– Ну, увидимся вечером.
– Да, я буду дома как обычно.
Она завершила разговор, положила телефон на столешницу и приступила к завтраку. Полистала газету, чтобы отвлечься. Без особых размышлений или усилий утренний разговор растворился сам по себе.
От бесконечного перемалывания лучше не станет.
После двадцатиминутной прогулки Ханна открыла входную дверь, прошла мимо Карин на вахте, поприветствовав ее, провела своим ключом-карточкой, ввела код и пошла переодеваться в форму.
Поднимаясь на планерку, она услышала за спиной на лестнице шаги. Она остановилась и дождалась Гордона, который подошел к ней с улыбкой на губах и тонкой папкой в руке.
– Привет! А Экс не с тобой? – спросила она, исходя из того, что дело все еще классифицируется как убийство, хотя деяние наверняка переименуют в убийство по неосторожности, если водитель не окажется под воздействием веществ, в таком случае статья окажется более тяжелой. Если они его найдут.
– Он ждет, пока закончат работу судмедэксперты и криминалисты, – ответил Гордон. – Так что мы продолжим работать и будем держать его в курсе.
– Я вчера заходила к УВ, – сказала она, когда они вдвоем направились на офисную кухню.
– Когда?
– По пути домой. Машины после столкновения – я сразу подумала о нем.
– Он завязал, не так ли?
– Говорит, что да, но был в мастерской после полуночи.
– У него наверняка много дел.
– Наверное, прекрасно, когда так хорошо думаешь о людях.
Она улыбнулась ему и открыла дверь в просторное помещение, примыкавшее к переговорной. П-У как грустный бульдог сидел на большом синем угловом диване, глубоко погрузившись в мобильный, но встал, когда их увидел. Ларч стоял около длинной скамьи у стены и ждал, пока кофе-машина закончит цикл.
– Всем привет, – сказала Ханна.
– Привет, привет, – ответил Ларч, забирая кружку. Гордон пошел напрямик в переговорную в компании Роджера и П-У. Ханна нажала на кнопку для большого кофе, особо крепкого, без молока.
В переговорной она уселась рядом с кивнувшим ей Морганом. Напротив сидели Ларч, П-У и самый новенький, Людвиг Симонссон. Работает здесь чуть меньше года. Родился в провинции Смоланд, учился в Вэксше, но на практику поехал в Каликс и встретил финку, которая жила в Хапаранде. Мать-одиночка. Она и дочь не говорили по-шведски, а Людвиг – по-фински. Но он быстро учился и понимал все больше и больше. Что очень помогало, и не только в личной жизни. Треть жителей Хапаранды родились в Финляндии. Четверо из пяти имели финское происхождение. Самый финский город Швеции, как ее часто называли, довольно спорно с точки зрения населения, знающего только шведский. Кто бы что ни думал, но город фактически являлся двуязычным, и становилось все сложнее обходиться без финского.
– Судмедэксперты и криминалисты еще не готовы, – начал Гордон и тихое жужжание в помещении мгновенно прекратилось. – Но они многое успели выяснить за короткое время. Начнем с судмедэкспертов… – Он открыл тонкую папку и просмотрел один из документов. – Как вы уже поняли, все предварительно, но причина смерти – перелом шеи. Раны на ногах указывают на то, что его сбила машина.
– То есть он был не в машине, и его сбили, – вклинилась Ханна скорее с утверждением, чем с вопросом.
– Похоже на то. Еще у него есть пулевое ранение. Над правой ягодицей. Пуля застряла внутри.
Гордон просматривал содержимое папки, потом открыл другой отчет. – Криминалисты говорят, что это калибр 7,62 мм.
– Финские автоматы до сих пор имеют этот калибр, – проинформировал Морган.
– Никаких удостоверений личности, пустые карманы за исключением русского спичечного коробка, русских сигарет и одежды, по крайней мере частично купленной в России, – продолжил Гордон. – Так что, вероятно, русский. В наших базах его нет. – подытожил он и захлопнул папку.
– Что он блин там делал? – воскликнул П-У в пространство.
– Контрабандой занимался, – предположил Ларч, и остальные согласно закивали.
Есть граница – есть контрабанда.
Хапаранда – не исключение.
Конечно, наркотики, но ответственность за большую часть контрабанды лежала на ЕС, который запретил продажу снюса во всех странах союза кроме Швеции. Запрещенный для продажи товар, который невозможно купить законно, а в паре сотен метров – его легальное изобилие. Естественно, он становится контрабандным. Снюс привлекал не только рискованных подростков, желавших подзаработать, провезя через границу на упаковку-другую больше разрешенного. Большие объемы позволяли получать высокую прибыль. Так что русский контрабандист вполне мог оказаться на лесных дорогах.
– Краска на камнях: мы знаем, от какой она машины? – поинтересовалась Ханна.
– Пока нет. Возможно, узнаем в течение дня.
– Но мы, конечно, полагаем, что на него наехал кто-то из местных умельцев?
– Почему? – спросил Людвиг.
– Дорогу в глуши нужно знать, тебя туда не приведет никакая карта или GPS.
– Разумно, значит концентрируемся на округе Овребюгден. Я займусь поиском людей для обхода домов.
Ханна внутренне соглашалась. Начать с чего-то нужно, а таким образом район поиска сужался, хоть и все равно состоял из двух десятков деревень с 350 жителями, разбросанными по территории в пару десятков миль.
– А не двое ли русских участвовали в той стрельбе около Рованиеми неделю-две назад? – спросил Морган, очевидно, все еще погруженный в мысли о финских автоматах и русских. Все понимали, о чем он. Какие-то переговоры, которые пошли не по плану. Финская полиция не запрашивала помощь, так что никаких подробностей они не знали.
– Думаете, эти события как-то связаны друг с другом? – спросил Людвиг, как обычно произнося яркое раскатистое «р», характерное для диалекта Смоланда.
– Не помешает проверить.
– Могу я, – предложила Ханна, и никто не возражал.
– Рованиеми. Это значит, что к нам пришлют финнов?
– Посмотрим, – ответил Гордон и снова привлек внимание всех за столом. – Мы нашли то, что осталось от мяса, которым отравились волки.
– Правда? – удивилась Ханна. – Когда?
– После того как вы вчера нашли тело, мы с соседями остались и продолжили поиски, – сказал Морган, положив в рот печенье «Браго».
– И?
Она ждала, пока Морган прожует печенье и запьет его кофе, прежде чем ответит, дернув плечом.
– Ничего особенного. Оно лежало там, на камнях. Из-за него еще несколько птиц и лиса лишились жизни.
– Есть у нас предположение, кто его туда положил? – спросил П-У.
– Не-а, но землей по соседству владеет Хеллгрен.
