Книга По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3 - читать онлайн бесплатно, автор Антология. Cтраница 6
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3
По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

По ту сторону реальности. Сборник мистики и фантастики. Том 3

Как хорошо, что я успела стремглав заскочить на ступеньку отъезжающего автобуса, с силой выдохнув:

– Назад, слышишь, назад! Куда ты меня завез? Мне домой надо!

Водитель невозмутимо ответил, закрывая двери:

– Человек – хозяин своей судьбы. Делать выбор – его право. Главное – очень захотеть.

Все мои последующие вопросы в негодующем тоне он игнорировал, лишь скупо добавил, когда я выдохлась:

– Я чувствовал, что Вы сюда как-то случайно попали, поэтому ждал.

Выпустив меня у самых дверей одного из нескольких входов в Торговый Центр, водитель подарил на прощанье добрую улыбку.

* * *

Я опять металась по непонятному пустому помещению в поисках лестницы в надежде вернуться к тому месту, где оставила своих. Обнаружив в одной из ниш стены лестничную площадку, я быстро преодолела один марш за другим, с трудом переводя дыхание. От волнения сбилась со счета открываемых дверей, ведущих на этажи. Когда увидела оставленных в ожидании своих родных, заглянув за угол очередного этажа, муж произнес, как ни в чем не бывало:

– Ну, узнала номер этажа?

Мы возвращались к лифту, а я молчала, мне казалась, что я нахожусь одновременно в двух не совмещающихся состояниях: эйфории – счастье и восторг, что нашла своих, – и некой прострации – расслабленности и упадка психической активности от непонимания ситуации.

– Что это ты сама не своя? – спросил муж, заходя в лифт. – Нажимай. Куда едем сейчас? Или пошли уже домой?

– Домой. Как я хочу домой! Но туда надо еще попасть, – думала я, не желая разговаривать. Меня не покидало чувство, что осуществить это будет не просто, и надавила, не глядя, нижнюю кнопку лифта с нарисованной буковкой «G».

* * *

Когда двери лифта открылись, собачка в руках внука, подергивая на весу лапками, радостно тявкнула, обрадовавшись возможности побегать на свободе. Внук проканючил:

– Так что, бабушка, мы уже идем домой?

– Сомневаюсь, – ответил муж, стоя с удивлением, осматривая улицу, на которой мы оказались, выйдя из лифта. – Ничего не понимаю, где мы?



Таких улиц в нашем городе я не видела: узкая, чистенькая, окруженная аккуратненькими домиками, плотно стоящими друг к другу с уходящими вверх остроконечными крышами. Деревьям и тротуарам тут не нашлось места, учитывая ее ширину. Собачка, спрыгнув вниз, побежала вперед, мы за ней, а когда ее поймали, не увидели позади себя ни здания Центра, ни злополучного лифта, доставившего нас сюда. Все вокруг свидетельствовало об отсутствии каких-либо признаков привычного мира.

– М-м-м… да! – изрек мой муж, топчась на месте.

Я, уже адаптированная к происходящим метаморфозам, дернула за рукав мужа, выводя его из оцепенения:

– Пошли.

– Куда? – проронил он минуту спустя.

– Вперед, искать выход. Сам говорил, что выход есть всегда.

Улочка прибалтийского типа, закругляясь налево, тянулась с небольшим уклоном вниз. Муж шел быстро, возможно, от перевозбуждения, а мы еле поспевали за ним. Вскоре поравнялись с человеком, неспешно следовавшим впереди в том же направлении. Он был похож на викария, первое, что пришло мне в голову, учитывая его облачение.

– Давай спросим его, – обрадовалась я, увидев местного жителя.

– Не надо, пошли быстрей, – сопротивлялся муж, почему-то отвергая мое предложение, но я не послушалась.

– Скажите, что это за место? – остановилась я напротив священнослужителя. Его оценивающие глазки просканировали нас, и он, демонстрируя еле заметную появившуюся улыбку, показал налево, предложил следовать за ним. Если прямая асфальтированная дорога, по которой мы шли, плавно переходила в мост над мелкой низменной речкой, затем стрелой устремлялась куда-то вверх, то ответвляющаяся влево грунтовая тропа тонула в зелени речной поймы и, вероятно, вела к маленькой церквушке с белым куполом и шпилем на ней.

Тут священник обронил загадочную фразу:

– Сами потом узнаете, дети мои, а пока от вас требуется смирение.

– Да что ты с ним, пошли быстрей. Сами разберемся, – раздражаясь, произнес муж, ускоряя шаги, продолжая следовать к мосту.

Поняв, что мы не захотели добровольно принять его приглашение, этот странный мужчина неожиданно выхватил собачку из рук ребенка и метнулся к тропинке вдоль берега. Я с внуком – за ним. Поскольку все происходило быстро и молча, я даже не успела окликнуть супруга, не подозревающего о происходящем за его спиной. Священника я настигла в кустах под мостом, схватив за рукав в надежде забрать своего Тобика. Противный мужичок, ехидно улыбаясь, развел руками:

– Ан нету. Найдете – ваше.

– Да что Вы себе позволяете? – выпалила я от возмущения.

– Бабушка, смотри, – указывал подбежавший внук на кусты, под которыми лежали несколько белых ягнят.

Я активно принялась за поиски своего черного маленького друга среди отдыхающих животных, заставляя внука подлезать под низкие ветки. Под боком одного из ягнят виднелось пристроившееся дрожащее существо, судя по трясущемуся хвостику, выглядывающему из зелени растений. Оно было странной расцветки, шерсть белая, как у ягненка, а хвост – черный и по форме похож на хвостик нашей собачки.

– Тобик, Тобик, – схватила я его, ощущая мелкую дрожь безвольного тела животного.

Да, это был он, но весь, кроме хвоста, белый, и не реагировал на нас. Я взяла на руки обездвиженное и обмякшее его тельце.

– Что вы с ним сделали? – сотрясала я собачкой под носом у «Мефистофеля», который рядился в рясы священнослужителя.

– Задержись, и я скажу, как его спасти, – ехидно ответил викарий- оборотень.

– Давай, только быстро, – ответила я, переживая, что муж может далеко уйти, имея привычку в минуты осмысливания решений сосредотачиваться на своих мыслях, не замечая, что происходит вокруг.

Церковнослужитель медленно полез рукой под рясу и достал оттуда какую-то штучку, похожую на каучуковый чехол черного цвета, отдаленно напоминающую форму языка.

– Видишь, снаружи он гладкий, а внутри поверхность шершавая, губкообразная, – медленно отворачивая край, демонстрировал он некий футлярчик. – Если ввести эту штуку в рот и куснуть с гладкой стороны, оцепенеешь; с шершавой – обратный эффект. Даже мертвых оживляет, – лукаво подмигнул он, не выпуская из рук эту штучку.

Мне некогда было продолжать с ним дипломатическую беседу, поэтому я резко выхватила то, что привело Тобика в непонятное состояние, и, схватив за руку внука, побежала по тропинке вверх на мост, но там мужа уже не было.

– Поздно, поздно, – пульсировали жилки на висках, и обида сжимала горло: «Где он? Что делать?». Дорога в сторону горизонта была безлюдной и залита лучами заходящего солнца.

– А где дедушка, куда нам теперь? – напугавшийся внук теребил меня, не менее обескураженную, чем он.

Я понимала, что мне нельзя падать духом, ведь со мной уже происходили здесь невероятные события, и пора бы перестать впадать в оцепенение.

– Вначале надо попробовать спасти собачку, если не обманул тот мужчина, – проговорив вслух, делая себе установку, я достала из кармана спортивных брюк черный футлярчик, вывернув его, вложила в рот Тобику, сдавив руками его пасть.

– А ведь не обманул, – обрадовалась я, когда собачка задергалась, проявляя активность, затем встала на лапы, довольно виляя хвостом, крутилась у наших ног.

– Иди, ищи дедушку, веди нас, – приказал ей внук.

Словно поняв, что от нее требуется, собачка уверенно побежала, а мы за ней. Свернув на дорогу, уходящую вправо, мы почувствовали запах моря, а вскоре вышли к побережью, скрывавшемуся за небольшими сопками. Камешки, галька и бетонные плиты подвели нас прямо к бухте. Низкое солнце играло лучами с барашками волн в прибрежной части. При виде множества людей, которые почему-то здесь скопились, периодически посматривая в сторону горизонта, зародилась надежда.

– Может, дедушка здесь? Смотри внимательно, – сказала я внуку, переходя от одной группы людей к другой.

Казалось, люди обосновались здесь надолго, устроившись, как могли. На двух деревянных поддонах, принесенных откуда-то, кучно сидели взрослые, тут же, на третьем – спали два ребенка, кто-то устроился на кусках картона. Всякие подручные средства, не исключая мусор, были ими использованы, чтобы обезопасить себя от охлаждения и сырости побережья. Мы перешагивали через лежащих, вглядываясь в лица, полные печали и отчаяния.

«Зачем они здесь?» – подумала я, но меня больше всего беспокоил только супруг. Оказалось, его и здесь не было. Теперь и меня охватило отчаяние. Я снова и снова возвращалась к людям, дотрагиваясь до них, стараясь заглянуть в лицо каждого, хотя и так по внешним признакам было видно, что это не он, а мне все не верилось, потому что страшно терять последнюю надежду. Уже и тапочки намокли от хождения по сырой гальке у самой кромки берега, и тут незнакомка, ранее не обращавшая на меня никакого внимания, ходившая как маятник по побережью, словно ожидая спасенья со стороны горизонта, повернулась ко мне со словами:

– А Вы время не теряйте. Запишитесь в очередь, а потом ищите, кого потеряли. Все равно вам придется здесь пробыть не один день.

– Очередь! Какую? Где и куда? – никак не могла я понять суть сказанного.

Она показала в сторону берега. Повернувшись, повинуясь взмаху ее руки, неожиданно для себя я увидела узкий стеллаж.

Странно, его здесь раньше не было! Может, не заметила? Но почему же он похож на голографическую картинку, парящую над землей? – не успела я подумать, как опять услышала голос женщины:

– Надо записаться в альбом с буквой «G» на корешке. Запомнили? «Джели», а то не вернетесь домой, – громко и протяжно звучали ее слова за спиной, пока я подходила к указанной цели.

Только я протянула руку к альбому с нужной меткой, как он сам раскрылся на незаконченной странице, и появилась очередная запись под № 156–160. После этого видение неожиданно исчезло. Заметив мое недоумевающее лицо, обращенное к своей советчице, она, опередив вопрос, коротко ответила:

– Радуйся, значит, тебе дана возможность попасть домой.

– Опять эта буква «G», как в лифте. Что означает «Джели»? Название этого места? – подумала я, но тут эта женщина радостно закричала:

– Появился!

Все вскочили со своих мест, одни толкая и тесня друг друга, выстраивались в очередь, другие спешно занимали освободившиеся «элитные» места на поддонах – самое сухое место у воды. К берегу причалил странный катер. Он был похож на ракету с блестящим корпусом голубого цвета на воздушных крыльях. Люди – очередники, около тридцати человек, по порядку вошли внутрь, и катер-ракета легко сорвался с места, быстро скрываясь от глаз провожающих, с завистью смотревшим им вслед.

* * *

Теперь я точно знала, что печальная участь заблудившихся в жизни или во времени постигла не только меня. Сопричастность помогла справиться с отчаянием и понять, что в жизни никто не застрахован от казусов – затруднительных и необычных случаев, надо лишь верить, что из любого положения есть выход. Недаром гласит восточная мудрость: «Семь раз упал, восемь раз поднимись».

У меня появилась уверенность, когда я вспомнила запись в журнале на четыре места, что мы вернемся домой, и я обязательно найду мужа в оставшееся время. Даже если с ним случилась неприятность, я знала, как ему помочь, по опыту с Тобиком, который, кстати, неудержимо рвался с этого пляжа в сторону дороги, требуя следовать за ним.

Часть 3

Почувствовав на своей руке, свисающей с кровати, влажный шершавый язык собаки, которая, нетерпеливо повизгивая, лизала ее, я открыла глаза и услышала голос вошедшего в спальню мужа:

– Ну и заспалась ты. Пора вставать. Смотри, какое уже яркое солнце. Ну что, поедем сегодня на дачу или в Торговый Центр, про который ты вчера прожужжала нам все уши?

Наверно, я переспала, потому что никак не могла отойти ото сна. Накинув халат и выходя неуверенной походкой из спальни, ответила:

– Не, не хочу в Центр. Давайте поедем на дачу, а туда – когда-нибудь в следующий раз. Куда он денется? Мы вчера наговорились про него вволю, к тому же сейчас я сыта впечатлениями, – а сама, удерживая в памяти свои приключения во сне, подумала: «Над этим следует обязательно поразмышлять».

Путь Марии Магдалины

Пути-дороги. Какие они? Разные. У каждого своя дорога. Из каких-то побуждений человек ее выбирает. Возможно, им движет жажда познания либо зов души, да мало ли какие еще мотивы заставляют отправляться в путь.

Автобус вез двадцать пять паломников в село Костомарово Воронежской области. Некогда «дикое место», в наши дни ставшее популярным туристическим маршрутом благодаря афонским монахам, которые еще до XVII века обжили меловые холмы в Донском крае, видавшем на своем веку скифов, сарматов, аланов. По преданию, две тысячи лет назад там побывал апостол Андрей Первозванный, который повелел поставить на вершине одной из меловых гор каменный крест и основать пещерный монастырь. По сей день поражает воображение горный меловой храм, вход в который находится между двумя Дивами – выступами пород в виде больших столбов причудливой формы, созданных самой природой.


Вечером, к назначенному времени, около собора собирались паломники. В ожидании автобуса происходило первое знакомство. Как правило, в подобные поездки отправляются люди, которые в состоянии перенести некомфортные условия путешествия, бессонные ночи в автобусе. В группе выделялась по возрасту одна пожилая женщина – худенькая, маленькая, сутуловатая старушка с одним уцелевшим зубом, в шубейке и пуховом платке. Она вызывала у большинства смешанные чувства сочувствия и непонимания, зачем в столь преклонные годы обрекать себя на определенные лишения.

Однако не по годам активная бабушка быстро и непринужденно успела пообщаться почти с каждым, что-то спрашивая у одних и поясняя другим:

– Вы там были? Я давно хочу поехать в Костомарово. Спасибо знакомой из Таганрога. Это она узнала про маршрут из Ростова и помогла мне сюда добраться. Я же из Украины приехала.

Несмотря на тщедушный внешний вид, ее переполняла нерастраченная энергия, о чем свидетельствовал громкий голос. Вскоре отношение к ней изменилось, старушка могла за себя постоять:

– Послушай, как тебя зовут? – обратилась она к молодому парню из числа отъезжающих, когда началась посадка в автобус. – Сережа, а ну-ка помоги бабушке.


Март был на исходе, но весна где-то задержалась. Всю ночь автобус противостоял циклону с мокрым снегом, несшемуся с севера ему навстречу. Гонимые сильным ветром, набухшие крупные хлопья облепляли окна, скрывая ночную тьму. Никто не спал, напряженно и тревожно всматриваясь вперед. Работающие дворники не успевали очищать лобовое стекло, по которому неотступно друг за другом лениво сползали огромные белые тяжелые снежные медузы, затрудняя водителю видимость. К утру снег, на радость пассажиров, прекратился и стих ветер. Новый день предвещал быть добрым, невзирая на пасмурное небо: во- первых, доехали, во-вторых, на голову ничего не сыпалось, и это уже хорошо.


Асфальтированная дорожка, извиваясь, вела паломников к новым строениям женского монастыря, находившегося в низине между холмами. На более высокой, можно сказать, гористой правосторонней части возвышался необычный комплекс из восьми уцелевших пещер и древнего пещерного храма.

Колокольный звон известил о начале утренней службы в новом храме монастыря. Среди царившего порядка и покоя, в котором обычно проходит храмовое песнопение, обращала на себя внимание прихожан Маргарита – старушка из Украины, как без фамильярностей представлялась она всем в группе при знакомстве. Она активно перемещалась по храму, быстро окидывая его взглядом, и, не обнаружив желаемого, подбежала к кому-то из служителей:

– А где тут у вас Самаритянка?

Потом она долго стояла в дальнем углу храма наедине с обретенной для себя иконой, в то время как все другие паломники традиционно, проявляя почтительность ко всем иконам, спокойно обходили храм, рассматривая каждую. Служба подходила к завершению, и бабушка опять заторопилась, словно боялась не успеть посмотреть древние достопримечательности, постоянно спрашивая у руководителя группы:

– Когда же мы пойдем в пещеры?

Из храма вышла монахиня, направляясь к колокольне, чтобы оповестить перезвоном об окончании утренней службы. Бдительная старушка одна из первых быстро последовала за ней.

– Матушка, матушка, – останавливая на ходу служительницу, попросила, – помолись за Маргаритку, а?

Та в свою очередь посмотрела на бабушку с непониманием:

– А кто Маргаритка? Кто она Вам?

– Так это ж я! Я – Маргаритка, – хлопая ладонью себя по груди, выпалила на одном дыхании сгорбившаяся старушка, и словно спохватившись, видя удивление смотрящей на нее монахини, приближаясь и смотря снизу вверх, с жалобными нотками в голосе продолжила: – За Маргариту помолись. За меня. Помолишься обо мне, матушка, Богу?

– Хорошо, – сказала та и стала подниматься по ступенькам деревянной звонницы с пятью колоколами, расположенной у входа в храм.

Неподалеку резвились дети – внуки одной из паломниц, взявшей с собой школьников младших классов в дни весенних каникул. Мальчик и девочка со свойственным им интересом побежали смотреть, как совершается перезвон. Добрая молодая монахиня разрешила детворе подняться с ней на звонницу и дала веревку от самого маленького колокола, позволив управлять им по ее команде. Видя это, Маргарита, сорвавшись с места, подбежала, спотыкаясь, к звоннице с молодецким возгласом:

– И я, и я тоже хочу.

Люди, наблюдавшие за происходящим, заулыбались, и кто-то тихо произнес:

– Что стар, что мал.

Монахиня от неожиданности замешкалась, а потом, кивнув головой, разрешила и старушке поучаствовать, указывая на веревку от самого большого колокола с противоположного края. Сама же она оставила себе три ведущих средних колокола.

Но активную бабушку такая доля участия почему-то не устроила. Маргарита перехватила инициативу в свои руки и вместе с ней забрала у монахини еще одну веревку от ближайшего к ней колокола, чем второй раз сконфузила служительницу монастыря.

Необходимо было начинать перезвон, что монахиня и сделала, кивая в нужный момент направо старушке и налево детям, державшимся за одну веревку, которые оказались прилежными учениками не в пример умудренной жизненным опытом очень пожилой женщине.

Монахиня, наверно, уже каялась в душе, что допустила оплошность, взяв в помощники эту странную бабушку. Как она ни старалась, два самых больших сильных колокола, оказавшись в руках Маргариты, начали жить своей жизнью, громыхая не в такт перезвону и забивая голоса других колоколов. Монахиня-звонница делала попытки урезонить старушку, неоднократно придерживая ее руки, но поняв, что вошедшую в раж остановить не так просто, стала пытаться подстроить звучание своих средних колоколов к ритму первых двух басовых, одержимо пляшущих от рук старушки.

Уже все, выбежав из храма, заслышав необычную какофонию звуков, смотрели, как Маргарита повисла на колоколах с высоко поднятыми руками и била в них исступленно с неистовой силой, исходящей изнутри этой щуплой старушки. Словно грешная душа той молодой Маргаритки, которая была все еще активна в ней, трепыхалась на колокольных веревках, совершая удары колокола в необходимом для нее ритме, желая достучаться до Бога, испрашивая прощенья о содеянном.

Служительнице монастыря ничего не оставалось, как закончить перезвон раньше времени, уводя детей с площадки. Остановить бабушку у нее не получилось. Маргарита со вскинутыми вверх руками была не в состоянии быстро вернуться в реальность и все еще продолжала неистово дергать веревки.

Есть мнение, что колокольный звон оказывает воздействие не только на психику, но и на здоровье человека. Возможно, Маргарита таким образом исцеляла свою душу, как по преданию исцелил Иисус Христос Марию Магдалину от одержимости бесами.

Вскоре, опомнившись, старушка побежала догонять группу, уводимую гидом вверх от монастыря, на экскурсию в горный храм.

– А где тут пещера «Покаяния»? – запыхавшись, едва догнав неспешно шествующих, торопилась узнать Маргарита, приставая ко всем с вопросом.

– Не знаю. А Вы здесь уже были? – кто-то спросил в ответ у старушки.

– Нет, я в первый раз.

– А откуда Вы знаете, что такая пещера здесь есть? – полюбопытствовала одна из спутниц, пока они поднимались по ступенькам на гору к храму.

– Я знаю. Она должна здесь быть. Я ради нее сюда приехала с Украины, – неопределенно ответила Маргарита.

– В такой путь? Простите, а сколько Вам лет? – не сдержав любопытство, спросила женщина.

– Семьдесят два года, – ответила старушка.

Обе на минуту замолчали.

– Надо же, а дашь все восемьдесят с хвостиком, – подумала женщина, собеседница Маргариты, тяжело переводя дыхание от подъема наверх.

Худенькая старушка, без труда преодолевая ступеньку за ступенькой, продолжала начатый разговор:

– Мне сказали, что надо ехать в Костомарово и попросить прощения в пещере «Покаяния».

– А кто сказал? – не понимая, дознавалась заинтригованная женщина.

– Тебя как зовут? – в свою очередь задала вопрос бабушка.

– Лида.

– Видишь ли, Лида, – Маргарита заговорщически приблизилась к женщине, стараясь дотянуться до уха, и, понизив голос, продолжала:

– Я смолоду была разбитной девкой. С ребятами бегала… Эх, да что там говорить. Когда сын родился, мне все равно покоя не было. Знаешь, а он у меня молодым умер. Ему 30-ти лет не было. Вот так-то. Эх, вся жизнь под откос! Тогда-то я в церковь впервые пошла. Все искала ответ: «За что мне такое?» Как-то недавно приехала в гости к своей знакомой в Таганроге. Пошли мы с ней в церковь. Был праздник и крестный ход. Батюшка раздавал иконы, кому нести. Выбрал он и меня. Подозвал и дал «Самаритянку». Я раньше такую икону не видела. Потом, когда я молилась в храме, услышала голос. Словно мне Бог сказал, что я – большая грешница, как Мария-Магдалина. Слышала про такую?

И не дожидаясь ответа от своей слушательницы, Маргаритка продолжала:

– Она ж, эта Мария-Магдалина беспутная, тоже была, пока Иисуса Христа не встретила. Раскаялась, и Он ей помог другим человеком стать. Вот и мне велено сюда ехать и молиться в пещере Покаяния.


Закончив свой монолог, старушка, обгоняя Лиду, стала догонять экскурсовода. Когда группа паломников вошла в древний Спасский Собор, выстроенный в меловой горе афонскими монахами в византийском стиле с множеством арок и барельефов, Маргарита с присущим ей нетерпением, перебивая рассказ гида, опять принялась искать значимую икону «Самаритянка».

Что ее неудержимо влекло к ней? Возможно, предание о том, что Самаритянка иносказательно олицетворяет источник живой воды, испив которой, человек освобождается от прошлого груза и становится готовым начать новую жизнь.

Маргариту не очень интересовали другие пещеры горного комплекса. Она в них не задерживалась. Ее целью была пещера Покаяния, последняя из посещаемых, поэтому старушка в числе первых, не отставая, шла за экскурсоводом. Выносливости бабушки, как ее называли в группе, завидовали женщины много моложе ее, с трудом преодолевающие горную тропу.

Однако у входа в вожделенную пещеру Маргарита почему-то замешкалась, пропустив несколько человек вперед. Ей дали свечку, без которой нельзя было продолжать путь по темному меловому коридору. За несколько метров от входа в пещеру все остановились в ожидании своей очереди. Говорят, некогда каждый бренный мог получить жизненно важный совет от святого старца-провидца, даже не исповедуясь, и сейчас стены его пещеры «слышат», поэтому туда спешат паломники. Время пребывания в пещере Покаяния каждый устанавливает себе сам. Процесс таинства исповеди проходил в полной тишине.

Когда в пещеру вошла Маргарита, неожиданно для всех своды коридора резонировали исходящие из глубины громкие стенания, разрывающие сердце. Они, словно прорвавшийся фонтан душевной боли, отчаяния и раскаяния плачущего грешника, выплескивались из пещеры, гулко прокатываясь под меловыми сводами, рассеивались на просторе за пределами горы. Рыдающий плач прекратился так же неожиданно, как и начался, а в наступившей тишине из темноты медленно выходила маленькая старушка, покидая место своего покаяния, сгорбившись больше обычного. Теперь ее походка была неуверенной. Она покачивалась из стороны в сторону, будто вместе с душевной болью через голос вышла из нее и вся сила. От предложенной помощи она отказалась. Посидев на лавочке у входа в пещеру, Маргарита молча стала спускаться с горы.

Опять начался дождь, чередующийся с мокрым снегом.

– Ну что, пойдем в автобус или полезем на гору Голгофа – последнее место, которое мы не видели? – поинтересовалась руководитель у членов группы после обеда.

Все за исключением нескольких раздумывающих поспешили в теплый автобус укрыться от непогоды и обсушиться. Маргарита же молча, не обращая ни на кого внимания, стала подниматься на гору Голгофа. За ней последовали другие отважившиеся, увлекаемые целеустремленностью старушки. Лишь оказавшись на шатрообразной вершине высокого холма, где находилась часовня и могилка основателя пещерного монастыря святого старца инрохинока Петра, можно было увидеть следующую, самую высокую возвышенность, ту самую гору Голгофа с большим деревянным крестом. Маленькая группка людей, чтобы дальше не мерить грязь и без того промокшими ногами, решила закончить подъем, довольствуясь лицезрением креста, который был хорошо виден с этого места. Одна Маргарита, словно одержимая, неумолимо направилась наверх, к кресту, но вскоре, поскользнувшись, упала в грязь. Провожавшие ее взглядом, удивляясь ее упрямству, вынуждены были догнать старушку, чтобы оказать ей помощь и попытаться уговорить не подниматься выше. На что неумолимая бабушка коротко ответила: