Фрейд и психоанализ

III

Анализ сновидений

Написано на французском языке и опубликовано под названием «L’analyse des rêves» в ежегоднике Année psychologique XV (Париж, 1908), 160–167.

[64] В 1900 году Зигмунд Фрейд опубликовал в Вене объемистый труд по анализу сновидений. Ниже изложены основные результаты его исследований.

[65] Сновидение не есть нагромождение случайных и бессмысленных ассоциаций, как это принято считать, и не есть следствие соматических ощущений во время сна, как полагают многие авторы. Сновидение – это автономный и содержательный продукт психической деятельности, поддающийся, как и все другие психические функции, систематическому анализу. Органические ощущения, испытываемые во время сна, не являются причиной сновидения; они играют второстепенную роль и лишь поставляют элементы (материал), с которыми работает психика. Согласно Фрейду, сновидению, подобно любому сложному психическому продукту, присущи свои мотивы, свои цепочки предшествующих ассоциаций; как и всякое обдуманное действие, сновидение есть результат логического процесса, соперничества между различными тенденциями и победы одной тенденции над другой. Сновидение несет определенный смысл, как и все остальное, что мы делаем.

[66] Можно возразить, что вся эмпирическая реальность противоречит этой теории, ибо в большинстве своем сновидения производят на нас впечатление бессвязности и хаотичности. Фрейд называет эту последовательность путаных образов явным или манифестным содержанием сновидения; это фасад, за которым он ищет то, что важно – а именно, скрытую мысль или латентное содержание сновидения. Может возникнуть вопрос, почему Фрейд считает, что сновидение само по себе является лишь фасадом или что оно действительно имеет некий смысл. Его предположение основано не на догме и не на априорной идее, но исключительно на эмпирических данных, согласно которым никакой психический (или физический) факт нельзя считать чистой случайностью. Следовательно, будучи всегда продуктом сложного сочетания явлений, он имеет под собой свою цепь причин; каждый существующий психический элемент есть результат предшествующих психических состояний и теоретически должен поддаваться анализу. Фрейд применяет к сновидению тот же принцип, который мы инстинктивно используем в изучении причин человеческих поступков.

[67] Фрейд задает себе простой вопрос: почему данный конкретный человек видит во сне именно эту конкретную вещь? На это у него должны быть особые причины, иначе закон причинности нарушится. Сновидения ребенка отличаются от сновидений взрослого так же, как сновидения образованного человека отличаются от сновидений неграмотного. В сновидении есть нечто индивидуальное: оно согласуется с психологической диспозицией субъекта. В чем же состоит эта психологическая диспозиция? Она сама является результатом нашего психического прошлого. Наше нынешнее психическое состояние зависит от нашей истории. В прошлом каждого человека содержатся элементы различной ценности, определяющие психическую «констелляцию». События, не пробуждающие сильных эмоций, практически не влияют на наши мысли или действия, тогда как события, вызывающие сильные эмоциональные реакции, имеют огромное значение для нашего последующего психологического развития. Воспоминания с выраженным чувственным тоном образуют комплексы ассоциаций, которые не только сохраняются в течение длительного времени, но обладают большой силой и тесно взаимосвязаны между собой. Предмет, к которому я отношусь без особого интереса, вызывает мало ассоциаций и вскоре исчезает с моего интеллектуального горизонта. Предмет, к которому я испытываю большой интерес, напротив, вызывает многочисленные ассоциации и надолго занимает мой разум. Каждая эмоция порождает более или менее обширный комплекс ассоциаций, который я назвал «чувственно окрашенным комплексом идей». Изучая индивидуальную историю болезни, мы неизменно обнаруживаем, что этот комплекс оказывает сильнейшее «констеллирующее» воздействие. Отсюда следует, что в любом анализе мы столкнемся с ним с самого начала. Комплексы служат главными компонентами психологической диспозиции в каждой психической структуре. В сновидении, например, мы наблюдаем эмоциональные компоненты, ибо не вызывает сомнений, что все продукты психической деятельности зависят прежде всего от сильнейших «констеллирующих» влияний.

[68] Не нужно далеко ходить, чтобы найти комплекс, который заставляет Гретхен в «Фаусте» петь:

[69] Скрытая мысль – сомнение Гретхен в верности Фауста. Песню, бессознательно выбранную Гретхен, мы бы назвали сновидческим материалом, соответствующим тайной мысли. Можно применить этот пример к сновидению и предположить, что Гретхен увидела эту историю во сне[19]. В таком случае песня с ее трагической историей любви будет «манифестным» содержанием сновидения, его «фасадом». Любой, кто не знает о тайной печали Гретхен, никогда не догадается, почему ей приснился этот король. Но мы, зная о ее трагической любви к Фаусту, можем понять, почему сон использует именно эту песню: в ней повествуется о «редкой верности». Фауст неверен, однако Гретхен хочет, чтобы он был предан ей так же, как предан король. Ее сновидение – в реальности песня – в замаскированной форме выражает страстное желание ее души. Здесь мы касаемся подлинной природы чувственно окрашенного комплекса; это всегда вопрос желания и сопротивления ему. Наша жизнь проходит в борьбе за осуществление желаний: все наши действия проистекают из желания, чтобы что-то произошло или, наоборот, не произошло.

[70] Ради этого мы трудимся, ради этого мыслим. Если мы не можем осуществить желание наяву, мы реализуем его хотя бы в фантазии. Религиозные и философские системы всех народов во все времена – лучшее этому доказательство. Мысль о бессмертии, даже в философском обличье, есть не что иное, как желание, для которого философия лишь фасад, подобному тому как песня Гретхен – лишь внешняя форма, завеса, наброшенная на ее горе. В сновидении ее желание предстает исполненным. Фрейд утверждает, что всякое сновидение представляет осуществление вытесненного желания.

[71] Мы видим, что в сновидении Фауста заменяет король. Произошла трансформация. Фауст стал далеким древним правителем; личность Фауста, наделенная сильным чувственным тоном, подменяется нейтральной, легендарной фигурой. Король – это ассоциация по аналогии. Король – символ для Фауста, «любимая» – символ для Гретхен. Мы можем спросить, какова цель всего этого, почему эта мысль пришла Гретхен, так сказать, косвенно, во сне, почему она не могла осознать ее ясно, без двусмысленности, присущей всякому сновидению. На этот вопрос легко ответить: печаль Гретхен содержит мысль, на которой не любит останавливаться никто; это чересчур больно. Ее сомнения в верности Фауста вытесняются и подавляются. Они вновь появляются в форме меланхолической истории, которая, хоть и исполняет ее желание, не сопровождается приятными чувствами. Согласно Фрейду, желания, образующие сновидческую мысль, никогда не признаются открыто; это желания, которые вытесняются в силу их болезненного характера; именно потому, что они исключены из сознательного отражения в бодрствующем состоянии, они и всплывают, косвенно, во сне.

[72] Подобные рассуждения отнюдь не удивительны, если мы обратимся к житиям святых. Можно без труда установить природу чувств, вытесненных святой Екатериной Сиенской[20], которые косвенно проявились в видении ее небесного брака, и понять, какие желания более или менее символически проявляются в видениях и искушениях святых. Как мы знаем, между сомнамбулическим сознанием истерика и нормальным сновидением так же мало отличий, как между интеллектуальной жизнью истериков и интеллектуальной жизнью здоровых людей.

[73] Естественно, если мы спросим кого-то, почему ему приснился такой-то сон, какие тайные мысли в нем выражены, он не сможет нам ответить. Он скажет, что слишком много съел вечером, что лежал на спине; что видел или слышал это накануне – короче говоря, все то, что можно прочитать в многочисленных научных книгах о сновидениях. Что же касается сновидческой мысли, то он ее не знает и не может знать, ибо, согласно Фрейду, эта мысль вытесняется, поскольку слишком неприятна. Таким образом, если некто уверяет нас, что никогда не замечал в своих снах ничего из того, о чем говорит Фрейд, мы с трудом сдерживаем улыбку; он пытался увидеть то, что невозможно увидеть непосредственно. Сновидение маскирует вытесненный комплекс, дабы воспрепятствовать его распознаванию. Превращая Фауста в фульского короля, Гретхен делает ситуацию безобидной. Фрейд называет механизм, не дающий вытесненной мысли проявить себя со всей возможной ясностью, цензором. Цензор есть не что иное, как то же самое сопротивление, которое в дневное время мешает нам проследить цепочку рассуждений до самого конца. Цензор не пропустит мысль, пока она не будет настолько замаскирована, что сновидец не сможет ее распознать. Если мы попытаемся указать сновидцу на мысль, скрытую за фасадом сновидения, это вызовет то же сопротивление, которое вызывает у него вытесненный комплекс.

[74] Теперь мы можем задать себе ряд важных вопросов. Прежде всего, что мы должны сделать, чтобы проникнуть за фасад (манифестное содержание) сновидения к реальной, тайной мысли, скрытой за ним?

[75] Вернемся к нашему примеру и предположим, что Гретхен – истеричная пациентка, которая обратилась ко мне по поводу одного неприятного сновидения. Более того, я предположу, что ничего о ней не знаю. В данном случае я не стал бы тратить время на прямые расспросы, ибо, как правило, мы не можем выявить подобные интимные переживания, не вызвав при этом сильнейшего сопротивления. Скорее, я бы попытался провести так называемый ассоциативный эксперимент[21], который открыл бы мне все подробности ее любовной связи (ее тайную беременность и т. д.). Вывод будет сделать нетрудно, и я смогу без колебаний озвучить сновидческую мысль. Но можно действовать и более осмотрительно.

[76] Например, я бы спросил ее: кто не так верен, как фульский король, или кто должен хранить верность? Этот вопрос очень быстро прояснил бы ситуацию. В таких несложных случаях, как этот, толкование или анализ сновидения сводится к нескольким простым вопросам.

[77] Приведу реальный пример такого случая. Речь идет о человеке, о котором я ничего не знаю, кроме того, что он живет в колониях и в настоящее время находится в Европе в отпуске. Во время одной из наших бесед он рассказал сон, который произвел на него глубокое впечатление. Два года назад ему приснилось, будто он находится в диком и пустынном месте и видит на скале человека, одетого во все черное. Этот человек закрывает лицо обеими руками и внезапно устремляется к краю пропасти. В этот момент появляется женщина, тоже одетая в черное, и пытается удержать его. Он бросается в пропасть, увлекая ее за собой. На этом сновидец с криком проснулся.

[78] Вопрос «Кто этот человек, который поставил себя в столь опасное положение и обрек женщину на верную гибель?» глубоко тронул сновидца, поскольку этим человеком был он сам. Два года назад он отправился в исследовательское путешествие в каменистый и пустынный край. Его экспедицию безжалостно преследовали дикие жители этой страны. По ночам они нападали на группу, в результате чего несколько человек погибли. Сновидец признался, что предпринял это чрезвычайно опасное путешествие, поскольку в то время жизнь не имела для него никакой ценности. Когда он согласился на эту авантюру, у него возникло ощущение, будто он искушает судьбу. В чем же была причина его отчаяния? В течение нескольких лет он жил один в стране с очень вредным климатом. Два с половиной года назад, находясь в отпуске в Европе, он познакомился с молодой женщиной. Они полюбили друг друга, и молодая женщина захотела выйти за него замуж. Однако сновидец знал, что вскоре ему придется вернуться в убийственный климат тропиков. У него не было ни малейшего желания брать с собой женщину, ибо тем самым он обрек бы ее на верную смерть. После продолжительной нравственной борьбы с самим собой наш сновидец впал в глубокое отчаяние и в конце концов разорвал помолвку. Именно в таком состоянии духа он и пустился в свое опасное путешествие. Анализ сновидения на этом не заканчивается, так как осуществление желания еще не очевидно. Однако поскольку я привожу это сновидение исключительно как иллюстрацию процесса выявления сущностного комплекса, продолжение анализа не представляет для нас интереса.

[79] В данном случае сновидец был откровенным и смелым человеком. Будь он менее прямодушен или испытывай хотя бы малейшее недоверие по отношению ко мне, комплекс не был бы признан. Некоторые пациенты спокойно заявили бы, что сон не имеет никакого смысла и что мой вопрос совершенно не относится к делу. В таких случаях сопротивление слишком велико, и комплекс не может быть перенесен непосредственно в обычное сознание. Как правило, сопротивление таково, что прямое исследование, особенно если его проводит неопытный аналитик, не дает результатов. Создав «психоаналитический метод», Фрейд снабдил нас ценным инструментом для разрешения и преодоления наиболее стойких сопротивлений.

[80] Метод заключается в следующем. Мы выбираем какую-нибудь особенно яркую часть сновидения, а затем спрашиваем сновидца об ассоциациях, которые с ним связаны. Сновидец должен откровенно озвучивать все, что приходит ему на ум относительно этого фрагмента сновидения, воздерживаясь, насколько это возможно, от всякой критики. Критика есть не что иное, как цензор в действии; это сопротивление комплексу, которое стремится подавить самое важное.

[81] По этой причине сновидец должен говорить абсолютно все, что приходит ему в голову, не обращая на это никакого внимания. Поначалу это трудно, особенно при интроспективном исследовании, когда внимание не может быть подавлено настолько, чтобы нейтрализовать тормозящее действие цензора. Самое сильное сопротивление человек испытывает именно по отношению к самому себе. Следующий случай демонстрирует ход анализа на фоне сильных сопротивлений.

[82] Один молодой человек, о чьей интимной жизни я ничего не знал, рассказал мне следующее сновидение: «Я очутился в маленькой комнате, за одним столом с папой Пием X[22], черты лица которого были гораздо красивее, чем на самом деле. Это меня удивило. Повернув голову, я увидел зал с роскошно накрытым столом и толпу дам в вечерних платьях. Внезапно мне захотелось помочиться, и я вышел. По возвращении я вновь ощутил малую нужду и был вынужден выйти вторично. Так повторилось несколько раз. Наконец я проснулся от позыва к мочеиспусканию».

[83] Сновидец, очень умный и образованный человек, естественно, счел, что это сновидение было вызвано раздражением мочевого пузыря. Сны подобного рода обычно так и объясняют.

[84] Он решительно отверг идею о присутствии в этом сновидении каких-либо компонентов, имеющих большое индивидуальное значение. Поскольку фасад сна был не очень прозрачен, я не мог знать, что скрывалось за ним. В первую очередь я предположил у пациента сильное сопротивление: слишком уж энергично он пытался убедить меня в бессмысленности увиденного.

[85] Как следствие, я не осмелился задать нескромный вопрос: «Почему вы сравниваете себя с папой римским?» Я только спросил его, какие идеи у него ассоциируются с «папой». Анализ развивался следующим образом:

Папа римский. «Папа живет по-королевски…» (известная студенческая песенка.) Обратите внимание, что этому мужчине был тридцать один год, и он был неженат.

Место возле папы римского. «Точно так же я сидел рядом с одним шейхом, когда был в Аравии. Шейх – это что-то вроде папы римского».

[86] Папа дает обет безбрачия, мусульманин – многоженец. Идея, лежащая в основе этого сновидения, кажется ясной: «Я соблюдаю целибат, как папа римский, но я хотел бы иметь много жен, как мусульманин». Я умолчал об этих догадках.

Комната и зал с накрытым столом. «Это комнаты в доме моего кузена. Две недели назад он устраивал большой прием, и я был в числе приглашенных».

Дамы в вечерних платьях. «На этом ужине также присутствовали дамы, дочери моего кузена, девушки брачного возраста».

[87] На этом сновидец умолк: у него больше не было никаких ассоциаций. Данный феномен, известный как умственное торможение, всегда свидетельствует о том, что пациент наткнулся на ассоциацию, которая вызывает сильное сопротивление. Я спросил: «И что эти девушки?» «О, ничего, – ответил он. – Недавно одна из них была в Ф. и жила у нас. Когда ей пришло время уезжать, мы с сестрой проводили ее до вокзала».

[88] Я спросил: «И что случилось потом?» «О! – воскликнул он. – Я как раз думал (эта мысль, очевидно, была вытеснена цензором), что сказал сестре нечто смешное, но совершенно забыл, что именно».

[89] Несмотря на его искренние усилия, поначалу он никак не мог вспомнить, что это было. Здесь мы видим весьма распространенный пример забывчивости, вызванной торможением. Наконец он вспомнил: «По дороге на станцию мы встретили мужчину, который поздоровался с нами и которого я, кажется, узнал. Позже я спросил сестру, не он ли интересуется… [дочерью кузена]?»

[90] (Теперь она помолвлена с этим человеком; кроме того, я должен добавить, что ее семья была весьма состоятельной; очевидно, сновидец также питал определенные надежды, но опоздал.)

Ужин в доме кузена. «Скоро состоится свадьба двух моих друзей».

Черты лица папы римского. «Нос был совершенно прямой и слегка заострен».

«У кого такой нос?» – спросил я. Сновидец рассмеялся. «У одной молодой женщины, на которую я имею виды».

«Заметили ли вы еще что-либо примечательное в лице папы?» – «Да, его рот. Это был очень красивый рот. [Смех.] У другой молодой женщины, которая меня привлекает, рот точно такой же».

[91] Этого материала достаточно, чтобы прояснить бо́льшую часть сновидения. «Папа» – хороший пример того, что Фрейд назвал бы конденсацией (сгущением). Во-первых, он символизирует сновидца (безбрачную жизнь), а во-вторых, представляет собой трансформацию полигамного шейха. Это он сидит во время обеда рядом со сновидцем, точнее две дамы – две женщины, которые в настоящее время ему небезразличны.

[92] Но как этот материал связан с позывом к мочеиспусканию? Чтобы найти ответ на этот вопрос, я сформулировал ситуацию следующим образом:

«Вы принимали участие в церемонии бракосочетания и в присутствии дамы почувствовали, что хотите помочиться?» – «Да, однажды со мной такое случилось. Это было очень неприятно. Когда мне было лет одиннадцать, меня пригласили на свадьбу родственницы. В церкви я сидел рядом с девочкой моего возраста. Церемония продолжалась довольно долго, и мне захотелось помочиться. Я терпел, пока не стало слишком поздно. Я намочил брюки».

[93] Ассоциация брака с желанием помочиться восходит к этому событию. Я не буду продолжать анализ, иначе эта статья получится слишком длинной. Сказанного достаточно, чтобы показать технику, процедуру анализа. Разумеется, дать здесь сколько-нибудь исчерпывающий обзор этих новых точек зрения невозможно. Психоаналитический метод проливает совершенно новый свет не только на сновидения, но и на подлинные истоки истерии и других важных психических болезней.

[94] Психоаналитическому методу, который в настоящее время используется повсеместно, посвящено существенное количество трудов на немецком языке. Я убежден, что изучение этого метода чрезвычайно важно не только для психиатров и неврологов, но и для психологов. В частности, я бы рекомендовал следующие труды:

Нормальная психология: Фрейд, «Толкование сновидений» и «Остроумие и его отношение к бессознательному».

Неврозы: Брейер и Фрейд, «Исследования истерии»; Фрейд, «Фрагмент анализа истерии».

Психозы: Юнг, «Психология раннего слабоумия».

Прекрасный обзор идей Фрейда содержат и труды Мэдера[23], опубликованные в «Archives de psychologie».

IV

Вклад в психологию слухов

Ein Beitrag zur Psychologie des Gerüchtes // Zentralblatt für Psychoanalyse I/3 (Висбаден, 1910/11), 81–90.

[95] Около года тому назад руководство одной школы в городе N. попросило меня составить отчет о психическом состоянии тринадцатилетней ученицы Марии X. Незадолго до этого Марию исключили из школы за распространение грязных сплетен о своем классном учителе. Наказание стало тяжелым ударом для ребенка и его родителей; в результате руководство школы согласилось принять девочку обратно под прикрытием медицинского заключения.

[96] Обстоятельства дела были таковы. Учитель узнал, что девочки рассказывают о нем двусмысленную сексуальную историю. Выяснилось, что однажды Мария рассказала трем подружкам сон примерно следующего содержания: класс пошел купаться на озеро. Мне пришлось пойти с мальчиками, потому что в нашей раздевалке не осталось места. Потом мы долго плыли