Брось мне вызов
Я перепрыгиваю через кровать, едва не упав и не расшибив голову о комод, и в два счета оказываюсь в душе. Я успеваю лишь быстро побрить ноги, прежде чем вытираюсь полотенцем. Я использую свой запасной вариант – собираю волосы в хвостик, потому что на кондиционер и укладку феном уже не остается свободного времени, которое папа израсходовал.
Я наношу легкий макияж, делаю акцент на ресницах, крашу губы красной матовой помадой, пшикаю на себя пару раз из флакона духов с древесным ароматом, а затем надеваю белую классическую рубашку и узкую черную юбку-карандаш. Красные туфли на каблуке завершают образ, придавая строгому образу изящества и элегантности.
– Ладно, Софи, – говорю я ей, крутясь перед зеркалом.
Я выгляжу собранно и профессионально, как деловая Барби, со светлыми локонами, большими голубыми глазами и сиськами, слишком большими для моей фигуры – спасибо маме. Но я знаю, как использовать все это в своих интересах. Люди зачастую не ожидают, что такие мозги, как у меня, могут находиться в подобной оболочке, и я с радостью позволяю им недооценивать меня, а сама тем временем сношу головы, надираю задницы и избавляюсь от конкурентов.
– Доверяю тебе держать оборону. – Я хватаю сумочку и ключи от рабочего кабинета с комода и иду к входной двери, бросая через плечо: – Постарайся не разнести дом, пока меня не будет, ладно?
Она мяукает… И это может означать как хорошее, так и плохое.
В суматохе добираясь до квартиры Тиффани, я чуть не попала в небольшую аварию, когда летела по городу на всех парах. Но, подъезжая к обочине, я не увидела подругу, что довольно странно, потому что она всегда в это время уже стоит на улице.
Я жду несколько минут, а затем опускаю окно и начинаю сигналить, выкрикивая:
– Давай, Тифф, нам пора ехать!
Тиффани не появляется, я сердито ворчу, выпрыгиваю из машины и поднимаюсь по лестнице на второй этаж, готовая забарабанить в ее дверь. Я делаю лишь пару шагов, как вдруг слышу раскатистый бас: «Шевели задом, но осторожней там».
– Что… за… хрень? – бормочу я, поднимаясь по лестнице, и стучу в дверь.
– Тиффани! – Я пытаюсь перекричать музыку и замечаю несколько любопытных соседских глаз, выглядывающих из-за штор: – У тебя есть три секунды, чтобы выйти, или я уезжаю!
Как по волшебству, дверь открывается, но вместо Тиффани я вижу ее старшего брата, Эйса Янга, в расстегнутых джинсах, без рубашки и с банкой пива в руке.
Когда-то давно он был невероятно горяч, и я сказала об этом Тиффани, когда он приезжал к нам в общежитие. Я впервые увидела его, разлегшегося на ее кровати, подумала, что она замутила с ним, и очень гордилась своей девочкой. Однако я была счастлива ошибиться, ведь по девчачьему кодексу он относился к категории «Смотреть, но не трогать».
Но дни его триумфа закончились.
«Какого черта творит этот придурок, напиваясь с самого утра?». Мысль мелькает в моей голове, но я решаю, что не хочу ничего знать, когда запах его пивного дыхания ударяет мне в нос. Он выглядит паршиво: когда-то плоский живот заплыл жиром и обмяк.
– Эль? – спрашивает Эйс, пьяный в стельку, заставляя меня задуматься, что же не так с этим парнем. В последний раз я слышала, что он нашел хорошую работу на севере, встречался с потрясающей девушкой и планировал жениться на ней. Но месяц назад он, к ужасу Тифф, загадочным образом вернулся, угрюмый, молчаливый, безработный и очень одинокий, и устроился на ее диване.
И с тех самых пор он сводит ее с ума.
– Как делишки?
– Привет, Эйс. Где Тифф? – громко спрашиваю я, пытаясь перекричать грохочущую музыку и игнорируя его вопрос, потому что не хочу завязывать с ним разговор. – Мы опаздываем на работу.
На самом деле мы не опаздываем, но запас времени иссяк, и пора выезжать.
Эйс открывает рот, чтобы ответить, как вдруг его отталкивают в сторону, и знакомый голос рычит:
– С дороги!
Тиффани, моя лучшая подруга и сообщница с первого курса колледжа, выглядит измотанной: ее темные волосы собраны в небрежный хвост, рубашка помята и неправильно застегнута, одна сторона длиннее другой, не говоря о том, что ее, по идее, не мешало бы заправить.
У нее яркие озорные глаза и бойкая манера поведения, из-за чего некоторые люди думают, что мы странная парочка. Друзья должны оберегать вас от неприятностей и давать мудрые советы, если вы задумали какую-нибудь глупость. С Тиффани же как раз наоборот.
Я уже была маленьким сорвиголовой до нашей встречи, но она стала моим главным подстрекателем, постоянно бросая мне вызовы и поднимая ставки.
Она стала чем-то вроде дьявола на моем плече.
Тельмой для моей Луизы.
И я люблю ее за это, потому что мы пережили много замечательных мгновений вместе. Действительно замечательных.
Выходить из дома едва собранной совсем не в стиле Тифф, потому что, помимо прочего, она упорядочивает мой хаос. Так задержаться она могла только по-чертовски веской причине.
Я открываю рот, чтобы спросить, почему так долго, но она проходит мимо меня, летит к машине, бросая через плечо:
– Пойдем. Объясню все в машине.
– Пока, Эйс, – быстро говорю я, поворачиваюсь и убегаю вслед за Тиффани.
– Увидимся, Эль, – отвечает Эйс, глядя на меня мутными глазами. Где-то позади него музыка просит меня и всех в здании «похвастаться тем, что у тебя есть».
Браво, Эйс. Высший класс.
Тиффани кричит через плечо:
– Выруби эту срань, пока мои соседи не вызвали копов!
По крайней мере, он выглядит огорченным, и, прежде чем мы успеваем закрыть двери машины, музыка затихает.
– Что, черт возьми, это было? – спрашиваю я, когда мы отъезжаем от обочины. – Напивается с самого утра?
Тиффани откидывает голову на подголовник, ее глаза закрыты.
– Я убью его. Братец не спал всю ночь, а сегодня утром сорок пять минут торчал в ванной, делая бог знает что, потому что он, черт возьми, не душ принимал.
Она так мило морщит носик, даже рассказывая об ужасной вони от Эйса.
– Дрочил? – предполагаю я.
Тиффани издает рвотные звуки.
– Фу! А если серьезно, я не знаю, что с ним делать. Он берет себя в руки, готовый покорять мир, затем возвращается тень его прежнего «я», отказывается говорить о том, что произошло, превращает мою гостиную в свое логово, – рычит Тиффани, но ее запал угасает, сменяясь грустью. – Как будто он встретил какого-то сумасшедшего суккуба, который высосал из него жизнь и занял его место…
На мгновение она теряет голос, качая головой. В ее глазах читается обеспокоенность, и меня охватывает чувство глубокой печали. Я знаю, что Эйсу больно, и все, что с ним происходит, причиняет боль и Тиффани, потому что она любит своего брата так же, как я люблю такос и тортики, а значит, очень сильно. Жаловаться на него – ее способ справиться с этим, и, я подозреваю, также и способ придумать план, как вытащить его из этого хаоса.
Так Тиффани выражает свою любовь. Она принимается разгребать чужие проблемы, даже если никто не просит об этом.
– Может, стоит предложить ему помощь? – тихонько спрашиваю я. – Что бы с ним ни происходило, это ненормально.
– Сама знаю, – бубнит Тиффани. – Более того, я уверена, что в таком состоянии он пошлет психотерапевта куда подальше.
Она выглядит грустной и задумчивой и покусывает нижнюю губу.
– Я действительно переживаю за него и только поэтому терплю это все… Пока что.
Я вытягиваю руку и мягко глажу ее по ладони.
– Все будет хорошо, Тифф. Он обязательно придет в себя.
– Надеюсь, – вздыхает Тиффани. – Очень надеюсь. Но если он не возьмет себя в руки, мне придется принять твердое решение относительно него.
Именно это мне и нравится в Тиффани. Она может молоть чепуху и быть первоклассным подстрекателем, лишь бы подурачиться, но когда дело касается серьезных проблем, она ведет себя очень зрело.
– Кстати, – говорит Тифф, быстрым движением ладони вытирая заблестевшие от слез глаза, – у тебя уже был традиционный утренний созвон со своим папочкой?
– Тифф! – протестую я, возмущенная прозвищем, которое она дала моему отцу. Тиффани, к сожалению, дала мне понять, что без ума от него.
Я, в свою очередь, дала ей понять, что он – табу, потому что от одной только мысли об их романе у меня начинался мандраж. Я люблю папу и хочу, чтобы он нашел идеальную женщину: взрослую, образованную – ту, что будет с ним на равных.
И хоть я всем сердцем люблю Тиффани, но она не подходит ни по каким параметрам.
– Что? – спрашивает Тифф с невинным видом, пока я испепеляю ее взглядом.
– Хватит его так называть! Кажется, Эйс не единственный, кому нужно записаться к психотерапевту. – Я перехожу на официальный тон, изображая себя на рабочем месте. – Так, проблемы с папой… Сюда, пожалуйста.
– Я просто прикалываюсь, остынь.
– Да, я говорила с ним утром… И нет, он не спрашивал о тебе.
– Да мне все равно, – смеется Тиффани, решив не развивать эту тему, чтобы не бесить меня.
Все идет хорошо, пока мы не съезжаем с автострады и не встаем в пробку.
– Ох, – стонет Тиффани, когда мы видим, как четыре машины проезжают перекресток и останавливаются. – Как будто всем разом приспичило куда-то поехать!
– Что прикажешь делать? – спрашиваю я, постукивая пальцами по рулю. – Впереди мусоровоз.
– И что? – спрашивает Тиффани.
– В смысле «и что»?
Тиффани усмехается и указывает на пустую встречную полосу.
– Объезжай.
Я смотрю на ее ухмыляющееся лицо, на котором нарисовалась идеальная белоснежная улыбка, так хорошо знакомая мне.
– Ты с ума сошла? Сама знаешь, что на таких перекрестках обычно дежурят копы…
– Просто обгони его. Слабо?
Слова повисли в воздухе, и Тиффани улыбается еще шире, когда я переключаю внимание на дорогу и кладу руку на рычаг коробки передач.
– Ладно… на зеленый.
Как только загорается зеленый, я жму на газ, включив первую передачу на «Камаро», и поворачиваю руль влево. Я чувствую мощный выброс адреналина в кровь, когда мы пролетаем через перекресток и устремляемся дальше. Впереди я вижу препятствие – грузовик аварийной службы канализации, но теперь я наготове.
– Эль, там… – кричит Тиффани, но я все вижу. Регулировщик, движение… Встречное движение.
Я сильнее жму на педаль, проскакиваю в зазор и выкручиваю руль вправо, едва не поцеловав бампером мамашку на огромном внедорожнике.
– Да!
Я продолжаю движение, быстро повернув направо и еще через квартал налево, чтобы скрыться от полицейских, если те надумали меня преследовать, и возвращаюсь на главную дорогу, сбавляю скорость, как ни в чем не бывало.
– Было весело! – Я глажу свою малышку по приборной панели. – Молодец, Камми.
Сидящая рядом со мной Тиффани выглядит так, будто готова расстаться с завтраком. Держу пари, она пила только кофе. Вытирая пот со лба, она произносит:
– Черт возьми. Это было опасно!
Я ухмыляюсь, как будто сделала что-то невероятное. Это было не опасно. Это был самый настоящий скотский поступок, и все те люди имели полное право сигналить мне вслед, но это было не так страшно, как считала Тиффани.
Испытание пройдено.
Адреналин улетучивается, оставляя после себя приятное чувство эйфории и покалывание внутри, и я готова ворваться в новый день.
Глава 2. Эль
Такую штаб-квартиру, как у «Фокс Индастриз», редко встретишь в корпоративном мире: это здание вообще не похоже на штаб-квартиру. Не поймите меня неправильно. Проезжая мимо пятиэтажного строения длиной, наверное, больше километра, никто никогда не подумал бы, что это обычный бизнес-парк.
Здание построено на склоне холма. Со стороны парковки видны только три верхних этажа, и каждый из них окружен длинным тенистым проходом, по которому можно пройти из одного конца здания в другой, если вы захотите подышать свежим воздухом.
А с другой стороны… Да, там действительно захватывающий вид! На той стороне все пять этажей смотрят на широкий неглубокий каньон, и оттуда открывается восхитительный вид на всю долину внизу.
Если вы не в курсе этого, то вполне можете принять здание за больницу или технический колледж. Но вот уже сорок лет здесь располагается штаб-квартира «Фокс Индастриз», и когда мы входим в вестибюль первого этажа, я всегда радуюсь тому, что работаю здесь.
Но только не на отца.
Ну, технически я работаю и на него тоже. Мы с Тиффани работаем на всех в компании. У каждого руководителя своя команда, но бизнес-ассистенты, такие как мы с Тиффани, делают всю рутинную работу.
Ответить на звонок? Да. Провести экскурсию? Каждый день в десять и два, если кому-то хочется заглянуть за кулисы. Сделать копии, подготовить документы, сформировать папки для презентаций, отнести что-то из одного конца здания в другое, внести данные в ведомость для анализа? Да, да и еще раз да.
Это не совсем то, чем я предполагала заниматься, получив диплом в сфере администрирования бизнеса, и совсем не то, чего хотел бы мой папа. Сразу после учебы он предложил мне неоплачиваемую стажировку в качестве аналитика в своем отделе с полной уверенностью, что двенадцать недель спустя я останусь работать на постоянной основе. Хоть умственная работа очень меня привлекает, я хочу достигнуть карьерных высот самостоятельно, и мы сошлись на том, что я буду работать в «Фокс» не там, где он господствует, оставаясь при этом финансово независимой. Может, моя зарплата невелика, но каждое пенни, заработанное лично мной, много для меня значит.
Однажды я сама поднимусь по карьерной лестнице и буду использовать интеллект, унаследованный от папы, но сейчас я выполняю свои обязательства и наслаждаюсь работой. Дел бесконечно много, но я могу справиться с ними с закрытыми глазами и связанными за спиной руками, подпрыгивая на одной ноге.
Хм, может, стоит как-нибудь бросить такой вызов Тиффани и посмотреть, что будет?
К несчастью для нас с Тиффани, мы опаздываем на десять минут и, заходя внутрь, видим нашу верную погибель, нашего босса Миранду, которая отвечает на звонки в вестибюле и напоминает курицу с отрубленной головой. Раньше она сама сидела на телефоне и с трудом проложила путь до руководящей должности, но, думаю, прошло немало времени с тех пор, когда она последний раз была на передовой.
Она отлично сложена, в ее каштановых волосах поблескивает седина, подчеркивающая ее зрелость, а ее суперстройную и нетипичную для матери двоих детей фигуру облегает такой же, как у нас, деловой наряд.
«Интересно, подойдет ли она моему отцу?» – спрашиваю я себя, но потом вспоминаю, что ее дети едва достигли подросткового возраста, и вычеркиваю из списка потенциальных претенденток. Папе это не нужно, и вообще он уже знаком с Мирандой, и если бы между ними проскочила искра, он бы это заметил.
Прямо сейчас искры сыплются из ее глаз, она смотрит на нас испепеляющим взглядом из-под очков и шипит:
– Где вас носит? Вы опоздали.
– Это все она, – тут же отвечает Тиффани, показывая на меня большим пальцем. – На дорогах полно машин, а она водит, как моя бабуля, – сообщает она, прикрывая рот.
Миранда окидывает ее презрительным взглядом, а затем дает указания:
– Приступайте к работе. Через полчаса у меня встреча с мистером Вулфом, а я не готова, за что вам большое спасибо.
Миранда уходит, оставляя нас работать за стойкой одних. Не то чтобы мы не справляемся. Большую часть времени мы занимаемся координацией действий посетителей, сотрудников доставки или внешних подрядчиков.
Самая частая проблема, с которой мы сталкиваемся, – это объяснить новому посетителю, что он в вестибюле, куда только что вошел через входную дверь, и чтобы попасть на второй этаж, ему нужно спуститься на лифте вниз.
– Зачем они так сделали? – спрашивает меня Тиффани, проводив очередного потерявшегося доставщика кофе. Я бросила ей вызов говорить с акцентом, и на пути к лифту она изображала неплохой фальшивый испанский акцент. Вернувшись к обычному голосу без раскатистого «р», она сказала:
– Мы работаем здесь больше двух лет, а я до сих пор не в курсе.
– Папа сказал, что некоторые сотрудники с двух нижних этажей грозились устроить забастовку, – говорю я, проверяя кучу лежащей передо мной почты на наличие наклеенных марок и этикеток. – Они были, мягко говоря, недовольны работой в так называемом подвале с отрицательной нумерацией этажей, поэтому руководство изменило нумерацию лифтов и перекрасило номера на лестничных пролетах. Угроза забастовки исчезла.
Я щелкаю пальцами, чтобы подчеркнуть свою мысль.
– Люди глупые, – говорю я с тяжелым вздохом, но понимаю, что порой подобные мелочи могут быть признаком чего-то более серьезного, поэтому не слишком сержусь на нытиков.
За исключением случаев, когда мне приходится отвечать в сотый раз на один и тот же вопрос.
Я снова переключаю внимание на проверку почты, какое-то время игнорируя Тиффани. Хоть я и люблю свою работу, но она бывает нудной и однообразной, как сейчас: проверка марок и этикеток на исходящих письмах. Но Тифф не дает мне скучать, периодически подбивая меня на всякие глупости, например, приклеить на задницу розовый стикер, когда я иду за кофе.
– Ой, как так получилось? Спасибо! – говорю я леди, которая шепотом сообщает мне об этом, будто боясь опорочить мое честное имя.
Я тихонько смеюсь, возвращаясь за стойку. На слишком безумные поступки времени нет, что, скорее, к лучшему. Мы сидим на телефоне, отвечаем на вопросы и работаем как информационный центр практически для всего здания.
Сразу после обеда я вижу, как в здание входит группа мужчин в костюмах, оживленно беседующих между собой. В этом нет ничего необычного, ни в костюмах, ни в беседах. «Фокс» – успешная компания, потому что не относится к своим сотрудникам как к роботизированным болванам, и многие действительно любят свою работу.
Но есть среди этих костюмчиков кое-кто особенный, идущий позади остальных, и Тифф толкает меня локтем, когда замечает его:
– Чтоб меня…
Я слежу за ее взглядом и вижу его: босса Миранды, полагаю, технически и моего босса тоже, поскольку он руководит отделом внутренних операций.
Великий и ужасный Вулф.
Колтон Вулф.
Высокий темноволосый красавчик с самым сексуальным британским акцентом, который я когда-либо слышала. Он – образец нового поколения руководителей «Фокс»; мужчина, у которого есть все: мозги, стержень и достаточно сексуальности, чтобы даже двубортный габардиновый костюм сидел отлично.
Проходя через вестибюль, он не говорит ни слова. Он даже не смотрит на меня, хотя я уже не помню, сколько раз пыталась привлечь его внимание.
Я приносила ему утренний кофе, изображала приступ чихания, а однажды уронила папку прямо у него под носом и наклонилась, чтобы поднять ее. Естественно, на все это меня подбивала Тиффани.
После фокуса с папкой я сдалась, потому что он прошел, не соизволив даже взглянуть на мои виляющие бедра.
Сказать, что он красив, – значит ничего не сказать. И тот факт, что я работаю в отделе, которым он руководит, что я работаю под ним… Да, у меня была парочка фантазий, связанных с этой фразой в совершенно другом смысле.
Но он не сказал мне ни единого слова. Я два с лишним года в компании, если считать летние стажировки, и самое большее, что он сделал за это время, – это дал небольшую двухминутную приветственную речь на встрече с новыми сотрудниками в мой первый рабочий день.
– Бросаю тебе вызов… заговорить с ним.
Я поворачиваюсь к Тиффани: она широко улыбается, глядя на меня. Я не могу винить ее. Я постоянно выношу ей мозг по поводу ее увлечения моим отцом, поэтому нельзя винить ее за то, что она подтрунивает над моей тайной увлеченностью Колтоном.
– Тифф, мы уже сто раз говорили. Помнишь случай с виляющим задом? Он безнадежен.
– Я серьезно, – говорит она, по-прежнему улыбаясь, как будто только что сбежала из психушки. – С тех пор как ты положила на него глаз, ты постоянно за ним наблюдаешь, а он тебя даже не заметил. Это твой шанс. Если он обратит на тебя внимание и пойдет дальше, ты будешь знать наверняка. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– Тифф, – возражаю я, понимая, что она бросает мне вызов и отказаться будет нелегко. – Он наш босс. Или босс Миранды. А это значит, что если я поставлю себя в глупое положение, то она доконает меня прежде, чем закончится рабочий день. И здесь есть опасная близость ко второму правилу – никакого интима.
Тиффани остается непоколебимой и скрещивает руки на груди.
– Я же не заставляю тебя трахнуть его на столе. Я лишь настоятельно рекомендую поговорить с ним. Лицом к лицу, с глазу на глаз. Я бросаю двойной вызов: назвать Колтону Вулфу свое имя и сказать, как он сексуален в костюме.
Двойной вызов. Черт. Я не могу. Не могу. Это так глупо, хотя ее слова рисуют очень даже сексуальную картину нас двоих, но…
Он проходит мимо, мое сердце выпрыгивает из груди, и прежде чем что-либо осознать, я открываю рот:
– Доброе утро, мистер Вулф! Милый костюмчик!
Я стараюсь, чтобы голос звучал непринужденно, не думая о том, что сказала Тифф. Хоть я и сорвиголова, но не хочу быть уволенной за сексуальные домогательства после того, как поведаю ему о своих грязных мыслях, которые действительно возникают в моей голове при виде него.
Видите? У меня есть границы. Они просто очень далекие и широкие.
Мои щеки пылают, а желудок сводит. Я жду, что он повернется, посмотрит на меня и скажет что-нибудь. Что угодно.
Но он только кряхтит и идет дальше, как будто меня вообще здесь нет.
– Серьезно? – спрашивает Тиффани, когда Колтон исчезает в лифте для руководства. – Милый костюмчик? Ты меня разочаровала.
Ладно, возможно, я не справилась с заданием. Но даже после неудачи мое сердце поет, и я снова чувствую приятное покалывание, так что это не полный провал.
«Вот и снова он».
Я ничего не говорю, потому что знаю: Тиффани втянет меня в неприятности, если я взгляну на нее.
Этим утром она уже бросила мне вызов: съесть оргазмический пончик с двойным шоколадом из магазинчика рядом со «Старбаксом». То есть вызов заключался не в том, чтобы съесть пончик, а в том, чтобы изобразить оргазм от его поедания прямо там, в магазинчике, как в фильме «Когда Гарри встретил Салли».
Испытание пройдено.
С чудовищным смущением, с хихиканьем, но пройдено. И пончик был очень вкусным, поэтому я купила еще дюжину для коллег и оставила в знак благодарности два бакса на чай улыбающейся девушке за терпение нашего безумства. Билли и Рикки съели по три пончика каждый, но папа отказался, похлопав себя по плоскому животу. Даже Миранда съела один, прочавкав «спасибо».
Осознавая, что должна игнорировать Тиффани, я все равно поднимаю глаза и вижу, как Колтон идет по вестибюлю с парочкой других высокопоставленных руководителей компании.
Я знаю их имена и, возможно, обедала с ними когда-то, когда была младше. Но поскольку сейчас они воспринимают меня исключительно как ассистентку, я не знаю о них ничего, кроме имен и должностей в структуре организации. Я проклинаю себя за неопытность и непредусмотрительность, за то, что не запоминала, кто из них любит оперу, кто предпочитает шардоне виски и какие роли играют в «Фокс» все те, кто сидел за столом с моим отцом. Я практически слышу, как папа шепчет мне об упущенных возможностях, но, зажмурив глаза, заставляю его умолкнуть.
Мой взгляд в большей степени сосредоточен на Колтоне.
Сегодняшний костюм еще сексуальнее вчерашнего: темно-синий цвет идеально сочетается с его темно-голубыми глазами.
И так продолжается годами, с начала моей работы в «Фокс». Стоит только подумать, что в своих фантазиях я не могу повысить свое бедное эго и либидо, как он повышает их на несколько уровней.
Но он так ни разу и не посмотрел в мою сторону.
– Да.
– Как думаешь, он скажет тебе что-нибудь сегодня? – спрашивает Тиффани, продолжая лелеять надежду. – После того как вел себя, словно огромный эрегированный хрен, и игнорировал тебя?
Теперь я думаю об эрегированных пенисах и вспоминаю, что мне необходимо лечь в постель с чем-то с пульсацией.
У Колтона есть пульс. Готова поспорить, у него четкое и сильное… сердцебиение.
– Мисс Картер? – решительно произносит британский голос. Я мечтательно думаю, что он звучит так, словно мед растекается по льду, и лишь потом осознаю, что, собственно, говорит именно он. Жаль, обращается не ко мне.
Тиффани и я в шоке поднимаем глаза, понимая, что Колтон остановился прямо перед нашей стойкой. Миранда, просматривающая журнал посещений, удивленно смотрит на него:
– Да, мистер Вулф?
– На минуточку, пожалуйста, – говорит он и ведет Миранду к лифтам. Он нажимает на кнопку, давая ей понять, что разговор будет быстрым, а затем начинает допрос с пристрастием. Хоть он и пытается следовать классическому правилу руководства «хвалить – прилюдно, упрекать – наедине», благодаря акустике в вестибюле мы слышим его голос.