Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго

– На что вы намекаете, господин Наоэ? – её тон стал иронично-официальным. – Неужели вы решили порадовать свою жену и позаботится о своём наследии? Или, без подсказки господина, вы бы до этого не додумались?

– Вот, что ты опять за своё? – досадливо произнёс он. – Неужели нельзя сказать так: – «О, мой муж! Ты вернулся домой, я тебя так ждала! Пойдём, постель уже согрета!». Нет же, тебе нужно упрекнуть, поддеть и ещё поиздеваться!

– Знаешь, а давай поменяемся местами. – Оман приподнялась и чуть оттолкнула Кагэцуну от себя. – Ты посидишь здесь в Ёите, а я, вместо тебя буду вести дела в Касугаяме?

– Это невозможно. – возразил Наоэ. – Ты же женщина. В дела политики нужно вникать светлым умом.

– Так, значит, ты меня ещё и глупой считаешь?! – взъелась она. – Интересно в чём?

– Я этого не говорил. – Кагэцуна понемногу начал понимать, что завёл разговор не с того места. Хотя, с кого места он бы не зашёл, она всё равно повернёт всё по-своему. – Прекрати уже придираться. – он попытался придвинуть её к себе, но получил отворот-поворот. – Мы ведь о постели, вроде бы, начали говорить?

– Вот ещё! – Оман скрестила руки на груди и строго посмотрела на мужа. – Ждала год и ещё подожду! Отвечай! Где я проявила свою глупость на столько, что ты считаешь меня таковой?! И не отворачивайся, смотри на меня!

– Не женился до сорока лет, мог бы ещё сорок так прожить. – буркнул себе под нос Кагэцуна.

– Ах, ты ещё и сожалеешь?!

Наоэ подумал, что чай, слишком не эффективный для сегодняшнего вечера, не помешало бы сакэ.

– И не вздумай приказать подать сакэ…

Замок Ясуда, Этиго.

Масакагэ предполагал, что Нагахидэ устроит нечто подобное, но он никак не думал, что их будет только двое. Для трапезы и чайной церемонии в чайном домике, было слишком холодно и они расположились в усадьбе. Зимы, в последние три года, выдавались очень лютыми, – морозными, снежными и ветреными, причём начиналась такая погода с середины осени. Поэтому, хозяин замка Ясуда Нагахидэ, пригласил Масакагэ на праздники к себе. Однако, настроение здесь царило, отнюдь не праздничное. Нагахидэ был таким человеком, что везде соблюдал порядок. А порядок в его понимании, заключался в неукоснительном соблюдении всех правил и традиций. Поэтому, все вышестоящие особы должны были праздновать в определённом месте, а все, кто ниже, точно в таких же местах, но соответствующих их статусу. Из высоких особ, на праздники, в замке оказалось только двое, сам хозяин и его гость Уэда Масакагэ, выходец из клана Нагао и двоюродный брат даймё Этиго. Так уж повелось, что волею судьбы, Ясуда оказался женат на сестре Масакагэ, да к тому же, являлся единственным другом владельца Сакадо. И, чтобы не коротать эти холодные, счастливые дни в одиночестве, он позвал Уэда в гости. Тот согласился. И вот, они сидели вдвоём, в небольшой комнате, украшением которой были лишь засушенные кувшинки и камыш, стоящие в токонома. Вверху над полкой, на листе бумаги была начертана хокку:

Одинокая лягушка

Проквакала в камышах

Тоска зимы.

Масакагэ ничего не смыслил в поэзии, но даже ему стало понятно, что его друг тоскует по тем временам, когда его владения покрывало изумрудной зеленью. Замок Ясуда стоял посреди обширных болот и зарослей, поэтому в токонома и стояла характерная икэбана, как, впрочем, и стихи оказались тематическими.

Сам же Нагахидэ, был человеком скрупулёзным, высокообразованным и весьма самовлюблённым. Он не считал нужным объяснять свои поступки и поведение, поскольку думал, что человек умный, должен понять его без пояснений.

Масакагэ себя дураком не считал, но ему было невдомёк, почему на новый год они сидят вдвоём, в маленькой комнате и пьют чай. В крайнем случае, можно было пригласить сестру Уэда, но Ясуда, молчал, монотонно помешивая чайный порошок в ступке.

Когда всё было готово, Нагахидэ, так же молча, разлил чай и они насладились им в благоговейной тишине. После церемонии, в этой комнате они не остались, а перешли в кабинет Ясуды.

Здесь тоже было всё аккуратно обставлено. В северной части кабинета, противоположной входу, на стенах висели полки с многочисленными книгами, рядом со стеной стоял небольшой шкафчик, где хозяин хранил письменные принадлежности и чистые листы бумаги, а рядом находился столик, на удивление, неказистый кривой, будто не сооружённый мастером, а чисто вырванный из земли, массивный пень. От пня, его отличало лишь наличие, каких-никаких, четырёх ножек и лаковое покрытие.

Масакагэ рассматривал всё внимательно, как бы угадывая настроение молчаливого хозяина этого жилища. Нагахидэ не смотрел на гостя, но явно наблюдал за его поведением.

В этом кабинете они устроились окончательно и Ясуда, наконец-то приказал подать сакэ. Распив по две чарки, Нагахидэ соизволил заговорить.

– Этот столик, действительно обычный пень. – монотонно произнёс он.

– Вы читаете мысли, Ясуда-доно? – удивился Масакагэ.

– Нет. Просто каждый, кто оказывается в моём кабинете, задаёт этот вопрос. Для меня этот столик символизирует единство с природой, царящей в здешних краях после холодов и снега. – пояснил Нагахидэ. Говорил он тихо и на одной ноте, словно заученный текст. При этом, лицо его будто застыло в одном положении, выражая, толи усталость, толи полную отрешённость. Масакагэ всегда удивляло, как этот, вечно скучающий человек, может быть таким яростным в бою, заливая свои доспехи золотого цвета, алой кровью врагов. А ведь он ни разу даже не был ранен.

– Как поживает моя сестра? – после долгого молчания, поинтересовался Масакагэ.

– Она в добром здравии. – безучастно ответил Нагахидэ. – Её заботы сугубо женские и ей не место среди мужчин. Вы ведь об этом хотели спросить?

– Вас не проведёшь. – краешком рта ухмыльнулся Уэда, пытаясь придать хоть какое-то веселье этому «празднику». – Ваш сын, полагаю, тоже здоров?

– Да. – коротко кивнул хозяин дома. Он разлил сакэ и приказал принести закуску. Когда перед трапезниками появились подносы с маленькими кусочками сырой рыбы, кальмарами, мидиями и прочими дарами моря, Ясуда поднял чарку и произнёс:

– До дна!

– Как вы считаете, Уэда-доно, правильно ли поступил наш господин, отправив всех вассалов по домам? – спросил Нагахидэ после того, как они выпили и закусили.

– В этом нет ничего плохого, когда князь проявляет заботу о своих слугах. – ответил Масакагэ, в душе обрадовавшись, что разговор начинает понемногу оживляться. – Мне кажется, он хочет загладить вину за долгий поход. К тому же, сейчас зима и в Этиго нет особых хлопот.

– Хм. Я думаю так же. – усмехнулся Ясуда, казалось впервые за всё время их знакомства. – И всё же, я считаю это лишним. Нужно было оставить с собой хотя бы Усами или Наоэ. Наш даймё прекрасный человек и великий воин, но в политике он разбирается плохо.

– Не думаю, что это большая проблема. Каждый из нас готов прийти к нему по первому зову. – ответил Уэда.

– Вот как? – Нагахидэ удивился, но лицо его по-прежнему выражало пустоту. – Даже вы? Помниться вы не желали видеть Кагэтору-сама своим господином.

– Я никогда не был против князя лично. Я просто выполнял обещание, данное отцу. – гордо заявил Масакагэ. – Мы, Нагао, всегда служили Уэсуги, но с приходом Тамэкагэ всё изменилось.

– Я понял вас Уэда-доно. Но давайте забудем о прошлом. В настоящем нас ждут, куда большие перемены. – прервал его Ясуда и разлил по новой.

– Что вы имеете ввиду?

– Первое – это вражда с Такэдой. Как долго она будет продолжаться и сможем ли мы вообще его победить. Второе – это союз с Асакура. Со смертью их главного полководца Сотэки, вся власть теперь в руках их молодого главы. Сможет ли он сдержать икко-икки или же нам придётся самим с ними разбираться. А это значит, что Этиго будет в опасности.

– Почему же. – лицо Масакагэ посветлело. Он почувствовал себя более свободно, чем ранее. Отчасти это был эффект сакэ, а отчасти из-за того, что хозяин дома наконец-то разговорился.

– Придётся сражаться на три фронта. И я не беру в расчёт Ашина из Ивасиро.

– На три? – не понял Масакагэ – Икко, Такэда, а кто третий?

– Ходзё. Не думаю, что Уджиясу не захочет отомстить нам за поражение в Кодзукэ. Да и этот… Наримаса из Уэсуги. Он не сможет выстоять. Уж слишком слаб. – поделился своими соображениями Ясуда. – Однако, это всё домыслы. Я предпочитаю руководствоваться фактами.

– И какие же факты у вас имеются Ясуда-доно? – поинтересовался Уэда.

– Немалые. – Нагахидэ задрал подбородок и его лицо приобрело надменные черты. – Кагэтора-сама слишком мягок. Он простил предательство Китадзё и он пропускает мимо ушей роптание Окумы. Так же, он простил вас Уэда-доно. Не кажется ли вам, что наш господин теряет хватку? Его мысли о мире затмевают его разум.

Примечания