Потомки солнца. Признание Сичжина
Блестящие оценки позволили ей без труда поступить на медицинский факультет престижного университета, где она проучилась шесть лет, ни в чем не уступая студентам-мужчинам. Когда закончились первые четыре года базового обучения, Моён, пока еще сомневавшаяся, выбрать ли ей направление общей практики или же специализироваться на чем-то конкретном, отправилась поработать медицинским волонтером в Африку. Пребывание там убедило ее стать хирургом. Произошло это из-за того, что Моён глубоко переживала смерть пациента, попавшего к ним с огнестрельным ранением, – девушка не смогла ему помочь. Она поняла, что хочет стать врачом, который будет спасать жизни, обнаружила в себе чувство долга и искреннее желание принести клятву Гиппократа.
Интернатура прошла под девизом «умру, но сделаю», стажировка – под девизом «даже если никто другой не смог, я смогу». Моён получила диплом специалиста, безупречно пройдя весь курс. Это было лишь началом. Не давая себе передышки, девушка сразу же пошла работать на полную ставку. Подобно другим врачам, непрерывно совершенствующим свое мастерство и повышающим квалификацию, Моён поставила цель стать блестящим хирургом и дойти до самого верха карьерной лестницы, ради чего каждую минуту посвящала работе и учебе.
В больнице, однако, ей никак не удавалось получить желанное повышение и приставку «профессор» к фамилии. В первый раз ее кандидатуру отвергли, так как Моён была слишком молода, во второй раз она великолепно прошла собеседование, но в итоге повышение получил ее старший коллега. Шло время, и Моён, снова и снова испивая горькую чашу, осознала, что даже в медицине не все зависит от компетентности специалиста: в больнице тоже имела место своя политика. Она стала делать все возможное, чтобы встроиться в систему: помогала заведующему хирургическим отделением с его научной работой, до изнеможения ассистировала на операциях других профессоров. Лучшие годы проходили за учебой, беспрестанным совершенствованием мастерства и – вопреки характеру – в услужении больничным начальникам. У Моён абсолютно не оставалось времени на личную жизнь.
Не успела она заметить, как ей исполнилось тридцать четыре. И вот в один из осенних дней в жизнь тридцатичетырехлетней женщины вторгся мужчина по имени Ю Сичжин. Находиться рядом с ним было так же приятно, как под долгожданным дождем, пролившимся на иссохшую почву. Он был привлекателен и обладал блистательным чувством юмора. А главное, он смог пробудить в душе Моён давно забытое волнение.
2
Завершив экстренную операцию, Моён с опозданием вспомнила о намеченной встрече с Сичжином. Ну, допустим, не встреча, а всего лишь прием у врача, и тем не менее в последние дни этот пункт расписания девушка всегда мысленно выделяла. Но за тридцать минут до прихода Сичжина Моён вызвали на срочную операцию.
С утра ей пришлось помогать доктору Чан, проходящей стажировку в их больнице и сверх меры волнующейся по любому поводу. Моён и так была без сил, и неожиданная операция полностью ее вымотала. Осознав, что пропустила условленную встречу с Сичжином, она окончательно упала духом.
Добравшись до комнаты отдыха, Моён в изнеможении опустилась на кровать. Время от времени покусывая нижнюю губу, она лежала, уставившись в потолок, словно пыталась найти на нем ответ на какой-то вопрос. Наконец девушка достала телефон и нажала кнопку вызова.
– Слушаю вас.
Голос Сичжина звучал приятно и располагающе. Мысленно вернувшись к их первой встрече, девушка не сдержала улыбки: она не могла понять, как ей удалось принять за бандита обладателя этого чудесного голоса, даже издалека волнующего ее сердце.
– Сичжин? Это Моён.
– Закончили наконец?
– Мне сказали, вы приходили и ушли.
– Впервые в жизни на свидание со мной не явился доктор.
– Пришлось делать экстренную операцию.
– Он выжил?
– Кто?
– Пациент, которого вам пришлось оперировать.
– А, да. Нам удалось его спасти.
– Вы удивительная… Вы звоните со своего личного телефона?
– Да.
– Значит, сохранили мой номер? – лукаво спросил Сичжин, и сердце Моён сладко сжалось.
– Сохраните мой тоже.
– Завтра обязательно хочу вас увидеть.
– Вы всегда так напористы?
– Я имею в виду, мне необходимо сделать перевязку. – У Сичжина явно имелся талант играть женскими чувствами
– Я так и поняла, – поспешно заверила Моён и слегка прикусила нижнюю губу.
– Нет, не так. – По голосу Сичжина чувствовалось, что он широко улыбнулся.
– Надо доверять своему врачу. Вы принимаете лекарство?
– А если не буду, мне станет хуже? Смогу лечь в больницу?
Моён продолжала поражаться этому человеку. Как у него получается превращать обычный разговор в захватывающее дух приключение? Моён не думала, что такие мужчины вообще существуют. Он не говорил ничего особенного, не делал ей комплиментов, но сердце девушки билось все чаще и чаще.
– Во сколько вам будет удобно прийти? – спросила Моён, внутренне взмолившись, чтобы завтра не случилось незапланированных операций.
– Может быть, увидимся прямо сейчас?
От неожиданности Моён чуть не выронила телефон. Она взглянула на часы, висящие на стене. Девять вечера, на улице уже стемнело.
– Не хотите? – поторопил ее с ответом Сичжин.
– Я не против. Буду вас ждать.
Моён улыбалась, несмотря на осенний сезон ощутив внезапный жар лета. Однако как только она закончила разговор, нежданный летний день взорвался громом и молнией. Даже стихийное бедствие показалось бы сейчас меньшей катастрофой: девушка поняла, что ей нечего надеть на свидание.
Моён помчалась к доктору Пхё, своей лучшей подруге с детства. Она безгранично доверяла доктору Пхё: случись Моён убить человека, подруга бы и тогда осталась на ее стороне. У доктора Пхё были парализованы ноги, из-за чего она передвигалась в инвалидной коляске, но это не мешало ей быть абсолютно уверенным в себе, жизнерадостным человеком, а также блестящим профессионалом. Конечно же, у подруги нашлись для Моён одежда, косметика и несколько ободряющих слов.
Впопыхах завершив приготовления, девушка подошла к зеркалу, чтобы еще раз проверить макияж. В этот момент зазвонил телефон, на экране высветилось имя Сичжина.
– Вы уже здесь? – спросила она, с удовлетворением смотря на собственное отражение в зеркале.
– Да, я в больнице, но… Возникла непредвиденная ситуация, я должен уйти.
– Прямо сейчас? Где вы?
– На крыше.
– Где?!
Моён нахмурилась. Она не могла понять, что происходит: то ли случилось что-то странное, то ли странным был сам этот человек.
Сичжин сказал, что поднялся на крышу больницы, и она отправилась туда сразу же, как только они закончили разговор. Он и в самом деле стоял там, глядя в ночное небо, затянутое облаками. Моён была озадачена даже больше, чем во время их недавней телефонной беседы, когда каждая фраза Сичжина звучала для нее неожиданно.
– Что вы здесь делаете? – спросила Моён, подходя ближе.
– Прошу прощения, но в этот раз наше свидание не состоится из-за меня, – отчужденным голосом ответил Сичжин.
Послышался звук приближающегося вертолета.
– Наверное, привезли срочного пациента, – предположила Моён, вглядываясь в небо.
– Нет, это летят за мной.
– За вами? Сюда? Неужели началась война? – воскликнула девушка, думая, что Сичжин снова шутит.
Звук вертолета становился все ближе.
– Возможно, где-то и началась. Но точно не здесь, не волнуйтесь.
Поток воздуха, разгоняемого лопастями вертолета, ворвался в пространство между ними.
– Тогда почему вертолет прилетел за вами?
– Я все объясню. Позже. Только пообещайте мне одну вещь!
Вертолет сел на крышу. Сичжин заторопился, перекрикивая оглушительный шум:
– Давайте встретимся в следующие выходные! Не в больнице, а где-нибудь в другом месте!
– Вы не будете приходить на перевязку? – Голос Моён внезапно дрогнул.
– Я вернусь полностью здоровым! Пойдете со мной в кино?
Дверь вертолета открылась, изнутри выглядывали люди в военной форме. Сичжин махнул им рукой и снова повернулся к Моён.
Взяв ее за плечи, он продолжил громким голосом:
– Быстрее! У меня нет времени! Вы согласны встретиться?
– Согласна! – неожиданно для себя ответила Моён, потерявшая уверенность в реальности происходящего.
– Не вздумайте забыть! – со счастливым смехом проговорил Сичжин, отпустил плечи девушки и побежал к вертолету.
Забравшись внутрь, он выглянул и помахал рукой на прощание. Не давая ей времени на ответ, вертолет резко поднялся в воздух, вызвав новую волну ветра.
Придерживая разметавшиеся волосы, Моён смотрела вслед удалявшемуся вертолету. В голову пришло, что так, должно быть, чувствовал себя принц, когда с полуночным боем часов Золушка бросилась бежать прочь. У Моён осталась не серебряная туфелька, а обещание встречи с Сичжином. Странным и удивительным Сичжином. Первая серия их романтической драмы завершилась на самом интересном месте. Моён не терпелось узнать, что будет дальше, – ведь титры пообещали, что продолжение следует.
3
С еще большим нетерпением «следующей серии» ждала Мёнчжу. Чувство к Тэёну не ослабевало. В их последнюю встречу в больничном коридоре Тэён изо всех сил пытался убедить ее, что все кончено, но его любящие глаза утверждали обратное.
Мёнчжу было больно не только из-за этого. Уже несколько раз она на всей скорости врезалась в стену, выстроенную Тэёном, и в такие моменты чувствовала глубокую обиду и отчаяние. Сердце ее то и дело обливалось кровью. Сколько душевных мук она испытала, отменяя непринятые телефонные вызовы, сколько страданий вынесла, беспомощно ожидая его и зная, что он не придет! Не найти таких медицинских средств, которые бы исцелили ее израненные любовью сердце и душу. И тем не менее Мёнчжу не могла отступить. Не таков был ее характер.
В их первую встречу, увидев Тэёна, увешанного тяжелым армейским снаряжением, и несколько раз спускавшегося с горы, и поднимавшегося обратно, Мёнчжу почувствовала жалость к упорному незнакомцу. А еще интерес – когда он не моргнув глазом заявил, что намерен и дальше делать то, что делает, потому что должен стать лучшим. Она продолжала думать о нем после встречи, вспоминая его обожженное солнцем лицо и запах его утомленного тела. На следующее утро он все еще занимал мысли девушки. И во время утреннего построения, и когда Мёнчжу проводила медицинский осмотр, ее мысли то и дело возвращались к Тэёну.
Вначале все это было шуткой. И когда она попросила Тэёна сыграть перед ее отцом роль возлюбленного, и когда сопровождала его на свадьбу бывшей девушки. Их не связывали чувства, и потому легко можно было задать любой вопрос. Мёнчжу спросила, сильно ли он любил прежнюю девушку. Тэён сперва не отреагировал и некоторое время продолжал идти молча.
– Почему вас это интересует? – в конце концов задал он ответный вопрос, повернувшись к Мёнчжу.
– Хочу понять, как сильно мы будем ей мстить, – ответила она.
– Я обещал, что сделаю ее счастливой, – без какого-либо особого выражения проговорил Тэён и продолжил идти.
– Скандал на свадьбе вряд ли сделает ее счастливой, – пробормотала Мёнчжу, подстраиваясь к его шагу.
– Если у нее осталась привязанность ко мне, счастья тоже не видать, – низким суховатым голосом ответил на это Тэён.
Его слова взволновали девушку.
– Так вы направляетесь на свадьбу не потому, что хотите отомстить, а потому, что беспокоитесь о ней?
В тоне Мёнчжу больше не было шутливости. Тэён взглянул на нее, но ничего не сказал. Его глаза были глазами раненого тигра. В тот момент Мёнчжу поняла, что хочет стереть печаль с лица этого мужчины и заставить его смеяться.
Она услышала его счастливый смех зимой того же года.
В тот день строевой плац был покрыт толстым слоем выпавшего снега. Попивая горячий кофе в воинском медпункте, Мёнчжу смотрела в окно. Расчищавшие снег солдаты с красными от мороза лицами устроили перекур и жаловались друг другу на судьбу. Оконная рама явно прилегала неплотно – девушка почувствовала запах сигаретного дыма. Нахмурившись и развернувшись, чтобы отойти, она вдруг услышала, как в разговоре упомянули Тэёна. Мёнчжу прислонилась к окну и прислушалась, стараясь не упустить ни слова.
Следующая фраза прозвучала очень разборчиво:
– Старший сержант Со Тэён спит с лейтенантом Юн Мёнчжу.
Девушка чуть не пролила на себя остатки кофе. Спит? Да они даже за руки не держались!
Иногда слово ранит сильнее, чем нож. Порез на теле можно зашить и вылечить, но с душой так не выйдет.
Тем же вечером Мёнчжу разыскала Тэёна в баре.
– Что ты про нас рассказываешь?
– Сказал только, что мы с тобой встречаемся. Как договорились. Ни слова больше.
– Тогда почему в части сплетничают, что мы с тобой спим?
– Потому что у солдат развито воображение? – предположил Тэён, опрокинув в рот рюмку сочжу.
– Ты находишь ситуацию забавной? – чуть не задохнулась от возмущения Мёнчжу.
– Никак нет, – ответил он, подкладывая ей в тарелку закуску.
– Так работает мужской ум? Встречаться и спать для мужчин значит одно и то же? – продолжала недоумевать девушка, быстро расправившись с едой.
– Что поделаешь. Не придавай значения. Нам лучше всего переспать… – Тэён оборвал себя, уставившись в пустой стакан. – …перестать думать об этом, – поставив стакан на стол, договорил он.
– Ты сказал «переспать»?!
– Я оговорился.
– О, неужели? Все мужчины только о сексе и думают. Женщина не может даже возбудиться… – внезапно вырвалось у Мёнчжу, на которую тоже подействовало спиртное.
Девушка густо покраснела.
– …не может даже возмутиться! – прокричала она и спрятала пылающее лицо в ладони.
Тэён взял ее руки в свои и посмотрел прямо в глаза.
– Вряд ли мы сможем заставить их думать по-другому. Но я знаю, как мы можем изменить свое отношение к происходящему.
Продолжая держать руки девушки, он закончил:
– Надо превратить сплетни в реальность.
Именно в этот момент он впервые рассмеялся.
За окном все еще шел снег. Тэён смеялся, с нежностью глядя на девушку. Мёнчжу никогда раньше не слышала такого теплого и ласкового смеха.
С того дня начался новый этап в их отношениях. Этап, который можно было назвать «я счастлив уже от того, что ты существуешь на свете».
Но потом все изменилось. Она не могла сказать, когда точно это началось, но Тэён перестал ей улыбаться. Его глаза опять стали грустными, и однажды он сообщил, что им стоит расстаться. Но к тому моменту она уже очень хорошо его понимала. Мёнчжу знала, что за этой маской скрывается настоящий Тэён, который по-прежнему хочет дарить ей радость.
Мёнчжу стояла у окна медпункта и смотрела в ночное небо. Как далеко уже улетел вертолет, забравший Тэёна? И он, и Сичжин, и другие члены группы «Альфа» направлялись в Афганистан. Им предстояло участвовать в операции по поиску и освобождению сотрудников ООН, захваченных силами Талибана[2]. Отец Мёнчжу командовал войсками специального назначения, и девушка лучше других представляла, с чем приходится сталкиваться спецотрядам. Знала, что даже секундная небрежность может привести к гибели; знала, что каждый шаг солдата может оказаться последним.
– Возвращайся живым и невредимым. Возвращайся во что бы то ни стало. Наша история еще не закончена, – глядя в небо, беззвучно молила Мёнчжу.
4
Каждый день в операционной шли свои сражения.
От настоящей войны эти сражения отличаются тем, что врачи бьются не за смерть, а за жизнь пациентов. И тем не менее не каждая битва заканчивается победой. Пациент может скончаться и на операционном столе, и в реанимации, и в палате, и даже еще до того, как окажется под скальпелем хирурга. Смерть находится ближе, чем кажется.
В силу своей профессии Моён не раз и не два видела смерть. Но сколько с ней ни сталкивайся, привыкнуть к этому невозможно. При виде того как сердце пациента переставало биться, Моён чувствовала, что ее сердце тоже останавливается; когда пациент истекал кровью от разрыва аорты, ее душа кровоточила вслед. Это вовсе не значит, что эмоции затмевали ей рассудок. В хладнокровии и рациональности Моён превосходила многих. Она не терялась даже в самых сложных ситуациях, когда жизнь пациента висела на волоске, и действовала в критические моменты быстро и точно.
Однако это умение пришло далеко не сразу. Было время, когда перед очередной операцией она готовилась ночи напролет. И когда Моён встречала врачей, не прикладывающих таких же усилий, она не могла не осуждать их.
В больнице «Хэсон» как раз имелся такой недобросовестный врач. Ее звали доктор Ким, она была дочерью основного акционера больницы и бывшей однокурсницей Моён. Бесталанная, но умевшая пускать пыль в глаза, доктор Ким была худшим представителем богатого класса.
– Если подводят руки – больше практикуйся; если подводит голова, то хотя бы не лезь куда не следует! Почему она вздумала быть именно хирургом?! – разгневанно воскликнула Моён, едва успев выйти из операционной.
Она была вне себя из-за доктора Ким, которая все еще оставалась внутри. Только что доктор Ким чуть было не отправила пациента на тот свет, и у Моён темнело от злости в глазах, когда она перебирала в памяти случившееся.
Это была не очень сложная операция. Моён должна была ассистировать заведующему хирургическим отделением профессору Паку. Однако вместо профессора в операционную вошла доктор Ким. В ответ на изумленный взгляд Моён она сообщила, что профессор попросил его подменить, так как у него накладка в расписании и его присутствие требуется в университете. Куда он и отправился, прихватив с собой доклад, который всю ночь писала для него Моён, и оставив за главного вовсе не ее, а доктора Ким. Ту самую доктора Ким, которая целых четыре раза проваливала экзамен на специальность, постоянно ошибалась в диагнозах и из-за которой больнице даже вчинили судебный иск. Ту самую доктора Ким, которую уже сотню раз выгнали бы с работы, если б не ее отец. Моён закипела от возмущения.
– Я слышала, ты и в этот раз писала доклад профессору? – спросила доктор Ким.
Скальпель в ее руке словно целился в душу Моён.
До тех пор состояние пациента было стабильным.
– А я слышала, ты подарила ему еще одни часы, – отбила удар Моён.
Из разреза на теле пациента начал обильно выступать гной. Моён передала марлевые тампоны.
– Ты ведь каждый раз пишешь за него доклады? Хочешь выбиться в любимчики?
– В любимчики хочет выбиться тот, кто дарит дорогие часы. Я всего лишь хочу признания моих способностей… Что происходит? Что ты сейчас сделала? – вдруг вскрикнула Моён.
Все случилось мгновенно. Доктор Ким неосторожно задела артерию. Раздался предупреждающий писк аппаратуры, контролировавшей состояние пациента. Монитор демонстрировал критические показатели пульса и давления человека на операционном столе.
С этой минуты и до конца операции доктор Ким стояла столбом, лишь вздрагивая время от времени. К счастью, Моён смогла справиться без ассистента, и беды удалось избежать.
Из операционной Моён вышла, вся забрызганная кровью. Она зашла в душевую и скинула окровавленную одежду. Густой запах заполнил помещение. Ноги Моён подкосились, и она едва не рухнула на пол. Стоило улечься волнению, как на его место пришла неодолимая усталость.
Моён почувствовала, как сильно она голодна. Ей пришлось по неотложному вызову приехать в больницу еще на рассвете, и за весь день она успела лишь один раз наспех перекусить. Страшно уставшая и голодная, Моён, ко всему прочему, не находила себе места от беспокойства.
Скоро должно было состояться заседание комиссии, на которой решали, кому присвоить профессорское звание. И тот факт, что заведующий отделением назначил сегодня оперирующим хирургом не ее, а доктора Ким, был очень тревожным сигналом. Неужели ее снова используют и обойдут? Моён крепко сжала губы и обхватила руками голову.
Внезапно она подумала о Сичжине. «Вероятно, это от стресса», – нашла для себя оправдание девушка. Прошло уже три дня с тех пор, как за ним прилетел вертолет, а Сичжин еще ни разу с ней не связался. Его рентгеновский снимок – вот и все, что осталось у Моён в доказательство об их встрече.
5
Стоял последний день октября. Сичжин ждал Моён, наблюдая за выходом из больницы. Девушка как раз закончила работу и собиралась домой. Увидев Сичжина, она удивилась так, будто на ее глазах тыква превращалась в роскошную карету.
– Как дела? – крикнул Сичжин.
Только после этого Моён пришла в себя и, ойкнув, быстро прикрыла лицо сумочкой. Она провела в больнице двое суток подряд и выглядела не лучшим образом.
– Почему вы здесь? Мы должны встретиться только через два часа. Или я что-то перепутала?
Сичжин подошел ближе.
– Нет-нет, я приехал намного раньше. Хотел насладиться ожиданием встречи. Ни с чем не сравнимое удовольствие, когда есть кого ждать.
– Но приезжать ради этого за два часа?!
– Почему вы закрываете лицо? – насмешливо поинтересовался Сичжин.
– Потому что не хочу, чтобы вы меня сейчас видели. Я без макияжа. Собиралась зайти домой, вымыть голову и переодеться.
Казалось, Моён сейчас расплачется.
– Вы замечательно выглядите, – улыбнувшись, заверил Сичжин.
– В самом деле? Как, интересно, мне это удается? Наверное, помогает внутренняя красота. Раз вас устраивает, могу я впредь не умываться? – фыркнув, проговорила Моён и опустила сумку.
– Идемте, довезу вас до дома, – лукаво ответил Сичжин, подошел к машине и открыл пассажирскую дверцу.
– А, значит, все-таки не устраивает.
Надув губки, Моён уселась в машину. Ее поведение забавляло Сичжина. Устроившись за рулем, он ласково посмотрел на девушку. Избегая его взгляда, она пристегнула ремень безопасности. Сердце ее сладко сжималось. Над ними простиралось неописуемо прекрасное синее небо. Последний октябрьский день неторопливо клонился к вечеру.
Моён жила в небольшом частном доме, одном из нескольких в жилищном комплексе мало отличавшихся друг от друга строений. В таких обычно селятся хорошо зарабатывающие люди, не успевшие обзавестись семьей, либо молодожены. У каждого дома был отдельный двор с небольшим цветочным садиком; за цветами ухаживали работники жилищного комплекса.
Как и подобает хозяйке, Моён открыла ворота и первой зашла во двор. Она с облегчением подумала, что в доме порядок, и первый раз в жизни мысленно возблагодарила работу за то, что та отнимает много времени, лишая возможности проводить его дома.
– Заходите. Тут прибрано. Нет времени даже устроить беспорядок. Я быстро помою голову и вернусь.
Моён было немного неловко. Впервые в ее доме находился мужчина, который не был ни посыльным, ни служащим комплекса, ни ее товарищем по работе. Даже не предложив Сичжину присесть, Моён поспешила в ванную комнату, но неожиданно вернулась.
– Я сегодня еще не ела, страшно проголодалась. Может, закажем еды и пообедаем вместе? – выпалила она.
– Я хотел пригласить вас в ресторан и угостить чем-нибудь особенным… Вы уверены, что хотите доставку?
Сичжин расположился на диване. В отличие от Моён он выглядел спокойным и уверенным, словно это он был у себя дома. Он даже успел приоткрыть окно. Теплый осенний ветерок теребил штору и доносил до Моён запах свежей мяты, исходивший от мужчины.
– Раз удастся поесть с приятным гостем, доставка меня абсолютно устроит.
Моён наконец-то перестала нервничать. Сичжин с интересом смотрел на девушку. Их глаза встретились, и на мгновение весь мир замер; кроме них двоих сейчас ничего не существовало.
– Вы думали обо мне?
– Конечно думала. А вы обо мне?
– Очень часто. Как и положено мужчине.
Моён рассмеялась шутливому ответу.
Так началось их первое свидание.
6
До тех пор пока они не пришли в кинотеатр, все было прекрасно. Настроение не испортил даже маленький инцидент – не зная о том, что должны отключить воду, Моён не успела смыть шампунь и осталась с намыленной головой. К счастью, в холодильнике имелись бутылки с водой, так что проблему удалось решить быстро. Как бы неуклюже она себя ни вела, казалось, что Сичжин смотрит на нее все с большим обожанием.
Пока они ели заказанную на дом еду, за окном стемнело. Моён и Сичжин решили отправиться в кино, как раньше и договаривались.
Сверкающие огнями улицы, торопливо снующие машины, неиссякающий людской поток, похожие друг на друга кафешки, маленькие магазинчики, рестораны… Привычный пейзаж ночного города казался сегодня чем-то чудесным и новым. Моён радовалась и удивлялась всему, что попадалось ей на глаза. Выходя из больницы, она чувствовала смертельную усталость, но сейчас была крайне оживлена. Трудно было поверить, что все это происходит на самом деле. Казалось, время повернулось вспять, и Моён снова стала маленькой любопытной девчонкой. Она боялась, что происходящее внезапно исчезнет, сказочная реальность лопнет, как мыльный пузырь.