Простые чудеса. Новые истории, изменившие жизнь

«Чайка» Лариса

Время искать, и время терять…

Время войне, и время миру.

В силу занятий и рода деятельности мне часто везет на встречи с интересными личностями. Будучи ведущим программы на телеканале «Спас», я уже успел побеседовать с известными музыкантами, актерами или непубличными, но не менее глубокими людьми и послушать их истории, в том или ином аспекте затрагивающие духовные вопросы. Так, например, мне посчастливилось разговаривать с замечательной женщиной, народной артисткой России Ларисой Анатольевной Лужиной. О ней можно было бы написать отдельную книгу – настолько разносторонний человек с удивительной судьбой. Здесь я попробую немного поделиться тем, что она рассказала, тем более что и в ее жизни был момент, связанный с птицей, обратившейся своеобразной Божьей посланницей.

Детство Ларисы пришлось на годы Великой Отечественной войны и не менее тяжелое послевоенное время. Первый раз ее мать, Евгения Адольфовна, вышла замуж очень рано, в шестнадцать, и в этом браке родила дочку Люсю. Однако союз оказался совсем недолговечным, а чуть позже девушка встретила Анатолия Лужина. У Толи в тот момент уже имелась невеста, но, увидев Женю, он влюбился без памяти и женился на ней вопреки давлению своей семьи. Вскоре на свет появилась их дочь Ларочка. Потом молодые смеялись, что, мол, это семейная традиция: отец Анатолия так же в свое время, встретив будущую бабушку Ларисы, совсем потерял от нее голову и даже писал прошение Николаю II, чтобы ему разрешили быть вместе с любимой.

Но счастье Толи и Жени было недолгим. Ларисе едва исполнилось два с половиной годика, когда началась война. Анатолий, моряк торгового флота и штурман дальнего плавания, пошел ополченцем защищать кронштадтскую батарею «Серая лошадь». В 1942 году его ранило, и товарищи привезли его из Кронштадта домой на долечивание. Евгения долго выхаживала Толю, но все-таки он умер, причем не столько от ран, сколько от истощения. Ему тогда было всего двадцать семь лет. Сама едва держась на ногах, юная женщина кое-как зашила тело мужа в одеяло и вытащила на улицу. Те первые два года блокады были самые страшные, с их неизвестностью, голодом и жуткими морозами; никаких отдельных похорон не предусматривалось, просто подъезжал грузовик и забирал покойников из дома. Так что Анатолия вместе с другими умершими погрузили в кузов и увезли. Куда, мама Ларисы точно не знала, лишь предполагала, что в общую могилу на Пискаревском кладбище.

Вернувшись в квартиру, Женя как во сне начала прибирать постель, с которой в последние дни Толя уже не вставал, и, подняв подушку, вдруг увидела – все кусочки хлеба, которыми она его пыталась накормить, лежат там. Девушка едва смогла сдержать слезы: оказывается, он оставлял хлеб для дочек и жены, чтобы хоть как-то спасти их. Лариса, кстати, до сих пор считает, что жива только благодаря этим кусочкам и милосердию Господа.

Целыми днями Евгения трудилась на заводе «Красный треугольник», чтобы заработать свою пайку – 125 г хлеба в день. Люсе и Ларе приходилось оставаться одним; когда завывали сирены, девочки, боясь идти в подвал-бомбоубежище по страшным темным лестницам, прятались от бомбежек под кроватью. И все же старшая сестренка блокаду не пережила: ей на тот момент уже исполнилось шесть, растущий организм требовал больше еды, а взять ее было неоткуда.

Погибла при налете и бабушка Ларисы. Они с Женей пошли на улицу, чтобы поискать какие-нибудь дрова для обогрева, и как раз раздался сигнал воздушной тревоги. Бабушка, едва услышала свист, крикнула дочери «ложись!», нырнула вниз, Женя – за ней. Рядом, на соседский дом упала бомба, один осколок залетел во двор… Когда все закончилось, Женя поднялась, ее мать – нет.

Но вот наконец долгожданный прорыв блокады! По «Дороге жизни» Ларису с матерью вывезли первым же эшелоном и эвакуировали в Сибирь в город Ленинск-Кузнецк. Товарные вагоны были набиты под завязку, однако никто не жаловался, все мечтали вырваться на свободу. Впрочем, судьба эвакуированных оставалась неизвестной до самого конца. На некоторых станциях поезд останавливался, из вагона высаживали часть людей, к ним подходили местные жители и разбирали их по своим домам и квартирам. В Ленинск-Кузнецке вышли Евгения с Ларой и еще несколько человек. Забрали всех, а они остались одни на перроне, никто их не позвал. Конечно, в основном брали тех, от кого могла быть польза в хозяйстве. А какая особая польза от истощенной женщины с крошечным ребенком?

Поезд уже ушел, а они все стояли и стояли… И тут к ним подошла женщина – как они позже узнали, звали ее тетя Наташа, – встала и говорит: «Пойдемте к нам». Потом уже она рассказывала: «Я смотрю, девочка с большими глазами, полными слез, переминается с ноги на ногу и мама ее… худенькие обе. И так стало жалко». Сейчас Лариса думает, что это сам Господь Бог подсказал тогда Наталье сжалиться над ними. И хотя тетя Наташа с дочкой жили очень бедно, однако все-таки забрали Евгению и ее маленькую дочь к себе, так что они тоже оказались в руках хороших, добрых людей. Ютиться, правда, пришлось в землянке для хранения овощей, хозяйка дала им буржуйку и нашла кое-какую одежду, Лариса вспоминает, что ей досталось «пальто» – пиджак мужа тети Наташи.

В сорок пятом году Лара с мамой вернулись обратно в Ленинград, но их квартира оказалась занята другими людьми, так что ничего не оставалось, как уехать к родственникам в Таллин. Там им на двоих выделили комнатушку площадью в шесть квадратов; у Ларисы даже не было кровати, она спала на стульях, приставленных друг к другу.

Школьные годы Лары прошли в Эстонии. Несмотря на то, что на дворе были советские времена, отличавшиеся завидным безбожием, девочка сохраняла в душе веру, пусть слабую, детскую, но, как она потом однажды призналась, «это было в крови». Лариса часто вспоминает Казанскую церковь Божьей Матери, которая находилась рядом с их домом, и как они, школьники, бегали туда: не только из любопытства, а еще потому, что хотелось прикоснуться к неизведанному. Помнит она и старинные иконы, чудом сохранившиеся в храме. В беседе со мной Лариса упоминала, что особенно интересно было попасть на какой-нибудь церковный праздник и причастие, и с легким смехом рассказывала, как они с друзьями принимали благословение, потом бежали обратно, вставали в хвост очереди и снова подходили к батюшке. Тот улыбался – он их, конечно, узнавал, но не гонял. Крестилась она уже много-много позже, но до сих пор сохраняет трепетное, святое чувство по отношению к иконам и вот к этому батюшке, который их тогда пригрел.

Примерно в то же время Лариса всерьез увлеклась театром, записавшись в драмкружок, а после окончания школы решила ехать в Ленинград, поступать в театральный. Однако сразу это сделать не получилось – конкуренция за места была слишком высока. Вернувшись в Таллин, девушка устроилась на работу, в частности успела потрудиться на кондитерской фабрике, но затем перешла в Дом моделей, и там Ларису наконец заметили – позвали на съемочную площадку, дав в одном из фильмов роль второго плана. Потом был долгожданный ВГИК и начало кинокарьеры; спустя несколько кинокартин с участием Ларисы на молодую актрису обратили внимание уже и зрители.

Одним из знаковых моментов стала для нее «Вертикаль», после выхода этого фильма Лариса оказалась востребованной как никогда. Кроме того, на съемках они подружились с Владимиром Высоцким, и тот даже посвятил ей песню. Правда, на взгляд актрисы, несколько легкомысленную, и все же вспомнить такое приятно! «Куда мне до неё – она была в Париже, И я вчера узнал – не только в нём одном!»[1]

Еще одна история, о которой Лариса всегда рассказывает с теплотой, это съемки фильма «Так начинается легенда», где ей предложили роль матери Юрия Гагарина. Чтобы достоверно сыграть Анну Тимофеевну, актриса лично поехала к ней в Гжатск и долго общалась, проникаясь духом этой скромной крестьянской женщины, запоминая ее манеру говорить и двигаться. Говоря о Юре, Анна Тимофеевна не могла сдержать слез, но ее рассказы были очень ценны, и кое-что из них впоследствии даже вошло в фильм.

Личная жизнь у Ларисы складывалась по-разному, было несколько браков, но одним из самых главных чудес она считает рождение сына Паши. Незадолго до того ей сделали операцию и сказали, что детей может и не быть. Но судьбе и этого показалось мало: чуть позже актриса попала в больницу с микроинсультом, и доктор-невропатолог Александр Талантов, поставивший ее на ноги, предупредил, что рожать опасно из-за огромного перенапряжения организма. Однако он вполне оправдывал свою фамилию и действительно был талантливым врачом, так что, когда узнал, что Лариса в положении и очень хочет родить, ведь, возможно, это для нее единственный шанс иметь детей, то сказал: «Беру ответственность на себя, пусть рожает». В те дни Лариса молилась Господу, святой Матронушке Московской и, как ленинградка, – конечно, блаженной Ксении Петербургской, в которых неизменно верила. И они ей помогли! Несмотря на все плохие прогнозы, она сумела родить долгожданного здорового ребенка. Все прошло благополучно и легко именно благодаря ее непрестанным молитвам и вере.

«Я очень благодарна Господу Богу, – сказала мне Лариса Анатольевна в нашей беседе. – А больше всего благодарна, что у меня есть один-единственный сын, но зато трое внуков… Если бы сейчас не было сына, это оказалось бы ужасно. Было бы очень больно жить на этой земле, потому что все-таки без детей очень сложно». Я согласился с ней и ответил, что она стольких близких потеряла во время войны, наверное, Господь решил, что у нее должен быть ребенок, затем – много внуков и, дай Небеса, правнуков.

Еще одно чудо в жизни Ларисы произошло, когда ее сына забрали в армию. В то время многих юношей отправляли в Афганистан, на войну. Едва его посадили в автобус, она, ужасно волнуясь, побежала в ближайшую церковь. Стоит, молится, плачет… К ней подходит местный батюшка, говорит:

– Из-за чего вы так переживаете?

Она сквозь слезы:

– Боюсь за сына! Забрали в армию, а я так хочу, чтобы он вернулся здоровым, целым.

Батюшка наклонил голову, спрашивает:

– Вы крещеная?

– Нет.

И в этот же день он окрестил ее. Через принятие Таинства Святого Крещения Лариса обрела новую силу и еще более прочную веру. После этого, окрыленная и утешенная, она с удвоенной силой начала молиться Богу, чтобы ее сын не попал на передовую и остался жив. Слишком уж много потерь было в ее жизни, чтобы она смогла пережить еще и эту. И действительно, все сложилось хорошо! Чуть позже Лариса получила от сына весточку, мол, жив-здоров, спокойно служит в Самаре.

Жизнь шла дальше: театр, съемки, заботы о сыне, потом о внуках… Но все эти годы Ларису Анатольевну не оставляла мысль найти могилу своего отца, погибшего в Ленинграде. Она пыталась как-то разузнать о нем, искала людей, которые могли что-то знать про это, часто сама приходила на Пискаревское кладбище – ее мама думала, что муж Толя похоронен именно там, хотя точно, конечно, никто не знал. Но все было тщетно.

Несколько лет назад один петербургский телевизионный канал решил сделать о Ларисе Анатольевне документальный фильм, и в какой-то момент съемок они отвезли ее на Пискаревское кладбище. Оператор снимал, как она идет к Вечному огню и могиле Неизвестного солдата, которая олицетворяла для нее место упокоения отца, но вдруг ее заметила какая-то женщина. Видимо, она узнала известную актрису, так как направилась прямо к ней, подойдя же, радостно воскликнула:

– Лариса Анатольевна, как приятно вас видеть! А что вы снимаете?

Та объяснила и добавила:

– У меня папа похоронен здесь, но я не знаю, в какой из братских могил.

Женщина, оказавшаяся администратором этого мемориала, задумчиво спросила:

– Какой год?

– Сорок второй, февраль месяц.

– Глядите, – сказала администратор, указывая вдаль, – вот Вечный огонь, а справа от него все захоронения января и февраля 1942 года.

Лариса только хотела повернуться в ту сторону, подняла глаза, смотрит – а над ней витает чайка. И не просто мимо пролетает, а кругами вьется над ней и покрикивает, словно зовет куда-то. Будто дождавшись ее взгляда, птица перестала кружить и полетела как раз в сторону братских могил. Актриса замерла на мгновение, подумала: «Лариса – это же “чайка” в переводе с греческого. И папа у меня – штурман дальнего плавания, тоже с водой связан. Неужели это он сам через птицу мне путь указывает?» И она как-то очень открыто, по-детски поверила, пошла за чайкой. Через некоторое время птица вдруг нырнула вниз камнем и опустилась на одну из братских могил. Лариса с трепетом приблизилась… Смотрит на табличку и глазам не верит: «Февраль 1942 года».

Все еще не в силах полностью осознать произошедшее, Лариса положила на могилу гвоздики, которые принесла с собой и еще раз взглянула на чайку. Та крикнула да взлетела, уносясь прочь, а на месте, где она сидела, остался живой цветок. Лариса поразилась: ведь только-только сошел снег, едва появился чернозем, ничего нет, ни росточка, ни травинки – и вдруг цветок. Вот тут она уже не выдержала всех переживаний и таких чудесных событий и расплакалась. А вслух только и произнесла: «Наверное, папа мой здесь похоронен». Так они и закончили эту странную, необычную съемку.

А через три дня раздается звонок по телефону – снова та самая женщина-администратор. Говорит: «Нашли вашего папу. Он захоронен именно в этой братской могиле. Анатолий Иванович Лужин».

В этот момент нашей беседы Лариса Анатольевна подняла на меня глаза и сказала: «Я была поражена. Для меня это до сих пор остается чудом. Так что я верю в чудеса. Война – это горе, потому что я ни разу не произнесла слова “папа”. Мне очень хотелось бы обнять его, прижаться к нему, у меня такого не было, война отняла это у меня, я не почувствовала отцовской любви, я не помню папу. Меня иногда спрашивают на встречах: подскажите, а что дети ели в блокаду? А мне не хочется даже рассказывать, говорю: лучше, чтобы вы никогда этого не знали, не чувствовали и не пережили того, что пережили дети блокадного Ленинграда. Это страшно. Война, которая разрушает то, что создал Бог, а хочется, чтобы все было наоборот, чтобы люди объединялись, чтобы люди любили друг друга, чтобы по-доброму друг к другу относились». И единственное, что я смог на это ответить, – аминь, что означает «да будет так».

История Ларисы Анатольевны дала серьезную пищу для размышлений. Прежде всего о войне. Для меня война – это полное отсутствие Бога, полное отсутствие любви. Только милосердием Господним можно было выжить в тех нечеловеческих условиях, в каких в сороковые годы оказалась маленькая Лара и еще миллионы людей в нашей стране. Слушая рассказ Ларисы, я вспоминал моего папу, который в девять лет стал узником концлагеря и чудом не погиб там, вернувшись весной 1945 года на Родину. А ведь в немецких концлагерях по официальным данным содержалось более пяти миллионов малолетних детей, и лишь каждый десятый остался в живых! Мой отец, деревенский смоленский мальчишка, выжил! Разве же это не Чудо?!

Господь наш Иисус Христос однажды сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». И недаром день победы в той великой войне пришелся на Светлую Пасхальную седмицу. Наша победа объединилась с победой Господа над смертью, над адом, потому что Он его упразднил и даровал нам жизнь вечную.

Ну и, конечно, птицы. Снова птицы. В который раз я встретился с историей, где одна из них стала надежной вестницей от Бога. Теперь я уже по себе знаю, что птицы могут дать тот знак, который ты ждешь от Господа, и такое случается отнюдь не редко. Вы же искали, молились – вот вам, пожалуйста, ответ. И главное теперь, не пропустить его в суете жизни, спрятавшись за скептицизмом или неверием.

Неслучайные дни

Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти…

Бывает так, что некоторые события в нашей жизни происходят в одни и те же дни или случаются другие интересные совпадения, связанные с числами. Например, мой старший сын появился на свет 1 февраля, а средний сын – 3 февраля, то есть через день (хотя, конечно, между их рождением прошло несколько лет), а впоследствии они уже сами стали папами, и их сыновья родились с той же разницей в два дня: 13 и 15 июля соответственно.

Как православный человек я, конечно, не верю ни в какую нумерологию и к таким вещам отношусь спокойно. Не нужно добавлять этому лишней таинственности или сакрализации, но нельзя не признать, что подобные события могут иметь «промыслительный» или символический характер.

Промысел Божий – обширное понятие, издревле изучаемое Церковью, святыми старцами и учеными мужами. Если очень кратко, его можно определить как замысел Божий, Его воля и забота о человеке. Нецерковные люди могут назвать это судьбой, но люди верующие понимают, что наша судьба – не воля слепого случая, она находится в руке Божьей. Господь знает, что и почему происходит в жизни каждого человека. Преподобный Макарий Оптинский писал: «Вера не в том только состоит, чтобы веровать, что есть Бог, но и во всепремудрый Его Промысл, управляющий тварями Своими и все на пользу устрояющий; времена и лета положены суть в Его власти».

Можно увидеть определенный промысел Божий и в применении к теме дат и чисел. Например, в описанной выше истории Ларисы Лужиной упоминалось, что в 1945 году день победы над фашистскими захватчиками пришелся как раз на пасхальную неделю. С формальной точки зрения это просто совпадение, но с духовной – совпадение «промыслительное».

Кроме того, существует библейский символизм в отношении некоторых чисел. Так, например, цифра 3 символизирует Божественное Триединство и часто встречается даже в Ветхом Завете, задолго до времен Нового (открывшего миру не только Бога-Отца, но и Сына Божьего, и Святого Духа) провозвещая тройственность Божественной природы. Мы видим, что Ной три раза выпускает птицу из ковчега, чтобы она нашла сухую землю; три странника являются Аврааму, чтобы возвестить ему о скором рождении долгожданного сына; три дня и три ночи проводит пророк Иона в чреве кита, и таких примеров множество. В Новом Завете эта символика развивается еще больше: три волхва – восточных мудреца приходят к Святому Семейству, чтобы поздравить с рождением Спасителя, три искушения Господа в пустыне, три раза Петр отрекается от Христа, три раза является Господь Иисус ученикам после Своего воскресения… На иконах иногда можно увидеть не только трех святых вместе (Вера, Надежда, Любовь; Гурий, Самон и Авив; Василий, Григорий, Иоанн; Святая Троица), но и как один и тот же святой изображен трижды. Скажем, икона Преображения Господня по центру показывает Христа вместе с апостолами на горе, в то время как слева изображен их подъем на эту гору, а справа – спуск.

Не менее интересны и другие числа. Например, число 40 символизирует совершенную полноту, в том числе и полноту испытаний. Именно сорок дней продолжается великий Потоп, и сорок дней проводит Моисей на горе Синай в ожидании скрижалей с Божьими заповедями. Сорок лет еврейский народ блуждает по пустыне в поисках пристанища, и так же по сорок лет восседают на престоле два самых известных библейских царя – Давид и Соломон. Сорок дней Господь Иисус Христос постится перед началом Своего служения и ровно столько же пребывает на земле по воскресении Своем, прежде чем вознестись.