– Ну так что? – Джон обернулся к Тому.
Том, сделав вид, будто решил, что Джон спрашивает его мнение, ответил:
– Окна крипты не должны быть такими большими.
Епископ с раздражением посмотрел на него.
– Это писарская, а не крипта.
– Все равно не выдержит.
– А он прав, – сказал Джон.
– Но потребуется много света, чтобы писать.
Джон пожал плечами и посмотрел на Тома.
– Ты кто?
– Меня зовут Том. Я каменщик.
– Об этом я догадался. Что тебя сюда привело?
– Ищу работу. – Том затаил дыхание.
Не раздумывая, Джон покачал головой:
– У меня нет для тебя работы.
Сердце Тома оборвалось. Он уже было развернулся, слегка задержавшись, чтобы услышать причину отказа.
– Мы строим уже десять лет, – продолжал Джон. – Большинство строителей обзавелись домами в этом городе. Работа подходит к концу, и здесь у меня больше каменщиков, чем это необходимо.
Том знал, что надежды нет, но все же спросил:
– А дворец?
– Та же история, – сказал Джон. – Здесь я как раз использую тех, кто не задействован на строительстве собора. Если бы не дворец и другие замки епископа Роджера, я бы давно уже всех распустил.
Том кивнул. Спокойным голосом, стараясь не выдать отчаяния, он спросил:
– А не знаешь, есть ли еще где-нибудь работа?
– Год назад была стройка в монастыре Шефтсбери. Может, еще не закончили. Это день пути отсюда.
– Спасибо. – Том повернулся к выходу.
– Сожалею, – проговорил Джон. – Человек ты, кажется, хороший.
Том вышел, ничего не ответив. Он был подавлен. Слишком быстро он поверил в удачу: в том, что ему отказали, не было ничего необычного. Но его так взволновала возможность снова работать на строительстве собора! Теперь, должно быть, ему придется строить унылые крепостные стены или уродливый дом какому-нибудь ремесленнику.
Идя обратно через двор к поджидавшим его Агнес и Марте, Том распрямил плечи. Он никогда не показывал ей, что огорчен. Том всегда делал вид, будто все в порядке, он все предусмотрел, и нет ничего страшного в том, что не оказалось работы здесь, потому что в другом городе она обязательно найдется. Он знал: если Агнес заметит, как он огорчен, то непременно заставит его найти здесь заработок, чтобы наконец обжиться на одном месте, а этого он не хотел, пока не сыщется город, где собираются строить собор.
– Для меня здесь нет работы, – сказал он. – Пойдем дальше.
Вид у нее был унылый.
– Сам подумай, на строительстве собора и дворца можно найти место еще для одного каменщика.
– Оба здания почти закончены, – объяснил Том. – Людей у них больше, чем требуется.
Семейство Тома прошло по подъемному мосту и вновь оказалось на запруженных народом улицах. Они вошли в Солсбери через восточные ворота, а покинуть его намеревались через западные, ибо именно в этом направлении находился Шефтсбери. Том повернул направо, на улицы, где они еще не бывали.
И вдруг остановился перед каменным домом, нуждавшимся в основательном ремонте. Когда его строили, должно быть, использовали слишком слабый раствор, и теперь он крошился и осыпался. Мороз, проникая через дыры, разрушал каменную кладку. Если в таком состоянии оставить дом еще на одну зиму, к весне разрушения могут быть очень серьезными. Том решил сказать об этом хозяину.
Вход в дом располагался в широкой арке. Деревянная дверь была распахнута, а прямо у входа сидел ремесленник, с молотком в правой и резцом в левой руке. Он вырезал замысловатый орнамент на деревянном седле, надетом на стоящую перед ним скамейку. В глубине Том разглядел деревянные и кожаные заготовки и мальчика с метлой.
– Добрый день, мастер, – заговорил Том.
Седельщик оценивающе посмотрел на него и, очевидно, решив, что Том относится к той категории людей, которые, если понадобится, сами сделают седло, сухо кивнул.
– Я строитель, – продолжал Том. – Вижу, тебе нужна моя помощь.
– Это почему?
– Раствор крошится, камни потрескались, твой дом может не простоять следующую зиму.
Седельщик покачал головой.
– В этом городе полно каменщиков. С какой стати я стану нанимать незнакомца?
– Ну что ж. – Том повернул прочь. – Бог с тобой.
– Со мной, ну конечно, – пробурчал седельщик.
– Чурбан неотесанный, – ворчала Агнес, шагая рядом с Томом.
Улица привела их к рынку. Здесь, на небольшой грязной площади, крестьяне из окрестных сел выменивали скромные излишки продуктов – мясо или муку, молоко или яйца – на товары ремесленников и купцов: кувшины, лемеха, веревки, соль. Обычно рынок представлял собой довольно шумное и пестрое зрелище: добропорядочные торговцы, крикливые лавочники, дешевые лакомства для ребятишек, песни менестрелей или выступления акробатов, потаскухи, калека-солдат с россказнями о пустынях Востока и неистовых ордах сарацинов. Те, кто сделал выгодные покупки, редко могли устоять перед искушением спустить последние деньги на стаканчик крепкого пива, так что к полудню шум заметно усиливался. Некоторые проигрывались в кости и затевали потасовки. Но сегодня, в холодный дождливый день, когда излишки урожая уже были распроданы, рынок не был таким шумным. Промокшие крестьяне без лишних слов покупали у озябших лавочников необходимые товары, и каждый желал поскорее вернуться домой, к жаркому очагу.
Том и его семья пробирались сквозь угрюмую толпу, не обращая внимания на монотонные призывы колбасников и точильщиков. Они прошли уже через весь рынок, когда Том увидел свою свинью.
Он так удивился, что поначалу не поверил своим глазам.
– Том, смотри! – зашипела Агнес, и он понял, что она тоже узнала свинью.
Сомнений быть не могло: он знал свинью не хуже собственных детей. И теперь ее тащил красномордый пузатый детина, который явно мог есть столько мяса, сколько хотел, и даже больше. Должно быть, мясник. Том и Агнес так и застыли на месте, уставившись на него, и, поскольку они стояли прямо на дороге, он просто не мог их не заметить.
– Ну, чего вам? – нетерпеливо сказал толстяк, несколько обескураженный их удивленными взглядами.