– Аня, когда ты так ведешь себя…
Анна не дослушала, отключив телефон. Он зазвонил почти сразу.
– Мама, я все уже решила. Мне или на работу устраиваться, или в гости к подруге уехать. Я выбрала второе. – миролюбивым тоном бросила она в трубку, не позволив матери разразиться гневной тирадой.
– Аня… – голос у матери стал беспомощным. – Пожалуйста, дождись меня!
– Нет! Все! Я сказала! – надавила она. – Сходи на море, искупайся. Я совершеннолетняя! Могу пить пиво, покупать водку и сигареты! Но я этого не делаю, я просто хочу съездить в гости, а ты устраиваешь мне истерику. Все, досвидос!
Жестко, но иногда с матерью можно было разговаривать только так. Она никак не могла понять, что в ее возрасте уже выходят замуж и рожают детей, хотя сама в мое время нянчила меня. Ее опека временами становилась невыносимой.
Переживет!
Анна перестала испытывать вину.
– Эй, где вы там, я готова… Фу, даже врать не пришлось, – с облегчением вздохнула она, переодеваясь и в спешке собирая сумку в дорогу. – Совсем чуть-чуть. А это больно?
– Как-то нехорошо, – нахмурился Крас. – Меня мучают угрызения совести.
– Ты не врал никогда? – на ходу небрежно поинтересовалась она.
– Бывало, но признавался, – покраснел он.
– И я признаюсь, – пообещала Анна воодушевленно, вспомнив, что еще не захватила зубную щетку, мыло и шампунь. – Если сказать правду, я ее до смерти напугаю. И кто мне поверит? Но я же вернусь? Да, а у вас тепло? Теплую одежду брать?
Заметив два осуждающих взгляда, Анна нехотя взяла листок бумаги.
«Я на другой планете, со мной все нормально!» – написала она. Сделала несколько снимков Тино и Краса, а после сфотографировалась с ними сама. Потом положила фотоаппарат на стол и дописала: «Это мои друзья!» Подумала и добавила: «Они не маньяки. Я вернусь!».
– Так нормально?! – проворчала она.
– Ты, конечно, права, – согласился Крас задумчиво. – Наверное, я поступил бы так же. Но будешь во всем слушаться меня. Я беру тебя под свою ответственность. Да, чуть не забыл, когда меня не будет, надень, пожалуйста, этот браслет, – он протянул руку, сжатую в кулак. Анна только сейчас заметила ободок на запястье, сделанный так искусно, что не покажи Крас, она бы не догадалась бы о его существовании. – И не снимай до конца путешествия.
Обняв Лорку, Крас вспыхнул лилово-голубым пламенем и исчез.
Тино поднял браслет, оставшийся лежать на полу, надел ей на руку.
– Ай! – вскрикнула Анна, почувствовав, как боль вонзается в тело множеством игл.
– Сейчас пройдет, – успокоил робот. – Браслет подсоединяется к нервной системе. И правда, через мгновение боль прошла, а браслет принял телесный цвет и стал таким же незаметным, как был на руке Краса. Еще через мгновение она перестала его ощущать.
– Теперь выпей эту таблетку. Это зарядное устройство. И подождем две минуты.
Наверное, отступать было поздно. Анна приняла таблетку и выпила, запив водой.
Тино какое-то время задумчиво молчал, а потом смущенно спросил:
– А ты мне веришь? Нет, я понимаю, ваша цивилизация уже создала роботов, и, наверное, вы относитесь к нам точно так же, но я хотел бы услышать: я больше человек или робот? Разве стал бы Бог всего сущего разговаривать с машиной?
– Вчера бы не поверила, но сегодня… во что угодно, – ответила Анна. – Видишь ли, мы с тобой правильно думаем о себе, но и они уверены, что думают правильно. А ты не слушай, ты же ничего не нарушаешь. И если бы мне не сказали, что ты робот, я бы ни за что не догадалась, – честно призналась она.
– Серию ТИНО сняли с производства, – грустно сообщил робот. – Заметили, что мы слишком активно пытаемся наладить контакт с живыми формами. Роботу нельзя быть человеком.
– Еще неизвестно, кому льзя, а кому нельзя! – возмутилась она, сочувствуя Тино. – По-моему, немногие люди заслуживают называться человеком. На Земле так уж точно!
– Я бездушная машина, – робот был расстроен. – Даже он… Напуган. А ведь я считал его своим другом, – он печально улыбнулся. – Но разве друзья должны скрывать что-то друг от друга? Он сдаст меня, – расстроился робот еще больше. – Меня вернут производителю, а там меня демонтируют. Это уже происходит. Империя Каффа отзывает всю серию.
– Не сдаст, ты слишком дорогой, – криво усмехнулась Анна. – Поверь, Крас тобой гордится, и, наверное, не только как роботом. Может, он просто еще не понял, что ты человек? По-моему, важно не кто ты, а какой ты. Оставайся собой, – посоветовала она. – Если Правители действительно творят живые формы, думаю, им не важно, кто тебя создал. Тем более, если они сами в этом участвовали. Главное, чтобы ты умел любить, вот с этим я согласна.
Робот кивнул, подхватывая ее сумку.
– Ну да, логично. Люди между собой не всегда ладят. Многие обращаются друг с другом, как с роботами, а другие любят роботов, как будто они люди, – Тино взбодрился.
– Я готова, – Анна крепко зажмурилась. И вдруг почувствовала, как тело становится невесомым.
Глава 4
Взрыв… Толчок… И вот она несется огромной скоростью в какой-то необъятной пустоте, не в силах остановить безумный полет. Ужас ледяной волной прокатывается по тому, что она есть.
Анна содрогнулась – а где тело?! И что было телом? Было ли оно?!
Нет, она не помнит…
Или нет… Кажется, где-то там осталось что-то темное…
Страшно… Одна, в пустоте….
Кто-то заботливо обволакивает ее, пристально разглядывает… наблюдает за нею.
– Где я?! – кричит она всем существом, еще больше перепугавшись, не слыша собственного голоса, и хочет вырваться…
Но тот, кому она кричала, понял ее.
– Не бойся, это бесконечность, – голос спокоен и насмешлив. Он повсюду. Наполняет собой пространство, проникает внутрь, волнует и завораживает. Исполненный величия, как алая полоса зари, мягкий, как шепот пенных гребешков морского прибоя…
Голос, как летний ласковый дождь, смывает и уносит тревогу.
Где она могла его слышать? Кажется, в себе…
Надо бы остановиться, чтобы оглянуться, но неведомая сила влечет ее вперед.
– Где ты? – мысленно зовет она.
– Всюду! – отвечает голос сладкой щемящей тоской. – Я рядом! В тебе! Я всегда с тобой!
Радость встречи – светлая и неуловимая, как сияние росы под первым утренним лучом солнца.
Пожалуй, она больше не хочет никуда лететь. Стараясь затормозить, Анна силится вспомнить, где была так долго. Нет ни одного воспоминания. И много неясных чувств – тяжесть, гибель, боль, страх, одиночество… Почему не слышала его там так же ясно? Она должна его увидеть, почувствовать… Быть рядом, разве это много?
