Соль Земли
Все догадки Эндана насчет реактора оказались совершенно бесплодными. Пройдя через темные коридоры, ориентируясь по подсказкам Стого, он вышел в комнату, посередине которой возвышался огромный цилиндр, подключенный множеством толстых шлангов к полу и потолку. Не без труда он разогнул оба рычага – за панелью на него смотрел сложный, но почему-то приятно сложенный механизм. Было что-то особенное в этих переплетениях прочных трубок, гладких матовых отражателях нейтронов, окружающих небольшую камеру размером с термос, в которой мягко покоится пустой цилиндр. Он взял его в руку и потряс – темная пыль рассыпалась, открыв его взору пустоту внутри. Это был уже один плохой сигнал – но он отложил топливную ячейку, осматривая остальной механизм. Конструкция этого реактора действительно крайне отличалась от того, что он знал с Земли – в отличии от огромных, надежно изолированных полноценных заводов по переработке радиоактивных элементов в экологически чистую энергию, это был действительно компактный, высокотехнологичный, и крайне эффективный источник энергии – порождение десятилетий небольших технических наработок, положенных на особенности научного восприятия теллурианского народа. Принцип, однако, кардинально поменялся – цепная реакция начиналась не от достижения критической массы, а от микроядерного взрыва, производимого направленным лазерным лучом. Дальнейшее деление производит только два с половиной процента искомого нейтронного излучения – почти восемьдесят уходят в кинетическую энергию изотопов, появляющихся в результате распада. Однако уран настолько тяжелое вещество, что в процессе распада успевает сформироваться огромный поток нейтронов, продолжающий реакцию даже после того, как вещество вышло за показатели радиоактивности. Например, при образовании стабильного свинца уже циркулирующий поток нейтронов заставляет его разрушаться снова и снова, рассыпая его буквально до субатомного уровня, превращая восемьдесят два процента топлива в чистую энергию, по известной формуле Эйнштейна. Остальное – это неуловимая энергия безвредного нейтрино и тяжелой бета- и гамма- радиации. Теллуриане не боятся облучения, однако неограниченный поток радиации может легко подвергнуть опасности даже защищенные теллуровыми схемами клетки, поэтому радиация практически полностью отводится с корабля через систему изолированных от корпуса мембран, отправляя в глубины космоса. Направить ее невозможно, как поток нейтронов – однако она сама в процессе реакции выделяется в упорядоченном направлении, благодаря контролируемому потоку нейтронов, продолжающих цепную реакцию. Однако, что происходит с этим невероятно мощным потоком нейтронного излучения?
Эндан ошеломленно ощупывал пошатывающийся матово-черный щиток отражателя, когда к нему приходило осознание. Он приложил дрожащие пальцы к уху и пробормотал: «Я понял, как умер капитан этого корабля… Во время удара тяжелой торпедой корпус был сотрясен крайне мощной кинетической волной. Несмотря на то, что она пробила необитаемые отсеки, одного миллиметра сдвига из-за вибрации для нейтронного отражателя было достаточно, чтобы отправить поток нейтронов по кораблю. Моментально расщепившись, десять килограммов урана, или что от них осталось, преобразовались в поток нейтронной энергии, который уничтожил всю жизнь на корабле.». Несколько секунд в аудиоканале стояло молчание. Потом послышался голос Хосе: «Но… ты же сможешь его починить?». Эндан ответил: «Для этого мне потребуется точность, далеко выходящая за рамки «хирургической». Атомная точность – без шуток. Иначе нас постигнет судьба ничем не отличная от предыдущих обитателей этого корыта.». Хосе неуверенно протянул: «Ну, Стого чертовски точно стреляет. Может, это тебе поможет?». Эндан нервно сглотнул и ответил: «Это немного не те категории. При всем уважении к способностям теллуриан надо все-таки отличать реакцию и зрительно-моторную координацию от механической точности. Что в ваше время применяется для таких операций?». Стого мрачно ответил: «Автоматические сборочные линии, если ты про создателей этого судна. Но ты, я думаю, уже понял, что ближайшая находится в паре десятков световых лет отсюда. Полагаю, мы опять рискуем своими жизнями? Это начинает входить в рутину, если честно.». Эндан молча дал спуститься мучительно щекочущей капле пота со лба, и продолжил: «Тут также не хватает рабочей жидкости, передающей тепло на термоэлектрический генератор. Есть идеи, что здесь используется?». Стого мгновенно ответил: «Не думаю, что у тебя возникнет с этим проблем. Исида заливала в реактор обычную воду, когда у него опять травили клапаны. Впрочем, это был самодельный тепловой реактор, по ее чертежам… не уверен, насколько это относится к унитарным реакторам Глизеанского Флота.». Эндан вздохнул: «Именно, относится примерно никак. Под таким нереальным потоком нейтронов вода распадается практически мгновенно – порождая взрыв, который будет для нас столь же смертелен, как сам нейтронный поток.». Хосе удивленно ответил: «Как кстати, я нашел остатки в той канистре охладителя. Это поможет?». Эндан опять попытался почесать голову, и ответил: «Сомневаюсь. Дифенил – слишком сложное органическое вещество. Даже в обычном реакторе я бы не стал его применять – здесь же его распад практически гарантирован… хотя… у меня есть идея! Стого, насколько я понимаю, вы готовите свою пищу на месте. Вы… применяете поваренную соль?». Стого замешкался, видимо, окончательно утратив веру в разумность своего протеже, однако, через секунду ответил: «Да, разумеется, в пищевых синтезаторах мы используем соль. Но тебе-то она зачем?». Эндан радостно воскликнул: «Ура! Использовав соль, я смогу выделить достаточно натрия – при помощи электролиза, я испарю хлор, оставив осадок из натрия. Расплавив его всего лишь при ста градусах, мне будет достаточно смешать его в правильных пропорциях с калиевым осадком из труб реактора. Судя по следам на покрытии контуров, именно такой состав охладителя здесь использовался. Если Стого займется настройкой зеркала под нужным углом, я смогу тем временем выделить нужное количество раствора.».
На кухне заброшенного теллурианского корабля было так же темно и неуютно, как в реакторном отсеке – но холодный свет искры, пробежавшей между узко поставленными в стакане электродами, слегка осветил помещение. Через пару секунд батарейка фонаря костюма, наконец, с хлопком замкнулась – ничего подходящего для использования в качестве предохранителя или резистора Эндан на корабле не нашел, и уж подавно, никаких точных измерений провести ему не удалось. Однако вынув медную пластинку из раствора соли, он с радостью обнаружил там грязно-серые крупицы натрия. Соскоблив «улов» в неглубокую пиалу с металлическим порошком, он обратился к остальным ингредиентам. Черно-серый порошок калия уже был приготовлен в соседней чашке – попытка взвесить его в невесомости, ожидаемо, ни к чему не привела. Аккуратно переложив двухсторонней ложкой порошки в нужных пропорциях на сковороду, он достал паяльную лампу и направил яркий раструб огня на ее дно. Искры поднимались вверх, а смесь постепенно принимала форму грязно-белой густой массы. Оставшись без фонарика, Эндан вслепую ощупывал стены, шагая к реакторному отсеку. Наконец пальцы обогнули слегка приоткрытую толстую переборку – где-то за ней находится реактор. Поставив свой небольшой огнемет, он слегка открутил регулятор, подогрел все еще жидкую массу теплоносителя, и оставил включенную паяльную лампу в углу, для освещения. Бесшумно, как и все в этом молчаливом мире, тефлоновая трубка, уходящая в глубины реактора, приняла в себя почти всю смесь со сковороды. Убрав ее подальше в кожух, Эндан приложил палец к уху, начал говорить и несказанно обрадовался, услышав хоть какой-то звук за последние часы: «Стого, ты сейчас где? Мне бы не помешала помощь в загрузке топлива. Мало того, что я не знаю, где оно, лишний раз радиацию собирать мне не хочется.». Низкий голос Стого раздался из коммуникатора: «Когда я настраивал нейтронные зеркала, я притащил канистру оксида урана из склада, она должна быть в углу. Если что, это такой небольшой металлический цилиндр с черной субстанцией внутри. И нет, урановое топливо практически не радиоактивно – ты сейчас соберешь меньше радиации, чем за небольшой межпланетный полет. Не бойся.». Эндан нервно сглотнул и ухватил руками цилиндр, похожий на ручной термос без крышки. Видимо, он изначально был намертво запечатан – нигде не было заметно даже шва. Он аккуратно поставил его вовнутрь реактора, зафиксировал ячейку двумя кольцами сверху и снизу, а затем с бесшумным грохотом захлопнул крышку и оттянул оба рычага, прочно зафиксировавших ее на корпусе. Эндан отошел на пару шагов, довольный своей работой, мельком оценил шансы успеха, вызвал Стого и сказал: «Ну все, можешь запускать реактор. У него же есть заряд для зажигания?». Неожиданно неуверенный голос ответил: «…не могу. Заряд, он, конечно, есть… Но пожалуйста, подойди в рубку. Требуется твое участие.». Эндан снял палец с коммуникатора, грязно выругался, потушил и подобрал лампу, и начал свое слепое восхождение к командному пункту через темные коридоры…
Эндан понимал, что кричать на прирожденного убийцу, который буквально вчера вместе с ним кромсал селенитов сотнями, не очень разумно – но сейчас Стого выглядел максимально жалко, упершись руками в приборную панель. Он воскликнул: «Черт возьми! Если это так просто, то почему ты это сразу не сделал?! Я чуть все кости себе не переломал, пока сюда поднимался! Тебе нужно чертовски хорошо мне это объяснить!». Стого вздохнул и прислонился к стенке: «Слушай… можешь верить мне, или не верить. Но я не мог взять на себя такую ответственность. Черт возьми, я вообще не могу взять ответственность. Я не способен поставить под такую вероятную угрозу жизнь…». Эндан поднял брови, и то ли иронично, то ли серьезно спросил: «Серьезно? Ты волновался за нас? Я не могу тебя понять. Ты угробил сотни селенитов, а теперь не можешь рискнуть двумя из них?». Стого покачал головой и ответил: «Пойми, я не способен убить случайно. За всю свою жизнь я никогда не брал ответственность – я всегда действовал от чьего-то имени, прямо или косвенно. Как я понимаю, такова специфика именно моей Адаптации. Моей первой задачей в жизни, моим, так называемым, «Предназначением», было предотвращение крупного раскола в Конвенции – и я это сделал. Магистрат не мог рисковать получить еще одного врага в своих рядах – и я исполнил его волю.». Эндан даже проникся жалостью к гиганту. Он спросил: «Но почему так? Ведь невозможность взять ответственность – это совершенно не укладывается в привычный образ теллурианина, любого поколения. Неужто поэтому ты… так и не смог найти свое место, после исполнения Предназначения?». Стого пожал плечами: «Ну, возможно и такое. А возможно, цена, которая была заплачена за стабильность, для моих сородичей была слишком высока. Когда они узнали о моих грехах, у меня не оставалось выбора – я покинул Око Бури, и оформил бы требование на свой корвет и пошел бы на войну за Землю. Если бы не Исида…». Эндан не понимал спокойствия своего собеседника. Он гневно спросил: «Но как ты можешь мириться с тем, что тебя создали изгоем? Разве ты доволен той жизнью, которую тебе предначертали?!». Стого ответил: «Пойми, я не могу быть доволен или недоволен. Меня не «программировали», как робота – но я слишком молод, чтобы так далеко отойти от своей Адаптации, как, например, Исида. В конце концов, тебе в десять раз больше лет… Со временем, открыв для себя более широкую картину мира, я смогу измениться – приблизиться к образу Пророка, быть независимым и неуязвимым для Вселенной. Однако никакие мнемоленты не могут передать сути настоящего мира. Слишком много выборов, которые ты делаешь каждую секунду, которые отвечают на сиюсекундные вопросы – а некоторые из них предопределят твое будущее на многие годы, решат твое существование. Именно поэтому ответственность – сложнейшая материя для восприятия. Надеюсь, ты понимаешь меня… Даже если нет, прошу, прими решение. Нажми на рычаг… или сделай что-нибудь другое. Главное, не заставляй меня вновь невольно рассчитывать риски этого решения. Так или иначе, да направит тебя Пророк.». Эндан кивнул и сказал: «Я понимаю. Что ж… я предлагаю тебе отступить к Хосе и вместе с ним покинуть корабль и отлететь по крайней мере на пять километров. Если я не отвечу на вызов, покидайте звездную систему, так или иначе. Заходить на борт корабля, в таком случае, первые несколько часов после облучения нейтронным потоком нельзя – поэтому лучше не ищите мой труп, тем более что его скорее всего распылит на атомы. Хосе, ты это услышал?». Из коммуникатора раздался немного приглушенный голос: «Да… Я тебя понял. Я сообщу, когда мы отлетим на достаточное расстояние. Черт возьми, я действительно надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.». Эндан вновь погрузился в молчание безвоздушного мира. Он остановил взгляд на звездах, яркой россыпью пронзивших небеса вокруг витающих в космосе остовов кораблей. Одно движение, и все его путешествие оборвется в этом мрачном месте, и он присоединится к тем храбрым душам, что сложили свои головы в этом месте, за свои родные миры и свой вид. Эндан подумал, что он не сильно отличается в своей мотивации – он закрыл глаза и подумал, что же его заставляет снова и снова ставить свою хрупкую жизнь в ужасающий риск. Что-то связанное с Республикой его вело – какое-то чувство осознанной верности, обещания, которое ему дал Сенат. Это было теплое, радостное обещание дома, который защитит его от холодного, жестокого сияния пустоты, обещание жизни, полной заслуженного комфорта и смысла. Тут в коммуникаторе послышался голос Хосе – какой-то далекий, оторванный от реальности, он возвещал о том, что они отлетели на безопасное расстояние. Эндан открыл глаза, надежно ухватился за рычаг зажигания, и потянул его наверх. Пару секунд ничего не происходило – он позволил себе выдохнуть, и уже потянулся к коммуникатору, как вдруг слепящее белое сияние заволокло его глаза. Неужели загробная жизнь будет выглядеть именно так?
Глава XI. Путь домой
Сияние рассеялось, и Эндан наконец убедился, что это лишь его отвыкшие глаза вновь воспринимают свет на корабле. Мягкий белый свет заполнял небольшой полукруглый зал управления. Он, не веря своим глазам, включил связь и прошептал: «Получилось!». Хосе оглушительно крикнул, как будто все это время держал дыхание: «Ура! Черт побери, можно было и быстрее ответить! Мы тут изрядно понервничали. Возвращаюсь!». Стого вмешался: «Присоединяюсь к поздравлениям, но у тебя будет небольшая проблема. Когда питание вернулось, дверь ангара перешла на автоматический режим – а для управления любым отсеком корабля Эндану придется воспользоваться нейродрайвером. Я напомню, что их используют только теллуриане – с физиологией селенитов он совершенно не совместим. Есть варианты?». Эндан ответил: «Ну, с ангаром все просто. Дверь туда я успешно сломал. А вот для восстановления функциональности и управления кораблем мне конечно стоит разобраться с этим…». Он посмотрел на приборную панель и увидел небольшую подсвеченную по краям панель, отодвинув которую, он увидел небольшой цилиндр, размером с канцелярский маркер, пронзенный блестящими контактами. Видимо, его надо было вставить в какой-то из имплантов теллуриан – Эндан вспомнил, как у Стого, еще в кабине Ангермера, к затылку тянулся какой-то провод, выходящий из приборной панели. У Эндана здесь не было шансов – его тело, как и тела подавляющего большинства селенитов, имело максимальный потенциал отторжения искусственных нервных тканей, поэтому ни одного импланта он не имел. Он обратился к Хосе: «Может, будет возможно раздобыть интерфейс управления фрегатом из обломков кораблей Протектората? Я думаю, с помощью Стого, я смог бы перепаять нейродрайвер.». Хосе огорченно ответил: «К сожалению, не думаю, что это получится. Фрегаты Протектората управляются четыремя людьми одновременно – это капитан-астронавигатор, штурман, наводчик, и техник. Использовать все это даже трем людям – практически нереально.». Но Эндан уже не слишком обращал внимания на слова Хосе. В углу командного пункта лежала астросфера, не полностью накрытая синтетической тканью. Рядом с ней лежал небольшой диск, в котором были видны три небольших разъема, и один из них как будто точно соответствовал штекеру нейродрайвера. Зачарованный ее гладкой, блестящей поверхностью, Эндан поставил сферу и диск на предназначенный для нее пьедестал, достал немного отличающийся от нейродрайвера штекер из основания, и подключил к диску, положенному на него. Небольшие лепестки вокруг пьедестала раскрылись, подвесив сферу в вакууме в нескольких сантиметрах от поверхности. Гибкий шнур, уходящий в мерцающие глубины сложной электроники корабля, соединялся с диском, как будто связанным со сферой незримой связью. Второй разъем легко принял шнур от шлема астронавигатора – повертев в руках непростую конструкцию, пронизанную изнутри пугающими небольшими металлическими контактами и точками, Эндан решил пока отложить шлем в сторону. Но третий разъем как будто подсказывал решение проблемы – он невероятно напоминал нейродрайвер. В этот момент в командный пункт вошел Стого – он оглянулся на бегающего вокруг астросферы Эндана и светлый, убранный зал – как будто его и не покидали после крушения корабля – и обратился: «Ты… хочешь приспособить нейродрайвер для астросферы? Действительно, интересное решение – я даже как-то не подумал об этом.». Эндан покачал головой: «А разве это возможно? Я уже смирился с тем, что она совместима с кораблями обеих сторон, но каким образом она поддерживает теллурианский нейродрайвер? Это же исключительно технология Конвенции!». Стого улыбнулся: «Не забывай, что Координатор какое-то время был в руках Магистрата. Именно в этот период он даровал нам эту технологию – с тех пор ее активно стремились понять, но все начинания были в конце концов безуспешными. Поэтому никто и не горит желанием менять саму конструкцию как гипердвигателя, так и управляющих систем. Слишком велика ставка.». Эндан оглянулся на собеседника и ответил: «Может быть, ты смог бы помочь переподключить нейродрайвер к сфере?». Стого улыбнулся: «Без проблем.». Подойдя к панели, он одной рукой нажал на небольшой клапан на затылке – открылся крохотный разъем, куда он в ту же секунду подключил нейродрайвер. Сев в капитанское кресло, он слегка повернул штекер и застыл в таком положении на минуту. Эндан подошел к нему и уже хотел вынуть нейродрайвер, как вдруг Стого очнулся, сам выдернул штекер – он улетел куда-то в пропасть электронных частей, закрыв за собой панель. Стого слабо улыбнулся и сказал: «Извини что напугал. Я не видел ни одной мнемоленты по управлению кораблем через эту штуку, поэтому, честно сказать, этот опыт был совершенно неожиданным. К слову, я включил систему жизнеобеспечения – к счастью, нейтронный шторм обошел стороной колонии цианобактерий. Быстрая герметизация нам не грозит – ближайшие пару минут нам придется ждать приемлемых уровней – но, думаю, это важный шаг.». Эндан кивнул и подошел к пьедесталу, из которого торчал третий, последний провод. Он был уверен, что в этом проводе кроется решение их проблемы.
Подключив его в заветный разъем на диске, он взял в руки шлем астронавигатора и посмотрел в матовую черную бездну визора. Глубоко вдохнув прогорклый воздух костюма, он снял шлем, попробовал все еще неплотный, но пригодный для дыхания воздух корабля, и надел аппарат на голову, положил руки на сферу, и наклонил голову набок, нажав на переключатель. В этот момент все оборвалось – он попытался что-то сказать, но не услышал себя. Вдруг обстановка начала проясняться, но он понимал, что не видит, и не осязает корабль – он и есть корабль, в какой-то степени. Поврежденная система датчиков вызывала у него головную боль – кое-как собравшись, он услышал голос Стого: «Эндан, ты меня слышишь? Пока, вроде бы, ты держишься. Конечно, в следующий раз постарайся зафиксировать себя в кресле капитана – я тебя еле поймал – но, кроме этого, соединение прошло хорошо. Ты можешь ответить мне, хоть и не услышишь себя.». Эндан спросил в пустоту: «Подожди, как ты мне это говоришь? Разве шлем не забирает у меня все естественные органы чувств?». Стого ответил: «Отлично, ты уже многое понимаешь. Все верно, я обращаюсь к тебе через интерком. Кстати, Хосе рядом со мной, разбирается в системе автосборки дронов, ему надоело сидеть в ангаре.». Эндан справился с очередной волной головокружения, и сказал: «Отлично, это как раз то, что мне нужно. Мне нужно направить сборочный автомат на сборку ремонтного дрона, чтобы починить электронные схемы в броне – без них я слеп. Это ведь возможно сделать?». Приглушенный голос Хосе послышался чуть издалека: «Да, разумеется. Попробуй сфокусировать мысли на сборочном отсеке на третьем уровне, а затем отдай команду на сборку и запуск дрона «Цетан». Когда получится, перехвати у него прямое управление – все равно в поврежденном корабле твоему сознанию будет не особо комфортно.». Стого добавил: «Фрегаты класса Конструктор – это мощное орудие колонизационной программы Конвенции времен великих звездных открытий, поэтому он был создан для того, чтобы переживать тяжелые аварии – правда, не такие… антропогенные, как эта. Даже после переоборудования этой линейки фрегатов для боевых целей, отсек дронов все еще способен выдать строительно-ремонтного дрона колониального образца – он в рекордные сроки может обеспечить починку корабля из запасных материалов. Настолько я мог судить, сборочный отсек остался неповрежденным – а значит, «Цетан» тебе достанется с иголочки. Почини сенсорные контуры корпуса – и получишь полное управление кораблем. Первое, что ты сможешь наконец сделать – включить автоматическую починку остальных элементов корабля, в первую очередь – двигателей. Пока это будет происходить, не забудь запустить гравитационный ротор, и вернуть кораблю нормальную силу притяжения – тогда ты наконец сможешь снять этот шлем и пройтись по кораблю. Чертовски удачная модель, если спросишь меня. Для многих теллуриан – лучший пример качественного теллурианского кораблестроения…». Эндан задумался и представил себе дрона. Где-то там, в недрах корабля, крохотное операционное ядро из хитросплетений блестящих проводников и радиодеталей рождается в капле жидкого пластика… Попадая в заботливую оболочку из блестящего шлифованного металла, с ярким блеском искр к шаровидной конструкции прикрепляются длинные, толстые лопасти – в каждой из них заключен безинерциальный привод на обогащенной материи, движимый ускорителем на азотной плазме. Затем на дрон надеваются два кольца с глубокими вырезами – миниатюрные манипуляторы продевают в кольца крепления, маленькие кусачки ежесекундно вытаскивают провода из колец и пришивают их к четырем небольшим орудиям – одно умеет шлифовать и резать, другое – сваривать и вырезать, третье – забивать и колоть, четвертое – механическая рука из крохотных, но прочных спиц. Наконец, небольшой круглый захват сгребает десятки проводков воедино, прикрепляется к кольцу, и начинает выплавлять тонкую, гибкую, ребристую трубку вокруг пучка разноцветных нитей. Закончив сборку, робот проходит окрасочную работу – на все детали небольшие штампы наносят гербовое клеймо Конвенции – округлое по форме, внутри был изображен какой-то непонятный Эндану набор форм – чем-то это напоминало взгляд на торнадо, взгляд на которое осуществлялся так, что кольцо соприкосновения с землей соприкасалось с внешним кругом. Решив позже задать о нем вопрос Стого, он снова сфокусировался на дроне. К этому моменту мягко фосфоресцирующие полоски на его «лепестках» уже закончили наносить – и апертура шлюза раскрылась, представив механического аватара Эндана космическим ветрам.
Сложив лопасти воедино, дрон помчался по касательной к кораблю, просвечивая своими датчиками корпус. Внезапно, Эндан понял, что сам дрон подсказывает ему, как устроены внутренние контуры. Завороженный упорядоченностью угловатых схем, блестящими сечениями латунных трубок охладительной системы, и мягким свечением реактора в его субъективном машинном восприятии, он принялся за работу – разрезать внешние слои корпуса плазменным резаком, снова и снова укладывать блестящую фольгу и вырезать в ней тонкие дорожки, резать и гнуть мягкий металл трубок охладительных контуров, прочно сваривать их друг с другом. Где-то там, в более глубоких уровнях его сознания, он представлял себе Перегрин – гордо летящий сквозь туманности и астероидные поля, миниатюрные лазеры точечной обороны которого легко разрезают все преграды. Эта мечта была почти такой же сильной, как и мечта о доме – во многом потому, что дом он себе представить не мог. Однако, мог ли корабль стать его домом? Может ли он провести оставшиеся годы перед мягко мерцающей сферой, с электродами на голове? Эта мучительная мысль уходила куда-то вдаль, а Эндан полностью соединился в своей сущности с ремонтным дроном. Он как будто был воплощением его души, его порывов – выраженных в тяжелых металлических инструментах и нерушимой стали. С мысленной улыбкой Эндан думал, что именно в такой оболочке и хотел бы переродиться в следующей жизни – строить, проектировать, чинить, улучшать. Разве не это – лучшее, что может предложить человек?