Кончается Первая эпоха пришествием Кристали Чудотворной, что явилась из ниоткуда на заре человечества. Кристаль была первым…»
– Гаст, отдай мне своё зеркало, – не поднимая взгляда, произносит дэй.
– Почему сразу я? – очень искренне возмущается Гаст. – Нет у меня никаких зеркал!
– Сын мой, отдай зеркало. Быстро.
– Да нету у меня, нету! – Гаст патетически выворачивает карманы штанов. – Вот, хотите, пощупайте!
Оторвав от книги голубые, как озёрный лёд, глаза, дэй тихо и очень, очень мягко говорит:
– Гаст…
Поёжившись, парень поднимается из-за стола и нехотя плетётся к учительскому столу. Звякает о дерево двусторонним зеркальцем, выуженным из-за пояса.
– Чтобы больше я зеркал на уроке не видел, – бросает дэй в спину ученику: за парту тот возвращается с энтузиазмом каторжника. – Работай своей головой. Не то попрощаешься с зеркалами по меньшей мере до окончания школы.
– Это как же ты меня заставишь, интересно, – бурчит Гаст, кинув на Ташу до щенячьего обиженный взгляд.
Ну да, зеркало друг «засветил», пытаясь связаться с ней. Безуспешно. Но не обязана же она всё время держать зеркало при себе! Тем более что уже не чаяла Гаста сегодня увидеть. Мог бы хоть шепнуть, чтоб из сумки достала…
– Как же, говоришь? – пастырь задумчиво откидывается на спинку стула. – Как давно не говорил я с твоим отцом, Гаст! Как жажду пообщаться с ним вдоволь! Как хочу сказать ему, что его сын на уроках…
– Не надо, – поспешно отзывается Гаст, – я понял.
Вернувшись на место, он строчит ответ с таким энтузиазмом, что забрызгивает нос чернилами – и, виновато поёрзав, Таша утыкается в свою книгу. «Кристаль была первым Чудотворцем»… «первым» или «первым и последним»? Как посмотреть и кого послушать…
Хотя не стоит забывать, что имеешь дело с отцом Дармиори.
«…и последним Чудотворцем. Кристаль говорила, что не надо считать её ни богиней, ни святой, но она дала пребывающим во тьме невежества и страха людям величайший дар Богини – магию. Раз в год среди избранных ею Кристаль проводила Волшбное Крещение, и люди, коих она окрестила, обретали магический дар. Кристаль поведала нам о сотворении мира и основала церковь, дабы люди могли служить Богине Льос, ниспославшей её. Кроме того, именно она объединила разрозненные людские племена в единый народ, заставила их позабыть о различиях их верований, языков и культур и сплавить их воедино.
Однажды Кристаль незаметно покинула Аллигран, и до сих пор никто не знает, откуда она явилась и куда ушла, но щедрые дары её остались: святые заповеди и священное писание, маги, которые были призваны облегчить жизнь рода людского, а также избранные ею шестеро правителей – самые могущественные маги из всех, воплощавшие в себе духовную, светскую и судебную власть. Их прозвали амадэями, «Возлюбленными Богиней», и с их правлением началась Вторая эпоха.
Вторая эпоха длилась пятьсот лет, и большинство летописей о ней было утрачено в результате событий Тёмного Времени. Предполагают, что эпоха эта была кровопролитной и мрачной. Поначалу люди жили в мире, но затем стали забывать заветы Кристали, и не было короля, который мог положить конец распрям шестерых алчных до власти амадэев.
Закончилась Вторая эпоха катастрофой, вошедшей в историю под названием «Тёмное Время». Ткань реальности истончилась, и в Аллигран стали прорываться дамнары – кровожадные твари, обитатели Бездны. Однако…»
– Святой отец, можно выйти?
– Нет, – не глядя на вытянутую руку Гаста, рубит дэй.
– Я… по нужде!
– Вот как? Позволишь тебя проводить?
– Да нет, святой отец, что вы, не утруждайтесь, я сам дойду!
– Мне не тяжело, сын мой.
– Да нет, сидите, вам отдохнуть надо…
– Помилуй, сын мой, разве могу я отпустить тебя одного навстречу искушениям, поджидающим снаружи?
Гаст сгорбливается, тоскливо гипнотизируя книгу для записей: видимо, порыв вдохновения успел иссякнуть.
«…от гибели людей спас Ликбер Великий.
Ликбер Великий был сильнейшим магом всех времён. Он основал в Адаманте Школу Волшебников, славную мудростью своих выпускников, равно как и их абсолютным неприятием тёмных искусств. Некоторые утверждают, что Ликбер был вторым Чудотворцем, а некоторые доказывают, что под видом Ликбера к нам вернулась Кристаль, только в ином обличье. Как бы там ни было, именно Ликбер воззвал к людям с призывом свергнуть амадэев, позабывших о своём истинном предназначении, и избрать себе короля. Его стараниями амадэи были повержены и убиты, хотя отбивались они так яростно, что Адамант спалили почти дотла. Когда люди короновали племянника Ликбера (Тариша Бьорка Первого), Ликбер отправился в Бездну и ценой собственной жизни запечатал проход между мирами. Его великим подвигом завершилось Тёмное Время, и…»
– Святой отец, я ничего не учил и искренне в этом раскаиваюсь. Давайте сделаем так: вы мне зададите любую тему, а я напишу сочинение на пять, нет, на шесть листов!
Ухмылка, с которой дэй смотрит на Гаста, кислее незрелых яблок:
– Я так понимаю, это означает «Таша напишет за меня сочинение, а я сдам его вам».
– Нет-нет, святой отец, чесслово, я сам всё напишу!
– Так что же тебе здесь не пишется, сын мой?
– Святой отец, я же не готов! Мне надо покопаться в книгах, наверстать пропущенное, изучить материал…
Сухие, как душа их владельца, пальцы дэя задумчиво разглаживают очередной разворот плотных желтоватых страниц.
Перед отцом Дармиори трепетала вся деревня. Но у всех бывают слабые места – и у пастыря таким местом был его племянник. В девичестве матушка Гаста, ныне жена прадмунтского старосты, звалась Дармиори-лэн; её старший брат долго злился, что сестра не возжелала последовать его примеру и посвятить жизнь служению Богине, но потом пришёл к выводу, что семья и ребёнок – это очень даже неплохо.
Сам ребёнок, к его большому сожалению, об этом прекрасно знал.
– Ладно, – странно зловеще изрекает дэй. – Иди. Напишешь про Вторую Раздельную войну.
Гаст мгновенно сгребает немногочисленный скарб в сумку, пока Таша грустно вертит в пальцах перо, думая о предстоящей работёнке.
– А на следующем уроке, – непринуждённо продолжает пастырь, когда класс оглашает задорный грохот освобождённой парты, – письменно изложишь мне содержание своего сочинения.
Гаст замирает, так и не закинув сумку на плечо – и завистливые взгляды одноклассников сменяют злорадные.
– Изложу содержание?..
– Тезисно, конечно. Но следуя подробному плану. Под моим неусыпным наблюдением, естественно.
От обиды Гаст чуть не давится воздухом.
– Это… это…
– Всего хорошего, Гаст.
– Это нечестно!
– Сам вызвался, сын мой.
