Впервые в жизни во мне проснулись две ипостаси одновременно: хотелось по-драконьи утащить ее в пещеру и спрятать ото всех, чтобы только одному мне любоваться моим сокровищем, и, как демону–искусителю, хотелось залюбить ее до смерти, заласкать и заполнить собой все ее пространство. Но я даже взглянуть на нее не мог себе позволить. Во-первых, она была несовершеннолетней драконницей, во-вторых, ради ее же безопасности: любой мой взгляд в ее сторону мог спровоцировать войну, когда ее начнут убирать, как соперницу.
Вечерами я убаюкивал ее через магический кристалл, а после терзал себя полночи, вспоминая ее сладкие губы, огромные синие глаза, впивался зубами в подушку, представляя, как мои руки скользят по ее хрупкому телу, прижимая к себе, как я вхожу в ее лоно, заставляя стонать от удовольствия. А утром, лишь только солнце касалось подушки, удивляя родителей и приближенных, вскакивал и несся в Академию, чтобы не пропустить момент, когда она легко, стуча каблучками по каменным плитам, войдет на территорию Академии. Стоял с друзьями чуть в стороне от дорожки, еще на подходе наслаждаясь ее неповторимым ароматом. На переменах искал взглядом в стайках девушек, толпившихся во дворе, и расстраивался, когда не находил ее, пока однажды не заметил, как она сидит на окне, читая книгу.
С тех пор это окно стало мне родным…
Два года…
Еще месяц – и я, наконец, смогу открыть ей свое сердце.
Но сегодня я хотел разобраться, почему ее родители с такой безответственностью относятся к своей дочери. Иногда я ненавидел их. Когда я увидел, как она тащит неподъемное ведро с водой по крутым ступеням, чаша терпения переполнилась. Складывалось впечатление, что ее готовят в служанки. Ей доставались обноски после сестер, она готовила, стирала, убирала, как простолюдинка, у нее не было друзей из семей драконов, все ее друзья – люди и саламандры, и ее постоянно за что-то наказывали. При этом ее родители не были бедны, имея и замок, и угодья, и крестьян, но их не волновало, что дочь прячется от всех, словно дикий зверек.
Заметив нас, мой воробушек испуганно вскинулся, а меня опять накрыло с головой: стою рядом, чувствую ее дыхание, наслаждаюсь запахом, могу даже протянуть руку и откинуть с лица выбившуюся прядь русых волос. И тону в ее испугано распахнутых глазах, словно в синих бездонных озерах.
Забрал у нее это проклятое ведро, передал Варту. Вызвался помочь – тащи!
Похоже, мой воробушек потерял дар речи.
Краснеет…
Ага, да я тебе нравлюсь, малышка! Сердцу становятся жарко.
Что, наказание… Десять ведер?! Они что, с ума сошли? Вот оно что, мачеха…
Мачеха стоит на балконе, наблюдая за нами. Мой и Варта драконы имеют характерную королевскую расцветку, а с нами рогатый и крылатый монстр-демон. Сложно не узнать королевского сына и его спутников. Сейчас побежит за дочерями, чтобы представить мне. Одно и то же, где бы я ни появился – это мой крест.
– И часто тебя наказывают? – мой воробушек так напуган, что боится дышать.
Шесть этажей вверх…
Еще и отмыть?!
Взгляд воробушка скользнул по мне, задержался на груди и животе, она едва заметно облизнулась, зрачки расширились., на щеках заиграл румянец.
Смотри, смотри, милашка, скоро это все будет твоим!
От этой мысли все напряглась, в штанах тоже. До нестерпимо и сладко ноющей боли в определенном месте. Хочется прижать ее к себе, сорвать эту простенькую рубашку, впиться губами в розовые губы, прижать ладони к округлым упругим грудям.
Интересно, какие у нее соски, темные или светлые?
Не могу ни о чем думать…
Пытаюсь сосредоточиться и подавить желание. Иду за ней, а взгляд упирается в затылочную горбинку, скользит вдоль позвоночника и опускается чуть ниже. Под рубашкой не видно, но воображение прорисовывает картину, как будто я же отправил эту поношенную рубашку в огонь. Знаю, матушка подглядывает сейчас, посмеивается, но, если я сделаю хоть одно неверное движение, угрозу выполнит – воробушка до отбора я точно не увижу. Мысленно молюсь всем богам: споткнись, ну споткнись же! Готов даже сделать подножку, чтобы воробушек упал в мои руки. Сейчас, когда Золушка так близко, мне трудно сдерживать их.
И, о, чудо, Золушка оборачивается, нога скользит по мокрой каменной ступеньке с пробивающейся между плиткой травой. Как коршун, жадно хватаю свое сокровище за руку.
Господи, какая у нее нежная кожа! Палец скользит, словно по азиракскому атласу. Наконец-то моя рука обнимает ее сбоку за тонкую талию, другой рукой крепко держу за локоть, в штанах становится тесно и больно от перевозбуждения. Судорожно сглатываю слюну, представив, как мой язык раздвинул ее губки, скользнув за жемчужно-белые зубки.
Денир за нами понимающе посмеивается.
Оборачиваюсь, угрожающе сдвинув брови. Тебя еще не хватает подсматривать, иди вперед, придурок! И пропускаю его, попридержав воробушка. И в этот момент как бы невзначай опускаю руку с талии на бедро.
Мм, какие упругие бедра! Воображение рисует картины, от которых хочется стонать.
Золушка краснеет, отодвинув мою руку.
Да что ж это дверь-то так быстро нарисовалась?!
Чуть не сбив Золушку, дверь распахивается. На пороге, чуть охладив мой пыл, возникает властная высокая драконница и ее дочки, разодетые, как будто собрались на бал. Ослепительно сияют драгоценности на их пальцах, шее и в волосах. Глаза жадно облизывают меня, как сладкую конфету. Я привык к таким взглядам. Переглядываюсь с друзьями, понимающими меня с полуслова. Варт берет на себя злую мачеху, Денир сестер Золушки.
Спасибо, что вы есть!
Заставили мачеху тащить ведро наверх. Пусть сама попробует, каково это.
Оправдывается.
Что-о-о-о?! Свадьба?!
В сердце будто воткнули острый нож. Темнеет в глазах от бешенства. Из живота наружу рвется зверь. Кто этот соперник? Кто покусился на мое сокровище? Я убью его прямо там, где найду! Смотрю на Золушку. Она равнодушно пожимает плечами, как будто ни при делах, в лице только досада и горечь.
Имя, мадам, имя!
Напрягаю память. Что-о?! Да он старше моего деда, Мартина десятого…
Снова смотрю на Золушку. Ярость еще не улеглась, но Золушка точно не при чем. Она не могла полюбить такого старика. Ясно, замуж ее собираются выдать насильно. Придется подключить матушку. А мачеху и женишка, которому захотелось молодого тела, покусившихся на мое сокровище, хочется растоптать, раздавить как комаров, вместе с ее дочками, бесстыдно пытающихся облапать меня снизу. Одна из них уже раза три провела ладонью по моей заднице.
Эй, поскромнее, леди, не для вас берегу леденец!
Денир, куда ты смотришь?! Не видишь, одна вцепилась в мою штанину, и вот-вот стянет с меня брюки, и обе урчат от удовольствия, как коты обожравшиеся сметаны.
Варт, ты берешь на себя злую мачеху! Заставишь натаскать ее эту бочку до краев, и чтобы ей хватило таскать эту воду до утра! Ты, Денир, устраняешь этих расфуфыренных и раздувшихся от вожделения кукол. И, да, ваше величество, лучше я не увижу моего воробушка до отбора, чем позволю какому-то старому сморщенному баклажану присвоить мое сокровище – руки я сегодня распускать буду!
Глава 5
Принц подхватил ведро с водой, толкнул дверь. Этой частью замка, как уже было сказано, не пользовались лет десять. На полу, на окне, на мебели, закрытой покрывалами, осела пыль. Собрала покрывала, сложила стопкой. Эти покрывала в стирку.
Принц так и будет на меня глазеть? Под его взглядом чувствую себя неловко, но стараюсь держаться и не подавать вида, как я волнуюсь. Пока матушка и сестры не видят, могу расслабиться: магичу на швабру крылышки и отправляю к потолку, собирать тенета.
Принц, возлег на не заправленную кровать, привалившись спиной на спинку, чуть свесив ноги, чтобы обувь осталась в подвешенном состоянии.
– У тебя здорово получается! – одобрительно посмеивается он.
Похвала его приятна, но делаю вид, что мне все равно, пожимаю плечами, продолжая гонять щетку по углам. Спиной чувствую его взгляд, который щекочет, будто под кожей проводят острым ножом. до одури приятно, но неловко. Не могу забыть про свой нелепый вид.
– Давно хотел спросить, что за магия у тебя?
– Это недомагия… То, на что я способна, – отвечаю, как можно более равнодушно, хотя в душе от близости принца все трепещет. И расстроена, гордиться нечем. Что-то у меня, конечно, получалось, и неплохо, но в целом, как мне сказали, за всю историю Академии, у меня были худшие оценки. Дракон, не умеющий раскидать по полю и сжечь своих врагов… А так иногда хочется разнести что-нибудь, и чтобы преподавателей огненной магии обломками придавило. Да, это снаружи я беззащитная, а внутри очень даже мстительная и злопамятная, так что лучше меня не трогать!
Включаю пылесос.
