Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»
– Здесь лежит мой братан (друг, родственник – нужное подчеркнуть). Доктор, сделайте, чтобы все с ним было хорошо.
– Давайте уточним, что значит, все хорошо, чтобы я понимал. Вы хотите, чтобы было, как в Америке?
– Да, точно. Как в Америке.
– Нет проблем. Первые четыре недели лечения черепно-мозговых травм – 72 тысячи долларов (так тогда было в США).
После этого следовала немая сцена. Надо было выдержать драматическую паузу (все по Станиславскому), пока до бизнесмена доходил смысл сказанного и он произносил правильную фразу:
– Но доктор, мы же с вами не в Америке.
– Знаете, мне очень приятно общаться с умным человеком, – говорил я. – А то некоторые не понимают, что мы не в Америке, и ждут от нас американских результатов.
После этого надувшийся от собственной значимости бизнесмен тут же сдувался, как воздушный шарик, и уплывал по больничному коридору.
Если же мелкий бизнесмен сам выступал в роли пациента, как правило, подвыпившего, и давал понять, что может купить больницу, то у моих коллег – врачей скорой помощи – была традиция возить их в больницу имени Красина. Она находилась между Ириновским проспектом и шоссе Революции. Очень старая, развалившаяся. Было ощущение, что она понемногу уходит под землю. Бизнесменов возили туда исключительно из гуманных соображений – такую больницу, как больница Красина, было гораздо проще купить по остаточной стоимости, чем какой-нибудь современный оснащенный «тысячник», да и полуразрушенной больнице Красина было бы весьма полезно, чтобы ее купил новоявленный меценат. К сожалению, однако, больницу имени Красина никто так и не купил.
Пациенты-чиновники
С некоторых пор появилась еще одна интересная категория пациентов – чиновники. Если выбирать между ними и бизнесменами, я бы предпочел бизнесменов. Когда лечишь крупного чиновника, ты всегда ему должен за то, что он доставил тебе счастье его лечить. Бизнесмен иногда поблагодарит, чиновник, который скажет «спасибо» – исключение. Выздоравливая, он начинает капризничать. Чиновник может сказать: «Вот в прошлом году я ездил на спа-курорт. Там лечебные процедуры были не такие болезненные». Но у нас не спа-салон, а реанимация. У нас возникает много неприятных моментов. Даже укол – это больно. Чиновник может остаться недоволен. Я не говорю про всех – встречались и вполне адекватные люди. Я про некоего усредненного чиновничьего представителя. Бизнесмены тоже разные бывают, но в целом они как-то получше, особенно крупные.
Пациенты-силовики
Бывали среди наших пациентов и люди из правоохранительных органов, которых тоже удавалось спасти. Только без дорогих препаратов. В 90-е годы с ними тоже иногда случались инциденты. Одному нашему врачу, например, руку сломали. Но в то время сотрудники милиции могли не сильно отличаться от бандитов. А если говорить о нынешней ситуации, то пациенты в погонах на порядок отличаются в лучшую сторону от пациентов без погон. Полицейские, военные, прокуроры все-таки приучены к дисциплине, самоорганизации. Они люди системы, в которой просто так в любые руки оружие не дают. В этой системе человеку объясняют, что не может командовать тот, кто не умеет подчиняться. Общаться с людьми в погонах нам, врачам, намного проще. Они с порога угрожать не будут. Не начнут разговор со слов: «Я прокурор и всех вас посажу».
Консилиум призраков
Много хлопот доставляли и доставляют пациенты-алкоголики. Сегодня уровень алкоголизации в обществе снижается. Мы это видим. Количество алкоголиков среди пациентов нашего Токсикологического центра сокращается. А тогда, в начале 90-х годов, во времена «паленки» и спирта «Рояль», когда чуть ли не каждое второе предприятие разливало водку, реанимация была переполнена неадекватными людьми. Это рождало массу происшествий. В том числе и курьезных.
Отдельной психиатрической службы в нашей клинике тогда не существовало. Не было специального отделения, куда можно было укладывать таких больных. Поэтому неадекватного пациента могли отказаться забрать из реанимации в отделение. А еще были спорные случаи – то ли он адекватен, то ли нет. Если это пациент с черепно-мозговой травмой, таких мы у себя в реанимации однозначно оставляли, потому что с ними много чего могло случиться. Но поступали и люди с нарушением ориентации в пространстве и времени на почве употребления алкоголя. Вот с ними возникали проблемы. Описываю реальную ситуацию: у нас лежит стабильный мужчина лет 45, водитель грузовика, как сейчас помню, после операции язвы желудка (раньше таких пациентов было очень много). С ним все нормально, его нужно увозить из реанимации, чтобы освободить место для другого тяжелого больного. Ведь места в реанимации – на вес золота. Подхожу к нему: «Анализы у вас неплохие, можно переводить на отделение». Он радуется: «Да, доктор, конечно, хочу на отделение. Мне у вас здесь все понравилось. Особенно пингвин, который в углу сидит и глазами зыркает. Но я же понимаю, что это фотоэлементы!» Стоп! «Только этого не хватало!» – думаю я. А мы уже вызвали персонал из хирургического отделения, куда водителя грузовика должны были переводить. Я тут же прокручиваю у себя в голове дальнейшее развитие событий. За ним сейчас приедут, он заговорит о пингвине, и санитары из хирургического отделения откажутся его забирать. Меня это очень пугает, потому что уже заканчивается операция и на место шофера надо класть другого больного. Я спрашиваю тогда: «Вы сейчас пингвина видите?» – «Да». «Я тоже его вижу, – говорю я. – Но рассказывать о нем никому нельзя. Если скажете, вас объявят сумасшедшим, поставят на учет и лишат водительских прав». Для водителя грузовика лишение прав – катастрофа. Поэтому он прислушался к моим словам. За ним приехали санитары из хирургического отделения, стали перекладывать его на каталку. Он им улыбается. Он по-прежнему на позитиве. Но украдкой показывает мне глазами в угол, где сидит пингвин, и подносит палец ко рту. Показывает, что помнит наш уговор.
А осенью 1994 года я наблюдал самый уникальный случай уважительного отношения к врачам. У нас лежала женщина лет сорока. Она была в состоянии белой горячки. Общалась с галлюцинациями, которые ее окружали. Среди этих призраков были ее родные, знакомые. Кого-то она отправляла за пивом, кого-то, видимо, из тех, кто помладше, воспитывала, у кого-то спрашивала советов. И в этот момент начинается обход. В палату вместе со мной входят два профессора Военно-медицинской академии, заведующие отделениями – солидные уважаемые люди. Эта женщина увидела нас, обвела взглядом все свои галлюцинации и сказала: «У меня сейчас консилиум. Все вон отсюда». Она проводила их взглядом, потом повернулась к нам и сказала: «Видите, что творится. У меня только что закончился свой консилиум». Такого уважения к медикам я больше не встречал и вряд ли когда-либо встречу. Человек выгнал свои галлюцинации из-за прихода врачей!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги