– Не вечность, но около того.
– А как ты меня узнал? – она вопросительно посмотрела на Виктора и натянуто улыбнулась.
– Глупышка, я тебя узнаю всегда, какое бы тело правление не предоставило.
– Я на самом деле уже устала от постоянной смены. За год два раза. В прошлый была низкой блондинкой с сомнительной фигурой и огромным носом. Ты бы точно придумал мне какое-нибудь прозвище.
– Тебе всегда было важно лицо, – засмеялся брат и потёр, как он это обычно делал, переносицу большим пальцем правой руки.
Лана с детства любила подмечать детали. Например, раньше Виктор любил ходить с дядькой на рыбалку и, боясь потерять поплавок, всегда прятал его в карман куртки. А когда нервничал растирал переносицу, когда стеснялся, поджимал губы, а когда боялся, начинал кашлять.
– Нет, ну, правда. Радует, что это тело красивое, но немного худоватое, – Лана подняла руку, показывая, какая она тонкая, – смотри, как тростинка. Я иногда ударюсь обо что-то и прям чувствую, что переломала половину костей. А ещё девчонка такая слабенькая, сразу видно, что тяжелее книги в своей жизни ничего не поднимала. Что у тебя нового? Всё так же охотишься? С отцом?
– Да, – нехотя ответил Виктор и отвёл взгляд.
– И как, успешно? Многих отправил в небытие?
– За полгода четверых, – буркнул он.
– Много. Это были те, кого я знала? – Лана опустила глаза и собрала непослушные волосы в пучок на макушке.
– Да, один попался, – Виктор нахмурил брови и встал с дивана.
Он всегда, когда нервничал, наворачивал круги по комнате. Ещё одна деталь. Когда Лана услышала, что кого-то из её друзей убил брат, поёжилась. По холодной коже пробежали мелкие мурашки, застревая где-то у горла, отчего голос стал тихим и хриплым.
– Кто?
– Андре.
– Господи! – вскрикнула Лана.
– Не вспоминай Его, не тебе к Богу обращаться.
– Виктор, Андре не было и сорока. Такой молодой. Когда придёт время, ты и меня убьешь?
– Не говори глупостей. Я буду оберегать тебя всеми возможными способами, но только тебя. Остальные перебежчики не в счёт.
– Каждый из них человек.
– Был человеком. До того, как получил силу. Опасную силу.
– Ты и сам знаешь, мы практически не используем то, чем наделены. Сила земли, огня, воды и воздуха – огромная ответственность. И большинство из нас не выбирало этот путь, – Лана хотела привычным движением переместить стакан воды из кухни, не вставая с дивана, но Виктор неодобрительно посмотрел на сестру и она стыдливо опустила глаза.
Он охотился на перебежчиков и не мог смириться с тем, что близкий ему человек один из них. Когда Лана родилась, родители были на седьмом небе. Брат души не чаял в младшей сестрёнке. Ровно до тех пор, пока она не проявила истинную сущность ветра, так охотники называли тех, кто обладал силой воздуха.
Лана стала аквилоном – северным ветром, самой сильной из своей стихии. Родители боялись дочь, поэтому старались держать её на коротком поводке. Как и многие ветры, она с пелёнок начала работать на охотников, но в шестнадцать сбежала. Виктор единственный из всей семьи остался на её стороне. Научился выслеживать и иногда предупреждал об опасности.
Среди перебежчиков лет пятьдесят назад сформировали новое правление. Самые опытные стихии управляли теми, кто прятался. Лана пустилась в бега тридцать девять лет назад, тогда она впервые получила новое тело. Забыть его будет сложно: женщина за сорок, с седыми вечно путающимися волосам, белесыми бровями и щербинкой между зубов. Лана, как только могла, пыталась привести её в порядок, но ничего не добилась. Было сложно в шестнадцать жить в теле той, кто годился в матери. А мать она видеть хотела меньше всего. Лана презирала её за то, что та ни разу не защитила её от отца. Джудит не была цыганкой, но быстро влилась в семью и стала подчиняться всем, даже самым диким традициям общины.
Через год охотники выследили беглянку, сильно ранили, но Лана только порадовалась. Правление переселило её в тело ровесницы. Красивой. Она любила новую себя и берегла, как могла. Успела походить по клубам, влюбиться, завести первые отношения и расстаться. Последнее пришлось сделать через два года. Охотники. В тот раз среди них оказался Виктор. Он сбил остальных со следа, позволив сестре сбежать.
Женских тел у правления не оказалось. И на мучительные полгода пришлось застрять в теле библиотекаря. Он страшно потел, не мог без одышки подняться по лестнице и жил с мамой. Лана, конечно, сразу переехала, сменила гардероб, начала заниматься спортом. Одним словом, прокачала парня до неплохого уровня. Правда, этим себя и выдала. Оказалось, что такие перемены слишком бросались в глаза, парнишкой заинтересовались. Ну а когда выяснилось, что недавно он попал в аварию, вопросов не осталось. Пришли охотники.
Такая канитель тянулась бесконечно с каждым перебежчиком. но не каждого защищал брат-охотник. Когда-то Лана выглядела, как он: пшеничные волосы, большие голубые глаза, острые скулы. Оба похожи на мать. Даже смеялись, как она. Лана мечтала когда-нибудь вернуться в своё тело. Не из-за смазливой мордашки, конечно. Она мечтала снова стать собой, чтобы не бояться того, что за углом стоит какой-нибудь парень с мачете.
– Ну так и что тебя привело, мой белобрысый старший брат. Знаю же, ты не мог приехать просто так.
Он нахмурил тяжёлые светлые брови, скомкал губы, выждал и сказал:
– Снова пора бежать. Тебя ищут.
– Кто-то из твоих? – Лана вжалась в диван.
– Нет, они даже не охотники. В этом я уверен, пробил по всем каналам, наши молчат. Так что эти ребята со стороны.
– Я тебя прошу, не говори, что снова придётся менять тело.
– Не придётся, просто какое-то время не показывайся. И своим соседям скажи.
– Им особенно сложно будет всё объяснить. Ты знаешь, что демоны не слишком сговорчивые? А вампирша самая странная из нашей компании, – Лана хитро улыбнулась, будто заговор какой-то устраивала.
– Не пора тебе от них съехать?
– И куда? С ними хотя бы есть какая-то гарантия, что твои не сразу найдут. И мы давно стали семьёй.
– Да какая это семья? – он задумался. – Надо попробовать ещё раз поговорить с отцом насчёт твоего возвращения.
– Виктор, я не вернусь, мы обсуждали это с тобой миллион раз, – Лана повысила голос, – это не жизнь, а рабство. Достаточно того, что в этом теле мои способности не проявляются на полную. Их вообще мало осталось.
– А вот это, моя дорогая, как раз очень хорошо.
– Виктор, нет ничего хорошего в том, чтобы не быть собой, – Лана смахнула слезу и отвернулась.
Брат коснулся её плеча, но она отдёрнула его.
– Зря ты пришёл, – голос звучал грубо.
– Лан, не надо так.
– Уходи. Мне следовало сказать это раньше, но, наверное, боялась остаться в полном одиночестве. Нам не стоит больше видеться. Ты охотник, а я перебежчик. Пусть так и останется. Уходи, пожалуйста, – голос дрожал.
Лана продолжала сидеть спиной к брату, когда услышала шаги.
– Я всё равно тебя люблю.
Некоторое время удалось посидеть в тишине, поплакать. Ведь иногда хочется просто вдоволь нареветься, чтобы все переживания разом смыло. Виктор в какой-то степени был прав: избавить себя от вечных скитаний и страха, вернуться к семье и самолично посадить себя на привязь – выход, но не тот, к которому стоит стремиться. И неужели нельзя придумать что-то ещё? Сколько можно бегать по миру в поисках спокойствия. Нельзя же всю жизнь прятаться под маской другого человека, жить его жизнью. Какой смыл в этом? Лана мечтала когда-нибудь вернуть своё тело и силы. Но правление не допустит, или охотники найдут раньше и прикончат.
– Да здравствует царство уныния и хотелось бы разврата, я вижу твои щиколотки, позволь увидеть большее.