– Похоже, у нее сломано крыло, – предположил Джек.
– Дай-ка посмотреть, – сказал Альфред и взял воробья из ручек сестры.
– Мы могли бы ухаживать за ним, – пролепетала Марта. – Может, он еще поправится.
– Не поправится, – отрезал Альфред и быстрым движением своих больших рук свернул птице шею.
– О Боже! – воскликнула Эллен.
Марта заплакала. Уже во второй раз за этот день.
Альфред рассмеялся и бросил воробья на землю.
Джек подхватил его.
– Мертвый! – вздохнул он.
– Да что с тобой, Альфред? – взорвалась Эллен.
– С ним все в порядке, – вмешался Том. – Все равно птица была обречена.
Он двинулся дальше, остальные последовали за ним. Эллен опять рассердилась на Альфреда, и это вывело Тома из себя. Ну стоит ли нервничать из-за воробья? Том помнил, что значит быть четырнадцатилетним мальчишкой с телом мужчины: все на свете раздражает. Эллен говорит: «Там, где дело касается Альфреда, ты просто слепец». Нет, она не понимает.
Деревянный мост, перекинутый через ров к воротам замка, был ветхим и ненадежным, однако, возможно, этого и хотел граф, ибо для нападающих мост служит проходом, и чем скорее он рухнет, тем целее будет замок. На земляных насыпях на равных расстояниях стояли каменные башни, а сразу за мостом возвышались две надвратные башни, соединенные между собой галереей. «Каменных работ более чем достаточно, – подумал Том, – не то что все эти замки, построенные из глины и дерева. Завтра я мог бы уже работать». Он вспомнил, как лежит в руке хороший инструмент, когда он обрабатывает поверхность каменного блока и шлифует его лицевую сторону, как пересыхает от пыли в горле. «Завтра вечером, может быть, я наемся до отвала – едой, которую заработаю, а не выпрошу».
Подойдя ближе, Том наметанным глазом заметил, что бойницы надвратных башен пришли в негодность. В некоторых местах камни вывалились, оставив парапет без защиты. Да и в арке ворот многие блоки едва держались.
При входе в замок стояли двое часовых, очень настороженных с виду. Один из них спросил Тома, чем тот занимается.
– Я каменщик, надеюсь получить работу на графской каменоломне.
– Поищи управляющего графа, – подсказал часовой. – Его зовут Мэттью. Скорее всего, ты найдешь его в большом зале.
– Спасибо, – кивнул Том. – А каков он из себя?
Часовой ухмыльнулся, бросив взгляд на своего напарника.
– Ни мужик, ни баба, – и оба засмеялись.
Том вошел в ворота, за ним Эллен и дети. Внутренние постройки были, главным образом, деревянные, хотя некоторые стояли на каменных основаниях, а одно здание было целиком каменным – очевидно, часовня. Проходя по двору, Том обратил внимание на то, что стоящие вдоль рва башни нуждаются в ремонте, бойницы повреждены. Они пересекли еще один ров и остановились у вторых ворот, что преграждали вход на верхний остров. Том сказал стражнику, что ищет управляющего Мэттью. Когда они подошли к квадратному каменному дому, то увидели дверь, которая, по всей вероятности, вела в подземелье. Наверх же вела деревянная лестница.
Поднявшись по лестнице, они вошли в зал и сразу увидели и графа, и его управляющего. О том, кто они, Том догадался по одеждам. Граф Бартоломео был одет в вышитую по краям длинную тунику с широкими манжетами на рукавах. На Мэттью была короткая туника того же покроя, что и на Томе, но из более тонкой материи, а на голове красовалась маленькая круглая шапочка. Граф сидел у очага, рядом стоял управляющий. Том приблизился и остановился на почтительном расстоянии, ожидая, когда его заметят. Граф Бартоломео был высоким человеком лет пятидесяти, с седыми волосами и бледным, худым лицом, жестким и высокомерным. Управляющий выглядел моложе. При виде его женоподобной фигуры Том невольно вспомнил брошенные стражником слова.
В зале находились еще несколько человек, но ни один не обратил внимания на Тома. Он ждал со страхом и надеждой. Беседе графа с управляющим, казалось, не будет конца. Наконец она завершилась, и, поклонившись, управляющий повернулся. Том сделал шаг вперед и с замирающим сердцем спросил:
– Не ты ли будешь Мэттью?
– Я.
– Меня зовут Том. Я мастер-каменщик. Я хороший работник, а мои дети голодают. Я слышал, здесь есть каменоломня. – Он затаил дыхание.
– Каменоломня есть, но не думаю, что нам нужны туда работники, – сказал Мэттью. Он оглянулся на графа, который почти незаметно покачал головой. – Нет. Мы не можем тебя нанять.
Сердце Тома разрывалось оттого, с какой скоростью принималось решение. Если бы люди были более серьезны, как следует думали над его предложением и отказывали с сочувствием, ему легче было бы это снести. Том видел, что Мэттью не жесток, просто у него слишком много забот, а Том с его голодной семьей – всего лишь очередная забота, от которой управляющий постарался как можно скорее отделаться.
В отчаянии Том сказал:
– Я бы мог заняться ремонтом замка.
– У нас есть мастер, который делает все, что требуется.
Подобные мастера на все руки обычно были плотниками.
– Я каменщик, – не унимался Том. – Я умею складывать надежные стены.
Этот спор начал раздражать Мэттью, и он было собрался сказать что-нибудь грубое, но взглянул на детей, и его лицо смягчилось.
– Я бы рад дать тебе работу, но мы не нуждаемся в тебе.
Том кивнул. Теперь ему оставалось только смиренно принять то, что сказал управляющий, и с несчастным видом попросить Христа ради поесть да пустить на ночлег. Но с ним была Эллен, и, боясь, что она повернется и уйдет, он решил сделать еще одну попытку и заговорил так громко, чтобы его услышал и граф:
– В таком случае, надеюсь, в ближайшее время вам не придется воевать.
Его слова произвели такой эффект, какого он не ожидал. Мэттью вздрогнул, а граф, вскочив на ноги, резко спросил:
– Почему ты так говоришь?
Том понял, что задел за живое.
– Потому что оборонительные сооружения замка пришли в негодность, – сказал он.
– Что именно? – всполошился граф. – Говори по существу!
Граф был явно раздражен, но заинтересован в его ответе. Том глубоко вздохнул. Другого шанса ему не представится.
– В кладке сторожевой башни осыпался раствор и образовались щели, в которые можно просунуть лом. Враг может запросто при помощи рычага вытащить один-два блока, а когда в стене появятся бреши, очень легко ее разрушить. Кроме того… – Он говорил на одном дыхании, боясь, что его прервут или начнут с ним спорить. – Кроме того, бойницы разрушены до самого парапета, в результате твои лучники и рыцари окажутся незащищенными от…
– Я знаю, для чего предназначены бойницы, – перебил его граф. – Что-нибудь еще?
– Да. Твой дворец имеет подвальное помещение, в которое ведет деревянная дверь. Если бы я решил напасть на замок, я взломал бы эту дверь и поджег склад.
– А если бы ты был графом, как бы ты поступил?
– Я бы заранее подготовил каменные блоки и достаточное количество песка и извести для раствора, да поставил бы каменщика, готового в случае опасности быстро замуровать дверь.
Граф Бартоломео уставился на Тома. Его светло-голубые глаза прищурились, а бледное чело нахмурилось. Трудно было понять по его лицу, о чем он думает. Уж не обиделся ли на Тома за то, что тот так отозвался об оборонительных сооружениях замка? Лучше было не высовываться и предоставить господам самим совершать свои ошибки, но Том находился на пределе.
Наконец граф принял решение. Он повернулся к Мэттью и сказал: