Двойные стандарты
– Что ж, спасибо за все. Надеюсь, президент компании не узнает, что вы хозяйничали в его баре.
Ник взглянул на нее искоса.
– Тут уже похозяйничали все уборщики. Придется закрыть его на ключ, чтобы прекратить эту практику.
В кабине лифта он, казалось, был занят собственными мыслями. Наверное, мрачно решила Лорен, у него на сегодня назначено свидание. С какой-нибудь красоткой – моделью, не меньше, любая другая женщина поблекнет на фоне его ослепительной внешности. Разумеется, Ник может оказаться женатым – однако обручального кольца он не носит и выглядит как холостяк.
На площадке перед входом в утоптанной глине уже ожидала белая машина с надписью «Патрульная „Глобал индастриз“». Ник проводил Лорен к машине и придержал дверцу, пока она усаживалась на пассажирское кресло рядом с водителем. Положив руку на крышу машины, он наклонился к ней и заговорщицки произнес:
– У меня есть знакомые в «Синко». Позвоню кое-кому, и мы посмотрим, не изменит ли мистер Уэзерби своего решения.
Лорен воспарила было духом при мысли о том, будто настолько понравилась Нику, что он решил за нее похлопотать. Но затем вспомнила, как старательно проваливала все испытания, и с искренним сожалением покачала головой.
– Не трудитесь понапрасну. Он не передумает. Я произвела на него ужасное впечатление. Но спасибо, что предложили помощь.
Десять минут спустя Лорен заплатила за парковку и вырулила на бульвар, который нещадно поливал дождь. Усилием воли выбросив из головы Ника Синклера, девушка последовала по маршруту, подробно расписанному секретаршей Филиппа, мрачно размышляя о предстоящей встрече с семейством Уитвортов.
Менее чем через полчаса она снова войдет в их элегантный особняк. В ее мозгу всплыли унизительные картины того злосчастного уик-энда, который она провела в этом доме четырнадцать лет назад, и Лорен даже поежилась – от страха и смущения. Первый день был не так уж плох, потому что она находилась практически в одиночестве. Самое ужасное началось потом, на следующий день, после второго завтрака. В дверях спальни Лорен возник Картер, сын-подросток четы Уитворт, и заявил, что мать приказала ему увести ее из дому, поскольку ожидала гостей и не хотела, чтобы они увидели Лорен. Остаток дня Картер посвятил тому, чтобы всячески унижать и запугивать ее – и старался изо всех сил.
Он прозвал ее «Водолазом», потому что она носила очки, и постоянно поминал ее отца, профессора Чикагского университета, как «школьного училу», а маму – концертирующую пианистку – как «любительницу побренчать».
Во время экскурсии по ухоженному, тщательно спланированному саду он «нечаянно» толкнул Лорен, и бедняжка полетела ничком прямо в куст необычайно колючих роз. Полчаса спустя, когда Лорен сняла грязное, порванное платье и переоделась, Картер смиренно извинился и предложил показать ей собак, которых держали Уитворты.
Он казался таким искренним и горел мальчишеской страстью, желая показать ей собак, что Лорен немедленно решила, что ее падение в розовый куст действительно было случайным.
– У меня дома тоже есть собачка, – заявила она с гордостью, торопливым шагом едва поспевая за Картером, размашисто шагающим по ухоженным лужайкам поместья. – Ее зовут Пушинка, и она белая, – добавила она, когда они подошли к аккуратно подстриженной живой изгороди, за которой скрывался огромный загон, окруженный забором из металлической сетки, по крайней мере, футов десяти в высоту. Лорен просияла, увидев в загоне двух доберманов, и радостно взглянула на Картера, который как раз снимал с калитки тяжелый висячий замок. – У моей лучшей подруги тоже есть доберман-пинчер! Он играет с нами в пятнашки и показывает всякие трюки!
– Эти двое сейчас покажут тебе трюк, – пообещал Картер, распахивая калитку и пропуская вперед Лорен.
Она бесстрашно вошла в загон.
– Привет, собачки, – сказала она ласково, подходя к насторожившимся псам. Протянула руку, чтобы их погладить, и услышала, как за ее спиной захлопывается калитка, а Картер резко отдает приказ.
– Держать, мальчики, держать!
На мгновение собаки застыли, подобравшись и обнажая белые клыки, затем с глухим рычанием бросились к окаменевшей от ужаса девочке.
– Картер! – отчаянно закричала она и попятилась, пока не уперлась спиной в металлическую сетку забора. – Что они делают?
– На твоем месте я бы не двигался, – ехидно посоветовал Картер, стоя у нее за спиной по ту сторону забора. – Если дернешься, они порвут тебя на куски. – И с этими словами он удалился, беззаботно насвистывая на ходу.
– Не бросай меня здесь! – кричала Лорен. – Пожалуйста – не бросай меня здесь!
Минут через тридцать, когда ее обнаружил садовник, девочка больше не кричала. Она истерически рыдала, не сводя глаз с рычащих собак.
– Выходи, – сердито приказал садовник, открывая калитку и входя в загон. – Зачем ты полезла к этим чертовым собакам? – раздраженно спросил он, хватая Лорен за руку и буквально выволакивая ее из загона.
Когда он захлопнул калитку, до сознания Лорен дошло, что он совершенно не боится, и снова обрела дар речи.
– Они хотели разорвать меня, – призналась она хриплым шепотом, не замечая, что по ее лицу катятся слезы.
Садовник взглянул на нее, увидел ужас, застывший в глазах, и его голос немного смягчился.
– Они бы тебя не тронули. Этих собак обучали поднимать тревогу и прогонять незваных визитеров, вот и все. Они не посмеют укусить.
Остаток дня Лорен провела, растянувшись поперек постели, изобретая способы отомстить Картеру. Конечно, было исключительно отрадно представлять, как он на коленях молит ее о пощаде. Но, по правде говоря, все, что она сумела придумать, никак нельзя было исполнить.
К тому времени, как мать поднялась в комнату Лорен, чтобы отвести ее к обеду, девочка уже смирилась с мыслью, что ей придется сделать вид, будто ничего не случилось. К чему было рассказывать матери о злой проделке Картера? Джина Дэннер, американка итальянского происхождения, была одержима сентиментальным чувством глубокой преданности семье, и неважно, насколько дальним и неясным было родство, привязывающее ее к этой «семье». По всей вероятности, мама бы милосердно решила, будто Картер хотел всего лишь устроить обычный мальчишеский розыгрыш.
– Хорошо провела день, дорогая? – осведомилась мать, когда вдвоем с дочерью они спускались в столовую по широкой нарядной лестнице.
– Да, ничего, – промямлила Лорен, про себя гадая, сумеет ли сдержаться и не отвесить Картеру Уитворту хорошего пинка.
У нижней ступеньки лестницы стояла горничная, которая сообщила, что звонит мистер Роберт Дэннер.
– Иди в столовую, – ласково улыбаясь, велела дочери Джина Дэннер и взяла трубку телефона, стоящего на маленьком столике у подножия лестницы.
В арке дверного проема, ведущего в столовую, Лорен нерешительно остановилась. Семейство Уитвортов уже расселось вокруг огромного обеденного стола под сверкающей люстрой.
– Я сказала этой особе Дэннер, что обед начинается в восемь, – говорила своему мужу мать Картера. – Сейчас две минуты девятого. Если ей не хватает ума или воспитания, чтобы быть пунктуальной, мы начнем обедать без нее. – И она коротко кивнула дворецкому, который незамедлительно начал разливать суп в чашки тонкого фарфора.
– Филипп, я проявила просто ангельское терпение, – тем временем продолжала женщина. – Но с этой минуты я отказываюсь принимать в своем доме этих нищих бездельников. – Она повернула голову с элегантно уложенными светлыми волосами к пожилой женщине, сидящей по левую руку от нее. – Матушка, этому придется положить конец. Несомненно, вы уже собрали достаточно материала, чтобы написать достойную статью о своей генеалогии.
– Если бы дело обстояло так, мне не понадобилось бы держать их здесь. Понимаю, их присутствие раздражает; они дурно воспитаны. Нам всем приходится несладко, Кэрол, однако тебе придется потерпеть их еще немного.
Лорен стояла в дверях, и ее глаза сверкали негодованием. Одно дело – самой сносить обиды от Картера. Но она решительно не позволит этим ужасным, злым людям унижать ее родителей!
Подошла мама и взяла Лорен за руку.
– Простите, что заставила вас ждать, – сказала она. Никто из Уитвортов не соблаговолил ответить. Они молча продолжали поглощать разлитый дворецким суп.
На Лорен вдруг накатило вдохновение. Бросив быстрый взгляд на мать, которая раскладывала на коленях льняную салфетку, она склонила голову, молитвенно сложила руки и пронзительным детским голоском нараспев произнесла:
– Дорогой Боженька, мы просим тебя благословить пищу нашу. И умоляем также, прости этих людей, обыкновенных лицемеров, которые считают себя лучше других лишь потому, что у них больше денег. Благодарим тебя, Боже. Аминь. – Старательно избегая встречаться взглядом с матерью, она взяла ложку.
Суп – по крайней мере, Лорен думала, что это суп – оказался холодным. Стоящий поодаль дворецкий заметил, как она положила ложку.
– Что-то не так, мисс? – фыркнул он.
– Суп холодный, – пояснила она, смело выдерживая его презрительный взгляд.
– Ну, разве не дура? – ухмыльнулся Картер, когда Лорен взяла стакан молока. – Это суп виши, его едят холодным.
Стакан выскользнул из ее руки, и молоко вылилось и колени Картера.
– Ах, простите! – сказала она, пытаясь не рассмеяться, в то время как ее обидчик вместе с дворецким пытались навести порядок. – Это вышло совершенно нечаянно. Картер, ты же знаешь, что такое «нечаянно», не правда ли? Может, мне рассказать всем присутствующим про твои «нечаянные» проделки? – Игнорируя его убийственный взгляд, она обратилась к Уитвортам. – Сегодня Картер много чего сделал «нечаянно». Показывая мне сад, «нечаянно» толкнул меня в колючие розы. Потом решил познакомить меня с собачками и «нечаянно» запер меня в загоне. А еще…
– Я отказываюсь выслушивать далее твои наглые, возмутительные обвинения! – закричала на нее Кэрол Уитворт, и ее красивое лицо показалось девочке высеченным из куска льда.
Однако она нашла в себе смелость встретить убийственный взгляд ее ледяных серых глаз.
– Мне так жаль, мадам, – сказала она с притворной робостью. – Я не знала, что это наглость – рассказывать о том, как я провела сегодняшний день. – Уитворты продолжали на нее глазеть, и Лорен спокойно взяла ложку. – Разумеется, – задумчиво добавила она, – я не предполагала также, что называть гостей «нищими бездельниками» является признаком хорошего воспитания.
Глава 3
Вконец уставшая и павшая духом Лорен остановила машину перед трехэтажным особняком в стиле «тюдор», в котором обитали Уитворты. Открыла багажник и достала чемодан. Сегодня она провела за рулем двенадцать часов, чтобы успеть на собеседование у Филиппа Уитворта. Затем было еще одно собеседование, потом она упала в грязь и испортила одежду, да еще встретила самого красивого мужчину в своей жизни. И лишила себя возможности работать поблизости от него, намеренно провалив все испытания в «Синко»!
Завтра пятница, и она потратит этот день на то, чтобы подыскать квартиру. А как только жилье будет найдено, немедленно отправится домой, в Фенстер, чтобы собрать вещи. Филипп не сказал, когда ей следует приступить к работе в его компании, но она может вернуться сюда через две недели, считая с понедельника.
Парадные двери распахнулись, и за ними стоял располневший дворецкий в униформе, которого Лорен тотчас узнала. Один из свидетелей спектакля, который она устроила в столовой четырнадцать лет назад!
– Добрый вечер, – начал было дворецкий, но его перебил Филипп Уитворт, который собственной персоной появился в отделанном мрамором вестибюле.
– Лорен, я тут с ума схожу от беспокойства, – воскликнул он. – Что вас так задержало?
Президент компании выглядел таким взволнованным, что Лорен почувствовала себя вдвойне виноватой. Во-первых, заставила его тревожиться, а во-вторых, не приложила должных усилий, чтобы получить работу в «Синко». В нескольких словах она рассказала, что ее собеседование в «Синко» прошло «не совсем хорошо», а потом быстро и без ненужных подробностей описала свое злосчастное падение перед зданием «Глобал индастриз» и попросила дать ей несколько минут, чтобы она могла привести себя в порядок перед ужином.
В комнате наверху, куда проводил ее дворецкий, Лорен приняла душ, причесалась и надела строгую юбку абрикосового цвета и подходящую блузку.
При ее появлении в дверях гостиной Филипп учтиво встал.
– Вы поразительно быстро управились, Лорен, – сказала он, подводя ее к супруге, ледяное обхождение которой девушке так хорошо запомнилось. – Кэрол, я знаю, что ты помнишь Лорен.
Несмотря на предубеждение, Лорен была вынуждена признать, что Кэрол Уитворт, с ее точеной фигурой и элегантной укладкой светлых волос, по-прежнему оставалась очень красивой женщиной.
– Разумеется, помню, – сказала Кэрол с любезной улыбкой. Но ее серые глаза оставались холодными. – Как поживаете, Лорен?
– Ну, мама, совершенно ясно, что у Лорен все очень и очень хорошо, – заметил Картер Уитворт, широко улыбаясь и вскакивая с кресла навстречу девушке. Его неспешный, оценивающий взгляд заскользил по Лорен, отметив бирюзовые глаза, очерченное лицо и грацию, сквозившую в каждом движении.
Пока Лорен вновь представляли младшему Уитворту, девушка сохраняла невозмутимое выражение лица. Картер налил ей шерри. Со стаканом в руке она села на диван, настороженно поглядывая на своего бывшего мучителя, когда тот неожиданно сел рядом вместо того, чтобы вернуться к своему креслу.
– Ты очень изменилась, – заметил он с восхищенной улыбкой.
– Как и ты, – осторожно ответила она.
Картер небрежно закинул руку на спинку дивана, чуть ли не обнимая Лорен за плечи.
– Насколько мне помнится, – задумчиво начал он, – мы с тобой не очень-то ладили.
– Это так, – согласилась Лорен и бросила смущенный взгляд на Кэрол, которая наблюдала за легким флиртом сына. Взгляд этой дамы оставался холодным и непроницаемым, с лица не сходило надменное выражение.
– А почему же мы не ладили? – гнул свое Картер.
– Я… Не помню.
– Зато я помню. – Он улыбнулся. – Я был жутким грубияном и издевался над тобой.
Глаза Лорен удивленно расширились. На лице Картера было написано искреннее раскаяние, и ее предубежденное отношение к нему начало понемногу таять.
– Да, это точно.
– А ты, – широко улыбнулся он, – тогда за обедом вела себя, точно взбесившийся чертенок!
Сияя глазами, Лорен ответила ему улыбкой и задумчиво покачала головой.
– Действительно.
Таким образом, между ними установилось перемирие. В дверях уже топтался дворецкий. Картер встал и предложил Лорен руку:
– Обед подан. Не пойти ли нам в столовую?
Они уже заканчивали десерт, когда вошел дворецкий.
– Прошу прощения, но мисс Дэннер звонит человек, который представился как мистер Уэзерби из «Синко».
На лице Филиппа Уитворта появилась сияющая улыбка:
– Хиггинс, принеси телефон сюда!
Телефонный разговор длился недолго, и Лорен в основном слушала. Повесив трубку, девушка подняла на Филиппа удивленные, смеющиеся глаза:
– Выкладывайте, – воскликнул он, – расскажите же нам поскорее. Кэрол и Картер в курсе, как вы пытаетесь мне помочь.
Однако Лорен пришла в немалое смущение. Оказывается, еще двое знают, что ей уготована роль шпионки, однако выбора не было, и она заговорила:
– Похоже, у того человека, который помог мне сегодня, когда я так по-дурацки упала, и впрямь есть влиятельный друг в «Синко». Несколько минут назад тот друг позвонил мистеру Уэзерби. И вот результат – мистер Уэзерби только что вспомнил, что у него есть место секретаря, которое, как он полагает, отлично мне подойдет. Завтра я отправляюсь на собеседование.
– Он сказал, кто именно будет проводить собеседование?
– Кажется, он говорил, что этого человека зовут мистер Уильямс.
– А, Джим Уильямс, – тихо повторил Филипп, и его улыбка стала еще шире. – Ничего себе!
Вскоре Картер уехал – у него была собственная квартира, а Кэрол удалилась в спальню. Но Филипп попросил Лорен задержаться в гостиной.
– Возможно, Уильямс захочет, чтобы вы приступили к работе немедленно, – начал он, когда они с Лорен остались одни. – Это и в наших интересах, так что препятствий быть не должно. Как быстро вы сумеете съездить домой, собрать вещи и вернуться?
– Я не могу ехать домой за вещами, пока не найду, где мне жить, – напомнила ему Лорен.
– Конечно, нет, – согласился Филипп и после минутного размышления продолжил. – Знаете ли, несколько лет назад для одной из своих теток я приобрел квартирку на Блумфилд-хиллз. Она уже несколько месяцев живет в Европе и планирует остаться там еще на год. Я буду очень рад, если вы поселитесь в этой квартире.
– Право же, это невозможно, – быстро возразила Лорен. – Вы и так много для меня сделали. Не могу допустить, чтобы вы еще и обеспечивали меня жильем!
– Я настаиваю, – сказал Филипп мягко, но решительно. – В любом случае это не благотворительность. Мне приходится ежемесячно выплачивать кругленькую сумму консьержке, чтобы она присматривала за квартирой. Таким образом, мы с вами оба сэкономим деньги.
Лорен задумчиво дергала рукав блузки. Отцу нужен каждый пенни, что она только в силах ему послать! И деньги нужны как можно скорее! Если не придется тратиться на жилье, она сможет посылать домой сумму побольше. Взволнованная, она неуверенно взглянула на Филиппа, но тот уже достал из нагрудного кармана пиджака ручку и что-то записывал на листке бумаги.
– Вот адрес и телефон жилищного товарищества, – сказал он, подавая ей листок. – Когда завтра в «Синко» будете заполнять анкеты, укажите этот адрес. Таким образом, никто не заподозрит, что вы связаны со мной.
По спине Лорен прошел неприятный холодок, как дурное предзнаменование, как напоминание о двойной роли, которую ей предстояло исполнять в «Синко». Шпионка! Это слово вспыхнуло в ее мозгу тревожными красными буквами. Хотя нет. Ей всего лишь нужно узнать имя предателя в компании Филиппа. Если смотреть на дело с этой точки зрения, ее миссия не только оправдана, но и не лишена ореола благородства. На минуту Лорен даже возгордилась собой, однако быстро напомнила себе, почему на самом деле рвется трудиться в «Синко». Ник Синклер работает как раз через дорогу, и у нее будет возможность находиться поблизости!
Голос Филиппа прервал ее сладкие грезы.
– Если завтра вам предложат место секретаря в «Синко», примите его и сразу же отправляйтесь в Миссури. Если к завтрашнему полудню я не получу от вас известий, я пойму, что вы получили место, и распоряжусь, чтобы квартиру приготовили для вас в течение следующей недели.
Глава 4
На следующее утро, без десяти двенадцать, Лорен удачно нашла место на парковке прямо через дорогу от офиса «Синко», прямо перед зданием «Глобал индастриз». В ее душе царили страх и радостное предвкушение. Выйдя из машины, девушка одернула обтягивающую бежевую юбку и жакет в стиле «милитари» и перешла улицу, чтобы увидеться с мистером Уэзерби.
Несмотря на дежурную и даже несколько заискивающую улыбку, мистер Уэзерби явно был раздражен.
– Право же, мисс Дэннер, – начал он, – впуская ее в свой кабинет. – Вы сэкономили бы кучу времени себе, мне и еще нескольким весьма занятым людям, если бы вчера просто сказали бы, что вы дружны с мистером Синклером.
– Неужели мистер Синклер позвонил вам и сказал, что я его друг? – удивилась Лорен.
– Нет, – отрезал мистер Уэзерби, изо всех сил стараясь не выдать своего раздражения. – Мистер Синклер позвонил мистеру Сэмпсону, президенту нашей компании. Мистер Сэмпсон, в свою очередь, позвонил вице-президенту, а тот – вице-президенту по производственным вопросам, который позвонил моему начальнику. Вчера вечером мой начальник позвонил мне домой и сообщил, что я обидел мисс Дэннер и вообще не разглядел в ней талантов, а ведь она исключительно блестящая кандидатура и друг мистера Синклера. Потом повесил трубку.
Лорен не верилось, что из-за нее возникла такая суматоха.
– Мне ужасно жаль, что причинила вам столько неприятностей, – сокрушенно сказала она. – Отчасти я сама виновата – в конце концов, ведь это я провалила испытания.
Мистер Синклер энергично закивал.
– Я сказал своему боссу, что вы попросту не умеете писать, но он заявил, что ему без разницы, даже если вы начнете печатать пальцами ноги. – Выбравшись из кресла, он продолжал. – А теперь идемте со мной. Я отведу вас в кабинет мистера Уильямса. Это наш вице-президент. Его секретарша переезжает в Калифорнию, и он хочет на вас взглянуть.
– Этот мистер Уильямс – тот самый вице-президент компании, который позвонил вице-президенту по производственным вопросам, который позвонил…
– Именно, – перебил ее мистер Уэзерби.
Лорен шла за ним, и ее точила неприятная мысль. Возможно, Уэзерби ее презирает, а мистер Уильямс хочет предложить ей работу лишь потому, что на него надавило вышестоящее начальство. Однако через несколько минут ей пришлось оставить эту идею. Джеймс Уильямс, лет тридцати с небольшим, производил впечатление человека исключительно делового и привыкшего повелевать – невозможно представить его в роли чьей-то марионетки! Он поднял взгляд от бумаг, которые изучал, когда мистер Уэзерби привел Лорен в его кабинет, и холодно кивнул в направлении кожаного кресла перед огромным письменным столом.
– Садитесь, – сказал он Лорен и отдал сухое приказание мистеру Уэзерби. – Идите и закройте за собой дверь.
Лорен послушно села. Ей пришлось ждать, пока Джим Уильямс не встанет из-за стола. Обойдя кругом огромный стол, он остановился перед ней, скрестил на груди руки и окинул ее пронизывающим взглядом.
– Итак, вы Лорен Дэннер? – произнес он бесстрастным тоном.
– Да, – ответила Лорен. – Боюсь, что да.
В его глазах промелькнула смешливая искорка, сразу же смягчив суровое выражение лица.
– Судя по вашему ответу, вы осведомлены о том, какую шумиху подняли вчера вечером?
– Да, – вздохнула Лорен. – Во всех возмутительных и прискорбных подробностях.
– Вы можете написать без ошибок слово «прискорбный»?
– Конечно, – ответила она, совсем растерявшись.
– Насколько быстро вы печатаете – если не под диктовку Уэзерби?
Она вспыхнула.
– Примерно сто слов в минуту.
– Стенография?
– Разумеется.
Не сводя с нее пристального взгляда, он пошарил на столе у себя за спиной и взял блокнот и карандаш.
– Прошу вас, держите и записывайте.
Лорен смотрела на него изумленно. Затем пришла в себя и начала записывать под его быструю диктовку:
«Дорогая мисс Дэннер, в качестве моего помощника вам предстоит выполнять множество секретарских обязанностей, а также быть эффективным и надежным посредником между мной и моими сотрудниками. И всегда, в любое время дня и ночи, строго повиноваться политике нашей компании, невзирая на личное знакомство с Ником Синклером. Через несколько недель нам предстоит переезд в новое здание „Глобал“ и, если вы решите воспользоваться своим преимуществом знакомства с мистером Синклером – будь то попытка увильнуть от исполнения служебных обязанностей или игнорировать правила, принятые для всего прочего персонала, я уволю вас и лично выпровожу до дверей на улицу. С другой стороны, если вы обнаружите интерес и проявите инициативу, я готов поручить вам тот объем ответственности, который соответствует вашему желанию и способностям. Если мое предложение вам подходит, вы должны появиться на рабочем месте в моем кабинете ровно в девять утра через две недели, начиняя с понедельника».
– Есть вопросы, Лорен?
Она подняла на него изумленные глаза.
– Это значит, что я получила место?
– Зависит от того, насколько быстро вы сумеете напечатать эту записку без ошибок.
Это предложение работы было сделано таким сухим и безапелляционным тоном, что Лорен, расшифровывая и печатая стенограмму, даже забыла, что нервничает. И уже через несколько минут закончила печатать и нерешительно вошла в кабинет.
– Вот ваша записка, мистер Уильямс!
Он взглянул в отпечатанный текст, а затем на нее.
– Просто отлично. С чего мистер Уэзерби взял, будто у вас куриные мозги?
– Такое впечатление я на него произвела.
– Может быть, расскажете, как это вышло?
– Мне бы не хотелось. Просто недоразумение.
– Хорошо. Оставим это. А теперь, есть у вас еще вопросы? Да, конечно, есть – ваша зарплата.
И он назвал цифру годового жалованья – на две тысячи долларов меньше, чем предложил Филипп, однако он обещал покрыть разницу…
– Что ж, вас устраивает это место?
– И да и нет, – ответила Лорен и нерешительно улыбнулась. – Я хотела бы у вас работать, потому что знаю, что многому смогу здесь научиться. Но я не хочу получить место, если вы предлагаете его исключительно из-за…
– Ника Синклера?
Лорен кивнула.
– Ник здесь ни при чем. Я знаю его уже много лет, мы добрые друзья. Однако дружба и бизнес – разные вещи. У Ника своя работа, у меня своя. Я не считаю возможным указывать ему, что и как делать, и не стал бы терпеть, вздумай он повлиять на мой выбор секретаря.