Это же невозможно!
Для американцев, что росли в мире, где Америка была державой номер один (то есть для каждого гражданина США с 1870 года), сама мысль о том, что Китай способен заместить США в роли крупнейшей экономики мира, кажется немыслимой. Многие американцы считают экономическое превосходство неотъемлемым правом своей страны и даже, если хотите, частью национальной идентичности.
Неоспоримое пребывание Америки на вершине мира позволяет объяснить тот переполох, который случился на совместном заседании Международного валютного фонда и Всемирного банка в Вашингтоне в 2014 году, когда МВФ представил свой ежегодный доклад о глобальной экономике. Газетные заголовки кричали: «Америка стала № 2!» Процитирую обзор «Маркет уотч»: «Не существует способа сказать это аккуратно, поэтому скажем без обиняков: мы больше не являемся номером один»[29 - Brett Arends, «It’s Official: America Is Now No. 2», MarketWatch, December 4, 2014, http://www.marketwatch.com/story/its-official-america-is-now-no-2–2014-12–04.]. Газета «Файненшл таймс» подытожила доклад МВФ чуть более содержательно: «Теперь все официально. В 2014 году размер американской экономики, по оценкам МВФ, составил 17,4 триллиона долларов, а размер китайской экономики – 17,6 триллиона долларов». Далее газета отмечала, что «еще в 2005 году экономика Китая была меньше половины американской. К 2019 году МВФ ожидает, что она окажется на 20 процентов больше»[30 - Chris Giles, «The New World Economy in Four Charts», Alphaville Blog, Financial Times, October 7, 2014, http://ftalphaville.ft.com/2014/10/07/1998332/moneysupply-the-new-world-economy-in-four-charts/.].
МВФ оценивал ВВП Китая по критерию покупательной способности (ППС), то есть по стандарту, принятому в настоящее время основными международными институтами, профессиональные обязанности которых требуют сопоставления национальных экономик. По мнению ЦРУ, ППС «обеспечивает наилучшую доступную отправную точку для сравнения экономического могущества и благосостояния стран». МВФ объясняет, что «рыночные ставки более волатильны, а их использование может привести к заметным колебаниям совокупных показателей роста, даже если темпы развития отдельных стран остаются стабильными. ППС обычно рассматривается как лучший способ оценки общего благосостояния»[31 - См. описание расчета ППС в методологии расчета ВВП: «Definitions and Notes», CIA World Factbook, https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/docs/notesanddefs.html; Tim Callen, «PPP Versus the Market: Which Weight Matters?» Finance and Development AA, no. 1 (March 2007), http://www.imf.org/external/pubs/ft/fandd/2007/03/basics.htm.]. Если отталкиваться от покупательной способности, Китай не только превзошел США, но обеспечивает ныне приблизительно 18 процентов мирового ВВП, тогда как в 1980 году обеспечивал всего 2 процента этого ВВП[32 - International Monetary Fund, «World Economic Outlook Database».].
Тех, для кого американское превосходство есть жизненное кредо, заявление МВФ побудило к энергичным поискам метрик, по которым США по-прежнему остаются номером один. К числу таких показателей относится ВВП на душу населения, новый параметр, позволяющий точнее учитывать качество жизни и уровень благосостояния, а также шаг вперед по сравнению с предыдущим стандартом, где ВВП оценивался по рыночным курсам[33 - См., например: Tim Worstall, «China’s Now the World Number One Economy and It Doesn’t Matter a Darn», Forbes, December 7, 2014, http://www.forbes.com/sites/timworstall/2014/12/07/chinas-now-the-world-number-one-economy-and-it-doesnt-matter-a-darn/; Jeffrey Frankel, «Sorry, but America Is Still No. 1, Even If China Is Bigger», Market-Watch, December 5, 2014, http://www.marketwatch.com/story/sorry-but-america-is-still-no-1–2014-12–04.]. Поскольку ряд уважаемых коллег со мною не согласен, я обратился к ведущему специалисту и банковскому работнику, бывшему профессору Массачусетского технологического института Стэнли Фишеру и спросил, как именно следует оценивать американскую экономику и сопоставлять ее с китайской. Фишер написал учебник по макроэкономике, был наставником Бена Бернанке (бывшего главы Федеральной резервной системы) и Марио Драги (главы Европейского центрального банка), работал председателем правления Центрального банка Израиля, а в настоящее время является заместителем председателя ФРС США. То есть он знает, о чем говорит. По его мнению, ППС действительно может считаться лучшим критерием оценки – и не просто инструментом оценки относительной экономической мощи. «Сравнивая размеры национальных экономик, – говорит Фишер, – особенно если нам нужно определить сравнительный военный потенциал в первом приближении, мы не найдем ничего лучше ППС. Так мы выясняем, сколько самолетов, ракет, кораблей, моряков, пилотов, беспилотных летательных аппаратов, баз и прочего военного снаряжения государство в состоянии купить и какую цену ему придется заплатить в своей национальной валюте»[34 - Фишер продолжает: «Весьма важно учитывать, что это только первое приближение. Для товаров, которые торгуются на международных рынках, скажем, для нефти, рыночные курсы предоставляют более достоверную статистику. Кроме того – и это, пожалуй, еще важнее – помимо базовой экономической составляющей многие другие факторы воздействуют на военный потенциал государства, включая сюда его политическую способность собирать налоги с граждан и выделять необходимые средства на укрепление национальной безопасности». Это обстоятельство отмечал экономист Чарльз Киндлбергер, который писал: «Будут репарации выплачены или нет, зависит в значительной степени от их размера, а также, если исключить применение грубой силы, от того, пожелает ли данная страна приложить согласованные и целенаправленные усилия для достижения этой цели. Экономистам непросто смириться с таким выводом». См.: Charles Kindleberger, Manias, Panics, and Crashes (New York: Wiley Investment Classics, 2005), 225–26.]. Выпускаемый Международным институтом стратегических исследований авторитетный ежегодник «Военный баланс» соглашается с этими словами, отмечая, что «аргументы в пользу применения ППС значимы для Китая и России»[35 - International Institute for Strategic Studies, The Military Balance 2016 (New York: Routledge, 2016), 495.].
Когда я пишу эти строки, излюбленной темой западной прессы в сообщениях о китайской экономике стало «замедление роста». Если проанализировать отчеты по экономике Китая с 2013 по 2016 год в наиболее уважаемых СМИ, бросится в глаза, что слово «замедление» чаще всего используется для описания происходящего[36 - Слово «облако» заимствовано из базы данных Factiva, где зафиксированы все заголовки «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнэл» и «Файненшл таймс» с 25 октября 2013 года по 25 октября 2016 года, в которых встречались слова «Китай», «развитие», «ВВП» и «экономика».]. Но мало кто задается вопросом, это замедление по сравнению с чем? За тот же период любимой характеристикой американской прессы для американских экономических показателей сделалось слово «восстановление». Но сравним «замедление» Китая с «восстановлением» Америки. Неужели Китай замедлился примерно до уровня развития США? Или его темпы остались чуть выше? Или они намного больше?
Разумеется, после финансового кризиса и «великой рецессии» 2008 года экономика Китая действительно замедлила развитие: с 10 в среднем процентов на протяжении десятилетия до 2008 года до нынешних 6–7 процентов ежегодно в 2015 и 2016 годах. При этом, пускай экономический рост Китая сократился приблизительно на треть от докризисного уровня, мировой экономический рост снизился почти вдвое. «Восстанавливающаяся» экономика США в среднем после «великой рецессии» росла всего на 2,1 процента в год. В странах ЕС рост составлял 1,3 процента ежегодно, и эта стагнация сохраняется. То же самое можно сказать о Японии, экономика которой за этот период прирастала в среднем на 1,2 процента ежегодно[37 - Данные по ВВП взяты из базы данных МВФ. Период с начала «великой рецессии» охватывает 2010–2016 годы. Цифры на 2016 год представляют собой прогнозы МВФ, изложенные в октябрьском обновлении базы данных фонда по мировой экономике.]. А что касается шумихи вокруг якобы наблюдаемого в Китае экономического спада, напомню показательный факт: после «Великой рецессии» 40 процентов мирового прироста обеспечиваются исключительно одной страной – Китаем[38 - Процент мирового роста для Китая вычисляется по ВВП и ППС на основании индикаторов мирового развития Всемирного банка. См. также: David Harrison, «The U. S. May Not Be an Engine of the World Economy for Long», Wall Street Journal, March 8, 2016, blogs.wsj.com/economics/2016/03/08/the-u-s-may-be-an-engine-of-the-world-economy-but-perhaps-not-for-long. Харрисон подчеркивает, что «Китай в одиночку обеспечил почти треть мирового развития в 2013 году».].
Возможно ли построить Рим за две недели?
В 1980 году американцы редко бывали в Китае. Страна лишь недавно «открылась» Западу, и путешествия предпринимались нечасто. Те, кто добирался, видели страну, которая выглядела так, будто ее вырвали из далекого прошлого: просторы, поля, время словно застыло, мир непостижим и чужд, а гигант спит. Бамбуковые хижины перемежались ветшающими жилыми многоэтажными домами в советском стиле, а городские улицы изобиловали только велосипедами, на которых восседали тысячи людей в почти одинаковых серых френчах, как у Мао. Туристы, дерзнувшие переправиться на материк из Гонконга, видели пустые поля Гуанчжоу и Шэньчжэня, усеянные крошечными деревушками. Всюду, куда бы они ни пошли, американцы сталкивались с сокрушительной нищетой: 88 процентов от миллиарда граждан Китая пытались выживать, как и на протяжении тысячелетий до Промышленной революции, менее чем на 2 доллара в день[39 - См.: World Bank, «Poverty Headcount Ratio at $1.90 a Day (2011 PPP) (% of Population)», accessed November 19, 2016, http://data.worldbank.org/topic/poverty?locations=CN.].
Некогда пустые улицы Пекина ныне забиты шестью миллионами автомобилей. Вспоминая свою секретную дипломатическую миссию в Китай в начале 1970-х годов, Генри Киссинджер, государственный секретарь США, сыгравший ключевую роль в «открытии» Китая Западу, говорил: «Если бы кто-нибудь в 1971 году показал мне фотографию современного Пекина и сказал бы, что через 25 лет Пекин будет выглядеть вот так, я бы ответил, что это абсолютно невозможно»[40 - «Beijing to Cut Number of New Cars», Xinhua, October 25, 2016, http://www.globaltimes.cn/content/1013607.shtml; Hu Shuli, Wang Shuo, and Huang Shan, «Kissinger: China, U. S. Must ‘Lead in Cooperation,’» Caixin, March 23, 2015, http://english.caixin.com/2015–03-23/100793753.html.]. Деревня Шэньчжэнь сегодня превратилась в мегаполис, где проживает свыше десяти миллионов человек, а цены на недвижимость конкурируют с Силиконовой долиной. Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд, проницательный очевидец китайских реформ, описывает феномен Китая так: «Словно английская Промышленная революция и глобальная информационная революция разразились одновременно и сжались до 30 лет вместо трехсот»[41 - Kevin Rudd, «The West Isn’t Ready for the Rise of China», New Statesman, July 16, 2012, http://www.newstatesman.com/politics/international-politics/2012/07/kevin-rudd-west-isnt-ready-rise-china.].
Когда американцы жалуются на то, сколько времени требуется на строительство или ремонт дороги, им часто отвечают, что «Рим строился не один день». Кто-то явно забыл рассказать об этом китайцам. К 2005 году страна создавала городской ландшафт, равный по площади сегодняшнему Риму, каждые две недели[42 - Evan Osnos, Age of Ambition: Chasing Fortune, Truth, and Faith in the New China (New York: Farrar, Straus and Giroux, 2014), 25.]. С 2011 по 2013 год Китай произвел и использовал больше цемента, чем США на протяжении всего двадцатого столетия[43 - С 2011 по 2013 год Китай произвел больше цемента, чем США за все двадцатое столетие. См.: Jamil Anderlini, «Property Sector Slowdown Adds to China Fears», Financial Times, May 13, 2014, https://www.ft.com/content/4f74c94a-da77-lle3–8273-00144feabdc0; см. также: Ana Swanson»,How China Used More Cement in 3 Years than the U. S. Did in the Entire 20th Century», Wonkblog, Washington Post, March 24, 2015, https://www.washingtonpost.com/news/wonk/wp/2015/03/24/how-china-used-more-cement-in-3-years-than-the-u-s-did-in-the-entire-20th-century/.]. В 2011 году китайская компания возвела 30-этажный небоскреб всего за 15 дней. Три года спустя еще одна строительная фирма построила 57-этажный небоскреб за 19 дней[44 - Eoghan Macguire, «The Chinese Firm That Can Build a Skyscraper in a Matter of Weeks», CNN, June 26,2015, http://www.cnn.com/2015/06/26/asia/china-sky scraper-prefabricated.]. А на создание всего жилого фонда Европы Китаю понадобилось не более 15 лет[45 - Economist Intelligence Unit, «Building Rome in a Day: The Sustainability of China’s Housing Boom» (2011), 2, www.eiu.com/Handlers/Whitepaper-Handler.ashx?fi=Building_Rome_in_a_day_WEB_Updated.pdf].
Впервые увидев «массивный, красиво расположенный» конгрессно-выставочный центр Тяньцзинь-Мейцзян, где проходила летняя конференция Всемирного экономического форума 2010 года, колумнист газеты «Нью-Йорк таймс» Томас Фридман, по его собственному признанию, онемел от восторга. Центр построили всего за восемь месяцев. Помимо изумления и восторга, Фридман испытал и смятение. Почти столько же времени потребовалось ремонтникам вашингтонского метрополитена на ремонт «двух крохотных эскалаторов, по 21 ступеньке каждый, на красной линии метро» возле дома Фридмана в Мэриленде[46 - Thomas Friedman and Michael Mandelbaum, That Used to Be Us: How America Fell Behind in the World It Invented and How We Can Come Back (New York: Macmillan, 2012), 3–4.].
Целая глава книги Фридмана «Жаркий, плоский, многолюдный» посвящена фантазиям насчет последствий далеко идущих реформ, какие могли бы предпринять Соединенные Штаты Америки, став они «Китаем на денек»[47 - См.: «China for a Day (but Not for Two)», in Thomas Friedman, Hot, Flat, and Crowded: Why We Need a Green Revolution – and How It Can Renew America (New York: Picador, 2009), 429–55.]. Сегодня Китай тратит часы на то, для чего в США требуются месяцы. Я вспоминаю об этом ежедневно, когда вижу мост через реку Чарльз между моим офисом в гарвардской школе имени Кеннеди и бизнес-школой Гарвардского университета. Мост реконструируют, тормозя дорожный трафик, вот уже 4 года. В ноябре 2015 года Пекин заменил намного более крупный 1,3-тонный мост Саньюань всего за 43 часа[48 - Jay Bennett, «Here’s an Overpass in Beijing Being Replaced in Under Two Days», Popular Mechanics, November 20, 2015, http://www.popularmechanics.com/technology/infrastructure/al8277/beijing-over-pass-replaced-in-less-than-two-days/.]. В целом Китай построил 2,6 миллиона километров дорог, в том числе 70 000 миль автомобильных дорог, с 1996 по 2016 год, соединив трассами 95 процентов деревень страны и обогнав США в рейтинге стран с наиболее обширной сетью автодорог почти на 50 процентов[49 - George Fortier and Yi Wen, «The Visible Hand»: The Role of Government in China’s Long-Awaited Industrial Revolution», ‘working paper, Federal Reserve Bank of St. Louis, August 2016, 215, https://research.stlouisfed.org/wp/more/2016–016.].
За минувшее десятилетие Китай построил самую длинную в мире высокоскоростную железнодорожную сеть: 12 000 миль пути, обеспечивающего перемещение между городами со скоростью до 180 миль в час. В США этот путь протянулся бы от Нью-Йорка до Калифорнии и обратно – дважды. На скорости 180 миль в час можно было добраться от вокзала Биг-Сентрал в Нью-Йорке до Юнион-стрит в округе Колумбия всего за час, а от Бостона до Вашингтона – за два. Более того, у Китая сейчас больше высокоскоростных железнодорожных путей, чем у остального мира[50 - Ibid.]. В то же десятилетие Калифорния изо всех сил пыталась построить одну 520-мильную высокоскоростную линию между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско. Избиратели одобрили проект в 2008 году, но штат недавно признал, что строительство не завершится до 2029 года, а его стоимость составит 68 миллиардов долларов – то есть на 9 лет позже и на 35 миллиардов долларов дороже, чем обещали первоначально[51 - См.: Virginia Postrel, «California Hits the Brakes on High-Speed Rail Fiasco», Bloomberg, June 28, 2016, https://www.bloomberg.com/view/articles/2016–06-28/california-hits-the-brakes-on-high-speed-rail-fiasco; «Taxpayers Could Pay Dearly for California’s High-Speed-Train Dreams», Economist, March 27, 2016, http://www.economist.com/news/science-and-technology/21695237-taxpayers-could-pay-dearly-californias-high-speed-dreams-biting-bullet.]. К тому времени Китай планирует проложить еще 16 000 миль высокоскоростных железнодорожных путей[52 - Lu Bingyang and Ma Feng, «China to Build Out 45,000 km High-Speed Rail Network», Caixin, July 21, 2016, http://english.caixin.com/2016–07-21/100968874.html.].
Помимо небоскребов, мостов и скоростных поездов следует принимать во внимание иной, гораздо более важный эффект развития Китая, благоприятный для человечества как такового. Всего поколение назад 90 из каждых 100 китайцев жили менее чем на 2 доллара в день. Сегодня таких людей менее 3 на сотню[53 - См.: World Bank, «Poverty Headcount Ratio at $1.90 a Day, http://data.worldbank.org/topic/poverty?locations=CN.]. Средний доход на душу населения вырос с 193 долларов в 1980 году до более чем 8100 долларов сегодня[54 - Согласно свежим прогнозам МВФ на основании изучения базы данных мирового развития, китайский ВВП на душу населения составлял 8141 доллар в 2015 году и достигнет 8261 доллара в 2016 году.]. Оценивая успехи КНР в реализации «миллениальной» программы ООН [55 - Имеется в виду совокупность программ развития, известных под общим названием «Цели развития тысячелетия». Данные цели сформулированы в «Декларации тысячелетия ООН» (2000).] по улучшению жизни беднейших слоев населения, глава Всемирного банка Роберт Зеллик отмечал в 2010 году: «С 1981 по 2004 год Китаю удалось избавить от крайней нищеты более полумиллиарда человек. Это, безусловно, самый большой рывок по преодолению бедности в истории».
Образование, здравоохранение и связанные с этими областями показатели развития свидетельствуют об аналогичных улучшениях в иных сферах. В 1949 году средняя продолжительность жизни китайских граждан составляла тридцать шесть лет, а 8 из 10 китайцев не умели читать и писать. К 2014 году ожидаемая продолжительность жизни увеличилась более чем в два раза – до семидесяти шести лет, а 95 процентов населения овладели грамотой[56 - World Bank, «World Bank Group President Says China Offers Lessons in Helping the World Overcome Poverty», September 15, 2010, http://www.worldbank.org/en/news/press-release/2010/09/15/world-bank-group-president-says-china-offers-lessons-helping-world-overcome-poverty.][57 - О повышении продолжительности жизни см.: Linda Benson, China Since 1949, 3rd ed. (New York: Routledge, 2016), 28; current statistics (1960–2014) in «Life Expectancy at Birth, Total (Years)», World Bank, http://data.worldbank.org/indicator/SP.DYN.LEOO.IN?locations=CN. О повышении образованности см.: Ted Plafker, «China’s Long-but Uneven-March to Literacy», International Herald Tribune, February 12, 2001, http://www.nytimes.com/2001/02/12/news/chinas-long-but-uneven-march-to-literacy.html; текущую статистику (1982–2015) см. в: «Adult Literacy Rate, Population 15+ Years, Both Sexes (%)», World Bank, http://data.worldbank.org/indicator/SE.ADT.LITR.ZS?locations=CN.]. Если Китай сохранит нынешний курс развития, миллионам людей суждено испытать стократное повышение качества жизни. В Америке же при среднем темпе роста на душу населения за последнее десятилетие гражданам придется ждать 740 лет, чтобы ощутить такое улучшение. Как неоднократно объяснял своим читателям журнал «Экономист», впервые в современной истории Азия оказалась богаче Европы, если судить по накопленному богатству индивидов. Ожидается, что Азия опередит Северную Америку приблизительно к 2020 году, а Китай станет основным драйвером накопления богатств (включая общие финансовые активы всех домохозяйств)[58 - Журнал «Экономист» со ссылкой на исследование Бостонской консультационной группы (БКГ) отмечает, что совокупное богатство Азии достигнет, как ожидается, 75 триллионов долларов к 2020 году, тогда как достаток Северной Америки составит 76 триллионов долларов. В отчете БКГ говорится, что «США останутся богатейшей страной мира, однако ожидается, что Азиатско-Тихоокеанский регион (считая Японию) опередит Северную Америку вскоре после 2020 года». См.: «The Wealth of Nations», Economist, June 17, 2015, http://www.economist.com/blogs/freeexchange/2015/06/asia-pacific-wealthier-europe; «Global Wealth 2016: Navigating the New Client Landscape», Boston Consulting Group, June 2016, https://www.bcgperspectives.com/content/articles/financial-institutions-consumer-insight-global-wealth-2016/?chapter=2.].
В мгновение ока экономический рост не просто избавил от бедности сотни миллионов китайцев, но и породил поистине небывалое число миллионеров и миллиардеров. Согласно одной точке зрения, Китай уже превзошел США в качестве страны с наибольшим количеством миллиардеров в 2015 году, а теперь увеличивает этот показатель на нового миллиардера каждую неделю[59 - См.: Robert Frank, «China Has More Billionaires Than US: Report», CNBC, February 24, 2016, http://www.cnbc.com/2016/02/24/china-has-more-billionaires-than-us-report.html; UBS/PwC, «Billionaires Report, 2016», May 2016, 12, http://uhnw-greatwealth.ubs.com/billio-naires/billionaires-report-2016/. В отчете утверждается, что в 2015 году в КНР появилось 80 миллиардеров, то есть примерно по 1,5 миллиардера каждую неделю.]. Китайцы вполне могут считаться наиболее агрессивными сберегателями в мире – их семьи обычно экономят свыше 30 процентов располагаемого дохода, – но вряд ли можно вообразить, что сказал бы Карл Маркс, доведись ему узнать, сколько китайских «коммунистов» нынче носят «Prada» [60 - Отсылка к названию бестселлера Л. Вайсгербер «Дьявол носит Prada».]. Китайские покупатели приобрели половину предметов роскоши, проданных в мире в 2015 году. «Louis Vuitton», «Chanel» и «Gucci» сегодня видят в китайцах своих привилегированных клиентов. Главные аукционы «Сотбис» и «Кристи» проводятся уже не в Нью-Йорке и Лондоне, а в Пекине и Шанхае.
Коренной перелом
Поколение назад Китай занимал нижние позиции большинства международных рейтингов в области образования, науки, технологий и инноваций. Но спустя два десятилетия активного инвестирования в человеческий капитал он стал конкурентоспособен в мировом масштабе. Сегодня это соперник, в некоторых отношениях уже превосходящий Соединенные Штаты Америки[61 - Christopher Horton, «When It Comes to Luxury, China Still Leads», New York Times, April 5, 2016, http://www.nytimes.com/2016/04/05/fashion/china-luxury-goods-retail.html.][62 - В мировом рейтинге инноваций за 2016 год, публикуемом Корнельским университетом и Международной организацией по защите прав интеллектуальной собственности, китайские основное и дополнительное образование занимают четвертую строчку, тогда как американские – тридцать девятую.].
Международно признанным золотым стандартом для оценки эффективности обучения школьников является Международная программа по оценке образовательных достижений учащихся. На тестировании 2015 года Китай занял шестое место по математике, а США досталось тридцать девятое место. Успех Китая оказался намного выше среднего показателя по ОЭСР, тогда как показатель США был значительно ниже. Даже лучший среди американских штатов, Массачусетс, был бы на двадцатом месте, доведись ему выступать как отдельной стране в этом рейтинге (в предыдущем опросе 2012 года штат занял девятое место)[63 - Среди тридцати пяти стран ОЭСР США в 2015 году занимали тридцать первое место. Впрочем, следует учитывать, что всего четыре китайских провинции участвовали в отборе 2015 года, а рейтинг США отражает результаты общенациональной оценки. См.: OECD, PISA 2015 Results, vol. 1: Excellence and Equity in Education (Paris: OECD Publishing, 2016).]. Согласно недавнему конкурсу абитуриентов в области инженерии и информатики, проведенному Стэнфордским университетом, выпускники китайских школ имеют трехлетнее преимущество перед своими американскими коллегами в развитии навыков критического мышления[64 - Однако это предварительное исследование также выявило, что китайцы утрачивают свое преимущество критического мышления в студенческие годы, поскольку американские студенты их нагоняют, а китайцы дальше не развиваются. Исследование опиралось в том числе на результаты экзаменов 2700 китайских студентов в 11 материковых университетах. См.: Clifton B. Parker, «Incentives Key to China’s Effort to Upgrade Higher Education, Stanford Expert Says», Stanford News, August 18, 2016, http://news.stanford.edu/2016/08/18/incentives-key-to-chinas-effort-upgrade-higher-education/.].
В 2015 году Университет Циньхуа обошел Массачусетский технологический институт в рейтинге «Ю-ЭС ньюс энд уорлд рипорт» как ведущий мировой университет в области инженерного дела. Если рассматривать десятку основных инженерных учебных заведений мира, Китай и США располагают каждая четырьмя[65 - «Best Global Universities for Engineering», U. S. News and World Report, http://www.usnews.com/education/best-global-universities/engineering?int=994b08.]. По предметам STEM [66 - Ранее SMET (наука, математика, инженерия, технологии), принятое обозначение группы учебных дисциплин, освоение которых школьниками считается необходимым для обеспечения технологического развития и повышения конкурентоспособности страны.] (наука, технологии, инженерия и математика), которые обеспечивают основные компетенции по достижению прогресса в науке, технике и наиболее быстро развивающихся отраслях современной экономики, Китай ежегодно выпускает вчетверо больше студентов, чем США (1,3 миллиона человек против 300 000 человек). Причем эта цифра не учитывает еще 300 000 китайских студентов, которые в настоящее время обучаются в американских учебных заведениях. Данный разрыв сохраняется уже десятилетие, несмотря на то, что знаменитая инициатива «Обучение для инноваций» администрации Обамы по стимулированию обучения STEM осуществляется с 2009 года. За каждый год руководства Обамы китайские университеты присуждали больше ученых степеней по STEM, чем американские университеты[67 - Te-Ping Chen and Miriam Jordan, «Why So Many Chinese Students Come to the U.S»., Wall Street Journal, May 1, 2016, http://www.wsj.com/articles/why-so-many-chinese-students-come-to-the-u-s-1462123552.][68 - National Science Board, «Science and Engineering Indicators, 2016» (Arlington, VA: National Science Foundation, 2016), https://www.nsf.gov/statistics/2016/nsb20161/#/report.].
Результаты китайских инвестиций в образование уже проявляются в китайской экономике. Долгое время остававшийся известным прежде всего как дешевый производитель недорогих потребительских товаров, Китай добился того, что его доля в общемировой добавленной стоимости в высокотехнологичном производстве увеличилась с 7 процентов в 2003 году до 27 процентов в 2014 году. В докладе Национального научного фонда США, где отмечается этот факт, также указывается, что за тот же срок американская доля снизилась с 36 до 29 процентов. Например, в быстрорастущей области робототехники в 2015 году Китай не только зарегистрировал в два раза больше заявок на новые патенты, но и добавил в два с половиной раза больше промышленных роботов к своей рабочей силе[69 - Richard Waters and Tim Bradshaw, «Rise of the Robots Is Sparking an Investment Boom», Financial Times, May 3, 2016, http://www.ft.com/cms/s/2/5a352264-0e26-lle6-ad80–67655613c2d6.html; «World Record: 248,000 Industrial Robots Revolutionizing the World Economy», International Federation of Robotics, June 22, 2016, http://www.ifr.org/news/ifr-press-release/world-record-816/.]. В настоящее время Китай является мировым лидером в производстве компьютеров, полупроводников и коммуникационного оборудования, а также лекарственных препаратов[70 - National Science Board, «Science and Engineering Indicators, 2016».]. В 2015 году китайцы подали почти вдвое больше патентных заявок, чем американцы, занявшие второе место в этом списке, и стали первой страной, которая подала более миллиона заявок за один год[71 - Китаю принадлежат 38 процентов от общего числа патентных заявок, а практическое применение обретает столько же патентов, сколько отмечается в трех следующих по количеству заявок странах (США, Японии и Корее), взятых вместе. См.: «World Intellectual Property Indicators 2016», World Intellectual Property Organization (2016) 7, 21, http://www.wipoint/edocs/pubdocs/en/wipo_pub_94l_2016.pdf.]. При продолжении нынешнего курса Китай превзойдет США и станет мировым лидером в расходах на исследования и разработки к 2019 году[72 - США потратили в 2012 году 397 миллиардов долларов, а Китай всего 257 миллиардов долларов, но ожидается, что китайские расходы стремительно взлетят до 600 миллиардов долларов к 2024 году, тогда как расходы США останутся ниже 500 миллиардов долларов. См.: «China Headed to Overtake EU, US in Science & Technology Spending, OECD Says», Organization for Economic Cooperation and Development, November 12, 2014, http://www.oecd.org/newsroom/china-headed-to-overtake-eu-us-in-science-technology-spending.htm.]. Исследование Американской академии искусств и наук в 2014 году показало: «Если наша страна не примет мер по стимулированию научных инициатив, Америка утратит то преимущество, которое долгое время считалось движителем инноваций, порождавшим новые открытия и создававшим рабочие места»[73 - Norman R. Augustine et al., Restoring the Foundation: The Vital Role of Research in Preserving the American Dream (Cambridge, MA: American Academy of Arts and Sciences, 2014), 7.].
Осознавая эти тенденции, многие американцы продолжают, тем не менее, убеждать себя, что успех Китая, пускай невероятный по размаху и охвату, в значительной степени объясняется копированием и массовым производством. Такая точка зрения и вправду отчасти видится обоснованной: кражи интеллектуальной собственности – и по старинке, через шпионов, и по-новому, с применением киберметодов, что происходит все чаще, – действительно могут считаться ключевым элементом программы экономического развития Китая. Как однажды объяснил мне китайский коллега, американцы рассуждают об R&D (research and development – исследованиях и разработках), а китайцы подразумевают RD&T, то есть исследования, разработки и воровство (theft). Конечно, Китай атакует только те страны, которые обладают полезной интеллектуальной собственностью, и прежде всего достается Соединенным Штатам Америки. «Количество краж просто ошеломляет, – заявил в 2014 году директор ФБР Джеймс Ками. – В Америке существует всего два типа крупных корпораций. Те, которые были хакнуты китайцами, и те, кто еще не знает, что их хакнули китайцы». Расследование в 2016 году, проведенное по заказу программы «60 минут» телеканала Си-би-эс, показало, что корпоративный шпионаж Китая обошелся американским компаниям в сотни миллиардов долларов упущенной прибыли; в итоге высокопоставленный чиновник министерства юстиции назвал китайское киберворовство «серьезной угрозой нашей национальной безопасности»[74 - См.: Pierre Thomas, «FBI Director Tells ABC News Whether the US Has the Goods on China», ABC News, May 19, 2014, http://abcnews.go.com/US/fbi-director-tells-abc-news-us-goods-china/story?id=23787051; «The Great Brain Robbery», 60 Minutes transcript, CBS News, January 17, 2016, http://www.cbsnews.com/news/60-minutes-great-b rain-robbery-china-cyber-espionage/.].
Несомненно, киберпиратство и корпоративный шпионаж никуда не делись, но с каждым годом становится все труднее отказываться видеть в Китае самостоятельного новатора. Возьмем, к примеру, суперкомпьютеры, который департамент науки и техники Белого дома признал «существенным фактором экономической конкурентоспособности, научных открытий и национальной безопасности»[75 - Thomas Kalil and Jason Miller, «Advancing U. S. Leadership in High-Performance Computing», the White House, July 29, 2015, https://obamawhitehouse.]. Чтобы гарантировать сохранение за США лидирующих позиций в этой отрасли, президент Обама одобрил в 2015 году Национальную стратегическую компьютерную инициативу, призванную послужить основой американских инноваций. Но с июня 2013 года самый быстрый в мире суперкомпьютер располагается не в Силиконовой долине, а в Китае. В рейтинге 500 быстродействующих суперкомпьютеров – в 2001 году Китай там отсутствовал – сегодня китайские машины занимают сразу 167 мест, на два больше, чем США. Более того, лучший китайский суперкомпьютер впятеро быстрее своего ближайшего американского конкурента. Ранее китайские суперкомпьютеры во многом опирались на производительность американских процессоров, но новый компьютер в 2016 году обзавелся сугубо местными процессорами[76 - «New Chinese Supercomputer Named World’s Fastest System on Latest Top500 List», Top500, June 20, 2016, https://www.top500.org/news/new-chinese-supercomputer-named-worlds-fastest-system-on-latest-top500-list/; James Vincent, «Chinese Supercomputer Is the World’s Fastest – and Without Using US Chips», The Verge, June 20, 2016, http://www.theverge.com/2016/6/20/11975356/chinese-supercom-puter-worlds-fastes-taihulight.].
Два других прорыва 2016 года внушают немалое беспокойство по поводу будущего: запуск первого в мире спутника квантовых коммуникаций для обеспечения беспрецедентного объема взломостойкого обмена данными и завершение строительства крупнейшего радиотелескопа на планете (это устройство обладает передовыми характеристиками для поиска потенциальных мест обитания разумной жизни в галактике). Оба достижения демонстрируют готовность Китая приступать к реализации дорогостоящих, долгосрочных и невероятно сложных проектов и добиваться их успешного завершения – а США утратили такую готовность, что доказывается, в частности, провалом ряда недавних многомиллиардных инвестиций в мегапроекты, от переработки плутония на реке Саванна в Южной Каролине (проект прикрыли, несмотря на уже потраченные 5 миллиардов долларов доходов налогоплательщиков, после недавней экспертизы, пришедшей к заключению, что расходы составят миллиард долларов ежегодно, а работа растянется на десятилетия) до, как выражались в МТИ, «флагманского» проекта по выделению и хранению углерода в округе Кемпер, штат Миссисипи (перерасход средств достигал 4 миллиардов долларов, деятельность недавно заморозили на два года, будущее остается неопределенным)[77 - См.: Steven Mufson, «Energy Secretary Is Urged to End U. S. Nuclear Fuel Program at Savannah River», Washington Post, September 9, 2015, https://www.washingtonpost.com/business/economy/energy-secretary-is-urged-to-end-us-nuclear-fuel-program-at-savannah-river/2015/09/09/be6103b4–5705-lle5-abe9–27d53f250bll_story.html; Darren Samuelsohn, «Billions Over Budget. Two Years After Deadline. What’s Gone Wrong for the ‘Clean Coal’ Project That’s Supposed to Save an Industry?» Politico, May 26, 2015, http://www.politico.com/agenda/story/2015/05/billion-dollar-kemper-clean-coal-energy-project-000015.].
Большие стволы больших пушек
Пускай ВВП не является единственным критерием развития страны, этот показатель отражает суть национального могущества. Пускай ВВП не переводится системно (или автоматически) в экономическую или военную силу, мы, если ориентироваться на историю человечества, вправе заключить, что страны с более высоким ВВП обладают пропорционально большим влиянием на формирование международных отношений.
Китайцы никогда не забывали изречения Мао: «Сила растет из ствола винтовки». Им известно, что Китаем управляет коммунистическая партия, а вовсе не преемники Гоминьдана и Чан Кайши, и это произошло по одной-единственной причине. Мао и его боевые товарищи победили в гражданской войне. Когда в 1989 году китайские студенты вышли протестовать на площадь Тяньаньмэнь, кто расправился с ними во имя сохранения власти коммунистов? Китайские солдаты с оружием в руках и на танках. По мере развития китайской экономики ее винтовки и танки – и их аналоги из двадцать первого столетия – становятся все лучше и позволяют выходить на новый уровень конкуренции с другими великими державами, в первую очередь с Соединенными Штатами Америки. Подобно тому как технологические стартапы наподобие «Фейсбук» и «Убер» использовали стратегию прорывных инноваций для вытеснения ранее доминировавших на рынке компаний, китайские военные разрабатывают новые технологии, способные противостоять кораблям, самолетам и спутникам, разрабатываемым и производимым США на протяжении десятилетий, – причем за малую часть американской себестоимости. Сегодня государствам, играющим, так сказать, в догонялки, нет необходимости копировать инвестиции, сделанные их конкурентами в технику и прочие «законные» платформы. Новые технологии позволяют использовать асимметричные ответы, скажем, ракеты, которые могут быть запущены с территории материкового Китая по американским авианосцам, или противоспутниковое оружие ценой миллион долларов, способное уничтожить многомиллиардный американский спутник[78 - Китай также наращивает собственный ядерный арсенал. На протяжении десятилетий, с тех пор как стал ядерной державой в 1964 году, он сохранял небольшое количество баллистических ядерных ракет наземного базирования, что делало страну уязвимой перед ударом потенциального противника. С середины 1990-х годов КНР развивает более мобильные ядерные силы, принимает на баланс передвижные пусковые установки и размещает ядерные ракеты на субмаринах. В результате США пришлось вести переговоры с КНР о взаимоотношениях по принципу взаимного гарантированного уничтожения, как это было с СССР в годы холодной войны. Этот факт нашел отражение в общенациональном анализе ядерного статуса за 2010 год, где говорилось, что США не должны предпринимать действий, «способных негативно повлиять на наши взаимоотношения с Россией и Китаем в сфере использования атома».].
Выделяя в среднем всего 2 процента своего ВВП на оборону с конца 1980-х годов (США приближаются к 4 процентам расходов)[79 - С 1988 года Китай тратит на военные цели в среднем 2,01 процента ВВП, а США тратят в среднем 3,9 процента. См.: World Bank, «Military Expenditure (% of GDP)», http://data.worldbank.org/indicator/MS.MIL.XPND.GD.ZS.], Китай благодаря трем десятилетиям двузначного экономического роста обеспечил себе отличные возможности восьмикратного увеличения оборонных трат[80 - Вспомним «правило 72»: нужно разделить годовой показатель на 72, чтобы определить, сколько времени понадобится на его удвоение.]. Сегодня его оборонный бюджет в 146 миллиардов долларов по рыночному курсу (или 314 миллиардов долларов в ППС) является вторым в мире после США и вдвое превосходит цифры России[81 - International Institute for Strategic Studies, The Military Balance 2016 (New York: Routledge, 2016), 19.]. Военную мощь Китая мы более подробно обсудим в главе 6, пока же достаточно указать, что Китай уже располагает рядом преимуществ на поле битвы. Наиболее авторитетной оценкой изменения баланса военной мощи в регионе может считаться исследование 2015 года «Система военных показателей США и Китая», проведенное корпорацией «РЭНД». В исследовании утверждается, что к 2017 году Китай добьется «преимущества» или «приемлемого для себя паритета» в шести из девяти областей использования обычного вооружения: например, при атаках на авиабазы или наземные цели, при обеспечении превосходства в воздухе и в недопущении использования противником космического оружия. Итогом исследования является вывод о том, что в следующие пять-пятнадцать лет «Азия станет свидетелем постепенной утраты господства США»[82 - Eric Heginbotham et al., The U. S. – China Military Scorecard: Forces, Geography, and the Evolving Balance ojPower, 1996–2017 (Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2015), xxxi, xxix.]. Наряду с экономическим прогрессом, военные успехи Китая стремительно подрывают статус Америки как мирового гегемона и вынуждают лидеров США всерьез задумываться о пределах американского могущества.
Новый баланс сил
Будучи государственным секретарем, Хиллари Клинтон однажды предположила, что в двадцать первом столетии концепция баланса сил уже непригодна[83 - В беседе с репортерами на майской конференции «Стратегический и экономический диалог» (2012) в Пекине Клинтон так отозвалась о взаимоотношениях США и Китая: «Мы смотрим в будущее с большим оптимизмом. Мы верим, что обе страны не станут смотреть на мир сквозь старые очки, поддавшись влиянию то ли империализма, то ли воспоминаний о холодной войне, то ли политики баланса сил. Мышление с нулевой суммой приведет только к нулевой сумме. Потому-то мы стараемся наладить прочные отношения, которые позволят обеим странам стабильно развиваться в отсутствие нездоровой конкуренции и конфликтов в ходе исполнения наших внутренних, региональных и мировых обязанностей». См.: «Remarks at the Strategic and Economic Dialogue U. S. Press Conference», US Department of State, May 4, 2012, https://2009–2017.state.gov/secretary/20092013clinton/rm/2012/05/189315.htm.]. Ли Куан Ю не согласился с нею. Он рассматривал эту концепцию как краеугольный камень международных отношений. Но, по его словам, «в старой концепции равновесие сил означало преимущественно военную мощь. В сегодняшних условиях это сочетание экономических и военных мер, причем, на мой взгляд, экономика здесь перевешивает»[84 - Беседа автора с Ли Куан Ю, 2 декабря 2011 г.].
Этот новый баланс сил известен под другим именем – геоэкономика, то есть использование экономических инструментов (от торговой и инвестиционной политики до санкций, кибератак и иностранной помощи) для достижения геополитических целей. Роберт Блэквилл и Дженнифер Харрис изучают эту концепцию в своей книге «Война другими средствами: геоэкономика и государственное управление» (2016). Они утверждают, что Китай «является ведущим практиком геоэкономики, а также, возможно, стал главным фактором возвращения регионального и глобального проецирования силы в экономику (без применения политической и военной силы)»[85 - Robert Blackwill and Jennifer Harris, War by Other Means: Geoeconomics and Statecraft (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2016), 11.].
Китай реализует собственную внешнюю политику преимущественно через экономику потому, что у него (не будем лукавить) есть такая возможность. В настоящее время он выступает крупнейшим торговым партнером более 130 стран, в том числе всех основных азиатских экономик. Его товарооборот с членами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии составил 15 процентов общего товарооборота АСЕАН в 2015 году, тогда как на долю США пришлось всего 9 процентов. Этот дисбаланс только ускорится в отсутствие Транстихоокеанского партнерства [86 - Преференциальное торговое соглашение, создание которого было одобрено в 2016 г., но не прошло полную ратификацию и не вступило в силу. В «усеченном» виде действует с декабря 2018 г.; США вышли из соглашения и из переговорного процесса.], ибо Китай быстро создаст свой аналог такой идеи общего благополучия и процветания.
Эта геоэкономическая стратегия следует древнему принципу Сунь-цзы: «…сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь» [87 - Перевод Н. Конрада.][88 - Association of Southeast Asian Nations, «External Trade Statistics», June 10, 2016, http://asean.org/?static_post=external-trade-statistics-3; Shawn Donnan, «China Manoeuvres to Fill US Free-Trade Role», Financial Times, November 21, 2016, https://www.ft.com/content/c3840120-aeel-lle6-a37c-f4a01flb0fal.]. Как объясняет Генри Киссинджер в книге «О Китае», для Сунь-цзы победа была «не просто триумфом вооруженных сил», но «достижением конечных политических целей», которую использование военной силы призвано обеспечить: «Чем оспаривать у противника поле битвы… гораздо полезнее маневрами побудить его занять невыгодную позицию, которую невозможно улучшить». Сегодня в выстраивании экономических отношений Китай поступает именно так.
Конечно, мастерство в международных отношениях требует не только владения экономическими рычагами. Правительству мало располагать экономическими активами, нужно еще умение эффективно использовать экономические инструменты. Китай демонстрирует уникальные способности к жесткому применению инструментов «мягкой силы». Когда противники медлят с признанием реальности или выказывают намерение сопротивляться, Китай охотно прибегает к методу кнута и пряника в своей экономической политике, покупая и продавая, вводя и снимая санкции, инвестируя, подкупая и воруя по мере необходимости, пока соперники не уступят. Государства, которые стали зависимыми от китайского экспорта и от доступа на рынок Китая, находятся в чрезвычайно уязвимом положении: при разногласиях Китай просто-напросто задерживает поставки и блокирует указанный доступ. Вот лишь несколько хорошо известных случаев: резкое прекращение Китаем экспорта редких металлов в Японию в 2010 году (дабы принудить японские власти вернуть задержанных китайских рыбаков); приостановка закупок лосося у Норвегии в 2011 году (дабы наказать Норвегию за присуждение Нобелевской премии мира китайскому диссиденту Лю Сяобо [89 - В КНР Лю Сяобо неоднократно арестовывали и осуждали за «подстрекательство к подрыву государственного строя». Он скончался в 2017 г., по-прежнему находясь в тюрьме. О присуждении Лю Нобелевской премии в КНР не сообщалось.][90 - Henry Kissinger, On China (New York: Penguin Books, 2012), 28.], – а ведь Китай являлся основным потребителем норвежского лосося); затягивание проверки бананов с Филиппин до тех пор, пока те не сгнили в трюмах кораблей в 2012 году (дабы заставить филиппинское правительство изменить позицию по поводу спора об отмели в Южно-Китайском море).
Китай может похвастаться таким превосходством в экономическом могуществе, что многим другим странам не остается иного выбора, кроме как выполнять китайские условия и «пожелания», даже пусть международное право выступает на стороне этих стран. Например, в 2016 году Китай хладнокровно отверг неблагоприятное для себя решение постоянной палаты третейского суда относительно территориального спора с Филиппинами за Южно-Китайское море, тем самым провоцируя новую напряженность. В данном противостоянии и в прочих конфликтах вокруг Южно-Китайского моря Китай продемонстрировал умелое сочетание убеждений, проявлений благородства, взяток и шантажа ради достижения «компромиссов», которые обеспечили во многом благоприятные для него результаты.
Разумеется, важнее двусторонних сделок видятся международные институты, наделяющие неоспоримым преимуществом инициаторов своего создания. Соединенные Штаты Америки проторили этот путь после Второй мировой войны через реализацию бреттон-вудских соглашений: так появились МВФ (для координации международных финансов), Всемирный банк (для предоставления кредитов по ставкам ниже рыночных развивающимся странам) и ГАТТ и ее преемник – Всемирная торговая организация (для содействия мировой торговле). В структуре МВФ и Всемирного банка одна-единственная страна обладает правом вето на любые изменения в управлении этими институтами – США.
По мере развития китайской экономики было вполне предсказуемо, что лидеры КНР начнут проявлять недовольство такой системой и возымеют желание создать новые международные структуры. Соединенные Штаты Америки на протяжении многих лет отказывались выделить Китаю больше голосов в правлении Всемирного банка, и в 2013 году Пекин ошеломил Вашингтон, создав конкурентную организацию – Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Несмотря на все старания Вашингтона помешать другим странам вступать в эту контролируемую Китаем организацию, пятьдесят семь государств присоединились к ней еще до официального объявления о ее создании в 2015 году (среди них был и ряд давних союзников Америки, прежде всего Великобритания). Эти страны сказали твердое «нет» США и поддержали Китай в надежде на кредиты по низким рыночным ставкам и контракты на крупные строительные проекты, финансируемые банком. Такое поведение понятно: даже до создания АБИИ Китайский банк развития успел заместить Всемирный банк в качестве крупнейшего источника финансирования международных проектов развития. Предоставив гарантии в размере 30 миллиардов долларов в качестве начального капитала АБИИ, Китай добился того, что его совокупные международные активы на финансирование развития в 2016 году на 130 миллиардов долларов превысили капитал шести крупных западных банков развития[91 - James Kynge, «China Becomes Global Leader in Development Finance», Financial Times, May 17, 2016, https://www.ft.com/content/b995cc7a-lc33-Ile6-a7bc-ee846770ecl5.][92 - Китайский банк развития и Экспортно-импортный банк КНР на конец 2014 года имели непогашенных международных ссуд на 684 миллиарда долларов, чуть меньше тех 700 миллиардов долларов, которые выделили на кредитование Всемирный банк, Азиатский банк развития, Межамериканский банк развития, Европейский инвестиционный банк, Европейский банк реконструкции и развития и африканский банк развития. Кроме того, Китай, как считается, предоставил партнерам 116 миллиардов долларов по двусторонним и региональным сделкам, то есть его доля в финансировании международного развития сегодня намного существеннее доли «многосторонних» банков. См.: Kevin Gallagher, Rohini Kamal, Yongzhong Wang, and Yanning Chen, «Fueling Growth and Financing Risk: The Benefits and Risks of China’s Development Finance in the Global Energy Sector», ‘working paper, Boston University Global Economic Governance Initiative, May 2016, 3–7, http://www.bu.edu/pardeeschool/research/gegi/program-area/china-and-global-development-banking/fueling-growth-and-financing-risk/.].
Это не единственный случай, когда Китай решил основать, так сказать, собственный клуб, а не играть по правилам Запада. После финансового кризиса и «великой рецессии» 2008 года Китай организовал группу БРИКС – организацию с участием Бразилии, России, Индии и ЮАР, – объединившую государства с быстро развивающейся экономикой, способные принимать решения и действовать без одобрения США или группы G-7. После введения российских войск на Украину в 2014 году [93 - Так у автора; данная точка зрения в настоящее время является общепринятой в американском политическом истеблишменте.] США и Европейский союз исключили Владимира Путина из участников «большой восьмерки» и объявили о его «изоляции». Месяц спустя Си Цзиньпин и прочие лидеры БРИКС встречали президента России с распростертыми объятиями на саммите организации [94 - Следует отметить, что Российская Федерация является одним из соучредителей группы БРИКС, но в изложении автора оказывается, что на очередной саммит президента РФ пригласили как бы со стороны.].
Другие китайские инициативы имели схожие последствия. В сентябре 2013 года Си Цзиньпин объявил о намерении Китая вложить 1,4 триллиона долларов в создание инфраструктуры «Нового Шелкового пути», призванного связать шестьдесят пять стран в Азии, Европе и Северной Африке с общим населением 4,4 миллиарда человек. В рамках «экономического пояса Шелкового пути» и «Морского шелкового пути XXI века» – они вместе известны как проект «Один пояс, один путь» (ОПОП) – Китай строит сеть высокоскоростных железных дорог, аэропортов, портов, трубопроводов, ставит линии электропередач и прокладывает волоконно-оптические кабели по всей территории Евразии. Эти современные способы коммуникации вдоль старинных торговых маршрутов будут способствовать налаживанию новых дипломатических, торговых и финансовых связей. На текущий момент ОПОП объединяет 900 проектов, общая стоимость которых превышает 1,4 триллиона долларов. Даже после поправки на инфляцию эта цифра, как выразился инвестор и экономист МВФ Стивен Джен, больше 12 планов Маршалла.
Грандиозный размах или экономический империализм – называйте как угодно. Факт остается фактом: экономические «щупальца» Китая расползлись по всему миру, изменяя международный баланс сил таким образом, что даже давние союзники США в Азии слоняются на китайскую сторону. В емкой формулировке Ли Куан Ю, «Китай втягивает страны Юго-Восточной Азии в свою экономическую орбиту благодаря огромному рынку и росту могущества; Япония и Южная Корея тоже неизбежно окажутся туда втянуты. Китай попросту поглощает другие страны, не испытывая необходимости применять силу… С растущим экономическим влиянием Китая будет очень трудно справиться»[95 - См.: «Our Bulldozers, Our Rules», Economist, July 2, 2016, http://www.economist.com/news/china/21701505-chinas-foreign-policy-could-reshape-good-part-world-economy-our-bulldozers-our-rules; Enda Curran, «China’s Marshall Plan», Bloomberg, August 7, 2016, www.bloomberg.com/news/articles/2016–08–07/china-s-marshall-plan.][96 - Allison, Blackwill, and Wyne, Lee Kuan Yew, 6–7.]. Китайская версия «золотого правила» [97 - Имеется в виду так называемое золотое правило нравственности, которое обычно формулируется следующим образом: «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».] гласит: правит тот, у кого есть золото.
Воздействие перечисленных факторов на баланс сил между Китаем и США метко прокомментировал один из ведущих американских специалистов по Азии. Проработав три года в правительстве США, в том числе в должности посла на Филиппинах и в Южной Корее, Стивен Босуорт в 1998 году был назначен деканом Школы права и дипломатии имени Флетчера при Университете Тафтса. В следующем десятилетии он, скажем так, несколько отвлекся от Азии и полностью посвятил себя управлению своим учебным заведением. Но в 2009 году президент Обама попросил его стать специальным посланником в Северной Корее. Вернувшись из ознакомительной двухнедельной поездки по региону, в ходе которой он встречался со многими премьер-министрами и президентами, Босуорт поведал, что едва верит собственным глазам. Это был, по его словам, «опыт нового Рип Ван Винкля» [98 - Герой новеллы американского писателя В. Ирвинга, проспал 20 лет и проснулся в совершенно незнакомом для себя мире.]. В «золотую пору», то есть до 1998 года, при любом спорном вопросе, не говоря уже о кризисе, азиатские лидеры перво-наперво интересовались: «А что думают в Вашингтоне?» Сегодня, когда что-то происходит, они спрашивают: «А что думает Пекин?»
Часть вторая. Уроки истории
Глава 2. Афины против Спарты
Когда же наконец Афины достигли явного преобладания и стали даже нападать на союзников лакедемонян, те сочли подобное положение недопустимым. Они решили теперь со всем усердием взяться за дело и по возможности сокрушить могущественного врага силой оружия…
Фукидид, «История Пелопоннесской войны»
Именно возвышение Афин и страх, который это возвышение внушало Спарте, сделали войну неизбежной.
Фукидид, «История Пелопоннесской войны»
На первом курсе колледжа я записался на лекции по древнегреческому языку. Большая часть первого года обучения состояла в освоении алфавита, лексикона, структуры предложений и грамматики. Но наш профессор пообещал, если мы будем учиться усердно, к концу второго семестра начать читать в подлиннике «Анабасис» Ксенофонта [99 - Иначе «Отступление десяти тысяч», повествование об отходе отряда греков-наемников из Месопотамии, главный труд знаменитого афинского полководца и политика Ксенофонта. Уже в Античности это сочинение благодаря простоте слога стало считаться необходимым элементом обучения греческому языку.]. А кроме того, он предусмотрел «приз» для тех, кто преуспеет на втором курсе: текст Фукидида.
Мне до сих пор слышится его голос: «Фукидид!» Он произносил имя афинского историка с восторгом и благоговением. Для профессора Лабана классическая Греция являлась первой великой эпохой нашей цивилизации. Только усвоив язык подлинника, объяснял он, мы сможем по достоинству оценить труд человека, которого профессор считал отцом истории. Конечно, он ценил Геродота, но настаивал на том, что именно Фукидид первым сосредоточился исключительно на истории как таковой, «на том, как все происходило в действительности». В изложении Фукидида сочетались журналистское внимание к деталям, исследовательский интерес к выявлению истины среди множества противоречивых свидетельств и способность историка определять глубинные причины комплексных событий. Еще Фукидид, как учил нас профессор Лабан, был пионером метода, известного сегодня как realpolitik, то есть прагматического подхода к международным отношениям. Будучи начинающим исследователем мировой политики, я твердо вознамерился завоевать «приз» профессора Лабана – и в конечном счете добился своего.
