– Точно он. – Присмотревшись, охнула, испугавшись Ярина.
– Будь здорова донюшка. – Подъехав поближе, поприветствовал дед Ярину. – И вы люди добрые. – Кивнул он всем остальным, и, посмотрев на другую телегу, на которой ехали пойманные разбойнички под присмотром Пальков удивленно приподнял брови. – А это еще что за вязни такие, в телеге трясутся?
– И вам не хворать дедушка. – Ответила женщина. – А энто разбойнички боярином Глиной посланные чтобы людям жизнь осложнять.
Хотя воин что перед ней был совсем своим видом на дедушку отмерившего не един десяток лет, не походил. В шевелюре да бороде ни единого седого волоса видать не было. Статью силен, словно могучий матерый зубр. У стороннего человека язык не повернется такого с виду не старого богатыря дедушкой назвать.
– Ай-яй-яй. Как не хорошо-то. – Покачал укоризненно головой дед глядя на узников. – Ранее на Руси воровство да разбой самой строгой карой карались. За подобные дела никакой вирой откупиться нельзя было. Ваше счастье, что на меня не напоролись. Уж я-бы тряхнул стариной да хорошенько вас приголубил.
От этих слов у пленников самопроизвольно втянулись головы в плечи. Довольно хмыкнув, дед снова посмотрел на Ярину.
– А ты дорогуша чего? – Спросил он ее.
– Что чего? – Удивленно посмотрела на него женщина.
–Чего ты милая при виде моем за сердце хватаешься? Аль до такой степени я тебе не люб, что даже видом своим пугаю? – Усмехнулся дед в бороду.
– Да я за Яра испужалась. – Выдохнула Ярина. – Как вас увидала, отчего-то сразу об худом подумала.
– Худым вестником тебе я не буду. Жив внучок. – Успокоил дед женщину. – Жив и здоров. Домой возвращаться собирается. А ты наоборот как я погляжу, куда-то в путь дорогу выправилась?
– Так рыцари сказывают, на границе шалят. – Посмотрела Ярина на Семена. – Того и гляди войной пойдут. Где же тут дома на печи сидеть?
– Это верно. В лихое время на печи сидеть никак нельзя. Только милая на кого же ты внучков моих оставила? – Покачал он головой.
– За Святовитом да Алесей присмотр надежный. Дядька Путята за детьми приглядывает.
– Ну, ежели Путята, то тогда да. – Согласился дед. – Тогда присмотр надежный. Надеюсь, ты не супротив будешь, ежели я в твое отсутствие на пару с этим старым воином за ребятками пригляжу? Страсть как по внучкам соскучился. Да и время пришло кое-каким премудростям Святовита поучить. Подрос ужо внучок, и те премудрости в его жизни лишними не будут. А заодно и Алесе сказок об устройстве мира порасказываю.
– Да какое против? Да я только радая. За деток теперь совсем душа болеть перестанет, зная кто с ними рядом. Только вы не очень-то Святовита учите. Мал он еще. – Попросила Ярина.
– Яру моя наука впрок пошла. – Засмеялся дед. – Стало быть, и Святовит выдюжит. Не переживай. Перетруждать внучка не стану. А скажи мне милая, кузня моя цела? – Сменил он тему разговора.
– Целехонькой стоит. – Кивнула женщина.
– Добро. Будет чем руки занять во время передыха от занятий с внучком. Давно руки просятся молотом по наковальне постучать. Мне радость, тебе прибыток от моих поделок. Ну что же милая езжай тогда. Тольки, коль война все же случится, не забывай о детках. Береги себя всем нам на радость. Без нужды в гущу боя не лезь. – Наставительно стал он выговаривать Ярине. – Негоже деток по малолетству сиротами оставлять. Да и мне с Яром такая печаль ни к чему. Слышишь Лесей. – Обратился он вдруг к вознице. – Головой мне за внучку ответишь. А ты слушай все, что он тебе говорить зачнет. – Посмотрел он строго на женщину. – И не артачься, даже ежели что из сказанного им не по вкусу тебе придется.
Возница, сидевший на телеге, в ответ на эту речь без всяких эмоций молча кивнул своей башкой.
– А имечко у этого Лесея под стать его виду. – Зашептал на ухо Ярине Семен. – Лицо заросло так, что глаз не видать. На голове волосья, что воронье гнездо. Сам весь какой-то кряжисто-угловатый. Да и руки, словно грабли какие. Ну, точно леший. Где только Яр его откопал?
– Нигде не откапывал. – Так же тихо ответила Семену Ярина. – Когда мы сюда приехали, он ужо в усадьбе нашей жил. Кто он да отколь в доме взялся, нам то до сих пор не ведомо. Он какой-то знакомец дедов. Да и жил до сих пор как-то тихо да незаметно. Даже на глаза редко когда попадался. Тольки вот вчера вечером ко мне пришел да поставил в известность, словно припечатал, что со мной в поход идет. Ну, идет и идет. Мне-то чего? Я и не отказывалась. Наоборот даже порадовалась, что кого из мужиков от дела отрывать не придется.
– Ну, вроде все обговорили. – Подвел итог разговора дед Яра. – А там как боги положат.
– Не боги, а Господь наш Иисус Христос. Который един, на весь мир есть. – Вдруг подал голос, молчавший все это время Иннокентий. – А богов твоих языческих не существует. Это ересь. Расставленная Сатаной ловушка для заблудших душ.
– А это кто же у нас такой вумный? – Удивленно посмотрел на Ярину дед.
– Отцом Иннокентием себя прозывает. – Пожала плечами женщина. – Монах какой-то пришлый. Отколь он сюда пришел мне то неведомо.
– Меня сам митрополит Московский Феогност в эти дикие места направил, чтобы я людям во тьме бредущим лучом света и надежды стал, указывая едино-правильный путь божий из тенет Сатаны. – Гордо выпятил челюсть Иннокентий.
– Вона оно как. – Протянул дед Яра. – А кто он такой этот твой митрополит?
– Как кто? – Вытаращил изумленно глаза на деда Яра Иннокентий. – Он самый первый слуга божий у нас здесь в земле нашей Русской православной.
– Выходит сам Господь его на эту службу определил?
– Почему Господь? – Захлопал монах ресницами. – Патриаршим Константинопольским велением назначен.
– Ох уж это ваше племя людское. – Усмехнулся дед Яра. – Друг друга должностями одариваете, прикрываясь божьим волеизъявлением. Словно это Господь самолично вас в своих слуг определил. Других уму разуму поучаете, а сами не по заповедям его живете. И кто тебе сказал, что старых богов не существует?
– В писании так сказано. – Нахохлился от этих дедовых слов монах.
– В писании говоришь? – Снова усмехнулся дед. – В том самом, которое вы же и написали? Да и язычниками я-бы на вашем месте людей верующих в старых богов не называл, ибо вы от них ничем не отличаетесь. Вон сколько святых угодников из числа людей в помощники Господу определили. По количеству так давно всех старых богов переплюнули. Запомни мои слова мних. Вера не словами красивыми сильна, а делами праведными. Истинный слуга божий не тот, кто рясу на себя напялит, а тот, кто сердцем чист. Иисус Христос потому погром в церкви и устроил, что погрязла она в стяжательстве да неправде, о людских заботах запамятовав. За то его слуги неправедные тоже между прочим именуемые слугами божьими, на суд лютый человеческий и определили. Не ищи зла в язычестве. Этого самого зла не в вере какой-бы она не была, а в людях куда как больше. Ладно. Поеду я. – Обратился он к Ярине. – Не хочется мне подобными разговорами радость от встречи с тобой омрачать. Умный из сказанного мной добрый совет да напутствие по жизни вынесет, а дурень так дурнем и останется, ничего из сказанного мной не поняв.
Сказав это, дед Яра пнул своего коня пятками в бок да поехал в сторону Волколадова без оглядки.
– Вот же где племя колдовское. Окопались здеся язычники проклятые. Гнездо себе свили. – Надулся отец Иннокентий. – Сатанинское отродье. Слуг он божьих в разбойники определил. На костер такого смутьяна отправлять надоть, как это на западе делают. Да еще поклеп на самого Господа наводит. Ишь ты. Погром Иисус Христос в церкви устраивал. Да за такие слова язык рвать самая малая кара.
– Ты там говори да не заговаривайся. – Отозвалась на этот бухтешь Ярина. – А то сам не заметишь, как в разложенный собой же костер вскочишь, аль языка лишишься.
– Дайте только из вашего поганого гнезда живым выйти. Уж я здесь порядки-то наведу. – Прошептал сам себе под нос «святой» отец. – Господь все видит. И только из любви великой к роду людскому такое непотребство терпит. Но терпение его не безгранично. Всем он воздаст по заслугам их. А я ему в этом как смогу подсоблю. Уж в этом не сумлевайтесь.
ГЛАВА 6
– Зря ты этих охламонов с собой сюда притащила. – Кивнул головой в сторону привезенных Яриной пленных разбойников воевода города Остров. – Ей богу зря. Лучше бы заместо них кого из своих мужичков привела. Особливо из тех, кто в вашем Волколадове обосновался. Им война ведь не в новинку как нашим здешним. Они не по рассказам ворога бить учились. А с этим отребьям, вот чего мне с ними сейчас делать? – Посмотрел он хмуро на женщину. – Нужно было тебе, как их изловила сразу порубить да прикопать где в лесу. Слова бы худого тебе за это ни единая душа бы не сказала. Разбойнику самое место в могиле. Ежели думала их в обвинители боярина определить так, то пустое. Слово боярина завсегда слово и десятка мужиков перевесит. Да гляди, чтобы и виноватыми нас не оставили. Скажут еще, что поклеп на боярский род возводим. Как потом отнекиваться станем? Был-бы еще Богуш в силе то был-бы другой разговор. А нонеча время переменилось. – Махнул он рукой. – Нонеча в Пскове совсем другие люди властью правят. Более чем уверен, что они на твое разбирательство и глаз не кинут. А ежели и кинут, то и здеся все просто. Вот решил боярин зарвавшегося в своей гордыне какого-то дружинника проучить, эка невидаль. Пусть спасибо еще скажет, что живым оставили да на тот свет не спровадили. Так что дорогуша моя подкинула ты мне хлопот с этими разбойничками.
– Да какие хлопоты Еремей Тимофеевич? Живота за разбой лишить никогда не поздно. Можно прямо сейчас вздернуть этих недоумков хоть на березе, хоть на воротах. Выбирай место, которое тебе любо. Аль, откуда их висящие тела другим в науку видать лучше будет. А с этим Трифоном Глиной раз по закону не выходит, я по-свойски разберусь.
– По западному образцу на поединок его вызовешь что ли? – Хмыкнул воевода.
– Можно и на поединок. – Пожала плечами Ярина. – Только ведь он на этот поединок даже со мной, не говоря ужо о Яре, не выйдет. Я больше чем в этом уверенная. Ну да это не беда. Вечно-то он в своем имении сидеть не будет. Вот поедет куда, аль на охоту выберется, к примеру, да ненароком на зверя лютого напорется, а тот невзначай возьмет его и в клочья порвет. Бывает. Или другая беда, какая вдруг с ним приключится. Гадюка, какая в его спальню заползет да ужалит ядом случайно. – Невинно хлопая ресницами, предположила она. – В лесу живем. Так что ничего в том удивительного нету.
– Свят. Свят. Свят. – Перекрестился воевода. – Ты мне таких речей не говорила, а я их не слыхал.
– Чего ты так вдруг переполошился? – Усмехнулась Ярина. – Я ведь просто о случайности говорила.
– Ага. – Кивнул головой Еремей Тимофеевич. – Зная ваши колдовские способности, – бросил он на женщину опасливый взгляд. – Такая случайность в закономерность легко обернется. Тольки я об этом ничего знать не хочу. То ваши заботы и меня они не касаются. Мое дело сторона. У меня и так забот хватает. Вона к войне готовиться надоть.
– Так и я тебе об том же толкую. Считай, что ничего и не было. Я тебе на проделки Трифона не жалилась. А что касаемо разбойничков, так ты их не вешай и головы им не секи. Ты их лучше в ополчение прими.
– Это как это в ополчение?
– А вот так. Примай их в ополчение да скажи, коль храбро с ворогом биться будут, то будет им полное прощение и никто об их разбое больше поминать не станет. А вот про моих сельчан позабудь. Они помимо войны делами озабочены. Да и не их это дело война. Мужик должон не воевать, а землю пахать да ремеслами разными душу людям радовать. Так что хватит и того что я к тебе пришла детушек своих малых одних без родительского догляду оставила. Да еще вон братьев Пальков, Петра с Николаем с собой привела. Рази тебе того мало?
– Так уж и без догляду. – Хмыкнул в бороду Еремей Тимофеевич. – Семен баял, дед Яра объявился, когда вы из Волколадова отъезжали. Так что есть у тебя, кому за малыми доглядеть. А что касаемо братьев так я кумекаю они и без тебя на войну с орденом выправились-бы. Счет у них к братьям-рыцарям большой да не оплатный. За загубленные жизни отца с матерью они эту братию зубами рвать станут, коль случай подвернется.
