Боже, Божена!

Раздав паре сестер по серьгам, вернемся к нашим баранам. Баранам в прямом смысле. Результатом выдачи страстно желаемого за действительное вышло полнейшее «непопадалово». Или попадалово – это смотря с какой стороны посмотреть. Когда мы в разгар квартирной петрушки с евреем Ивановым и его троюродной тетей из Парижа прочитали эту страшно новую, просто офигительно неожиданную сплетню «Малашенко бросил Божену», мы только и смогли сказать хором, то бишь дуэтом, короче в унисон, цузамен: «ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО!» И действительно – вот делать нечего всем этим теткам – драматургу Демиургу, графоманке Арине Холиной, писательнице Татьяне Толстой, которая, как сумасшедший с бритвою в руке, ходила по следам моих комментов в «Фейсбуке» и писала малознакомым сплетникам про Малашенко: «На самом деле он ей не муж».

В других случаях сплетня может родиться не со зла, а из подлости. Как-то раз в Париже жена олигарха Гусинского стала меня спрашивать, что мне известно о похождениях ее мужа. Мне, конечно же, было все известно. И словосочетание «Юлия Хиф» у меня сомнений не вызывало. Но я приняла огонь на себя. Била себя в грудь, уверяла, что у ее мужа сейчас адская запара в бизнесе и ему не до грибов. В это же самое время мой муж Игорь разгребал тот же завал. О чем я убедительно рассказала жене олигарха, четко расписав, где, над чем и сколько дней ее супруг, гад такой, работал, наплевав на свою святую обязанность развлекать жену и тещу.

Благой порыв разъяснить и успокоить вышел мне радикальным боком. Жена и теща решили произвести разведку боем и свои подозрения облекли вот в такую замечательную форму: «А вот Божена говорит…» То есть если не хочешь запалить реальный источник сплетни, придумай, в чьи уста можешь ее вложить, – и подставь самого малоценного из своего окружения. Что и сделала Елена Гусинская.

Кстати, потом она призналась моему мужу, что оговорила меня ее мать, как месть за то, что я не взяла ее с нами на ужин (устала от трескотни, о чем честно сказала). Муж донес эту информацию до Гусинского. Но тот передо мной так и не извинился. Знал, что я не сплетничала. Но упорно не хотел признавать себя неправым. Ну, коли так, раз это я рассказала то, о чем знал весь Лондон, так пусть уж буду виновата за дело, не без вины.

Как бороться с переводом стрелок «А вот она про тебя сказала…»? Никогда не сплетничать. Чтобы люди знали, что ты – как старик Форсайт: «Мне никто ничего не рассказывает». Тогда люди задумаются, могла ли именно ты быть источником информации.

Ну а тех, кто без перемывания чужих костей и дня прожить не может, сплетни радуют своим разнообразием и широкой областью применения. Сплетни бывают разные: веселые и скучные, фантастические и такие будничные, что их и за сплетню-то считать нельзя. Жестокие и милые, грубые и глупые, полезные и бесполезные, свежие и с душком. Какие-то запускаются нечаянно, по глупости: увидел, неправильно понял – и вперед, нести инфу в народ.

Есть сплетни вечные. Старая жвачка, вылезающая, когда околотусовочным кругам не о чем говорить. Одной такой, под названием «Бондарчуки разводятся», стало, слава богу, меньше: Федор и Светлана развелись. Бондарчуки сползали в развод долго, но хавали эту сплетню только люди с периферии тусовки. Настоящие игроки могли обсуждать развод Бондарчуков всерьез разве что лет пятнадцать назад. Как говорил Ретт Батлер, «даже самая бессмертная сплетня может износиться». Если же вы хотите действительно поинтересничать, придать себе весу в вышедшем из моды Vogue cafe, то скажите, что слышали, будто Паулина и Федя разводятся и Света опять в игре. Никто не поверит, но вам же важна не вера, а признание вашей осведомленности.

Сплетни, придуманные самой дешевой галеркой, это отдельная история. Обитательницам панелек и хрущевок, которым до тусовки дальше, чем до Голливуда, спать спокойно не дают все те, кого принято считать богатыми и успешными. Когда тебя не пускают посмотреть на светскую жизнь, даже на третий ярус, даже в щелочку, – очень хочется конвертировать свою ненависть во что-то нет-нет, да и способное уязвить запавшего в душу селеба. Как правило, такие сплетни отличаются безобидностью и дальше «Шоколадниц» в спальных районах не расходятся, ибо даже самому мало-мальски варящемуся в светском котле тусовочному элементу ясна их надуманность.

Вот вам классический пример: «Ульяна Цейтлина родила от мужа Ники Белоцерковской!» И тусовка, и околотусовка, и даже малознакомые малознакомых прекрасно знают, кто отец ребенка Ульяны Цейтлиной. Нет, не олигарх. Да, очень хорош собой и абсолютно бесполезен. Говорят, проектирует какой-то вертолет, который все никак не полетит. И сплетня про Белоцерковского и Цейтлину не имеет под собой подоплеки. Какой прок галерке это обмусоливать? – А что еще им остается! У них «против Кости Сапрыкина методов нет». Выхода нет – только злословить. «Сплетни – опиум угнетенных». Спально-шоколадные тетеньки с тройными животами, усами и дешевыми стрижками цвета пергидроль или баклажан могут повторять друг другу эту байку сколько влезет. Но не дай вам бог в обществе брякнуть что-то типа «А правда, что Ульяна?..» – вы распишетесь в безнадежном лоховстве. Как будто пришли с поддельной «Биркин», когда и настоящую-то уже не носят. Если вас пускают в свет хоть на полшишечки, то вы знали, кто отец ребенка Ульяны, когда еще и ребенка-то на свете не было. А с этакой треш-сплетней нынче даже в общий вагон не пускают.

Кроме сплетен про развод и измены, есть категория противных сплетен про чью-то якобы гомосексуальную ориентацию. Обвинение в гомосексуальности у сплетников вообще самое любимое. Доказать невозможно, отмазаться нереально, осадочек остается, и, заметьте, в суд на источник информации не подать! Потому что – а что такого? Быть геем не преступление, думать, что человек гей, и болтать про это – тоже вполне законно: типа полагать, что человек марки коллекционирует, а он, оказывается, по пивным кружкам специалист. Подумаешь, дело, ошибся, а ошибка – ни разу не клевета.