Далее подумала, что пора бы сообщить о моих возможных родах мужу. Набрала его и бодреньким таким голосом намекнула, что сегодня на работе лучше не задерживаться. «Что, началось?» – догадался мой проницательный. Я кивнула в трубку, и через сорок минут он уже материализовался в дверях, хотя в стандартные будни едет минимум час. Муж был встречен, поцелован и усажен за ноутбук засекать схватки.
Следующий час прошел под мои крики из разных концов квартиры: «Ста-а-арт! Сто-о-оп!» Муж ответственно жал на кнопочку схваткосчиталки. Когда та констатировала интервал около семи минут, встал вопрос (пока теоретический – не факт ведь, что я рожаю-то), на чем ехать в роддом. Деду звонить я не хотела, чтобы не наводить ужас на маму. Я вообще мечтала родить втайне от нее и с утра уже по факту поздравить – помню, старшая сестра рожала, так у мамы в режиме реального времени на голове седых волос прибавлялось. Скорую тоже нет… ну просто потому, что это скорая, а мне хотелось комфорта, уюта и на ручки. И нужно было прицельно попасть в конкретный роддом не по прописке, а скорая, поговаривали, может пойти на принцип и такие снайперские услуги не оказать даже за денежку.
Позвонила сестре, чтоб подумать об нее. Она сагитировала всё же сообщить родителям, мотивируя тем, что они мне потом таких родов втихаря не простят. Немного поколебавшись, позвонила. Сначала на фоне заойкала мама, причитая: «Всё, я тоже еду, я тоже еду». Потом скупо ойкнул папа: «Я тут, правда, пивка немножко глотнул. Но я готов! Выезжаем?» Мне же подумалось, что негоже сажать немножко-глотнувшего-пивка папу за руль. Добавить сюда ойкающую всю дорогу маму и… решение звонить друзьям, Ире и Роме, нарисовалось как-то само собой.
Друзья, к слову, у нас были припасены на самый крайний случай – в первую очередь из-за моей фобии затопить Ромке водами всю машину, а они за нее еще даже кредит не выплатили. «Что, рожаешь?!» – без здрасти и до свидания раздался в трубке голос Иры. «Ну вроде бы…» – «О-о-о, круто, едем!.. А ты это… уже прям совсем рожаешь? А то нам по делам заскочить еще надо, потерпишь?» Да потерплю, чо там. Тем более бутерброды мужу еще не наструганы. Муж, кстати, был застукан за запихиванием камеры гоу-про в карман. У меня самопроизвольно челюсть упала на живот, а мое беременное лицо, похоже, выказало столько эмоций, что муж виновато начал выгружать камеру на стол со словами: «Не, ну не хочешь, я не буду брать…»
Мой эскорт прибыл, как и было обещано, ровно через полчаса. «Что-то не похожа ты на рожающую», – скептически заметил Рома, когда я выпорхнула (ну насколько может выпорхнуть раздобревшая на двадцать кило баба-дирижабль) из подъезда. В роддом мы ехали весело, ели мужнины бутерброды, и вообще, все, кроме меня, были уверены, что ни фига я не рожаю. Я тоже до сих пор сомневалась, периодически втихаря дышала на легких пока схватках, щупала под собой сиденье на предмет отошедших вод, а потом опять сомневалась. Ромка то и дело мониторил меня в зеркало заднего вида, и я, дабы не нервировать водителя, старательно улыбалась и всячески делала вид, что не рожаю.
Спустя минут двадцать мы уже прибыли к роддомовскому шлагбауму. Рома меланхолично махнул охраннику: «Вы нас не пропустите? А то мы тут это… рожаем вроде». Тот заглянул в машину и вопросительно на всех посмотрел. Все дружно затыкали в меня пальцами, я по-идиотски улыбнулась и светски помахала ручкой, как будто меня коронация ждет, а не клизма и ночнушка. «Не похоже что-то», – читалось в глазах охранника, но шлагбаум он открыл.
В приемном приятная девушка с ходу поставила меня в тупик вопросом: «На что жалуетесь?» – «Да я в общем-то не жалуюсь, я рожаю просто… вроде…» – растерялась я. Друзья с мужем ждали за дверью в полной уверенности, что меня отправят домой. Мне задали еще несколько вопросов, измерили температуру и, видимо, на основе этого сделав вывод, что я таки рожаю, выдали очень эротичный комплект: нечто прозрачное, почему-то звавшееся ночнушкой, и видавший виды, судя по потрепанности, бабушкин халатик. «А что, рожаю все-таки?» – удивилась я, послушно облачаясь в казенный наряд. «Ну да. Вас еще посмотрят и точно скажут. А пока идите на клизму». На этой приятной ноте друзья были отправлены домой, муж на бордовый диванчик в приемной, а я… ну, у меня как бы без вариантов.
Клизма оказалась вовсе не так страшна, как ее малюют. В моем воображении всё выглядело примерно так: в тесном процедурном кабинете меня бездушно заправят пятью литрами воды, и потом я, держась за зад, в холодном поту должна бежать по длинному-длинному коридору с мигающей лампой к вожделенному сортиру. Но нет, там целая клизменная комната – с кушеткой и зловеще нависающей над ней клизмой (она правда огромная), туалетом и душевой. После процедуры отправляют в клозет на полчаса, ровно. Там даже часики китайские на полу стоят, чтобы засекать.
Полчаса на толчке?!
А у вас wi-fi есть?
«Да, обидно будет, если всё-таки не рожаю», – опять подумала я, лежа на кушетке под клизмой и ощущая прилив. Не, не сил. Просто прилив.
Песни и пляски
На унитазе было скучно, холодно и одиноко. Зато там я наконец поняла, что таки рожаю. Схватки чуть усилились и участились. Однако ж, вместо того чтобы потренироваться на них дышать, я зачем-то амплитудно раскачивалась на толчке и шепотом пела: «Верхом на зве-е-езде-е-е». Серьезно. Надо, надо было всё-таки гоу-про с собой брать.
После того как со всеми грязными делами было покончено, а песня допета, меня сопроводили в камеру пыток. Во всяком случае, судя по крикам, доносившимся оттуда, сомнений, что там кого-то пытают, у меня не было. Я шла по длинному коридору (тому самому, по которому я должна была бежать, держась за зад), в ужасе сжимая в руках туалетную бумажку и телефон с зарядкой – этот набор мне великодушно разрешили взять с собой. По левую сторону тянулись бесконечные стеклянные комнатушки, в каждой из которых в самых жутких ракурсах корчились в родах по две роженицы. «Простите, пожалуйста, – робко дернула я медсестру, – а муж тоже тут пойдет?» Я посмотрела на свою туалетную бумажку и подумала, что при таком раскладе стоило оставить ее ему. «Нет, мужа окольными путями проведем, не волнуйтесь».
Признаюсь, я всегда искренне считала, что вместе с женами на роды идут только извращенцы. А зовут их, несчастных, поучаствовать в этом зрелищном действе еще бо?льшие извращенцы. Поэтому каждый раз выразительнее всех фыркала «фу-фу-фу», когда слышала, как кто-то родил совместными усилиями. А теперь вот муж шел со мной. «Фу-фу-фу», – продолжала фыркать я, но оправдывала себя в своих же глазах тем, что в нашем случае всё по расчету: врач персональный мне не положен, потому что контракт на дежурную бригаду, зато муж включен в стоимость. Стало быть, раз он хочет (а он, как назло, хотел), пусть идет – пригодится, если надо будет врача позвать, воды подать, ну и всё в этом духе. Да и потом, как опять же заметил мудрый форум: «Выгнать в коридор всегда успеешь». Вот под таким девизом «Надоест – выгоню» мы и отправились вместе на роды.
В конце коридора стояло два стола и несколько стульев. «Вот оно, логово гестаповцев», – подумала я. «Посидите здесь, – улыбнулась мне медсестра, – сейчас придет доктор и вас осмотрит». Первые десять минут по мне табунами бегали мурашки – то ли от холода, то ли от этих нечеловеческих воплей в формате долби серраунд. «Че ж они так орут?» – искренне недоумевала я. Тогда я еще не подозревала, что через каких-то пару-тройку часов мне тоже предстоит дебютировать в этом нелегком жанре.
…Прошел час, а ни намека на врача не было. Я послушно ждала на том же стульчике, покачивая на сквозняке подолом ночнушки. Замерзла, зато стоны больше не оказывали на меня психологического давления и какого-либо пугающего эффекта, даже стали казаться весьма мелодичными. Это, знаете, как с сигнализацией: когда она в ночи часами орет под окном, начинаешь как будто различать слова и мысленно ей подпевать.
Еще спустя минут пятнадцать появилась медсестра и повела меня на УЗИ. Там рассказали, что ребенок весит очень приблизительно 3400, точнее измерить нельзя, потому как голова, цитирую, «уже экстремально низко». «Чудесно, – подумала я, – рожу в два счета, стало быть». Наивный, наивный ты, Настя, человек….
Меня вернули на тот же стул, где по мне скучали родимая туалетная бумажка, телефон и зарядка. Вместе мы прождали врача еще около получаса. Я уже прилично закалилась на сквозняке и начала было врастать в стул, когда меня таки пригласили на осмотр. Врачей в ту ночь я не запомнила ни одного, сколько ни всматривалась в их лица, бейджи и прочие памятные места, посему обозначим первую Врач № 1. Она констатировала, что мало передних вод, и без объявления войны проколола пузырь. После чего велела сунуть простыню между ног и шкандыбать в свой родблок. Да, тут я первый (и, пожалуй, чуть ли не единственный) раз порадовалась, что заключила хоть какой-то контракт, на дежурную бригаду то есть. У меня был отдельный просторный родблок с кушеткой, кювезом для малыша, раковиной, всяческими мячами с пупырышками и специальными стульями для пережидания схваток – это против тех тесных стеклянных родовых комнатушек, которые совсем бесплатно. И, что особенно радовало, непрозрачными стенами. На мяч я, кстати, сразу положила глаз, но положить на него зад с целью облегчения схваток так и не довелось.
Я заселилась в свой родблок, удобно расположилась на кушетке, скинула халатик… нет, какая-то неуместная псевдоэротика… Я, дыша, как престарелый лось, зажав одной рукой простыню между ног, второй неспешно выковыряла себя из халата. Тут распахнулась дверь, и вошел высокий, статный такой мужчина. Прям как в сериалах про больницу, будто немного даже замедленно и в красивом киношном свете. Не сразу признала в этом чудо-докторе в халате, чепчике и казенных тапочках своего мужа.
Схватки меж тем набирали обороты. Не успела я порадоваться прибытию своего благоверного (однако ж уточнить «Как скажу, выйдешь в коридор, помнишь?» время нашла), явилась медсестра и скомандовала: «На месте не сидим, активно ходим. Можно в душ – там полегче будет». – «И так пережду», – самоуверенно в мыслях хмыкнула я, но минут через десять уже послушно топала по коридору по направлению к душу. Его, к слову, нашла далеко не с первой попытки. Там было штук семь кабинок, за каждой дверью – швабры, тряпки и ведра. «Простите, а где тут душ?» – поинтересовалась я у вовремя заглянувшей сюда уборщицы. «Вторая кабинка», – неприветливо буркнула она. Я прошарила глазами все двери в поисках цифры 2, но, так ее и не обнаружив, робко уточнила: «Вторая слева или справа?» – «Женщина, вторая кабинка!» – пролаяла уборщица. Спасибо, чо, – и за помощь и за «женщину».
Методом проб и ошибок я все же набрела на душ. Организм, видимо, обиделся на врача за проколотый пузырь и теперь мстил почему-то мне очень ощутимыми схватками. Пережидать их приспособилась, упершись лбом в стену, поливая поясницу горячей водой и эротично вырисовывая бедрами восьмерки. В перерывах зачем-то опять пела… хотя нет, теперь скорее мычала: «О жизнь, ты прекра-а-асна! О жизнь, ты прекра-а-асна-а-а вполне, бываешь немно-о-ого опасна. ОУ ЕЕЕ».
В душе я проплясала довольно долго, и теперь передо мной встала задача посложнее – заставить себя из него выйти. «Сейчас, еще одну, еще одну» – бодая стену, качала я бедрами и по семидесятому кругу ротировала Найка Борзова. После очередной схватки таки вытащила себя из душа, замоталась в ночнушку и почти вприпрыжку поскакала в родблок.
Давай колись
Допрыгав до места, я оттормозилась о выпученные глаза мужа – он ждал меня с телефоном в руке и легкими нотками паники в голосе: «Ты чего так долго?!» Должно быть, решил, что где-то по пути в душевую меня успели разобрать на органы.
А, тут надо бы сделать небольшое лирическое отступление. Муж у меня весьма недоверчиво относится к медицине вообще и к врачам в частности. Интернет ведь пестрит случаями, когда пациентов разбирали на органы, над кем-то ставили опыты, а детей в роддомах путали, умышленно меняли, а то и продавали. Да и потом, мы на сериалах бразильских выросли, знаем, как это бывает. В общем, сдается мне, муж по большей части так неистово и просился со мной рожать, чтоб уж точно понимать, что из нашего ребенка вырастет именно тот, кого мы родили, а не какой-нибудь подсунутый Хуан-Антонио.
Дальше пошли какие-то совсем болючие схватки, и у нас с мужем началась командная игра. В том смысле, что я командовала, а он исполнял. «Три! Сильнее! Выше! Левее! Еще левее! Силь-не-е-е! Воды-ы-ы, дай воды-ы-ы!» О, массаж поясницы, скажу я вам, это вещь!
«Почему никто не контролирует процесс?» – мелькнуло у меня в голове, и тут же в дверях материализовалась Врач № 2. Я ее, можно сказать, нутром чуяла, только не заранее, а в процессе – она пришла проверить раскрытие. Молча пошурудила в моем внутреннем мире и собралась уходить. «А сколько раскрытие-то?» – поинтересовалась я. У нас же голова «экстремально низко», поди, и до потуг недалеко. «Три». Я думала, это она повелительно наклонила мужа, чтоб он не расслаблялся и тер мне поясницу вдумчивее. Но нет, это было числительное, и означало оно, что веселье еще даже не началось, а я уже ищу, где выход у этой вечеринки.
Не успела я как следует офигеть, за Врачом № 2 звучно хлопнула дверь. Еще спустя минут пятнадцать заглянула медсестра и сообщила, что, если пожелаю, можно будет обезболиться часа через полтора. «Желаю! – без пререканий кивнула я и вот теперь офигела в полную силу: Через полтора часа?!»
За это время муж, кажется, стер в мозоли все пальцы о мою поясницу, а я очень мелодично выла на схватках, периодически вопрошая: «Полтора часа не прошло еще, нет?» Когда стало совсем невмоготу, вдруг распахнулась дверь. Спасение явилось в лице тучной тетушки с двумя шприцами и какой-то бумажкой под мышкой. Бумажку она тут же сунула мне, я дрожащей рукой расписалась, даже не прочитав, под чем. Как потом узнала, сим я согласилась, что в случае чего (ну, там, если тетушка промахнется и не туда свой шприц воткнет, таким образом меня покалечив) я на них не в обиде.
«Ложись. Поворачивайся ко мне спиной, – скомандовала тетушка. – Прижми колени к груди, замри в позе эмбриона и не дергайся».
На схватке.
В позе эмбриона.
И не дергаться.
Сама-то пробовала?!
Я начала было кряхтеть, что не могу, что схватка… Но фраза: «Не дергайся, говорю, а то инвалидом останешься», надо сказать, отлично мотивирует.
Сначала мне всадили какой-то болючий горячий укол, а дальше небольшое давление в позвоночнике, и сразу стало хорошо. Если продолжать неоднозначную аналогию родов и вечеринки – это был примерно тот момент, когда ты очень хотела домой, но уйти нельзя – и вдруг принесли поднос с вином. И вроде уже вечеринка не так плоха, и как будто даже весело.
К слову, на роды я, естественно, шла с убеждением «эпидуралка для слабаков». Но к тому времени готова была хоть сына в честь тетушки-анестезиолога назвать, лишь бы она уже воткнула мне куда-нибудь эти свои шприцы. Кстати, очень интересная анестезия. Отнимается только низ живота и ноги до колен. Остальное я прекрасно чувствовала, зачем-то все время шевелила пальцами ног и тыкала себя в свои бесчувственные ляжки. И схватки ощущаются – только практически без боли, просто напряжение, будто кто-то за тебя твой пресс качает.
Мне примотали аппарат КТГ, отключили звук и оставили нас с мужем наедине: его – наслаждаться моим обществом, меня – обществом эпидуральной анестезии. После нескольких часов неистового веселья я попала в какую-то просто чилаут-зону. Лежала при тусклом свете ночника и смотрела, как за окном светает, слушала, как щебечут птицы и моросит дождик. Муж дремал рядом на стуле, было так хорошо и спокойно – казалось, скоро уже можно вызывать такси и, от души натусовавшись, ехать домой. Кто б знал, что впереди у нас еще совершенно беспощадная афтепати.
Жили не тужили
Схватки шли, я их прекрасно чувствовала, но волновалась, что никто не мониторит КТГ, поэтому периодически варварски будила мужа, чтобы он посмотрел сердцебиение. За четыре часа, пока я чиллила под эпидуралом, к нам в родблок ни разу никто не заглянул. Ни врачи, ни медсестры, никто. Сердцебиение вполглаза бдил лишь сонный муж. Время от времени он, поправляя съехавший набекрень медицинский чепчик и зябко кутаясь в халатик, выходил в коридор на поиски хоть кого-нибудь. Но там то никого не было, то слышалось отрывистое: «Ждите, вы у нас не одни рожаете».
Около семи утра из меня стала выветриваться эпидуралка, сразу лихо накатили схватки, а с сердцебиением началась какая-то чехарда. Муж даже чепчик поправлять не стал – прям так, немодный, в коридор выскочил и буквально за рукав приволок Врача № 2. Она глянула одним глазом на монитор, велела прекратить панику – сказала, что у нас просто датчик сползает, и скрылась за дверью.
Я, чувствуя, что уже едва себя контролирую и до кульминации осталось немного, недвусмысленно намекнула мужу, что пора бы и ему скрыться за дверью.
– Где мне можно подождать? – спросил он, догоняя Врача № 2 уже в коридоре.
– Что ж вы, папаша, бежать-то решили?! – покачала она головой. Не знаю, впрочем, наверняка, покачала или нет, но, кажется, слышала, как у нее скрипела шея.
– Нет, жена просит.
– Раз пришли, сидите теперь до конца. Нечего туда-сюда шляться. Или идите в приемное, но обратно больше не пустим.
Муж просунул лицо в дверь и испуганно посмотрел на меня. В глазах читалось: «Опыты! Органы! Подмена детей!» Да и первым взять сына на руки ему уж очень хотелось. В общем, не помню, что на меня нашло (очередная схватка, видимо), но я махнула ему рукой, мол, ладно, оставайся. Вот вам и фу-фу-фу.
Врач № 2 позже всё же вернулась и проверила раскрытие. С замиранием сердца я ждала вердикта. «Полное», – безразлично резюмировала она, и я издала с кушетки вялое, но довольно победоносное «Ура-а-а». – «Чего ура-то, – бросила доктор уже у двери, – еще голова не опустилась».
Куда, блин, в цоколь?! Она же и так была «экстремально низко»!
