Потомки солнца. Признание Моён

Бандиты поднялись с мест – им нужно было поскорее украсить красную розу, чтобы Аргус не разозлился еще сильнее. Они торопливо вышли из укрытия, расселись по машинам и направились в сторону деревни-призрака.

Все говорили, что Чхихун родился с золотой ложкой во рту. Он был единственным сыном в состоятельной семье, отлично учился, да ещё и красавчик к тому же – не было ничего, в чем бы ему не везло. Дома его ждала прекрасная и умная жена, которая скоро должна была подарить ему первенца. Что еще нужно для счастья? Однако мужчина был несчастен. Его душа никак не могла успокоиться, а землетрясение в Уруке разорвало ее на мелкие кусочки.

Волонтерская деятельность закончилась, да и работы по восстановлению районов, пострадавших при землетрясении, подходили к концу. Пусть из-за недостатка мест в самолете пока не все могли вернуться домой, но при желании это было осуществимо. И все же Ли Чхихун добровольно отказался от этой возможности. Он уступил место пациенту, которому срочно требовалась МРТ, не из-за клятвы Гиппократа, как сделала это медсестра Ха. Не стремился он также выглядеть лучше в глазах остальных членов медицинской команды. Наоборот, Моён всеми силами старалась отправить Чхихуна обратно, ведь его жена дохаживала последние недели беременности. И все же доктор не сел на самолет, летевший в Корею.

Самолет, везущий пассажиров на родину, покидал воздушное пространство Урука, а доктор Чхихун, сжавшись в комок, сидел в углу склада с медикаментами. В последнее время ел он от случая к случаю, его щеки впали, а под глазами появились черные круги. Взгляд был рассеян, на голове воронье гнездо. Подумать только, каких-то десять дней назад Чхихун следил за модой, стараясь подбирать наряды под свой медицинский халат. Но парень, что прятался сейчас на складе медицинского корпуса, был очень далек от прежнего себя.

В крохотную форточку пробивались оранжевые лучи вечернего солнца. Ослепленный внезапным светом, Чхихун приподнялся и выглянул в окно. В этот момент кто-то открыл дверь склада. Это Санхён вернулся с проводов.

– Вот ты где, паршивец. Где прячешься весь день? Здесь я тебя тоже искал. – Санхён сел рядом с Чхихуном.

– Все уехали? – Чхихун с неохотой поднял голову и взглянул на Санхёна.

– Все-то уехали, а вот ты почему до сих пор здесь? – Несмотря на интонацию, в глазах Санхёна читалось беспокойство.

Молодой врач не ответил. Замерев, он пристально следил за постепенно угасающим закатом.

– Ну да, не сказать, чтобы я тебя не понимал. Пожалуй, доктор Чан набрала слишком много, даже учитывая беременность. Это уже не та девушка, которую ты во время медового месяца готов был носить на руках. И все же ты засранец. Обычно те, кто хочет сбежать из дома, максимум за город выбираются. Тебе не кажется, что уезжать на другой конец земли, в Урук, – это слишком? – пытался пошутить Санхён, чтобы разрядить обстановку.

– Ты прав, это очень далеко. Но я врач. И если я бы я сейчас уехал… Это бы означало… что я вовсе не врач. – В голосе Чхихуна словно сгущалась вечерняя тень.

– Ли Чхихун, я спрошу всего раз. – Голос Санхёна стал спокойным и доверительным. – Между тобой и пациентом Кан Минчжэ что-то произошло? Что именно? Я ведь могу тебе помочь.

– Не сейчас. Помощь… она тоже сравнима с побегом. Сначала я попробую сам. Если у меня не получится, тогда я все расскажу…

Сказав это, Чхихун закрыл глаза и прислонил голову к стене. Санхён понаблюдал за ним некоторое время, а затем похлопал по плечу и вышел со склада. Услышав звук закрывающейся двери, Чхихун открыл глаза. Солнце село, и наступила темнота. Стены склада, выкрашенные в белый, растворились во мраке. На душе стало спокойнее. Для людей с разбитым сердцем свет – наказание. При свете дня Чхихун вновь и вновь слышал упреки Кан Минчжэ: «Разве человек, бросающий пациента, может считаться врачом?» Эти слова пронзали душу и обнажали все то, что Чхихун так старательно скрывал. Он мог терпеть чудовищную нагрузку, физическую боль. Но сдерживать душевные страдания было невозможно. Это был непосильный труд.

Рабочий Кан, доставленный в медицинский корпус, наотрез отказывался от лечения. Он со злобой говорил Чхихуну, который пытался поставить укол с обезболивающим, что одно его лицо причиняет ему боль.

– Убери это. Откуда я знаю, что ты там мне колешь? Ты бы на моем месте захотел у ТАКОГО лечиться? У человека, который не рад твоему спасению? Ты что, не слышишь, что тебе говорят? Проваливай! Я не собираюсь ничего принимать!

Если бы не капельница в руке пациента, он наверняка схватил бы Чхихуна за грудки. Но так было бы даже лучше. Чхихун хотел, чтобы Минчжэ его побил. Если бы так он смог получить прощение, если бы это спасло его от мучительных угрызений совести, он бы согласился.

– Пощадите меня… Я… Мне было страшно. Вы абсолютно правы. В тот момент я не был врачом. Я сбежал… Мне так жаль… – на всю палату разрыдался Чхихун.

– А вы эгоист. Решили покаяться мне, чтобы облегчить душу?

– Если бы эту ношу можно было сбросить, я бы сделал это раньше. Просто я не знаю, как поступить. Подскажите мне. Я сделаю все, что вы скажете. Сколько бы я ни думал… Но я могу поговорить лишь с вами.

Из глаз Чхихуна снова потекли слезы.

– Даже если так, я не подам вам руку. Вы же не протянули мне свою. Вы же меня не спасли! И перестаньте просить меня о помощи. Потому что я не собираюсь вам помогать, – отрезал Кан Минчжэ и отвернулся.

– Вам обязательно нужно принять это лекарство. Я попрошу доктора Сона, – с отчаянием в голосе ответил Чхихун и выбежал из палаты.

Склад утопал в темноте: полки, забитые медикаментами, еле можно было разглядеть. Чхихун посмотрел на свой медицинский халат: ярко-белый, он превратился в тускло-серый. Врач снял его и небрежно смял. В этот момент что-то выпало из кармана. Телефон. Прошло уже больше суток с тех пор, как в медицинском корпусе была восстановлена связь, но Чхихун до сих пор не включал телефон. Врач немного помедлил, но все-таки включил аппарат. Телефон завибрировал, а экран ярко засветился. Как и предполагал Чхихун, больше всего пропущенных звонков было от супруги. Она засыпала его сообщениями: спрашивала, почему он не отвечает, переживала, не поранился ли, требовала вернуться как можно скорее и напоминала, что сейчас самое важное – это состояние их малыша. Чхихун листал сообщения, но ни на одно из них не мог ответить. Точно так же, как он сорвал с себя медицинский халат, он закрыл дверь в ослепительно-яркий мир жены и малыша. Все потому, что бросил человека в беде.

Моён ничего не знала о переживаниях своего подчиненного. Каждый раз, когда представлялась возможность выбраться за пределы военной части, они с Сичжином брали машину и наслаждались обществом друг друга, разъезжая по окрестностям Урука. Конечно, после землетрясения пейзажи уже не были такими красивыми, но пара с удовольствием проводила время вместе.

Сегодня их путь лежал на берег лазурного моря. После встречи с генерал-лейтенантом Юном, который лично приехал, чтобы поблагодарить отряд «Тхэбэк» за самоотверженность во время восстановительных работ, они решили сделать небольшой крюк.

Моён пребывала в прекрасном настроении. Она полной грудью вдыхала морской воздух, врывавшийся в открытое окно машины, любовалась пейзажем и с восхищением поглядывала на Сичжина, ведущего машину. Моён любовалась мужчиной, как произведением искусства, а тот наслаждался ее откровенным взглядом.

Но иногда влюбленным женщинам нравится терзать себя нелепыми подозрениями. И внезапно Моён захотелось узнать об отношениях Мёнчжу и Сичжина. От одной этой мысли ее тело покрылось холодным потом. Наконец она не выдержала и спросила:

– Почему вы не начали встречаться с Мёнчжу? Она молода, у нее отличное образование, хорошая семья, прекрасная фигура. Нет ничего, в чем она была бы плоха.

– И что, мне встречаться со всеми красивыми девушками из хороших семей? – хмыкнул в ответ Сичжин.

– Значит, Мёнчжу все-таки красива. Хотя я этого не говорила, – сказала Моён, надув губы, как маленький ребенок.

– Боже мой, вы что, ревнуете?

Сичжин усмехнулся – ну что за нелепость! – и резко вывернул руль. Глаза девушки удивленно округлились: уж не разозлила ли его эта ребяческая ревность? Однако вскоре она увидела вывеску заправки и с облегчением выдохнула. Но как только Моён успокоилась, ее снова накрыла ревность.

– Вот и нужно было встречаться с Мёнчжу! Но что же в ней такого красивого?

В этот момент Сичжин повернулся к Моён и поцеловал ее в губы.

– Что вы делаете? – спросила Моён с удивлением.

– Прерываю вас, таким вот вульгарным образом… Можете продолжать. – Мужчина широко улыбнулся.

Девушка почти растаяла от этой улыбки. Но тревога не отступала: может быть, он нахватался этих приемов от какого-то ловеласа, чтобы соблазнять женщин. Сичжин погладил Моён по голове, словно догадываясь о ее потайных мыслях, и вышел из машины.

– Я рассчитаюсь и вернусь.

Заправив автомобиль, Сичжин пошел платить за бензин. Моён со своего места любовалась его безупречными движениями. Навстречу ему из здания заправки, где на первом этаже находился магазин, выбежал мальчик лет десяти, крепко сжимая что-то в руках. Вслед за ним выскочил владелец магазина, громко ругаясь по-урукски. Судя по всему, он хотел задержать воришку. Сичжин пулей бросился к мальчишке и схватил его за загривок. Удивленная Моён вышла из машины и побежала к магазину. Мальчик громко разрыдался и выпустил из рук все, что успел схватить в магазине. Это были лекарства: аспирин, тайленол, таблетки от несварения, что-то еще… Сичжин в растерянности уставился на упаковки, разбросанные по земле. Моён обняла горе-воришку и внимательно осмотрела его лицо. Оно было покрыто сыпью.

– Уложите его.

Среагировав на голос Моён, Сичжин приобнял мальчика и уложил к себе на колени. Девушка потрогала лоб и затылок ребенка, чтобы проверить температуру. Он был явно болен. Хозяин магазина топнул ногой, разозлившись, что не сможет наказать хулигана.

– Позже разберемся, насколько он виноват. Судя по всему, он болен и поэтому решил стянуть хоть что-нибудь из лекарств. Давайте пока отвезем его в полевой госпиталь, – сказал Сичжин, переводя взгляд с Моён на владельца магазина.

– Нет, нужно ехать в деревню этого малыша. Высокая температура, пятна, сыпь… Если мой диагноз верен, то у него корь, а это инфекционное заболевание. Нужно остановить его, пока оно не распространилось дальше, – решительно произнесла Моён, в одно мгновение превратившись из влюбленной женщины во врача.

Выслушав инструкции мальчика, как добраться до его дома, пара отправилась вглубь леса, где располагалась деревня беженцев. Это была та самая деревня-призрак, которой управлял Аргус. Но Моён и Сичжин об этом ничего не знали. Они лишь подметили унылый пейзаж и тот странный факт, что в деревне были только дети и ни одного взрослого.

В деревне Моён поскорее собрала всех детей с сыпью в одном месте и начала их осматривать. Их было довольно много.

– Ребята, как давно вы болеете?

Хоть Сичжин и перевел вопрос на на местный язык, дети не решались ответить.

– Кажется, они не понимают. Но теперь я уверена, это точно корь. Нужно собрать всех детей из деревни и сделать анализы, – сказала Моён с нарастающим волнением.

Но в этот момент вмешалась длинноволосая девушка в красивом красном платье:

– Их не будут кормить три дня, если они заговорят с незнакомцами.

Английский девушки был на удивление хорошим.

– А тебе можно с нами разговаривать? – спросил Сичжин.

– Мне уже все равно, – ответила девушка с таким выражением на лице, словно жить ей так или иначе оставалось совсем недолго.

– Поможешь собрать всех ребят этой деревни? У этих детей корь. А корь – очень серьезное инфекционное заболевание. Если не начать лечить на ранней стадии, то семеро из десяти ребятишек здесь умрут или останутся инвалидами, – спокойным голосом, медленно произнесла Моён.

– Лучше умереть, чем жить здесь, – последовал холодный ответ.

Моён внимательно посмотрела на девушку. Что же заставило эту юную красавицу взирать на мир с таким отчаянием? Сердце Моён защемило от печали.

– Мальчишки, когда подрастут, прибиваются к шпане, а девочек продают богатым старикам. И сегодня моя очередь. – Девушка на мгновение замолчала, наблюдая за реакцией Моён и Сичжина. Она была не по годам осмотрительна. – Я вам помогу. Но у меня есть условие – вытащите меня отсюда.

Ее слова можно было бы счесть за наглость, но Моён уловила в них волнение.

Моён и Сичжин наткнулись на банду Аргуса возле храма недалеко от деревни-призрака. Моён проверяла окрестности – нет ли где зараженных детей, а Сичжин, укрывшись в роще, связывался по рации с Тэёном. Банда Аргуса приехала за красной розой, чтобы передать ее полковнику.

– Вы присматриваете за этими ребятишками? – осторожно спросила Моён.

– А у нас гости? – Приосанившись, Аргус с интересом смотрел на девушку.

– Я врач из Кореи. Несколько ребят из деревни заражены корью. Можно ли забрать их в наш военный госпиталь?

– Нечасто встретишь такую красавицу, занимающуюся добрыми делами. – Рот Аргуса расплылся в многозначительной улыбке.

Моён внезапно почувствовала страх, ее тело непроизвольно сжалось. На выручку к ней примчался Сичжин. Прикрыв собой девушку, он повернулся к Аргусу.

– Снова встретились, капитан? Да еще в таком месте, – усмехнулся Аргус.

– Вы знакомы? Кто… это? – с тревогой спросила Моён.

– Рядовой Райан, – ответил Сичжин, не сводя взгляда с Аргуса.

Моён глубоко вздохнула. Она вспомнила их разговор несколько дней назад: Сичжин сожалел, что спас рядового Райана. По взглядам, которые мужчины кидали друг на друга, девушка догадалась, что между ними произошел какой-то конфликт.

И в этот момент неожиданно прозвучал выстрел. Из горла Моён вырвался крик. Сичжин и бандиты автоматически выхватили оружие. Одновременно с этим Аргус скрючился и рухнул на землю. Кровь, хлеставшая из раны в его животе, растеклась под ним ярко-красной лужей.

– Бежим! Забирайте меня, и бежим! Я же вам помогла! – закричала девушка в красном платье. В дрожащих руках она держала пистолет.

Аргус смотрел на нее красными от ярости глазами. Пока бандиты с криками бежали к своему боссу, Сичжин приблизился к девушке и отобрал у нее пистолет. Угрожая оружием, он приказал никому не шевелиться.

– Чем занят ваш врач? Пусть сделает что-нибудь! – закричал один из бандитов, кивая на Моён.

– Эй, чего замерла? Давала клятву Гиппократа, значит, лечи. Не отбирай у меня шанс поквитаться с этой девкой, – сказал Аргус, не сводя свирепого взгляда с девушки в красном.

– Спасти… или нет… Если вытащу его, потом умрут многие другие… – Моён растерялась. Она бормотала что-то несвязное, не понимая, что происходит вокруг.

– Выполняйте свою работу, вы же врач. Если понадобится кого-то убить, то это сделаю я, – хладнокровно ответил Сичжин.

– Нет, не спасай его! Просто оставь его умирать, пожалуйста! – с полным отчаяния взглядом молила девушка в красном платье.

– Заткните ее! Стреляйте! – злобно выкрикнул Аргус и тут же закашлял кровью.

– У него шок, вызванный кровотечением, – неосознанно поставила диагноз Моён. – Нужно перенести его в помещение.

– Решайте. Опустить оружие и перенести его или оставить здесь умирать. Хочу заметить, что второй вариант мне больше нравится, – жестко сказал Сичжин.

Наконец Аргуса подняли и отнесли внутрь маленького храма, уложив там на пол. К голове Моён приставили пистолет, давая понять, что ей не следует делать ничего лишнего. Но к девушке уже вернулось самообладание. В руках она держала аптечку и готовилась провести операцию. Сейчас Аргус был для нее обычным пациентом, а бандиты – его близкими. Кроме того, мысль о том, что рядом мужчина, который защитит ее любой ценой, избавляла от любого страха.

Анестетиков в аптечке не было, но сомневалась Моён недолго. Продезинфицировав скальпель, она сделала разрез на пораженной области.

– Больно! Ты что, не вколола обезболивающее? – закричал очнувшийся Аргус.

– Забыла. Просто я не очень хороший врач.

Моён отважно извлекла пулю из раны при помощи пинцета. Аргус заорал и затрясся всем телом как одержимый.

Один из бандитов, что оставался снаружи, вошел в храм.

– Кажется, сюда едут военные. Собрать ребят? – спросил он, взглянув на искаженное от боли лицо Аргуса.

– Если сюда едут военные, то нужно сваливать, – ответил Аргус, крепко сжав зубы.

– Но…

– Это корейский отряд специального назначения. Тот самый, которого учат сражаться с северокорейскими солдатами, самыми дорогими на рынке наемников. Вы им не ровня. Так что сматываемся.

Отдав приказ, Аргус при помощи одного из бандитов поднялся на ноги. Его раны были перебинтованы и залеплены пластырем.

– Я, конечно, достала пулю, но все же лучше тебе поехать в больницу. Я сделала ровно столько, чтобы ты не умер прямо сейчас. И ее ты не заберешь, – как можно спокойнее проговорила Моён, приобняв за плечи девушку в красном платье.

Притворно улыбаясь, Аргус посмотрел на Моён, а затем перевел взгляд на девушку:

– Когда мы встретимся в следующий раз, от твоего прекрасного личика мало что останется, Фатима, я тебе обещаю.

– Отступайте как можно быстрее. И как можно дальше. Моя доброта заканчивается здесь, – громко сказал Сичжин, не сводя глаз с Аргуса.

Бандиты поспешили убраться. Не прошло и нескольких минут, как приехали военные. Увидев их, Фатима, которая до сих пор была в объятиях Моён, без сил рухнула на месте. Напряжение спало, и в ногах девушки совсем не осталось сил. Моён опустилась на колени и заглянула ей в глаза.

– Зачем ты его спасла? Нужно было просто оставить его умирать, зачем было спасать? – укорила девушка Моён.

– Если бы я оставила его умирать, ты стала бы убийцей. Я предотвратила это, – сказала Моён, с жалостью наблюдая за Фатимой.

– Я не стала убийцей, но теперь меня саму убьют!

– Ты не умрешь. Здесь тебя защищают военные…

– Военные? Поверить солдатам? Ты была на войне? Видела солдат на войне? Поэтому не останавливай меня. Я ухожу.

Когда Фатима поднялась на ноги, сердце Моён сжалось. Сколько же всего довелось испытать этой девушке: войны, землетрясение, животные под маской людей… В ее жизни – все ужасы этого мира. Моён тоже встала на ноги и крепко обняла Фатиму. Сначала та сопротивлялась, изворачиваясь и отталкивая руки врача, но скоро сдалась и громко разрыдалась, почувствовав себя словно в объятиях матери. Поглаживая девушку по голове и похлопывая по плечам, Моён крепко задумалась. Фатиму нужно любой ценой вытащить из этого адского болота, но она не могла придумать способ.

Тем времени Мёнчжу вместе с Тэёном ждала отца. Генерал-лейтенант Юн прибыл в Урук, чтобы поблагодарить батальон «Тхэбэк» и провести совещание с начальником штаба ООН. Мёнчжу была не очень-то рада. Приезд отца именно тогда, когда их отношения с Тэёном начали налаживаться, казался ей шуткой злого рока.

С самого начала командующий войсками специального назначения видел пару для своей дочери в капитане Ю Сичжине: молодой человек был выходцем из семьи военных, и его, несомненно, ждало успешное будущее. Однако Мёнчжу уважала Сичжина как военного и товарища, но никогда не воспринимала в качестве избранника. Сколько бы ни встречались они взглядом, искра между ними не пробегала. С Тэёном все было по-другому. Одного раза оказалось достаточно. Только она встретилась с его грустными глазами – глазами раненого тигра, – ее будто ударило током. Отец не понимал выбора дочери. Он вызвал Тэёна и приказал расстаться с Мёнчжу. Он превысил полномочия – и как военный, и как отец. Мёнчжу, узнав об этом, не смогла его простить. Собственно, поэтому она покинула Корею и прилетела в Урук.

– Не стоит обо мне волноваться, – спешно бросил Тэён, сжимая руку Мёнчжу, пока они ждали ее отца.

– А я и не волнуюсь. Было бы из-за чего, – ответила Мёнчжу, хотя и переживала за Тэёна. А если выразиться точнее, она боялась, что он снова покинет ее из-за отца.

Окончив совещание с начальником штаба ООН, генерал-лейтенант Юн вернулся в оперативный центр военного лагеря. Мёнчжу с Тэёном поднялись со своих мест и отдали честь. Приняв приветствие, генерал-лейтенант Юн присел на диван. Мёнчжу и Тэён встали по стойке смирно, словно перед трибуналом.

– Ну что? Ты снова встретилась с Тэёном и он тебе все еще нравится? – обратился генерал-лейтенант к Мёнчжу.

– Так точно, – ответила девушка.

– А ты, Со Тэён? Ты думаешь так же?

– Спрашивай меня. Почему ты обращаешься к нему? – вмешалась Мёнчжу, испугавшись ответа.

– Так точно, – перебил ее Тэён.

– Я думал, мы с тобой совпадаем во мнении, что ты проиграл эту битву за лейтенанта Юн. – Генерал-лейтенант Юн встал со своего места и злобно посмотрел на Тэёна.

Тэён молча выдержал этот полный ненависти взгляд.

– Со Тэён, отвечай! – Голос генерал-лейтенанта сочился холодом.

– Мой ответ…

– Мне не важно, что он ответит. Я не оставлю этого человека, – воскликнула Мёнчжу, в свою очередь перебивая Тэёна. В какой-то момент девушка ухватилась за его руку. Парень высвободился и уверенно взял Мёнчжу за руку.

– Я буду держать… только эту ладонь, – решительно произнес Тэён.

– Думаешь, ты имеешь право держать ее? – резко спросил генерал-лейтенант Юн, словно окатив ледяной водой.

– Если решите меня перенаправить, я, как и прежде, поеду куда угодно. Но руку Мёнчжу я больше не отпущу.

– Юн Мёнчжу, выйди, – приказал генерал-лейтенант.

– Не хочу. Говорите при мне. – Крепко обхватив ладонь Тэёна, девушка пристально взглянула на отца.

– Я же говорил, не волнуйся за меня, – успокаивающе сказал Тэён, отпустив руку девушки.

Немного посомневавшись, Мёнчжу кивнула и вышла из комнаты. Теперь оставалось одно: довериться Тэёну.

– За тридцать лет военной службы я желал лишь двух вещей: стать почетным командиром и заслужить уважение дочери, решившей пойти тем же путем, что и я, – донеслись до Мёнчжу слова отца. Притворившись, что закрыла дверь, девушка стала подслушивать.

Отец продолжил свою речь:

– Но, кажется, я не преуспел ни в том, ни в другом. Тот приказ был несправедливым, а дочь меня не уважает. В любом случае теперь я знаю, что ты думаешь, поэтому поговорим начистоту. Если начать с выводов, то ты можешь встречаться с Мёнчжу. Конечно же, это подразумевает и женитьбу.

Обрадовавшись, Мёнчжу хотела в ту же секунду открыть дверь и броситься в объятия отцу, но она подавила в себе этот порыв и навострила уши – разговор еще не закончен.

– Вы серьезно? – Судя по всему, Тэён удивился.

– Серьезно. Но меня не устраивает старший сержант в качестве зятя. Так что тебе придется уйти со службы.

Сердце Мёнчжу с глухим стуком рухнуло вниз. Уход со службы для Тэёна был равносилен концу жизни. Девушка прекрасно знала, как много для Тэёна значила военная служба.

Отец тем временем продолжал:

– Уходи со службы и устраивайся в фирму родственников Мёнчжу по материнской линии, чтобы подучиться. Тебе подготовят место в одном из филиалов, где ты сможешь применить свой опыт работы. Подумай. Ты скоро вернешься на родину, и я буду ждать от тебя ответ: готов ли ты стать достойным лейтенанта Юн мужчиной.

Мёнжчу развернулась и побежала по коридору. Ей было очень стыдно, что она дочь такого отца. Она чувствовала свою вину перед Тэёном. Даже не глядя на него, девушка могла представить выражение его лица. Она добежала до тренировочной площадки штаба; ее дыхание сбилось. «Как мне теперь общаться с Тэёном, как смотреть ему в глаза?» – с тоской подумала Мёнчжу.

Скоро появился Тэён, и, к удивлению Мёнжчу, парень был в отличном расположении духа. Она с трудом подавила тяжелый вздох. Неужели ради нее он решил отказаться от карьеры? С печалью и гневом, переполнявшими ее душу, она взглянула на Тэёна. Не догадываясь о ее переживаниях, Тэён радостно передал слова генерал-лейтенанта, умолчав об уходе со службы.

– Быть не может! Он разрешил? – спросила Мёнжчу, подавив подступающие слезы и подстроившись под настроение парня.

– Если передумала, говори сейчас. Потом шанса не будет.

– Но это же правда? Он серьезно разрешил?

– Так точно! Старший сержант Со Тэён получил приказ вступить в официальные отношения с лейтенантом Юн Мёнчжу. Доклад окончен. Честь имею!

– Но почему? Что-то случилось? Может, у папы рак? Но он же не умирает? Нужно ему позвонить. Я по его голосу сразу могу определить, правда это или нет.

Тэён крепко обнял Мёнчжу, которая радовалась, словно ребенок, получивший огромный воздушный шар в парке аттракционов.

– Погода просто прекрасная. А мужчина рядом еще лучше, – сказала Мёнчжу, уткнувшись в грудь Тэёна.

Огромной рукой он нежно поглаживал девушку по голове. Если бы только могла, она бы всю жизнь притворялась и любила этой эгоистичной любовью. Но девушка знала, что так нельзя.