону ближайшего дамского салона, это недалеко, только дорогу перейти. Движение не очень большое, но в свете последних событий… Я стояла и собиралась с силами, чтобы преодолеть это расстояние, как вдруг возле меня остановилась симпатичная иномарка. Тонированное стекло плавно опустилось, и я увидела знакомую мордашку. Леночка, моя бывшая коллега по редакции, вернее, стажерка. Она улыбнулась мне и приоткрыла дверцу машины.

– Мариночка Ивановна, здрасьте, – проворковала она, – Вас подвезти? Садитесь!

Леночка была как всегда обворожительной. Возможно, поэтому никто не называл ее в редакции просто Леной. Только Леночкой.

И что должна была сказать ей? Что я стою здесь как соляной столб, потому что боюсь дорогу переходить, а вовсе не потому, что ловлю такси. Да и как приятно, в конце концов, хоть несколько минут посидеть рядом с человеком, который так улыбается!

В машине было уютно и пахло какими-то дивными духами.

– Леночка, что за духи? Чудесные какие!

– Французские какие-то. Я с названиями путаюсь. У меня их теперь целая коллекция.

– Ого! Давненько же мы не виделись. Тебе так сильно повысили зарплату или…

– Да я с работы ушла. Я замуж вышла.

– Поздравляю!

– Спасибо! Вас куда подвезти?

– А ты куда сама едешь?

– Я в центр, на Февральскую.

– Вот чудненько! И мне там рядышком, – соврала я. А впрочем, не так уж соврала. Я куда собиралась? В парикмахерскую. А что, их в центре нету?