У границы мрака

Возникла проблема. Иван хотел сразу доложить о своём прибытии в Коскор. Елизавета предложила повременить с докладом, понаблюдать за космосом и даже самим сначала поискать артефакты, если таковые в Системе сохранились. Копун молча ждал решения «племянника» создателей. Когда Иван спросил его, что бы он посоветовал, Вестник ответил:

«Я готов выполнить последнюю вашу просьбу. После этого я улечу».

– Куда? – удивился Иван.

«По некоторым сохранившимся в моей памяти фрагментам послевоенного периода я сделал вывод, что мои создатели смогли переселиться. Не все, только одна из технически оснащённых групп. Попробую их разыскать».

– Разве переселение могло помочь им уцелеть? Ведь война охватила всю Вселенную!

«Не всю, один домен, её видимую часть, ограниченную космологическим горизонтом».

– Хочешь сказать – радиусом в тринадцать и семь десятых миллиарда световых лет?

«Сто пятьдесят миллионов лет назад радиус горизонта был на два миллиарда световых лет меньше. Но это не имеет значения».

– То есть ты намереваешься искать своих создателей за этим пределом?

«Сначала я обследую ядро галактики, перед началом войны отряды родичей моих создателей отправились в балдж искать союзников».

– Как интересно! – воскликнула Елизавета. Покраснела под взглядом Ивана. – Я бы с удовольствием полетела с тобой.

– Подожди, – хмуро сказал Иван. – Мы ещё не решили проблему с базами и возвращением Шнайдера. Что, если он уже в Солнечной системе, нашёл базы и готовится их активировать?

«Его ещё нет в Солнечной системе, – меланхолически возразил Копун. – Я бы почувствовал».

– Но ты согласен, что его появление может спровоцировать внутрисолнечную войну? Его нужно остановить!

«Это ваши проблемы».

– Спасибо! – рассердился Иван. – Я думал, мы друзья.

«Вы всё время приписываете мне человеческие эмоции и психологию. Я не человек и создан не людьми».

– Но они были нашими предками!

«Относительно».

– Хорошо, не будем спорить. Ты нам поможешь?

«Я уже сказал – выполню вашу просьбу и покину ваш галактический район».

– В таком случае действуем так: ищем базы, нейтрализуем, если это возможно, и сообщаем о находке нашим спецслужбам, чтобы они взяли базы под охрану. Это единственная гарантия того, что древнее оружие не попадёт в руки негодяям и больным на голову политикам и не будет использовано. Затем ждём Шнайдера на «мурексе» и предлагаем ему мир и дружбу.

«Едва ли эта человеческая особь последует вашим советам. Она точно потомок агрессивных тварей с других планет, не пользующихся никакой этикой и моралью. В истории моих создателей время от времени рождались такие больные существа, и их лечили принудительно».

– Тогда мы его уничтожим!

«Если сможете».

– Разве ты нам не поможешь?

«Это не моя война».

– Ладно, разберёмся и без тебя.

– Не надо никого уничтожать, – тихо проговорила Елизавета.

Иван спохватился.

– Ох, Лизонька, извини, что узурпировал власть. Конечно, твоё мнение тоже очень важно. Слушаю тебя.

– С Куртом можно договориться.

– Не уверен, но мы сделаем всё, чтобы не допустить новой войны. А потом – хоть в ядро галактики, хоть на край света! Согласна?

Елизавета улыбнулась, пряча сомнения в глубины души.

Чиновники Межкосмоса выставили России претензии по поводу несогласованности действий Роскосмоса с международными организациями в отношении исследования экзотических объектов за пределами Солнечной системы, особенно в части похода российского крейсера к водной планете. Пообещали применить санкции. И Головину как руководителю Коскора вместе с ответственными функционерами СКБ пришлось заняться составлением юридически выверенных и предельно вежливых отписок в адрес тех самых международных организаций, в первую очередь НЕСПАСЕ – Новой европейской парламентской Ассамблеи, занимающихся космосом.

Таким образом Вересов оказался предоставленным самому себе, что его не обеспокоило. Он и так всегда работал самостоятельно, не особенно опираясь на помощь начальства. А задача у него в данный момент была одна, сверхважная – вычислить координаты древних военных сооружений в Системе и взять их под контроль.

Одиннадцатого января он и его группа ступили на борт крейсера «Дерзкий», перебазировавшегося с космодрома Коперник на Луне на космодром Плесецк в России.

Капитан Бугров встретил их лично в переход-хоботе от здания космопорта, проводил на борт и уединился с Вересовым в своей каюте. Он получил приказ поступить под начало полковника Коскора и выполнять все его распоряжения. Естественно, он догадывался, чем придётся заниматься экипажу, но не знал деталей, и Вересов коротко объяснил ему суть дела:

– Начнём искать базы сначала на Марсе, потом на Луне и будем ждать возвращения Ломакина.

– Так как он отсутствует, – сказал Бугров, – я взял в качестве оператора ТС одного из своих знакомых.

– Кого именно?

– Сына Тита Корепанова, моего друга детства, зовут Флавием. Двадцать три года, начинал карьеру кадетом, сейчас лейтенант, отличные показатели, спортсмен, чемпион Академии по киберспорту. – Бугров улыбнулся, изломав морщинами гранитную плиту лица. – Как и вы.

Вересов кивнул.

– Неплохая рекомендация. Вам доверяю.

– Парень – кандидат в команду косморейнджеров. Приглядитесь к нему, у него неплохие перспективы.

– Хорошо, посмотрю. Хотя Ломакина он не заменит.

– Иван другого склада человек. К тому же интрасенс.

– Ладно, проверим вашего Флавия в деле. Будете знакомиться с группой?

– Мне достаточно того, что вы отбирали оперативников лично. Рад, что в группу вошёл Ядогава.

– Без него никак. Да и Мишина вы знаете. Остальные – лучшие в своём деле. Теперь о порядке работы. Грузим на борт две жилые станции «Аргус». Выходим в космос якобы для проведения плановых профилактических работ, подвешиваем станции над Марсом. В них будут работать мои парни, мониторить связь и сканировать поверхность планеты с помощью нейтринных сканеров «Третий глаз». Ещё один сканер будет выведен к Меркурию.

– Надо проверить астероиды кольца между Марсом и Юпитером. Не все они обследованы досконально.

– Разумеется, будут обследованы и они, для этого технари запустят беспилотники. Но это уже их забота.

– Наша задача?

– Отслеживать маршруты кораблей ЧВК. Для этого на наш кванк будут поступать данные всех мониторинговых систем разведки и космоконтроля. Любая активность конкурентов должна быть замечена и проверена. Поэтому будем сидеть «на ушах» и реагировать мгновенно.

– Экипаж готов.

– Не сомневаюсь. С Ломакиным нет связи?

Бугров мигнул.

– Мы договаривались, что он будет сообщать о себе, – в голосе капитана прорезалась нотка досады. – Искать его, бросая в космос позывные, бессмысленно.

Вересов понял чувства собеседника. Несмотря на всё своё природное хладнокровие, Бугров переживал и ответственности за судьбу одного из членов экипажа с себя не снимал.

– Прошу прощения, Виталий Семёнович. Как вы думаете, почему он молчит так долго? Мы обговаривали также, что Вестник прилетит вслед за нами. Что случилось? Почему он задерживается? Сработала какая-то программа, и Вестник перестал слушаться? Что ни говори, а он всё-таки машина.

– Не знаю, – одним словом ответил капитан Бугров на все вопросы сразу. – Уверен, что Иван вернётся.

Через два часа после этого разговора «Дерзкий» стартовал, провожаемый взглядами наблюдателей за Приземельем всех существующих служб, и направился к Марсу.

Последующие несколько часов команда Вересова возилась с запуском станций, оборудованных сканерами, и контролем функционирования их оборудования, каскад за каскадом подключала системы контроля.

Подошли к Марсу на расстояние в десять тысяч километров.

К началу двадцать второго века эта планета, колонизацию которой описывали десятки раз, а заселять начали лишь в восьмидесятых годах двадцать первого столетия, перестала волновать не только обывателей, мечтавших почти два столетия встретиться с марсианами, но и умы учёных. Жизни на ней, по большому счёту, не было, если не считать бактерий, обживших пустоты в приповерхностном слое Марса. Да, следы разумной деятельности были найдены, но они оказались далеко не такими впечатляющими, какими их представляли уфологи и писатели-фантасты. К тому же в середине века была открыта жизнь на трёх больших спутниках газовых гигантов Солнечной системы: Юпитера, Сатурна и Нептуна. Спутниками этими были Европа, Энцелад и Тритон, а жизнь на них появилась в подлёдных океанах, подогреваемых горячими ядрами планеток.

В связи с этим интерес к Марсу поутих, но его экзотическая природа и вероятные скрытые «клады» манили многих людей, и он постепенно заселялся. К моменту появления над ним «Дерзкого» на поверхности и в пещерах Марса уже было возведено около тысячи посёлков, вмещавших более одного миллиона жителей. Большинство из них группировалось в низинах на экваторе планеты и на дне больших кратеров. Но и в горных районах Марса, в глубинах пещер и обвалившихся лавовых куполов тоже жили марсопроходцы, среди которых было немало искателей месторождений золота и алмазных трубок. Плюс чёрные археологи, охотники за сокровищами древней марсианской цивилизации. Плюс секретные базы частных военных компаний, ведущих свои поиски артефактов в надежде добраться до древнего оружия и продать какому-нибудь новому «исламскому государству» на Земле или в космосе либо предложить свои услуги. Именно они первыми и зашевелились в Солнечной системе после утечки информации из Межкосмоса о схронах с оружием, оставшихся от древних обитателей галактики.

По планетам бросились рыскать отряды охотников, использующих современные методы локации и компьютерное моделирование.

Подключились службы разведки развитых стран, в первую очередь Китая, Индии, Японии и Еврохалифата.

Заработали мощные инструменты наблюдения за пространством системы: радиотелескопы, нейтринные радары и гравилокаторы.

Пространство захлестнула волна обсуждений первых результатов поисков, предупреждений о последствиях, приказов, распоряжений, отчётов о проделанной работе и даже угроз, посылаемых охотниками разных групп друг другу, если их интересы вдруг пересекались.

Но проходил час за часом, истекли сутки, но ни один из отрядов так и не наткнулся на скрытые хранилища военных изделий древних жителей планет Системы.

Не дали результатов и усилия группы Вересова, пользующейся каналами косморазведки России и Союза добрососедских государств. Нейтринные сканеры просветили Марс в определённом порядке, следуя прикидкам экспертов по инопланетной инфраструктуре, но погруженных в глубины пород планеты подозрительных полостей не обнаружили.

– Что ж, будем продолжать поиски, – объявил своим оперативникам Вересов, собрав визар-совещание. – Наберитесь терпения, придётся работать не точечно, а по площадям.

Поскольку Ядогава Хироси не принимал непосредственного участия в сканировании Марса, Вересов беседовал с ним часто, приглашая ксенолога в кают-компанию «Дерзкого». Пригласил и после совещания.

– Давайте побалуемся кофейком, Ядогава-сан, пока позволяют обстоятельства.

– Не возражаю, – согласился японец.

Соорудили по чашке космиано, поставили на стол блюдечко с сыром. Включили обзор, кинув по взгляду на зависший в искрящейся звёздами черноте пространства красноватый шар Марса.

– Ядогава-сан, Солнечная система достаточно хорошо исследована. Беспилотные устройства побывали практически на каждой планете и на каждом спутнике. Следы цивилизации присутствуют, даже на Плутоне найдены остатки каких-то сооружений. Однако никаких баз до сих пор найдено не было. Означает ли это, что базы разрушены или вообще уничтожены?

– По заявлению Вестника…

– Вы верите ему?

Ядогава сделал глоток напитка, взялся за ломтик сыра.

– Он не человек, Даль-сан, он компьютер. Да, сверхмощный, обладающий незаурядным интеллектом, способный исполнять функции командного пункта и обозревать всю Вселенную. Но в отличие от человека, являющегося объективной сущностью, действия которой нельзя свести к реакциям нейронных сетей и биохимическим процессам, он интерсубъективная сущность. Едва ли его обучали человеческой хитрости, подлости и способности лгать. Если он утверждает, что в Солнечной системе сохранились военные базы древних разумников, он не обманывает нас.

– Где же они в таком случае?

Ядогава сделал паузу, отхлёбывая кофе.

– Вполне может быть, что базы закамуфлированы под природные объекты: астероиды, ледяные глыбы и небольшие спутники. Но я могу и ошибаться.

– Тогда мы ищем не там. По Марсу прошёлся такой мощный каток древней войны, что не осталось даже атмосферы.

– Решение мониторить Марс принимал не я.

– Понимаю, я тоже человек приказа, хотя кое в чём и самостоятелен. Что вы предлагаете?

– В первую очередь надо серьёзнейшим образом обследовать Луну. Потом пояс астероидов между Марсом и Юпитером. В последнюю очередь – пояс Койпера за орбитой Плутона и спутники газовых гигантов. Я это уже предлагал.

– Для такого масштабного обследования требуются и масштабные средства.

Ядогава улыбнулся:

– Как говорят ваши соотечественники, Даль-сан: овчинка стоит выделки. Если Шнайдер первым доберётся до кладов, произойдёт катастрофа.

– До них могут добраться и террористы вместе с вояками ЧВК.

– У них значительно меньше сил и возможностей, чем у Курта, управляющего нимфанским Вестником. Даже если какие-то удальцы и наткнутся на базу, вряд ли смогут проникнуть внутрь и активировать оружие.

– Но такой вариант событий не исключён.

Ядогава сморщился, развёл руками, едва не расплескав кофе из стаканчика.

– Увы, не исключён.

– Значит, вы уверены, что на Марсе мы ничего не найдём.

– Уверен, хотя и не на все сто процентов. Зато я уверен в другом: вернётся Ваня-кун и решит проблему.

– Мне бы вашу уверенность, – хмыкнул Вересов. – Не понимаю, почему он опаздывает. Стартовали от Нимфы почти одновременно. Неужели Вестник решил прервать общение и занялся своими делами?

Ядогава красноречиво пожал плечами.

Последующие два часа Вересов общался с капитаном Бугровым и командованием Коскора, предлагая им смещение акцентов поисков военных артефактов. Бугров его понял и поддержал. Головин тоже особо не возражал, оценив мнение Ядогавы, хотя и не стал менять план работы.

– Обсужу в конторе, – пообещал он, имея в виду СКБ, – пусть там решают. Наше дело – перехват и драйв.

А ещё через час, к вечеру двенадцатого января, Вересова, собравшегося прикорнуть в своей каюте, срочно вызвал к себе Бугров.

Атмосфера в зале поста управления царила приподнятая, несмотря на осточертевшую всем картину космоса с торчащим в передней полусфере обзора шаром Марса, опутанным светляками космических станций и беспилотных аппаратов. Два светлячка из всего облака светились ярче: это были естественные спутники Марса Фобос и Деймос.

Увидев перед ложементом капитана призрачную голову Ломакина, Вересов сразу всё понял: Вестник прибыл-таки в Солнечную систему, хотя по отсутствию реакции космических служб человечества пришельца никто не заметил. Впрочем, это было неудивительно, «машины судного дня» древних цивилизаций умели становиться невидимыми.

– Иван! – порывисто шагнул Вересов к изображению оператора.

– Я! – заулыбался Ломакин.

– Садитесь, – уступил кресло Бугров, каменное лицо которого впервые в жизни на памяти Вересова разгладилось и подобрело.

Вересов сел, переживая радостный вопль души – дождались!

К две тысячи сто восемнадцатому году Луна представляла собой едва ли не «пригород» Земли, поскольку начала заселяться ещё в середине прошлого века. На её поверхности, обращённой к Земле, располагались сотни небольших купольных поселений, два десятка городков, прятавшихся в основном внутри крупных кратеров, и несколько сотен технических сооружений, от астрофизических обсерваторий, радио- и гравитационных телескопов, разнообразных лабораторий до военных баз.

Если комплексы наблюдения за космическим пространством и мониторинга земной атмосферы ставились на возвышенностях, то посёлки и в особенности частные владения, наоборот, углублялись в породы Луны. Наиболее секретные прятались в подземных пустотах, которых на земном спутнике хватало с избытком.

Кратер Тимей на видимой стороне Луны, диаметром в тридцать два с лишним километра и глубиной в три тысячи двести метров, прорезал юго-западный вал более крупного кратера Бонд У. Он моложе, поэтому и смог остаться неоплывшим, обнажив часть дна Бонда У. Из космоса хорошо видны его вал, остатки террасовидной структуры и осыпи пород у подножия вала. Видна и извилистая борозда на северном склоне подножия, возникшая в застывшем лавовом поле кратера Бонд У в результате удара астероида, и породившего Тимей.

Семьдесят лет колонизации Луны не изменили её ландшафт в северном полушарии. Ни Тимеем, ни Морем Холода южнее, ни Бондом У на севере люди не заинтересовались. Во всяком случае, их станций в этом районе было немного. Зато уже несколько лет на внешней стороне вала располагалось частное владение земной фирмы «Космогеология», по официальным данным занимавшейся поисками и разработкой полезных ископаемых в космосе. Участок Луны площадью в двадцать пять квадратных километров был огорожен, и доступ к нему охраняли комплексы противокосмической обороны «Икло», а также рота космодесанта ЧВК «Ультрасектор», принадлежащей украинско-американской корпорации «КРАСА».

На самом деле «Космогеология» никакой разработки полезных ископаемых не вела, а прикрывала базу ЧВК, посылавшей отряды боевиков в горячие точки планеты. А поскольку никакими моральными и этическими принципами боевики не руководствовались, слава об ультрасеках баз «КРАСА» разлетелась по всей Солнечной системе, и Межкосмосу и Совбезу ООН неоднократно приходилось искать управу на этих безбашенных уродов.

Но и это оказалось не всей правдой о деятельности «Космогеологии» на Луне.

Когда в Солнечную систему в режиме «инкогнито» прилетел толкиновский Вестник и начал изучать планеты Системы, выяснилось, что одна из древних военных баз действительно пряталась на Луне, как раз в пещерах под кратером Тимей, и на неё ещё два года назад случайно наткнулись строители «Космогеологии».

Разумеется, о находке ни в какие международные институты командование «геологов» сообщать не стало. Началось изучение артефакта, приведшее к многочисленным жертвам личного состава ЧВК. Инопланетная база была защищена, охранялась хитро, с применением автоматов и компьютеров, превосходивших по возможностям современные кванк-системы и даже интеллект человека, хотя созданы периметры охраны были сто пятьдесят миллионов лет назад не людьми.

За два года исследователям удалось пройти практически все контуры охранных систем, и теперь они готовились к последнему штурму, добравшись до отсека управления «селенитов», как командиры ЧВК называли строителей древнего сооружения. Хотя строили базу вовсе не жители Луны и даже не земляне, а марсиане. Но этого новые хозяева ЧВК не знали.

Не знал и Вересов, пока не получил известие от Ивана Ломакина, сумевшего сохранить тайну прибытия Вестника от всех спецслужб Солнечной системы. Парень умел прогнозировать развитие событий, умел думать, а главное, смог уговорить Вестника (которого с его подачи теперь все именовали Копун) помочь землянам найти уцелевшие стратегические объекты с оружием марсиан, которых в Системе насчитывалось аж целых семь. Два из них, как и предполагал Ядогава Хироси, прятались на границе пояса Койпера, замаскированные под планетоиды, два – в поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, два на спутниках Юпитера и Сатурна, точнее, они и были этими спутниками, неотличимыми от каменистых тел Солнечной системы, и один на Луне, под кратером Тимей. Как оказалось, астероид, врезавшийся в край более древнего кратера Бонд У сто миллионов лет назад, случайно породил трещину в дне Бонда У, обнажившую пещеру, ведущую в глубь Луны, а в полости на глубине трёхсот метров и пряталась база.

Обо всём этом Вересов получил представление спустя сутки после возвращения «блудного» Вестника с Ломакиным и Елизаветой Клод-Сантуш на борту. А ещё через сутки Головин передал ему приказ захватить «Космогеологию», не допустив ни разрушения базы, ни использования её оружия военспецами ЧВК.

Сначала планировали использовать для этой цели «вселенолёт» Вестника, технологически более совершенный, чем любой космолёт землян. Но впоследствии от этого варианта отказались. «Вселенолёт» был слишком велик для такого дела, а вокруг Луны сновали тысячи автоматических станций и пилотируемых аппаратов, что не давало ему возможности маневрировать свободно. Какой-нибудь из спутников мог наткнуться на него, пусть и не видимого никому, и Вестник был бы обнаружен.

В десять часов утра тринадцатого января группа Вересова взошла на борт грузолёта «Днипро», известного всей Солнечной системе как независимый транспортировщик оружия.

Специалисты Коскора и Главного космического разведуправления России (ГКРУ) провели огромную предварительную работу, захватив капитана космического грузовика Петро Бережко и запрограммировав его на выполнение важной операции по доставке спецгруза в кратер Тимей, на базу ЧВК «Космогеология».

«Днипро» и в самом деле собирался перевезти партию вакуумных дронов с завода «Фирташ» на орбите Земли, но днём позже. Чтобы выловить эту информацию, контрразведчикам Коскора пришлось пролюстрировать почту сотен тысяч военных серверов и выйти на заказчиков завода, после чего и началась предоперационная суета. Лучший вариант для проведения операции по захвату «Космогеологии» трудно было придумать.

На высоте десяти километров над поверхностью Луны над центральной консолью управления грузолёта зажглось ожерелье красных огней. Из динамика связи послышался густой хрипловатый мужской голос; говорили по-украински:

– Агов труна з музыкою над кратером, когось чорт несе?

Вересов, находившийся в транспортном отсеке корабля, но видевший всё по общей линии интеркома, вскинул вверх кулак, обращаясь к капитану, чья красная физиономия виднелась в боковом зеркале связи.

Бережко, получивший надёжную программу действий, рассчитанную на все случаи жизни, проворчал, не включая визуального канала:

– Мирон, ты, чи що? Зараз шарахну торпедою, видразу своiх визнаеш!

– Тю! – удивился неведомый оператор контроля космопорта Тимея. – Петро? Ты ж повинен бути завтра ввечорi.

– Эту партию дронов хотять отдать новым исламидам, я подсуетился и везу вам. Отримай периметр.

– Це надо провентилировать з командиром.

– Вентилируй, поки я буду садитися. Только побыстрей вертухайся, над нами полиция вiсить.

Послышались смешки экипажа «Днипра», расположившегося в ложементах в рубке управления. Корабль был стар как легенда о «великом укре Бандере, боровшемся за щастя народа», её корни уходили ещё в двадцатый век. Сам же космолёт строили в городе Днепре, отчего он и получил имя «Днипро». Но двигатели на нём на антигравитационной тяге стояли новые, предоставленные китайским космическим концерном «Вейда ди тупо», и неуклюжий с виду пятидесятилетний челнок вполне отвечал своей роли грузоперевозчика.

Перед опускающимся космолётом зажглись жёлтые вертикальные огни, стекающие сверху вниз. Повинуясь указателям финишного комплекса, компьютер корабля сориентировался и плавно опустил плоскую корму на поле космодрома, представлявшее собой слегка приглаженное и очищенное от камней дно кратера Тимей.

Из стоявшего рядом купола технокорпуса базы выдвинулся к «утюгу» грузолёта гофрированный рукав приёмно-посадочного комплекса.

– Напряглись! – подал команду Вересов.

Бойцы группы заняли места согласно плану операции. Все они были экипированы в «кокосы», замаскированные под обычный космический камуфляж, а капитан Мишин даже сменил маску и теперь представлял собой копию старпома «Днипра» американца Ника Хейли. Вместе с Вересовым, также накинувшим голографическую копию Петро Бережко, они встали у люка в небрежных позах «космических волков», исколесивших чуть ли не всю Вселенную. За их спинами застыли рукастые, похожие на помесь паука и кенгуру, фозмы, вооружённые восемнадцатыми «Терминаторами». Роботы тоже были замаскированы под разгрузочные механизмы и не должны были вызвать у встречающих никаких подозрений.

Люк с шипением подскочил вверх, открывая прямоугольное отверстие шлюза. На пороге выросли две человеческие фигуры в коричнево-пятнистых униках класса «хамелеон», на плечах которых крепились турели с «универсалами». Одна эта экипировка говорила о том, что снабжалась база ЧВК на уровне спецподразделений регулярных войск крупнейших государств и что её подкармливали деньгами и снабжали новейшей техникой не для добычи полезных ископаемых. Да и киберохрана за спинами встречающих – трёхметровая громада с растопыренными лапами-манипуляторами и четырьмя стволами над плечами и за спиной подтверждала вывод Вересова: это был бот американского производства «Веган», имеющий на вооружении лазер, плазмер и вакуумные гранаты.