Волосы пришлось остричь еще короче, так как иначе придать хоть сколько-нибудь приличный вид моей прическе было невозможно. Но Лиире удалось из безобразия сотворить нечто стильное и терпимое. Она предложила нарастить волосы, и все бы обошлось, но тогда я могу вызвать бешенство у Игната, и неизвестно, чем все это закончится. Сейчас не стоит привлекать лишнего внимания. Переживу.
* * *
– Вот это красота! Как на балу-то появишься?– нарочито удивленно воскликнула Кьени, когда я сбегала по лестнице из административного холла колледжа за несколько минут до моей очереди на экзамен. Явно Джада уже похвастала сестре своим подвигом.
Яростно оглянувшись на ее тощую фигуру, я резко повернулась, схватила мерзавку за край юбки и дернула на себя. Та не успела сделать шаг, как потеряла равновесие и, падая вперед, ударилась носом о край ступени. Послышался премерзкий хруст, кровь начала хлестать в разные стороны…
– Ну теперь-то ты тоже «красивая»!– прошипела я чужим голосом, отстраняясь по стенке лестницы вниз.
Руки похолодели, и грудь стянуло ледяным обручем. А в глазах опять потемнело. Глубоко вдохнув, я моргнула, и яростное настроение рассеялось. Кьени, хихикая, продолжала подниматься по лестнице, а я с пульсирующей кровью в ушах подпирала стену.
Сев за интерактивный стол, я еще некоторое время не могла полностью сосредоточиться на экзамене. Но заметив, что пропустила несколько вопросов, взяла себя в руки и стала быстро давать ответы, чтобы успеть вернуться к пропущенным.
Из колледжа выходила, словно из меня выжали все соки. Но уведомление на коммуникатор об успешном завершении экзаменов отключило от всего. Я просто шла вперед, передвигая ноги, как бездушный механизм.
Весь оставшийся день я проспала, даже не раздевшись.
* * *
За завтраком отец кричал, что не смог меня добудиться вчера, а ему нужно было сделать несколько срочных доставок. Что я безответственная эгоистка, непонятно что сотворила со своей головой, что никакого платья на бал мне не купит и вообще, что доставляю ему сплошные неприятности.
Я водила ложкой по каше, которую пришлось варить отцу, так как и утром мне не удалось подняться вовремя, и с мстительным весельем представляла, как привязываю этого зажиревшего, лысоватого человека к стулу и вливаю это недоваренное горячее месиво прямо в его глотку. А он мычит… сопротивляется… закатывает глаза… и, наконец, задыхается и падает замертво…
– Ты вообще слышишь, когда с тобой говорят?!– взорвался отец, не получив от меня никакой реакции.
– Конечно я тебя слышу, отец,– ровно произнесла я, поднимая голову.– Ты прав, я была невнимательна. Извини…
– Не нужны мне твои извинения!– снизил тон он, но не успокоился. А потом его понесло:– Со дня на день должно прийти приглашение на бал невест. Я узнавал по своим каналам: в этот раз там будет много не местных. Запомни, Сашка, я никогда не позволю тебе улететь с Тоули, а уж если найдется идиот, который захочет взять тебя в жены… такую,– и он окинул меня пренебрежительным взглядом,– то сам найду самого поганого гамони или хемани, который только отыщется в альянсе…
«Интересно, как это у тебя получится, трепло трусливое!»
– И за что же ты мне так мстишь?– совершенно невозмутимо проговорила я.
От вопроса отец выпучил глаза и покраснел так, будто я и в самом деле начала душить его.
– За то,– прошипел он, брызгая слюной,– что ты всю свою жизнь напоминаешь мне о своей матери!
– А за что ты так ненавидишь ее?– прищурилась я.
– Я любил ее больше жизни!– сквозь зубы выпалил он.
«Сколько ложной страсти…»– устало вздохнула я и опустила глаза, иначе отец уже начал выходить из себя, а это грозило полной изоляцией вплоть до бала или итогового теста.
– Но она…
Он злобно сжал пальцы в кулаки и отвернулся с таким презрением, будто и я сделала нечто омерзительное.
– Марш к себе!
Когда я поднималась в комнату, в столовой что-то прогремело, как если бы со стола смахнули всю посуду на пол. Но слова отца на русском разобрала хорошо:
– Слава богу, что больше нет этой рыжей гривы, как у этой дряни!
Это была словно пощечина. Лучше бы он ударил, чем так…
«Что же такого сделала мама, что он отрекся от нее?»– не давал покоя вопрос, пока я бессмысленно перекладывала предметы на своем столе до самого обеда.
Вечером я пошла выносить мусор после длительной уборки, которую велел сделать отец, и встретила Игната, возвращающегося с работы.
– Что, рыжая, не видать тебе платья на бал,– усмехнулся он, довольным взглядом окидывая меня с головы до ног.
Я вопросительно подняла брови и замерла. Ответ осознала раньше, чем его произнес брат.
– Хорошо, что отец решил не тратить кредиты на платье. Видно, хомони решили, что тебе там не место.
Это значило, что отец не получил приглашения на бал. Я не получила!
– Можешь гулять всю ночь, отпразднуй,– криво улыбнулся Игнат и запер дверь дома перед моим лицом.
Я осталась стоять перед дверью в домашней пижаме, размышляя лишь о том, что пошло не так. Одернув рукава, я повернулась в сторону улицы и медленно сосчитала поочередно включающиеся фонари. А потом медленно пошла в сторону дома Саманти. Я могла переночевать у Джона, ведь у него положительный брачный статус. И это ни у кого не вызовет подозрений или осуждения.
По дороге одна мысль сменяла другую. И мне не нравилось то, что я чувствую. Стрижка, вероятно, тоже спланирована. Долго они готовились к этому? Отец, Игнат, Джада, даже Кьени. Выбрали удачный момент, когда это ударит больнее. Но ошиблись… Да, я потратила массу времени на подготовку своего коммуникатора к балу, даже написала программу, считывающую часть истории любого гражданина, но теперь рада, что не придется играть перед хемани и гамони. Полет на Зорун показал, чего я достойна. Я практически прыгнула выше своей головы – я в списках на КНИС! И если постараюсь, то прыгну еще выше…
Но не оставляло ощущение, что все в моей жизни происходит по чьему-то плану-заговору. Изнутри грыз вопрос: «По какой причине меня могли не пригласить на бал? Вряд ли регистратору не понравилась моя стрижка. Значит, дело в чем-то другом?..»
Вот это другое и тревожило тем, что могло повлиять на стажировку на КНИС. Ведь вся моя жизнь учит, что за каждым радужным ожиданием меня ждет неприятный сюрприз. Поэтому учусь не ожидать, а только подготавливать почву для разных возможностей.
Через несколько дней, когда при получении электронного допуска на итоговый тест Пол Адриано ободряюще сказал, что еще чуть-чуть и могу начинать собирать вещи на КНИС, я лишь вежливо кивнула в ответ и исчезла раньше, чем он мог снова вызвать меня на разговор. А он очень хотел: его немало удивил и взволновал мой внешний вид. И я хотела… Но сейчас стоило сосредоточиться совсем на другом и поискать слабое звено…
* * *
Через девятнадцать дней назначен итоговый тест. И я считала дни, чтобы переступить рубеж, за которым меня ждет КНИС. Я была тиха и послушна: завтраки и ужины всегда были готовы вовремя, поручения выполнены, ни одно правило «альянса Малых» не нарушено.
С трудом достигнутое внутреннее спокойствие все же пошатнулось за пару дней до теста.
– Сегодня летим на Кетару?– услышала я отца, спускаясь к завтраку.
– Выходной только завтра. Но я и не собирался,– отказался Игнат. И мне это тоже показалось странным: отец не пропускал работу днем.
– Тогда лечу без тебя,– тон был решительный.
Я вошла в столовую, прошла к холодильному шкафу и достала контейнеры с завтраком, чтобы разогреть. Отец и Игнат недовольно покосились на меня, будто я им помешала, и тут же заговорили на русском. Это показалось еще более странным.
– Ты же сказал, что после того раза не полетишь? Тебе что, не хватило предупреждения?– отговаривал Игнат.
– Я и лечу разобраться. Кстати, по твоей милости. Самоуверенный! Полез со своей остроумной шуткой. А этот урод и ухватился за нее…
– Думаешь, будут последствия?
