Оборотень по наследству
– Не одну, а с Катериной Матвеевной, – возразил Илья.
– Все равно некрасиво с нашей стороны.
– Да не парься! Исправимся. Давай сходим куда-нибудь втроем, поужинаем. Есть тут у вас ресторан или приличное кафе? Тебе стоит поближе познакомиться с Аней. Потанцуете, поболтаете, глядишь, и сойдетесь.
– Это еще зачем?
– Брось ты, Антоха, строить из себя девственника! – возмутился друг. – Или у тебя кто-то из местных красоток на примете? Признавайся.
– Никого у меня нет…
– Зря! Годы-то уходят безвозвратно, а ты лишаешь себя главного удовольствия.
– Ты секс имеешь в виду?
– Фу, как грубо. Не секс, братишка, а любовь! Понимаешь? Лю-бовь! Ты присмотрись к Ане. Может, дрогнет сердце убежденного холостяка? Девчонка что надо. У меня глаз-алмаз! Не ради прикола я ее вез в вашу глухомань. О тебе заботился.
– Я так не могу, – покачал головой доктор. – Первый раз девушку увидел и в койку? Нет, уволь.
– По-моему, любовь с первого взгляда – очень романтично. Я ваши отношения в сценарий вставлю, опишу, так сказать, с натуры. Постой-постой… – Илья споткнулся на полуслове и повернулся к другу. – Кажется, я понял… Тебе Ирина Полухина нравится?
– Не говори ерунду. Я врач, она моя пациентка. Ничего больше.
– Ну да, ну да. Я обратил внимание, как ты на нее смотрел… Даже Николай заметил и приревновал.
– Он ее к каждому столбу ревнует.
Илья сам восхищался Ириной, но пришел к выводу, что эта женщина неприступна. Панические атаки? Хм… Профессиональной актрисе не составит труда разыграть любой приступ. Ирина показалась ему странной, непонятной. И он решил приударить за Мэри. Улыбчивая жена управляющего обладала пышными формами и нерастраченной пылкостью. Угрюмый супруг явно не соответствовал ей по темпераменту.
«У меня неплохой шанс завоевать расположение Мэри и выудить у нее секретную информацию», – подумал Илья. Обитатели усадьбы что-то скрывали, и он хотел узнать эту тайну.
– Мэри намного моложе своего благоверного. Сколько ей лет?
– Двадцать пять, кажется, – ответил доктор. – А ее мужу за сорок. Но они живут дружно и в порочащих связях не замечены.
– Ха! «Порочащая связь» уже подкрадывается. Надеюсь, Мэри ответит мне взаимностью.
Антон в изумлении уставился на друга.
– Не вздумай клеить жену Воронина! Этот мрачный тип – темная лошадка. Я бы на месте Николая уволил его сразу после вступления в права наследства. Кто знает, что у него на уме?
Илья не нуждался ни в предостережениях, ни тем более в поучениях. Реакция доктора скорее раззадорила его, чем отрезвила.
– Когда умер дядя Эдик? – спросил он.
– Три года назад… примерно в это же время.
– В середине сентября?
– Ближе к концу, – кивнул Антон. – А тебе зачем?
– В «Собаке Баскервилей» действие тоже происходит осенью. Сентябрь-октябрь…
– Продолжаешь проводить параллели?
– По ходу, кто-то нещадно эксплуатирует известную историю в своих корыстных целях, – заключил Илья.
– Хочет извести род Полухиных?
– А что еще? Вообрази, некий новоявленный Стэплтон[3] привозит с собой огромного пса, прячет его в глубине Гримпенской трясины… тьфу!.. в глубине э-э…
– Верданской топи, – подсказал Антон.
– Во-во! Верданская топь! – с жаром воскликнул Илья. – Вслушайся… Звучит потрясающе.
– Ты уже сценарий сочиняешь или говоришь серьезно?
– Иногда мне сложно отличить одно от другого, – признался гость.
– А мне сложно не проникаться симпатией к пациентам.
– Ты об Ирине? Не оправдывайся, дружище. Она достойна любви, но для тебя это слишком роскошная дама.
– Спасибо на добром слове, – горько усмехнулся доктор. – Ты по-прежнему не выбираешь выражений.
– Я не хотел тебя обидеть…
Они ехали по улице между деревянных домов, окруженных старым штакетником. Дровяные сараи покосились, крыши колодцев почернели. Из труб валил густой дым. Хозяева топили печи, грелись, готовили еду. Илья был не прочь погрузиться в неторопливую провинциальную жизнь, приправленную местными легендами и отголосками зловещих событий.
– Я не спокоен за нее, – неожиданно заявил Антон. – Николай часто уезжает по своим делам: ремонт требует его усилий и времени. К тому же у него есть какой-то мелкий бизнес в Мичуринске. В общем, Ирина часто остается одна…
– Думаешь, ей угрожает опасность?
– Я чувствую неладное… Это невозможно объяснить рационально.
– Что я слышу? – притворно удивился Илья. – Ты отвергаешь рацио? Не узнаю тебя, мой друг. По ходу ты тайно влюблен в Ирину и не признаешься в этом даже себе. Что ж, поздравляю! Годы воздержания не убили в тебе мужчину. Это внушает оптимизм.
– Прекрати!.. При чем тут любовь? Я отвечаю за ее здоровье. В поселке мне доверяют, ко мне обращаются не только с физическими недомоганиями, но и за психологической помощью. Ирина нашла во мне…
– …преданного поклонника, – подхватил сценарист. – Я тебя понимаю, но не поддерживаю.
– Ты ошибаешься, – оправдывался доктор. – Ты принял мой врачебный и человеческий долг за любовь. Уверяю тебя…
– Сдаюсь, сдаюсь. Проехали. И что собака?
Илья без перехода вернулся к интересующей его теме, чем сбил собеседника с толку.
– С-собака? – опешил тот. – Кажется, мы говорили…
– Меня занимают не твои отношения с Ириной, а странная смерть и, смею предположить, не менее странная жизнь покойного владельца усадьбы. Ты лечил его? Чем он болел?
– У старика был целый букет… сердце, сосуды, суставы. Здешний климат оказался для него вреден. Я советовал ему переехать, но он отказывался.
– А раньше он где жил?
– Кажется, в Москве, потом в Тамбове. Если хочешь узнать о нем побольше, это не ко мне, – вздохнул Антон. – Я изучал историю его болезни, а не биографию. Какая разница, где он жил?
– В самом деле, – согласился Илья. – И на какие деньги он построил свой замок, тебе тоже до лампочки?
– Честно? Мне все равно. Я не налоговый инспектор, чужие деньги не считаю.
– Как давно старик Полухин поселился в Верданске?
– Я не в курсе, – поразмыслив, ответил Антон. – Когда я приехал сюда, замок, как ты выразился, уже достраивался. Можно Катерину Матвеевну расспросить, если хочешь.
– Конечно хочу…
* * *Дома друзья первым делом напились чаю из самовара и выслушали упреки хозяйки.
– Вы девку почему с собой не взяли? – вполголоса возмущалась она. – Бедолага извелась вся! Улицу вдоль и поперек исходила! Вернулась грустная, глаза на мокром месте. Переживает…
– Мы были в гостях, – оправдывался за двоих Антон. – Я обещал Илье «Старые вязы» показать. Ему для работы надо. Он сюжет для сценария ищет.
– Сюже-ет? Зачем же он Анюту сюда привез?
– Она артистка, – сообщил доктор и подмигнул гостю. – Будет играть главную роль в фильме по сценарию Ильи. Только вы ей пока не говорите.
Катерина Матвеевна села за стол напротив них и подперла щеку пухлой рукой.
– Больно хороша девка! Волос как смоль, кожа как яблоневый цвет. Жаль, худа без меры! Ну, ничего, это я поправлю. Откормлю ее! От моих оладушек со сметанкой да с вареньицем она быстро вес наберет. Вы сколько поживете-то у нас?
– Я вольная птица, Аня тоже не связана никакими обязательствами. Сколько захотим, столько и поживем.
– В Москве вирус гуляет еще с весны, а здесь тихо, – сказал Антон. – Живите, пока не надоест. Кстати, а где Аня?
– У себя в комнате заперлась, – сердито молвила хозяйка. – Сказала, поспать хочет. А я думаю, плачет она. Слезы горькие льет!
– Это полезно, – хладнокровно обронил Илья.
– Надо позвать ее к столу, – предложил Антон, чувствуя вину перед девушкой. – Мы не учли, что она расстроится. У нее в поселке нет ни подруг, ни знакомых, с которыми можно провести время.
– Ну иди, зови. Раз ты такой сердобольный, сам ее и развлекай.
В отличие от друга Илья не испытывал угрызений совести. Наоборот, необходимость уделять Ане внимание раздражала его. Он приехал сюда работать, а не сюсюкать с капризной девицей.
Едва доктор удалился, Илья пристал к пожилой даме с вопросами.
– Вы знали старика Полухина?
– Кто ж его не знал? – удивилась Катерина Матвеевна. – Человек приметный, значимый. Таких, как он, в поселке раз, два и обчелся. По правде говоря, он чудаком слыл. Замкнутую жизнь вел, баб к себе близко не подпускал. Хоромы построил всем на зависть! Столько деньжищ на это угрохал, вообразить страшно. Жить бы да радоваться… а он возьми и помри.
– Как давно он переехал в Верданск, не помните?
– Поди, лет десять назад. Выглядел крепким, как дуб, а потом… хиреть начал, на здоровье жаловаться. Климат у нас суровый, а тут еще болота рядом. Как ветер оттуда подует, – сырость, гнилые испарения… Ежели человек в наших местах родился, он ко всем невзгодам приспособлен. Гены, знаете ли, не последнюю роль играют…
– А насчет следов, которые рядом с телом нашли, вы что думаете?
– Я сама не видала, врать не хочу. Люди разное болтают, – вздохнула пенсионерка. – Вы о звере болотном слышали? У нас в поселке издавна детей зверем пугают. Почитай, лет сто или двести. Мне еще бабка страшные сказки сказывала, а ей – ее бабка. Раньше-то народ безграмотный был, книжек читать не умел. Всё из уст в уста передавалось…
– Что за зверь? – допытывался Илья.
– Ой, даже не знаю, надо ли мне эти байки повторять. Якобы на болотах опять чудовище объявилось, диким воем воет, скот режет, на людей нападает. Ну и…
Катерина Матвеевна встала, задернула занавески на кухонном окне, словно кто-то мог подсматривать, перекрестилась и добавила:
– Говорят, старик Полухин на той последней прогулке… зверя встретил и так испугался, что дух испустил. При его диагнозе – не мудрено! У него же сердце больное было, ему волнение противопоказано. А у страха глаза велики! Может, он большую собаку за зверя принял. Или волка, который случайно в аллею забрел. Усадьба-то на отшибе стоит, у самого леса. А там до Гнилого озера рукой подать…
– Волка и я бы испугался, – заметил Илья. – Неужели они так близко к человеческому жилью подходят?
– Что там произошло, одному богу известно, – развела руками хозяйка. – Здешний люд на выдумки горазд. Тело-то управляющий обнаружил, Воронин, он и слухи распустил про следы. Чтобы весу себе придать! А как было на самом деле, неизвестно. Может, Воронину спьяну померещилось…
– Он пьет?
– Выпивает иногда. Раньше сильно пил, а когда женился, завязал. Злые языки твердят, что он в Тамбов ездил и закодировался. Ради молодой жены! С тех пор спиртного в рот не брал, а со временем снова начал к бутылке прикладываться. Втихаря. Боится, что новый хозяин его уволит. Но у нас в поселке ничего не утаишь… Ты гляди, не проговорись! – спохватилась Катерина Матвеевна. – Я Воронину зла не желаю. Работник он хороший… и с женой вроде бы ладит. А водка эта окаянная столько наших мужиков сгубила, страсть! Мой-то супруг покойный тоже от водки сгорел…
Мысли Ильи зацепились за одну ее оговорку.
– Вы сказали, на болотах опять чудовище объявилось, – напомнил он. – Выходит, оно то пропадает, то появляется?
– Так и есть…
Глава 8
Группа искателей приключений решила устроить привал в заброшенной деревне Борисовка. Вечером ребята добрались до пункта назначения, облюбовали более-менее уцелевший дом и расположились там на ночлег.
В последнее время тамбовщина стала местом паломничества сталкеров и кладоискателей, хотя ни древних курганов, ни старых гробниц тут сроду не бывало. Некоторых влекли сюда слухи о спрятанных в вымерших деревнях сокровищах, другие надеялись пощекотать себе нервы встречей с призраками разбойников, которые нещадно грабили на здешних трактах купеческие обозы и богатых путешественников, а добычу хранили в специально оборудованных тайниках. Чаще всего для этого использовали подполы или колодцы.
– По-моему, тут все давно типа почистили до нас, – ворчал молодой человек, сидя у затухающего костра. – Зря только металлоискатели таскаем! Кроме типа ржавых граблей и прочей рухляди ничего не попадается.
Напротив него сидел суровый мужчина постарше, обросший волосами и бородой, отчего сам походил на разбойника.
– Не нравится, не ходи, – отрезал он. – Тебя никто не звал. Сам напросился.
– Я думал, типа будет интересно… Черта с два! Посуди, Назар, откуда у обычных крестьян сокровища? Жили они бедно, типа едва концы с концами сводили, потому и бросили типа свое жилье. Короче, блин, что мы видим? Типа избы-развалюхи, гнилые овины и вросшие в землю баньки? Ради этого стоило типа гнус кормить и ноги бить? Я, между прочим, пятку натер.
Бородач молча подбросил в костер охапку хвороста. Сырое дерево задымило.
– Все спать улеглись, а нас дежурить заставили, – не унимался ворчун. – Какого черта мы должны тут торчать? Лично я в болотного зверя не верю! А ты?
– Кто же тогда воет по ночам?
– Ну… типа волки. Или птицы так жутко кричат. Выпь, например.
– Умный ты, гляжу, не по годам, – ухмыльнулся Назар. – Чего ты за нами увязался? Сидел бы в офисе, бумажки с места на место перекладывал. А тебя на подвиги потянуло. Отдувайся теперь!
Подул ветер, и костер разгорелся ярче. За спиной молодого парня раздался шорох и треск, словно кто-то большой и тяжелый ломился сквозь кусты.
– Эй, что это? – испугался он. – Ты слышал?
Напарник привстал, всматриваясь в темноту, рассеянную светом костра. Ветки шиповника, усыпанные бурыми ягодами, подозрительно качались, но ничего не было видно.
– Наверное, лиса крадется. Еду учуяла. Мы банки пустые от тушенки не убрали, вот она и пришла на запах. Даже огня не испугалась. Голод не тетка!
– Лиса? – недоверчиво переспросил ворчун.
– Не зверь же болотный? – пошутил Назар. – Я слышал, что атаман шайки разбойников, который лютовал в здешних местах, за грехи был превращен в чудовище. Он жестоко расправлялся с теми, кого грабил, и в наказание обречен на вечные скитания по трясинам и топям.
– А мне говорили, чудовище до сих пор типа это… золото свое охраняет. Короче, кто к его кладу подберется, тому типа не жить. Разорвет в клочья и разбросает окровавленные куски по лесу… Думаешь, это выдумки?
В кустах опять что-то зашумело, и парень в ужасе вытаращил глаза.
– Ты смотри, в штаны не наделай со страху-то! – засмеялся напарник. – Видал я таких героев! Ни во что не верят, а потом первые паникуют.
– Я не боюсь, – дрожащим голосом возразил ворчун. – Мы типа должны проверить, кто там бродит. Может, бандиты?
– Ага, разбойники по твою душу явились. С того света!
– Не с того, а… типа настоящие. Мало ли по пустым деревням типа лихих людишек прячется?
– Что у нас брать-то? Рации, металлоискатели и навигатор?
– Это тоже денег стоит.
Странный треск и возня повторились, и Назар на всякий случай вооружился горящей палкой.
– Надо остальных будить, – заволновался парень. – Я пойду?
– Да погоди ты! Не пори горячку! Поднимем переполох почем зря, нас же на смех поднимут.
Ветер стих так же внезапно, как и начался. Шум в кустах прекратился. Только потрескивал в костре хворост и гудело в воздухе комарье.
– Этим тварям ни фига дым не мешает, – отмахивался от насекомых Назар. – А я, как назло, крем забыл.
– Ты нарочно бороду отпустил? – осведомился молодой. – Чтобы кровососы до лица не добрались?
– Не-а. В походе антисанитарные условия, а у меня раздражение после бритья. Поэтому…
Не успел он договорить, как тишину прорезал душераздирающий крик. Кто-то орал совсем недалеко, будто бы в соседней избе. От ужасных звуков кровь стыла в жилах и шевелились волосы на голове.
Ворчун прирос к месту и онемел. Казалось, его сердце вот-вот выскочит из груди.
– Это не птица, – всполошился Назар. – Это… человек.
От истошных воплей из дома, где ночевали остальные путешественники, выбегали люди. Старший группы с перекошенным лицом подскочил к дежурным:
– Живы?! Слава богу…
– Что за хрень? – разразился бранью Назар. – Кто орет благим матом?
В тот же миг крики смолкли, словно их и не было. Из-за туч вышла полная луна, заливая мертвую деревню тревожным светом.
– Надо всех пересчитать, – скомандовал старший, оглядываясь по сторонам. – Сколько нас? Семеро? Эй, вы! Все сюда!..
* * *В группе не досчитались одного человека. Двое дежурных сидели возле костра, четверо высыпали на улицу. Один непонятным образом исчез. Звали пропавшего парня Михаил.
– Может, он того… по нужде вышел? – предположил Назар.
– Пора бы ему вернуться, – покачал головой старший. – Неужто он криков не слыхал?
– Это же не он орал, а? – робко предположил ворчун. – Или он?.. Может, типа испугался чего? Или в яму провалился, блин? За кустами яма огромезная… типа от погреба осталась. Травой заросла. В темноте туда угодить типа легче легкого.
– Че, у Мишани фонарика нет?
– Зачем фонарик? Во дворе типа костер горит, луна вон какая…
– Луна пряталась за тучами, – покачал головой Назар. – А возле костра нужду справлять неловко.
– Никто не видел, как Мишаня во двор выходил? – допытывался старший.
– Дак… спали все…
Лица у кладоискателей были вытянутые, растерянные. Они боязливо переглядывались и смущенно отводили глаза. Искать ночью в зарослях пропавшего товарища не хотелось, но и отказаться нельзя. Трусом себя выставить не охота. Стыдно.
– Мишаня-а-а-ааа! Эй! – крикнул старший. – Мишаня-а-ааа!.. Эге-гей! Мишаня!!!
В ответ не прозвучало ни звука. Было слышно, как напряженно дышат ребята и трещит огонь. Назар подбросил еще пару толстых веток, чтобы костер не потух.
– Мишаня-а-а-ааа! – повернувшись в сторону кустов, продолжал звать старший. – Эй!.. Ты где?
– Да не откликнется он, – сердито сказал бородач. – Если упал в яму и ушибся, то наверняка сознание потерял. Искать надо. До утра ждать не получится.
Никто из присутствующих не рискнул озвучить мысль, которая крутилась у каждого в уме: парень стал жертвой волков… или, что куда ужаснее, его загрызло чудовище, воющее на болотах.
– Отсюда до трясины не близко, – словно читая мысли своих подопечных, заявил старший.
– Зверь быстро передвигается, – возразил Назар. – Ему расстояние не помеха. Люди так не бегают.
Никто не отважился уточнить, о каком звере идет речь.
– Назар, у тебя был обрез, – сказал старший. – Где он?
– В доме, в рюкзаке…
– Тащи сюда!
Бородач молча сходил за обрезом, принес и протянул старшему.
– Он не заряжен. Но патроны есть, вот…
Старший ловко зарядил охотничью винтовку с обрезанным стволом, приказал двум мужикам оставаться стеречь вещи и махнул рукой со словами:
– Остальные за мной!
Оружие придало кладоискателям храбрости, и они решительно двинулись вперед, освещая путь фонариками.
– Разделимся по два человека, – предложил было Назар, но старший отказался.
– Обрез у нас один, а я за вас отвечаю. Надо держаться вместе. Если что… я стреляю.
– Думаешь, Мишаню волки загрызли?
– Отставить разговорчики! – рассердился старший, который в прошлом был военным. – Без паники! Пока ничего непонятно.
– Ага, типа непонятно, блин, – облизнул пересохшие губы ворчун. – Если он орал и замолк, значит… типа кранты ему.
– Твою мать! – не выдержал Назар, дергая его за рукав. – Заткнись, а?! Набрали ссыкунов!..
Продираться сквозь колючий шиповник и заросли бузины было тяжело. Заброшенная деревня оказалась злой мачехой для непрошеных гостей. Она их сюда не звала, не ждала и не собиралась им помогать. Наоборот.
– Черт! – ворчун отступился и подвернул ногу. – А-аа! Блин… Жесть просто!
Назар молча шагал, стараясь не отставать от старшего. Ворчун хромал, но не жаловался на боль. Приятель Мишани тяжело дышал ему в затылок, и это было хорошо. Ворчун тихо радовался, что его тыл надежно прикрыт.
До соседней избы добрались без потерь. Входная дверь поскрипывала, болтаясь на ржавых петлях. Черные пустые окна были крест накрест заколочены прогнившими досками. Деревянный порог развалился.
В гнетущей тишине раздался заунывный крик ночной птицы. Кладоискателей вдруг пробрала жуть.
– Я внутрь не пойду… – дрожащим голосом проговорил ворчун. – Хоть режьте. Там… там… покойник! Чувствуете запах?.. Это… кровь…
– Дать бы тебе по зубам как следует, – процедил Назар.
– Мишаня жив! – возмутился приятель пропавшего. – Че вы его хороните раньше времени! Он по нужде пошел и заблудился.
– Тихо! – положил конец препирательствам старший. – Стойте здесь. Я сам взгляну, что это за избушка на курьих ножках…
Он сделал шаг вперед, держа в одной руке обрез, а в другой – фонарь. Запах и в самом деле был неприятный, тошнотворный. Луч света упал на обломки крыльца: сквозь провалившиеся ступеньки проросла бузина. Старший осторожно ступил на порог и скрылся в избе. Старая пятистенка дышала на ладан. Часть крыши обвалилась, в бывшей горнице росли молодые березки.
Оглушительный грохот заставил мужчину вскинуть обрез и выстрелить. Вылетевшая пуля впилась в сруб и застряла в нем.
– Эй, что там? – крикнул со двора Назар. – Помощь нужна?
– Всем стоять на месте! – отозвался старший, в панике водя фонарем и осматриваясь.
Он не сразу сообразил, что споткнулся о ржавое жестяное ведро, которое и произвело испугавший его звук.
– Ф-ффу-уу… – с облегчением выдохнул он, продолжая освещать фонарем черные стены, печь, березовую поросль и замусоренный пол.
Ничего. Мужчина медленно, держа оружие наготове, заглянул за перегородку. В нос ударила ужасная вонь. Луч фонаря упал на кусок окровавленного мяса. Старший не поверил своим глазам и наклонился. Это была… оторванная человеческая рука!.. Вторая валялась неподалеку… У него зубы свело от страха и отвращения. Горло перехватила судорога. Даже выругаться не смог.
Отделенная от туловища окровавленная голова лежала чуть дальше, в углу, рядом с рассохшимся деревянным корытом. Вид обезглавленного тела напомнил мужчине чеченскую войну. Только тут кто-то орудовал не армейским ножом, не топориком, не саперной лопаткой, а… зубами, что ли?
Торс погибшего человека был покрыт рваными ранами, живот вскрыт, кишки разбросаны…
Если бы не прошлая закалка, бывшего вояку стошнило бы. Он глубоко вдохнул и оперся о перегородку. Судя по цвету и консистенции кровь была свежая. А ужасный запах издавали внутренности и жидкие экскременты.
«Перед такой жуткой смертью не мудрено обосраться!» – подумал старший, не в силах отвести взор от кошмарного зрелища.
Судя по всему, убийца, кем бы тот ни был, – зверем или человеком, – успел скрыться. Искать на месте жестокой расправы его следы сейчас бесполезно. Надо дождаться утра.
– Эх, Мишаня, Мишаня… – процедил мужчина. – Предупреждал же, по нужде одному не ходить. Страховать друг друга. Не послушали, пацаны…
– Ты в порядке? – спросил Назар из-за перегородки. – Чего стрелял-то? Мы уж решили… – Он осекся на полуслове, уставившись на истерзанные останки. – Мать честная… Это что ж творится?.. Ни фига се!..
Бородач в ужасе остолбенел и, лишившись дара речи, вращал выпученными глазами.
– Давай назад! – скомандовал старший. – Возвращаемся к месту ночевки. Быстро!
Они выскочили из избы. Назар сделал знак ребятам, которые ждали во дворе, следовать за ними, и вся четверка ломанулась обратно…
Глава 9
Утром хозяин «Старых вязов» завтракал на кухне.
– Ирина еще спит, – сообщил он кухарке. – Ты ее не буди. Она вечером приняла снотворное, пусть отдохнет.
– Как скажете, Николай Сергеич.
– А Олег где? Я его всюду искал… Уехал куда спозаранку?
– Не знаю. Вроде здесь был, – растерялась Мэри. – Собирался в подвале трубы чинить.
– Давно пора, – кивнул Полухин. – Трубы прокладывали наспех, как попало. Дядя этот момент упустил. Теперь приходится переделывать. Значит, Олег в подвале?
– А где ему еще быть?
Хозяин молча допил кофе, встал из-за стола и вышел, забыв похвалить стряпню Мэри, как он обычно делал.
– Видать, не в духе, – прошептала она, убирая посуду. – И Олег, как назло, пропал куда-то. Ох, и будет ему головомойка…
Она уже звонила мужу и обнаружила, что его телефон остался в спальне на беззвучном режиме. Вроде Олег ночевал дома, а вроде бы и нет. Мэри за день набегалась, устала до чертиков, свалилась на кровать и крепко уснула. Утром Олега рядом не оказалось. Подушка смята, но это не доказательство. Он мог тихо встать и тайком выскользнуть из дома.
Мэри боялась, как бы супруг опять не напился. Ему ведь нельзя! После кодирования каждая капля алкоголя – яд. Олег тщательно скрывает свою тягу к спиртному. Если хозяин пронюхает – уволит. Это Ирина Глебовна – добрая душа, все может понять и простить. А Николай Сергеич пьяницу на работе терпеть не станет.
От тяжелых мыслей у Мэри разболелась голова. Она выпила таблетку и пошла в прачечную стирать, гладить, вешать тюли и шторы. Ей бы с обедом управиться, с уборкой, а тут – одни переживания. Телефон Олег оставил неспроста. Значит, не хочет, чтобы его беспокоили. Что можно предположить?