Всё или ничего
Попугай как-то странно посмотрел на новых хозяев. Хотел привычно ответить. Но не смог. Зато вдруг захлопал крыльями. Хохолок на его голове воинственно приподнялся. И… что тут началось!
Зал наполнился полупонятной скороговоркой рэпа, ревом автомобилей, криками комментатора и зрителей авторалли, выстрелами, дикими голосами героев маминого сериала, наконец, нервным папиным разговором, который слово в слово запомнил попугай.
– Унеси его поскорее! – услышав всё это, а главное, самого себя, встревоженно замахал руками папа. – А то он сейчас взорвется, как телевизор!
Лёша, и сам видя, что попугай на пределе, поспешно унес к себе клетку и уже привычно прикрыл ее одеялом.
Вернувшись в зал, он услышал мамин голос:
– Это просто какой-то тихий ужас!
– Громкий ужас! – поправил ее папа.
– Да… – беспомощно разводя руками, вздохнул Леша.
– Жалко птичку! – вставил свое мнение старший брат.
И всей семьей они стали усиленно думать: как отучить этого попугая разговаривать или хотя бы заставить забыть всё то, что он успел услышать у них?
Вопрос вопросов
Заспорили как-то ребята из шестого класса о том, кто кем мечтает быть, когда вырастет. Каждый пытался доказать, что его мечта самая что ни на есть высокая и наилучшая. Школа была элитная, потому и мечты, соответственно ей, немалые.
Один хотел стать дипломатом и дорасти до уровня чрезвычайного и полномочного посла в какой-нибудь из крупнейших стран. Другой – ученым с мировым именем, из тех, кому дают Нобелевские премии. Третий – скандальным (для большей известности!) журналистом. Четвертый…
До четвертого, который обычно молчал, да и вообще никто не мог понять, как он оказался в такой школе, потому что родители его были простыми людьми, дело не успело дойти. Он только подошел, чтобы что-то сказать.
Но тут заговорил Руслан Разгуляев, отец которого был одним из самых богатых в стране человеком и, собственно, содержал эту школу, чтобы не так скучно было учиться единственному сыну.
– А я буду олигархом! – сказал как отрезал он. – После настоящей учебы, конечно!
И все споры сразу же прекратились. Что можно было противопоставить такой мечте? Все знали, что Руслан действительно вот-вот поедет доучиваться за границу, а после будет делать всё, что захочет!
И только четвертый, наконец, сказал то, что хотел сказать троим, но теперь уже – одному Руслану:
– Ну хорошо, допустим, ты выучишься. А потом?
– Что значит – допустим? – не понял тот и самоуверенно заявил: – Отучусь в Оксфорде или Кембридже и стану помогать отцу.
– А потом?
– Что – потом… Потом – для практики сделаюсь генеральным директором какой-нибудь корпорации!
– А потом?
– Потом отец откроет для меня уже свое настоящее дело.
– А потом? – не унимался четвертый.
Руслан уже с раздражением взглянул на него:
– Потом сменю отца, соединю наши капиталы в единый и войду в первую десятку самых состоятельных людей мира! У меня будут дворцы и виллы, лучшие яхты, собственные спутники на орбите Земли, может, тоже свой футбольный или хоккейный клуб!
– Это понятно, – равнодушно кивнул четвертый и вновь с интересом спросил: – А потом?
– Что потом… Состарюсь и буду достойно отдыхать!
– Хорошо, отдохнешь. Ну, а потом?
Руслан тут же привычно открыл рот, чтобы ответить. И как ни старался, подыскивая подходящую мысль… не смог. Ему прекрасно было известно, что будет потом. Но ни говорить, ни тем более даже думать о том не хотелось. Ведь с окончанием жизни он потеряет всё, что будет иметь… То, что другим и не снилось! А это для него было страшнее всего на свете!
И он молча отошел в сторону, сделав вид, что ему зачем-то нужно позвонить отцу. Хотя как по выражению лиц тоже вдруг задумавшихся над услышанным одноклассников, так и по себе понимал, что впервые за все годы учебы потерпел поражение в споре. И от кого?
От того, кто вообще ни с кем никогда не спорил!
Живой пример
(SMS-рассказ)
«Леша! Одолжи мне 3 тыс. руб. Только я даже не знаю, когда смогу их отдать!»
«Прости, нет!»
«А тысячу?»
«Тоже!»
«Но я же знаю, что у тебя есть! А хотя бы 500?»
«Тем более!»
«Эх ты! А еще друг называется. И в храм ходишь…»
«Поэтому я и могу дать не в долг, а просто так!»
«Это как?!»
«Очень просто. Не сумеешь – не отдавай!»
«Да разве теперь так бывает?»
«Так было всегда!»
«Где? У кого?»
«У православных христиан!»
«Почему?!»
«Потому что так заповедал Христос».
«Надо же… Вот это да! А что он еще заповедал?»
«Прости, но только не он. А – Он. Имя Христа всегда нужно писать с заглавной буквы!»
«Хорошо-хорошо, Он. Что Он еще вам сказал?»
«Это не телефонный разговор! Приходи как-нибудь, поговорим!»
«Зачем ждать? Да я прямо сейчас! Только не из-за денег, они мне завтра нужны. Бегу!»
Окончательный диагноз
(SMS-рассказ)
«Ваня, ты где? Почему молчишь?»
«В библиотеке. Здесь нельзя разговаривать!»
«Ну наконец-то ты взялся за ум! А то с этими твоими электронными играми я думала, у тебя уже болезнь!»
«При чем тут ум? Я просто прячусь здесь от дождя!»
«Все равно, так зачитался, что даже не заметил, что дождь давно кончился!»
«Что я, больной – читать? Я не зачитался, а заигрался. Взял для виду пару книг и играю!»
«Всё, Ваня, мое терпение лопнуло! Бросай всё и немедленно ко мне!»
«Это еще зачем?»
«Пойдем к врачу!»
Воспитание будущего олигарха
(SMS-рассказ)
«Папа, возьми трубку. Пожалуйста!»
«Не могу, сын! У меня совет генеральных директоров».
«Тогда пошли кого-нибудь из них, чтобы мне срочно купили машину!»
«Рано. Тебе еще нет семи лет!»
«Хочу машину».
«А космический корабль тебе не нужен?»
«Нужен. Но это потом. После настоящего самолета, как у тебя. А сейчас – машину!»
«Нет».
«Папа, я сейчас закричу!»
«Кричи, я всё равно не услышу!»
«Я выброшусь из окна!»
«А на каком ты сейчас этаже?»
«На первом».
«Тогда тебе понадобится не машина, а инвалидная коляска!»
«Папа, ты совсем меня не любишь!»
«Люблю, сынок! И ты прекрасно знаешь, что всё мое – твое».
«А мое – мое! Купи мне тогда хотя бы самую дорогую игрушечную».
«Хорошо. Только куда тебе столько?»
«В гаражи, как и у тебя!»
«Ты до скольких умеешь считать?»
«До тысячи!»
«А сколько уже у тебя машинок?»
«Миллион. Это будет – миллион первая!»
Короткий разговор
(SMS-рассказ)
«Саша, помой посуду!»
«Хор».
«Почему не отвечаешь на мои звонки?» «Оч. занят».
«Чем?»
«Слуш. музыку!»
«Что-что?»
«Рок!»
Зимняя рыбалка
(SMS-рассказ)
«Как ты, дорогой?»
«Всё в порядке!»
«Что-то звонки к тебе не проходят!»
«А я звук отключил. Чтобы рыбу не распугать. Тут на льдине знаешь какой клев! Ты сама как?»
«Я на рынок, в салон красоты и по магазинам».
«А что дети? Еще спят?»
«Какое там! Как всегда, в храме. Служба, а после – воскресная школа!»
«Хоть бы в воскресенье отдохнули! Пора прекращать это безобра».
«Ты где, дорогой? Почему замолчал?»
«Прости! Пишу с чужого телефона. Мой вдруг упал прямо в лунку. А потом и я – около лунки. Головой об лед. Так что больше не до рыбалки. Но пока лежал, вот что надумал. Дети как ходили, так пусть и продолжают ходить! Больше того! Вернусь, решим – а не стоит ли и нам вместе с ними…»
Главный интерес
(SMS-рассказ)
«Миш, ты футбол по ТВ смотришь?»
«Да! А чего это ты смсками разговариваешь?»
«Так ведь я на стадионе! Тут такой шум, что ничего не услышишь!»
«Еще бы! Наши ведь гол забили!»
«Когда?»
«Только что!»
«Надо же, я даже и не заметил!»
«Ты что, не только оглох там, но и ослеп?»
«Да нет, я за телекамерой слежу, жду, когда она на меня нацелится!»
«Зачем?!»
«Чтобы рукой помахать. Ведь на всю Россию! Один раз, кажется, получилось! Видел?»
«Нет!»
«Эх ты! Жаль! Ладно, всё! Буду обзванивать всех знакомых. Может, кто видел…»
Кто был на службе?
(SMS-рассказ)
«Здорово, Макс! Ты почему это не в храме?»
«Болею… Но представляю, что я, как и ты, на службе!»
«А, ну тогда не смею мешать!»
«Погоди! А ты сам где сейчас? Откуда пишешь?»
«Из храма!»
«Да ты что?! Там ведь нужно только молиться!»
«А я уже устал! И обо всем передумал: во что играть сегодня буду, какой фильм смотреть… Теперь вот тебе пишу! Ну все, пока! Служба еще не меньше часа будет.
Пойду во двор – может, там есть что интересное?»
Труд лентяя
Говорят, есть три вещи, на которые человек может смотреть неотрывно. Это огонь, вода и… то, как работают другие.
Паша Свинцов сам не особо любил трудиться. Поэтому, оказавшись в походе, куда пошла вся его школа, он сначала долго стоял, наблюдая, как трудятся мальчики.
Когда те крикнули ему, чтобы помог устанавливать палатки, он сразу отошел к костру, на котором готовили обед девочки. Но те вскоре попросили его принести дров, а когда он отказался, то прогнали его, крича, чтобы не путался под ногами.
И тогда Паша отправился к речке. Благо рыбы, серебристо игравшие на поверхности, были молчаливы. Никто больше не мешал ему думать – так, ни о чем…
И он не отрываясь смотрел на воду.
До тех пор, пока не раздалась команда, зовущая всех обедать!
Великое открытие
Ох, и не любил Никита молитвы, которые каждый раз до и после еды читала бабушка. До еды он как можно быстрее хотел сесть за стол. После было лень даже вставать… А тут еще и молиться!
В конце концов, папа, который, будучи куда более занятым человеком, всегда терпеливо выслушивал все до конца и не прерывался, даже если ему звонили, не выдержал.
– Никита, – спросил он однажды после того, как все, поужинав всей семьей, еще не встали на молитву, – а кого это ты, собственно, будешь сейчас благодарить?
– Как кого? – даже растерялся от неожиданности Никита. – Тебя, конечно, за то, что ты зарабатываешь деньги, на которые мама покупает продукты.
– И всё? – уточнил отец.
– Почему? Еще маму за то, что она так вкусно приготовила! – вспомнил Никита и, не дожидаясь еще одного вопроса, сам поспешно добавил: – Еще бабушку, которая ей помогает и сегодня вон каких пирожков напекла!
– А – Бог?
– Ой, да! – вспомнив, что они в молитве действительно обращались к Богу, согласно кивнул Никита. – Ну, и Его, конечно!
– А если без этого твоего любимого «ну»? – с упреком покачал головой папа. И принялся объяснять: – Ты только подумай: кто дал мне такую работу, чтобы я, несмотря на непростые нынешние времена, мог обеспечивать семью всем необходимым и даже больше того? А маме с бабушкой здоровье, силы и умение вкусно готовить? Взять, к примеру, жареную картошку, салат, сыр, хлеб, которые ты ел, да те же пирожки! Кто даровал солнечный свет, тепло, дожди земле, чтобы она произрастила пшеницу, картофель, траву на лугах – для коров? И вообще, этот дом, в котором мы живем, воду, которую пьем, наконец, воздух, которым дышим, – кто это всё дал людям?
– Как кто? Бог! – ахнул Паша.
Разом все понял. И на этот раз самым первым встал перед иконами – на благодарственные молитвы!
Старые друзья
Несмотря на то что Толе, Мише и Коле было всего по тринадцать лет, они называли себя – старыми друзьями! А как иначе? Ведь они подружились в три-четыре годика, и поэтому стаж их дружбы был таким, что иные взрослые позавидуют!
Уже давно у них не было друг от друга никаких секретов. И если что кому не нравилось, то каждый говорил это прямо. Вот и сейчас, возвращаясь из школы, Толя набросился на Мишу:
– Ну и чего ты добился своей правдой?
– Двойки! – вздохнул сам немало огорченный такой отметкой Миша.
– А мог бы соврать, что горло болит и не можешь говорить!
– Но ведь я же здоров!
– Да тысячу других причин можно было найти! – включился в разговор Коля, который был явно на стороне Толи. – Например, землетрясение по дороге случилось, и у тебя все, что ты выучил дома, из ума вылетело!
– Да не было никакого землетрясения! Мы же ведь вместе шли! – напомнил Миша. – И врать я не хочу! И не буду!
– Тьфу ты! – наперебой принялись возмущаться Толя и Коля.
– Смотри, он опять за свое!
– Как же ты дальше жить будешь?
– Честно, – невозмутимо ответил Миша.
– Слыхал? – подтолкнул Колю Толя.
И тот, качая головой, просто набросился с упреками на правдивого друга:
– Прямо какой-то пещерный век. Посмотри вокруг! Разве сейчас так живут? Время-то какое? Кто смел, тот и съел! Не солжешь и не украдешь – хорошо не проживешь. Конечно, мы понимаем: это плохо.
Но ведь другие так поступают и вон чего добиваются!
– Власти, денег, славы! – подсказал Толя. – На каких машинах ездят, в каких хоромах живут – цари бы позавидовали!
Миша посмотрел на одного друга… На второго… И, наконец, как всегда, честно ответил обоим:
– Вы были бы правы, если б мы жили одной этой жизнью. А раз после нее, как я вам уже сотню раз говорил, да только вы не услышали, все только начинается, то лучше уж я изо всех сил позабочусь о вечном! Чем о каком-то временном…
– Опять двадцать пять! – воскликнул Толя и, кладя ладонь на плечо Коли, привычно сказал: – Пошли, друг! Он тоже никак не хочет нас слышать!
Это не было крупной ссорой или даже малой размолвкой. Просто Толя с Колей жили в первом подъезде, а Миша – в третьем. Приветливо улыбнувшись друзьям, он пошел дальше.
– А что, если он прав? – вдруг задумчиво сказал, глядя ему вслед, Коля.
– Что? – решив, что ослышался, переспросил Толя.
– Ну – а вдруг всё то, что он говорит и во что верит, – правда? Представляешь, какую непоправимую ошибку мы тогда с тобой совершим?
Толя недоверчиво посмотрел на Колю. Затем – на уже далеко отошедшего Мишу. Пожал плечами. И ничего не ответил.
А что, собственно, он мог на это сказать?
Чужая боль
Темно-синим, уже не столько весенним, сколько летним вечером детвора весело ловила майских жуков. Только-только появившись из-под земли и расправив крылья, те доверчиво летели на желтый свет фонарей. И… почти тут же, оглушенные, падали на землю.
– Ага! – слышалось торжествующе то в одном, то в другом конце просторного двора. – Есть! Поймал!
– И я тоже!
– А у меня сразу три!
Мальчики и девочки всех возрастов, от пяти лет до пятнадцати (а кое-кому увлеченно помогали даже родители) внимательно озирались вокруг. Заметив крупного, неповоротливого жука, они кидались к нему и сбивали прямо на лету. Кто курткой. Кто фуражкой. А у кого не было ни той, ни другой – прямо плашмя ладонью.
После этого пойманных жуков нанизывали на специально принесенные из дома шнурки или просто суровую нитку. И хвастали друг перед другом живыми ожерельями. Соревнуясь, у кого такое длиннее.
Жуки беспомощно перебирали лапками. Они хотели жить, лететь к свету. Ноне могли. А дети бездумно продолжали это жестокое занятие.
И только одна самая маленькая девочка сидела в сторонке и плакала, жалея майских жуков. За себя и за них.
Ведь сами-то они не умели плакать от боли…
TV-груз
– Алёша, тебе не кажется, что ты слишком много в последнее время смотришь телевизор? – спросил однажды Сергей Сергеевич сына.
– Да есть немножко… – ответил Лёша.
– Немножко?! – вмешавшись в разговор, возмутилась мама. – Да он целыми днями от него не отходит! Я уж не говорю про вечера!
У Лёши с родителями всегда, насколько он помнил себя, и вот уже до одиннадцати лет, были самые доверительные отношения. И он очень дорожил этим. Поэтому, глубоко вздохнув, честно сказал:
– Да я всё понимаю… Но как без телевизора? Он ведь не только интересен, но благодаря ему и много полезного можно узнать. Например, дополнительный материал к школьной программе!
– Ну да! Например, хоккей или футбол! – подсказала мама. На это Леше нечего было возразить.
А Сергей Сергеевич снова взял слово.
– Если бы это было так, как утверждаешь ты, на все сто процентов, я бы и слова тебе не сказал! – словно размышляя вслух, проговорил он. – Но, к сожалению, после даже действительно очень полезной, а иногда и душеполезной передачи начинается жуткая реклама или такое, что…
Он замолчал и вопросительно посмотрел на сына.
– Ты сможешь сам немедленно отключить то, что тебе вредно, даже душевредно, или вообще еще рано смотреть?
– Хорошо, – согласился, прямо глядя в глаза отцу и матери, Лёша. – Я попробую день-другой.
На том разговор и закончился. Точнее, приостановился. Потому что ровно через два дня Лёша подошел к родителям и беспомощно развел руками:
– У меня ничего не получилось. И как я это точно понял, не выйдет. Давайте продадим мой телевизор, чтобы я раз и навсегда сбросил с себя этот TV-груз!
– Прекрасно! – переглянувшись между собой, обрадовались Сергей Сергеевич с супругой. И тут же дали объявление в газету о продаже телевизора сына.
А заодно… и своего!
Ради Бога
В гости домой приехал старший брат Серёжи – Виталий. В длинном черном подряснике. Семинарист. Будущий священник или даже монах!
– Ой! – только и ахнул Серёжа.
Вскоре он увидел, что Виталий изменился не только внешне, но и вообще стал каким-то другим. Серьезным. Необычайно вежливым. Молчаливым.
– Я думал, ты уже и разговаривать там разучился! – выдохнул с облегчением Сережа, когда тот разговорился с родителями, рассказывая им о том, что преподают и какие порядки в семинарии.
И услышал обращенное в его адрес:
– Хорошо говорить ради Бога и хорошо молчать ради Бога!
Вечером, когда они, как это было до отъезда Виталия на учебу, остались вдвоем в детской комнате, Серёжа не выдержал и спросил о том, что особенно не давало ему покоя:
– Вот ты все молишься, учишься, чтобы потом служить в церкви Богу. А сам-то… веришь? И вообще…
– Что – вообще? – не успев даже ответить на первый вопрос, который показался ему излишним, уточнил Виталий.
– Что такое вера?
– Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом, – заученно ответил Виталий.
И тут же своими словами стал объяснять младшему брату то, что успел узнать в семинарии. Только как можно проще. Чтобы тот смог понять. Показал даже детские книжки о Боге и вере в Него, с рисунками для наглядности, которые привез с собой, как выяснилось, чтобы… подарить их Серёже!
Всё объяснил. Всё рассказал. А потом улыбнулся:
– Ну вот, надеюсь, я ответил на твой вопрос. А теперь прости!
– За что? – не понял Сережа.
И услышал:
– Ну как это за что? Раньше ты всего этого не знал. А теперь знаешь. И значит, спрос с тебя уже совсем другой!
Сережа недоуменно поскреб пальцем в затылке, не зная: обидеться или благодарить? Ведь все это означало, что ему тоже нужно будет молиться, вставать ни свет ни заря по воскресеньям, чтобы идти в храм. Стараться не грешить. А если согрешил, так каяться, то есть вообще начать новую жизнь. Но и со старой ему так не хотелось расставаться!
И как теперь быть? Что сказать на всё, что узнал, старшему брату?
А тот и не торопил. Поговорив ради Бога, он снова молчал – ради Бога!
Авторучка на память
Что подарить лучшей подруге на день рождения? Самой лучшей – самое лучшее! Так решила Надя.
Тем более что Катя месяц назад уже подарила ей на двенадцатилетие красивую и дорогую электронную книгу. С помощью старшего брата она наполнила ее не первыми попавшимися в интернете книгами, а такими, от которых просто не оторваться. И вдобавок важными для учебы. То есть всё сделала с любовью и пользой! Но всё-таки что же именно ей подарить?..
Как это что? – вспомнив, что Катя пишет стихи, недолго думала Надя. Конечно же, авторучку! Да не абы какую простую, а ту, что она однажды видела в магазине, куда страшно даже входить из-за высоких цен. Как сказала продавщица, такая была у них в одном-единственном экземпляре.
Эта авторучка Наде самой так приглянулась, что ей долго-долго не хотелось отходить от нее. Да мама тогда поторопила.
«Ох! – спохватившись, вздохнула Надя. – А ведь на такой подарок у меня, даже если взять всё из копилки, и половины денег не наберется…»
Она тут же пошла к маме. Объяснила всё, напомнила про авторучку, которую они обе видели, и умоляюще стала смотреть на маму. Та подумала-подумала – Катя-то ей всегда очень нравилась, она даже говорила, что эта девочка хорошо влияет на ее дочь, – и… согласилась!
Выхватив прямо из рук мамы деньги, Надя немедленно побежала в магазин.
«Только бы эту авторучку еще не купили! Только бы она еще оставалась на месте!» – всю дорогу повторяла она про себя.
И что же? Эта авторучка словно ее дожидалась! Лежала по-прежнему на витрине, выделяясь своей редкостной красотой среди всех остальных ручек. Даже цена на нее не поднялась, что в этом магазине нередко бывает.
Надя тут же купила ее. Принесла домой. И первым делом на радостях позвонила Кате.
– Знаешь, что я тебе на день рождения подарю? – громко спросила она.
– А разве об этом заранее говорят? – удивилась та.
– А я тебе не до конца скажу, только намекну! – спохватившись, до шепота понизила голос Надя. – То, чем ты будешь писать… новые стихи!
– Авторучку?! – ахнула, услышав это, Катя.
– Не просто авторучку, – уточнила Надя. – А такую, которую из рук выпускать не захочешь!
Поговорив с подругой уже о другом, она открыла роскошный продолговатый футляр. Достала из него засверкавшую под настольной лампой всеми цветами радуги авторучку. Подержала. Попробовала чуть-чуть написать – стихи. Конечно, не свои, а Пушкина:
Я к вам пишу, чего же боле…
И… Вдруг сама не захотела выпускать такую авторучку из рук. Точнее, хотела – но не могла!
Она принялась уговаривать, даже стыдить себя. Увы! Ничего не помогало.
Весь день Надя ходила, так мучаясь, что мама даже встревоженно спросила – не заболела ли у нее голова. Да нет! Дело было совсем в другом…
Не зная, как быть, и не в силах даже на минуту расстаться с авторучкой, Надя перед сном и положила ее под подушку. А наутро первым делом, нашарив ее рукой, наконец придумала, как быть: она подарит Кате авторучку. Но – другую! Пусть немного похуже, но тоже вполне хорошую! Которая лежала на витрине рядом. И была, как специально, в два раза дешевле! Так она и сделала.
К счастью, Катя очень обрадовалась подарку. Благодарила… благодарила… Но Наде вдруг стало казаться, что та всё поняла. Обо всем догадалась. И только, будучи очень воспитанной и сдержанной, не подала виду.
Но ведь передаривать, хотя предназначавшаяся для лучшей подруги авторучка находилась в сумочке, было уже поздно…
Весь день рождения Надя просидела как на иголках. И, вернувшись домой, она долго не могла успокоиться от огорчения на саму себя и от стыда…
Помимо этого, Надя вдруг с запозданием поняла, что эту авторучку и показать-то теперь никому нельзя! Даже лучшей подруге, от которой до этого у нее не было никаких секретов! И пользоваться ею – даже дома! Ведь мама прекрасно знала, что она была в единственном экземпляре. Она сразу сообразит, в чем дело…
Что после всего случившегося оставалось Наде? Она уже всей душой ненавидела эту авторучку. Сгоряча захотела выбросить ее в мусоропровод. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон! Но не смогла. С досадой швырнула ручку в стол. А затем, подумав, задвинула ее как можно глубже и, заложив тетрадками с книгами, спрятала. Где она так и осталась лежать.
На память о ее первой и, после такого подарка самой себе, можно надеяться, последней жадности!
Точный перевод
Вернулась мама после работы домой. Поставила в прихожей тяжелые сумки со всем необходимым для сегодняшнего ужина и завтрашнего обеда. Насторожившись, вбежала в зал. И схватилась за голову…
Стулья разбросаны. На столе с учебниками и раскрытой тетрадкой – следы босых ног, которые явно прошли до этого по разлитому на пол чаю. Люстра качается.
Судя по тому, что навстречу маме резво катился резиновый мяч, от прямого попадания им в эту самую люстру. До этого, кажется, досталось стоявшему на подоконнике комнатному цветку, переломленному пополам. В квартире, как говорится, всё было перевернуто с ног на голову. Да и сами дети…
Даром что младшему уже семь, а старшему и вовсе одиннадцать: катаются по полу. И не то что кричат: орут! Единственное утешение, что они не дрались, как это частенько бывало, а – развлекались!
– Вы что это тут делаете? – в ужасе спросила мама.