Ликбез по экономике: без иллюзий о работе общества и государства
Медь – металл довольно мягкий, поэтому решающих преимуществ перед схожими каменными орудиями медные почти не имели. Но когда люди открыли бронзу, все изменилось! Бронза – твердый сплав, решительно превосходящий во всем камень. И люди быстро это оценили. Бронза плавилась при меньшей температуре, чем медь, в жидком состоянии была довольно текучей, и из нее можно было отливать металлические изделия сложной формы. Отличный материал! Причем, олова в мягкую медь нужно добавить совсем немного (от 5 до 20 процентов), чтобы получить прекрасную твердую бронзу. Но поскольку месторождения олова – большая редкость, пути доставки этого стратегического материала особо контролировались, так как войска государств вооружались именно бронзовым оружием.
Не очень богатые месторождения олова были в Киликии, Малая Азия (территория современной Турции). Это не слишком далеко от основных центров древней цивилизации – Египта и Вавилонии. В Киликии олово добывалось полторы тысячи лет (потом месторождения иссякли), и отсюда целые караваны осликов везли его к металлургическим центрам древности, в сторону Междуречья и в Египет. Один ослиный караван мог доставить до 12 тонн олова. Этого хватало для выплавки более ста тонн бронзы, а таким количеством можно было полностью вооружить армию. Правда, основное население еще долго продолжало пользоваться каменными орудиями, поскольку поначалу производство дорогой бронзы в расчете на душу населения было крайне невелико – в Вавилонии оно достигало 300 граммов на одного жителя в год, а в Египте и того меньше – 50 граммов[1].
И потому настоящим открытием стала находка богатых оловянных залежей на Британских островах. Если вы посмотрите на карту, то увидите, что Британия очень далеко и от Малой Азии, и от Египта с Междуречьем. Чтобы туда добраться, необходимо из внутреннего Средиземного моря выходить через Гибралтарский пролив в открытый Атлантический океан, то есть совершать долгое и опасное путешествие. Но на этом можно было хорошо заработать, и люди стали плавать, связав таким образом главные центры древних цивилизаций с дикой в ту пору европейской окраиной. Это и есть глобализация – культурные и торговые связи, объединяющие мир, цивилизующие его, ибо торговля несет с собой цивилизацию.
К глобализации мира приводила специализация регионов… Всем понятно, что такое специализация или разделение труда у людей. Дикарь или крестьянин в отдаленной деревне все делает для себя сам, это называется жить натуральным хозяйством. Он универсал. А житель древнего Вавилона уже имел профессию. Он был писцом. Или горшечником. Или ювелиром. Или разносчиком. Или плотником. Или изготавливал упряжь. Обжигал голубенькую облицовочную плитку для украшения вавилонских стен. Добывал и доставлял асфальт для связки кирпичей в городских стенах. Ловил рыбу. Работал в царских конюшнях. Был художником или скульптором. Строил. Стирал белье на заказ. Ткал. Шил. Делал лодки или оружие. Содержал таверну или гостиницу. Работал поваром, красильщиком, архитектором или отвечал за безопасность в городе. Дубил кожи… Господи! Да полно было профессий уже тогда! Совершенно нормальное разделение труда, ведь невозможно в сложном (городском) обществе делать все для себя самому – слишком много уже товаров изобретено!.. Это ясно.
Но что такое специализация на уровне стран, которая и приводит к расширению торговых путей между ними, глобально связывая мир? Это международное разделение труда. Теперь уже не только отдельные особи обмениваются между собой, но и народы в целом. Не могут все страны делать для себя все в силу разных географических, климатических и геологических условий. Где-то растут специи, а где-то нет. Где-то есть месторождения меди, золота, свинца, серы, серебра или олова, а где-то нет. Где-то есть черноземы для выращивания нескольких урожаев пшеницы в год, как в Египте, а где-то растут оливки, как в каменистой и островной Греции с ее извилистым побережьем, изрезанным бухтами, в коих удобно укрывать от непогоды корабли. А значит, кто-то хлебороб, а кто-то мореход (или пират). Ну, и рыбак, конечно. Практически все прибрежные жители баловались рыбной ловлей…
Поэтому на уровне стран, как и на уровне людей, тоже неизбежно возникает специализация. В бронзовом веке в мире установился определенный относительно устойчивый миропорядок. Было несколько крупных сверхдержав, связанных друг с другом мирными договорами и наладивших торговые и культурные коммуникации. Хеттская держава специализировалась на металлургии, поскольку в Малой Азии были месторождения меди, золота и свинца. Египет поставлял в Малую Азию зерно. Из Британии везли олово, из Испании серебро, с Сицилии – серу, которая применялась во всех регионах Средиземноморья, где выращивали виноград, для окуривания винных амфор, чтобы вино не прокисало (как видите, первые консервы изобрели за несколько тысяч лет до нашей эры). Мощное металлургическое производство было также на Кипре, там отыскались богатые медные месторождения. А логистику осуществляли (то есть перевозили товары) в основном финикийцы.
Удивительная Финикия, жители которой считались превосходными мореплавателями и кораблестроителями, находилась на восточном берегу Средиземного моря, там, где сейчас расположены Ливан и Сирия. Финикийцы делали отличные корабли (кстати, делали их и на заказ, то есть на экспорт), обладали отличными мореходными знаниями. В общем, специализировались на мореходстве. А почему? А по двум причинам. Восточное побережье Средиземного моря отделено от остального континента цепью гор. То есть плодородных земель там мало, финикийцы жили на узкой полоске земли и потому были просто вынуждены связать свою жизнь с морем. Это первая причина. Вторая – в горах рос прекрасный ливанский кедр, из которого финикийцы делали свои корабли. Поэтому их маленькие рыбацкие деревни постепенно выросли в великие торгово-ремесленные города.
Кстати, финикийцы не только делали из кедра корабли, но и торговали своим кедром. В Египте очень ценилась кедровая смола, ее использовали для бальзамирования покойников, пропитывали особо ценные папирусы в целях наилучшей сохранности. Кроме того, смолу эту в Древнем мире использовали в косметических целях. И даже кедровые опилки шли в дело – их сыпали на пол для ароматизации воздуха и отпугивания насекомых. Опилками также пересыпали одежду и белье в сундуках, дабы придать ткани запах свежести.
Помимо кедрового масла, смолы и древесины финикийцы торговали пурпуром, они были непревзойденными мастерами по окраске тканей в яркий пурпурный цвет. Пурпур делали из водившихся в море моллюсков. Краски этой производилось так много, что финикийцы даже паруса своих кораблей окрашивали в пурпурный цвет. Кстати, именно финикийцы изобрели алфавит. Весьма разносторонний народец!
Поскольку Финикия была в целом городской культурой, а в городах обитает огромное число потребителей разных товаров, в них возникают многочисленные ремесленники, которые живут профессией. Небольшая деревня прокормить горшечных дел мастера не может – ну не нужно здесь людям столько горшков даже с учетом того, что глиняная посуда иногда разбивается! Поэтому как только горшечник обеспечит всех посудой, ему придется класть зубы на полку или менять род занятий, чтобы не помереть с голоду. А вот огромный рынок большого города запросто может обеспечить горшечных дел мастера работой на всю жизнь без необходимости менять профессию. Отметьте это важное свойство экономики – для специализации нужно большое число народа, большой рынок. А если ты один – все будешь делать себе сам.
В общем, великие города Финикии производили столько всякой всячины, что ее хватало не только самим жителям Финикии, но и еще товар отправлялся в другие страны. Финикийцы экспортировали ювелирные изделия из меди, серебра и золота, керамику, бронзу… А главное, финикийцы научились делать прекрасное стекло. Они умели производить цветное стекло, прозрачное стекло, непрозрачное стекло, черное стекло. Делали из него зеркала, посуду, разного рода украшения. Придумали технологию дутья. Количество производимого стекла было столь велико, что археологи находят финикийскую посуду и другие стеклянные приблуды не только по всему Средиземноморью, но и во всем тогдашнем глобальном мире – от Британии до Индии. Причем, многие товары делались финикийцами специально на экспорт в определенную страну, например, в Египет поставлялись изделия с египетскими мотивами и рисунками – подобно тому, как сейчас в Китае по заказу делают сувениры с европейской символикой для продажи туристам, посещающим разные города и страны Европы.
Кстати, о туризме. Туристическая отрасль в Древнем мире тоже имела место быть. И наибольшего расцвета она достигла в Древнем Риме, откуда роскошные круизные лайнеры возили римских туристов в Египет – поглазеть на пирамиды.
Вообще, тысячи лет назад тогдашний глобальный мир имел, как ни странно, много схожих черт с современным глобальным миром. Даже такая, казалось бы, современная вещь, как гуманитарная помощь, существовала уже в бронзовом веке – Египет, например, посылал зерновую помощь хеттской державе, в которой случился неурожай…
И уже в те времена были свои бренды, торговые ярлыки и торговые марки, что не только свидетельствует о борьбе с возможными подделками, но и буквально вопиет о глобальных торговых связях. Так, например, на берегах Инда были найдены булавки с головками в виде звериных голов, сделанные в Междуречье, а в Междуречье – индийские торговые печати. Но что такое торговые печати? Это резные камни с определенным рисунком, который у каждого производителя был свой, и этой печатью производитель опечатывал свой товар, гарантируя таким образом его вес и качество. Тюк, ящик или амфора с вином или маслом обвязывались веревкой или затыкались пробкой, на веревку или пробку нашлепывалась глина и опечатывалась. После высыхания глины вскрыть упаковку, не повредив печать, было нельзя. Иногда на товаре еще писали его наименование, вес, регион изготовления. Таможня могла добавить свою метку – например, о растаможивании, то есть об уплате пошлины за ввоз или вывоз.
В Египет из Индии и Аравии через Красное море корабли доставляли слоновую кость, эбеновое дерево, обезьянок для развлечения, золотые изделия, голубые и зеленые драгоценные камни, ну и, конечно же, легендарные благовония – ладан и мирру. Благовония были одним из самых значимых товаров экспорта и импорта в Древнем мире! И до бума специй (о чем ниже) именно торговля благовониями воплощала в себе торговлю роскошью.
Благовония – это редкие ароматические смолы и другие вещества с приятным запахом. При их сжигании ароматный дымок распространяется во все стороны, изрядно украшая жизнь. А зачем еще люди стремятся к богатству, как не для украшения своей жизни?..
Ладан и мирра – кусочки смолы двух разных деревьев одного семейства, которые произрастают на Аравийском полуострове. Во время их цветения окрест распространяются сногсшибательные ароматы, что было людьми когда-то замечено, оценено и использовано. С тех пор Аравийский полуостров тысячами лет снабжал весь тогдашний мир смолами этих деревьев. Тоннами корабли везли ладан и мирру из Аравии в Египет, на Ближний Восток и в Европу[2].
Ароматические смолы, обладающие легким наркотическим и антисептическим эффектом, жгли в храмах Вавилона, Иерусалима (где для них были построены особые хранилища). Египтяне их не только жгли, но и использовали при бальзамировании покойников. Греки палили ладан в храмах Зевса. Позже практику курения благовоний переняли у язычников христианские церкви. Считалось, что во время эпидемий окуренные благовониями (по сути, продезинфицированные) храмы якобы могут помочь спастись от болезни.
Несмотря на то, что по большим праздникам в храмах эти смолы жгли килограммами, стоили они очень дорого. Поэтому в отношении простых работников, имевших дело с перегрузкой и расфасовкой драгоценных кусочков смол, применялись такие меры безопасности, какие сейчас применяются на предприятиях, работающих с золотом – чтобы ни пылинки не украли! Ведь это очень легко – положить крохотный кусочек драгоценности в волосы или складку одежды. Поэтому мы и читаем у Плиния: «В Александрии, где благовония смешиваются для продажи, – во имя Геркулеса! – никакой бдительности недостанет, чтобы присмотреть за этим хозяйством! Застежки одежды у работников скреплены печатью, на голове их заставляют носить маску или мелкую сеть, а прежде чем им дозволяется выйти из помещения, они должны раздеться».
Зная, что морской транспорт во много раз дешевле сухопутного, египтяне эпохи фараонов прорыли канал от Нила до Красного моря, чтобы вообще избежать сухопутного отрезка транспортировки. (До наших дней этот канал не сохранился, его занесло песками, поэтому для современной торговли пришлось рыть новый – Суэцкий канал.)
В дальнейшем, уже в эпоху расцвета Римской империи глобальные торговые связи дотянулись из Средиземноморья аж до Китая, откуда в Рим поступали шелка, ибо в Китае жили червячки тутового шелкопряда, из нити коих трудолюбивые китайцы наловчились изготавливать удивительно тонкие и нежные ткани.
Ну, а из Индии в богатый Рим поступали уже знакомые нам товары – самоцветы, слоновый бивень, обезьянки и даже попугаи, которые произвели в империи настоящий фурор, когда впервые туда попали. Еще бы! Говорящая птица!
И раз уж мы завели речь о специализации людей и стран, нужно, наверное, сказать, что специализация наблюдалась и на промежуточном уровне, то есть в промежутке между людьми и странами – в разных городах внутри одной страны. Например, финикийский город Сидон специализировался на производстве и торговле стеклом, а финикийский город Тир – на производстве пурпура и пурпурных тканей.
То же самое происходило и в Римской империи. Скажем, на Апеннинском полуострове город Капуя славился своими изделиями из свинца и бронзы, здесь делали медную посуду, плели канаты – и все это развозилось потом по всей Италии. В Медиолане производили шерстяные ткани. В Путеолах изготавливали оружие. В Тарквинии – текстиль. Ну, а столица империи была центром по производству изделий из кожи.
Причем, так было во все времена. Скажем, если мы перенесемся из мира древности в XVI век, то увидим, что из 800 городков Англии по меньшей мере 300 специализировались на одном виде торговли: 133 торговали зерном, 26 – солодом, 92 – крупным рогатым скотом, 32 – баранами, 13 – лошадьми, 14 – свиньями, 30 – рыбой, 6 – фруктами, 12 – сливочным маслом и сыром, 30 – шерстью, 27 – сукном, 11 – изделиями из кожи, 4 – пенькой. А один из городков специализировался на изготовлении деревянных ложек, которые потом разъезжались по всей стране.
Почему?..
Специализация, то есть разделение труда, повышает производительность труда – вот почему!..
Посмотрим, как это происходит на самом мелком уровне.
Залог успеха и доброй жизни
Английский мыслитель XVIII века Адам Смит однажды задумался о причинах богатства разных народов и написал об этом целую книгу. Так он стал одним из первых экономистов, то есть людей, изучающих природу богатства и особенности функционирования социальных организмов.
Смит приводит в своей книге классический пример с булавками. Мелочь, казалось бы, булавка, но в ней как в капле воды отразилась экономика…
Это очень простая штука! Кусочек заточенной с одного конца стальной проволоки. На другом конце – головка. Булавками портные скрепляют куски ткани при пошиве сюртуков.
Чтобы изготовить булавку, рабочему необходимо сделать несколько разных операций. Вытянуть проволоку на специальном станке. Нарезать на равные отрезки. Заточить кончик до остроты. Отдельно изготовить головку (а это тоже несколько операций). Затем подточить тупой конец булавки, чтобы приладить эту головку на тупой конец булавки. Отполировать булавку. Упаковать изготовленные булавки. В результате всей этой канители рабочий успевает за день сделать 20 булавок.
Чтобы повысить производительность труда, кому-то пришло в голову разделить все эти мелкие операции и поручить их разным рабочим. Теперь один рабочий тянул проволоку, второй резал, третий заострял концы, четвертый обтачивал тупой конец, несколько человек осуществляли производственные операции по изготовлению головок. Кто-то насаживал головки на булавки. Кто-то полировал. И отдельный человек паковал готовую продукцию в пакетики.
Да, это было неимоверно скучно – целый день делать одно и то же. Но зато в результате такой работы 10 человек при помощи нехитрых приспособлений успевали сделать 48 тысяч булавок. То есть на одного приходилось 4800, а не 20 штук, как прежде.
Что же изобрели английские мануфактурщики, разделив таким образом операции? По сути, они изобрели конвейер. Сейчас в сознании людей конвейерное производство накрепко связано с американским производителем автомобилей Генри Фордом. Фордовский конвейер действительно напоминал современный конвейер, то есть движущуюся ленту или технологическую линию, по которой к работнику подъезжает агрегат, а работник прикручивает к нему детальку. Затем агрегат переезжает к другому дяде, и тот совершает следующую простую операцию. В результате набора таких простых сборочных операций в конце конвейера получается готовый автомобиль.
Работник, которому приходится выполнять одни и те же простые операции, в конце концов так набивает себе руку, что начинает делать их быстро и практически на автомате, не задумываясь. Кстати, об автомате… Разбиение процесса производства на отдельные очень простые операции позволило автоматизировать эти простые операции – сначала с помощью нехитрых ручных приспособлений, позволявших, например, обрабатывать десяток булавок за раз, а потом и с помощью роботов, как на современных автосборочных предприятиях, где людей на конвейере полностью заменили машины.
До внедрения Фордом конвейерного производства один автомобиль из отдельных деталей собирали 12,5 часа. Конвейер сократил это время до полутора часов. То есть на длинном конвейере из цепочки автомобилей каждый автомобиль находился полтора часа, постепенно двигаясь от работника к работнику и обрастая деталями. Но автомобили двигались один за другим, в результате каждые 10 секунд с автосборочного конвейера Форда сходил один автомобиль. Для первой половины XX века – очень неплохой результат!
В результате такой огромной производительности труда себестоимость одной машины упала, Форд смог снизить продажную цену автомобиля, и спрос на машины сразу вырос, что понятно: те люди, которые раньше не могли купить дорогую машину, смогли купить более дешевую. Форд начал зарабатывать с оборота и на этом страшно разбогател и стал миллиардером…
Снижение себестоимости товара в результате роста производительности труда из-за специализации и автоматизации – великая вещь! От этого всем польза – и капиталисту, который прогрессивные новшества внедряет, богатея, как Форд, и всем гражданам, поскольку для них снижается цена на его товар, так как предприниматель ее сбрасывает, чтобы удушить конкурентов, то бишь отобрать у них рынок (покупателей). Те тоже, чтобы не разориться, вынуждены внедрять новшества и сбрасывать цену. Получается, что у народа образуются лишние деньги, которые можно будет потратить на другие товары. А это значит, что возникает экологическая ниша для выпуска новых товаров, иными словами, растут экономика и уровень жизни. А что такое уровень жизни? Это количество потребляемых народом товаров и услуг, больше ничего. Чем больше вы имеете, тем лучше живете – все просто! И этому способствует прогресс.
И вот тут, возвращаясь от Генри Форда в Древний мир, нужно отметить, что принцип конвейера, то есть разделения производственных операций на отдельные элементы, люди придумали задолго до Генри Форда. И задолго до булавок Адама Смита. Его придумали еще в Древнем Риме. Вот как описывает древнеримский конвейер по производству серебряных изделий один из античных авторов: «…в квартале серебряных дел мастеров, где один сосудик… проходит через руки многих мастеров, хотя его мог бы закончить один мастер, но превосходный… отдельные лица должны изучать быстро и легко отдельные части производства, и таким образом исключалась необходимость, чтобы все медленно и с трудом достигали совершенства в производстве в целом».
Это прекрасное описание «узкоконвейерной» специализации, которая не только позволяет повысить производительность, но и раскладывает действие хорошего мастера, коего нужно долго учить, на мелкие простейшие операции, которым научить гораздо проще и талант особый не нужен. Зато произведенные изделия получаются практически одинаковыми. Как с конвейера!
Аналогичный конвейер был у древнеримских металлообработчиков, в сукновальных и красильных мастерских, в хлебопекарном деле, керамическом производстве. Иногда специализация доходила до того, что в одном городе делали одну деталь, в другом другую, как это происходило в мебельном производстве: ножки для кушеток привозили из Делоса, металлические инкрустации – из Капуи, а сборочный цех находился в Помпеях. Даже такую мелочь, как канделябры, делали в двух городах: верх – в Эгине, а низ – в Таренте…
О чем это говорит? О высочайшем уровне развития, которого достигла цивилизация Античности. Чем выше специализация, тем глубже экономика, тем более развита цивилизация.
И эту специализацию мы наблюдаем на уровне людей, городов и стран. Причем, внедренный на уровне людей принцип конвейера – это уже глубокая специализация, когда человек не просто делает булавки, но становится узким специалистом по одной части булавки, а другие части булавки делать не умеет. Предел специализации!
Странно, но иногда сегодня приходится слышать такие слова: «Каждая страна должна развивать свое производство и обеспечивать себя всем сама, а не специализироваться на чем-то одном. Нужно быть независимыми!» Но возможно ли это? И зачем? Нужно ли в глобализирующемся мире, который стремится преодолеть все границы и барьеры, какой-то стране намеренно переходить к «натуральному хозяйству»? Это же путь в каменный век!
Вот мы с вами живем в России. Можем ли мы здесь выращивать, скажем, бананы? Как ни странно, можем, несмотря на то, что это очень теплолюбивое растение. Даже за Полярным кругом можем! Постройте оранжерею с ярким освещением, тропическим увлажнением и высокой температурой. И у вас там будут расти бананы. Но зачем? В результате колоссальных затрат энергии стоимость их будет такой, что в сотню раз дешевле купить эти бананы там, где они растут сами по себе практически без всяких усилий – в Африке или Турции – на халявном солнышке. Зачем тратить ресурсы на то, что у тебя не растет или плохо получается? Делай то, для чего создан! И будешь в шоколаде.
Именно так естественным образом и получалась страновая специализация в Древнем мире – на плодородных халявных илах возле великих рек прекрасно росла в большом избытке пшеница, откуда ее развозили на кораблях по разным регионам. В районах месторождений добывались полезные ископаемые, и это было выгоднее, чем выращивать урожаи, поскольку на деньги за проданный металл можно было купить больше пшеницы, чем здесь бы выросло. В Китае водился тутовый шелкопряд – изделия из его нити отлично продавались за тридевять земель. А вот тут на берегу есть природная бухта, прикрывающая корабли от штормов, и есть источники пресной воды? Отлично! Построим здесь порт, возле которого позже вырастет город!..
И чем протяженнее были международные торговые связи, чем больше международная специализация, чем шире становился ассортимент товаров, тем богаче и лучше в среднем жили люди на планете. Чем больше был уровень глобализации, чем выше уровень развития торговли, тем более спокойная и мирная жизнь была у людей.
Эпохи великой торговли – это эпохи расцвета культуры и науки. Мирная сытая жизнь. Золотые века человечества… Адама Смита натолкнуло на мысль написать про булавки как раз бурное развитие экономики и общества, сильно поднявшее уровень жизни. А началось оно за добрую сотню лет до его рождения, еще в XVII веке, когда взрывным образом рождался капитализм, был невероятный бум искусств и финансов, испытывала невероятный подъем наука. Паскаль, Декарт, Ньютон, Кеплер, Лейбниц – все эти великаны науки родом из семнадцатого века!.. Современники характеризовали его как век торговли, когда количество лавок в городах росло столь быстро, что это поражало всех.
Испанский драматург Лопе де Вега писал, что «все в Мадриде превратилось в лавки».
В Лондоне французский посол, которого выселили из его дома, чтобы снести старую постройку и построить на ее месте торговые точки, удивленно писал, что не может найти себе пристойного жилья в огромном городе – кругом одни лавки!
Знаменитый английский писатель, автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо отмечал, что количество лавок в Лондоне «сделалось чудовищным»: если в 1663 году их число составляло не более 60, то к концу века разрослось до 400.
Именно в Лондоне лавочники в погоне за покупателем придумали стеклянные витрины, превратившие лавки в современные магазины и поражавшие заезжих иностранцев необыкновенной красотой завитринного пространства. Такие дела…