Третий близнец
Джинни постучала в дверь и вошла. Поверх блузки с юбкой на ней был белый лабораторный халат. Беррингтону нравилось, когда молоденькие женщины носили такие халаты как платья – прямо поверх нижнего белья. Он находил это очень сексуальным.
– Спасибо, что пришла, – сказал он, предложил ей стул, затем придвинул поближе свой, чтобы ничто не разделяло их, даже стол.
Прежде всего необходимо предоставить Джинни сколько-нибудь правдоподобное объяснение того, почему он так разволновался при виде Стива Логана. Обмануть такую женщину, как Джинни, нелегко. Надо было хорошенько это обдумать, а не заниматься подсчетом своих любовных побед.
Он сел и одарил ее обезоруживающей улыбкой.
– Хочу извиниться за свое неадекватное поведение, – начал он. – Я загружал в компьютер файлы, передаваемые из университета в Сиднее. – Он махнул рукой в сторону компьютера. – И как раз когда вы собрались представить меня этому молодому человеку, вдруг вспомнил, что оставил компьютер включенным, а телефонную линию – занятой. Почувствовал себя полным идиотом и страшно рассердился.
Объяснение было слабеньким, но ее оно, похоже, удовлетворило.
– Я рада, – тихо сказала она. – А то мне показалось, что я вас чем-то обидела.
Что ж, тем лучше.
– Как раз собирался потолковать о твоей работе, – невозмутимо продолжил он. – Ты прекрасно начала, в этом нет сомнений. Ты здесь всего четыре недели, а работа над проектом уже идет полным ходом. Поздравляю.
Джинни кивнула.
– Перед тем как начать, я все лето совещалась с Эрбом и Фрэнком, – сказала она. – Эрб Диксон возглавлял факультет, Фрэнк Демиденко был профессором. Мы заранее обговорили все детали.
– Расскажи мне об этом поподробнее. Возможно, у вас возникли какие-то проблемы? Я могу чем-нибудь помочь?
– Главная проблема – это подбор испытуемых, – ответила Джинни. – Все они добровольцы, и бо́льшая их часть принадлежит, подобно Стиву Логану, к среднему классу. Это американцы, убежденные в том, что настоящий гражданин должен всячески поддерживать проведение научных исследований. Бездельники и наркоманы, как правило, обходят нас стороной.
– О чем не преминут упомянуть наши критики из либералов.
– С другой стороны, просто невозможно изучать агрессивный, криминальный тип личности, опираясь лишь на добропорядочных американских граждан среднего класса. Но мне удалось найти решение этой проблемы.
– И в чем же оно заключается?
– Мне пришло в голову, что медицинская информация о миллионах наших сограждан находится сегодня в огромных базах данных, которые собирают страховые компании и различные правительственные агентства. У них собраны и те данные, которыми мы пользуемся при определении типа близнецов: энцефалограммы мозговых ритмов, электрокардиограммы и прочее. Если, например, искать пары со схожими электрокардиограммами, то среди них вполне можно обнаружить близнецов. А если база данных действительно обширна и полна, она позволяет выявить пары тех близнецов, которые росли и воспитывались раздельно. Это сработало. Кое-кто из них даже понятия не имел, что у него есть близнец.
– Замечательно! – восхитился Беррингтон. – Просто и оригинально. Все гениальное просто. – Он ничуть не кривил душой. Идентичные близнецы, выросшие раздельно, были крайне важны для генетических исследований, и раньше ученые с трудом находили таких испытуемых. До настоящего момента выйти на них можно было лишь одним способом – через публикации. Они читали журнальные статьи об исследовании близнецов и договаривались с теми о сотрудничестве. И, как совершенно верно отметила Джинни, добровольцы принадлежали преимущественно к среднему классу, что не слишком способствовало полноте исследований криминальных наклонностей.
Но лично для него это открытие было катастрофой. И он старался скрыть свой страх и растерянность. Нет, это больше, чем катастрофа. Буквально вчера вечером Престон Барк сказал: «У каждой компании свои секреты». А Джим Пруст был настроен более оптимистично и заметил, что их тайн никто никогда не узнает. Они не учли, на что способна эта Джинни Феррами.
Беррингтон ухватился за соломинку.
– Но находить подобные материалы в базе данных не так-то просто.
– Верно. Графические изображения занимают слишком много мегабайт. Проведение поиска по таким записям куда сложнее, чем проверка правописания в докторских диссертациях.
– Полагаю, что тут все дело в устройстве поисковой программы. Так как же ты поступила?
– Создала свою собственную.
Беррингтон изумился:
– Ты?!
– Да. Я еще в Принстоне окончила курс компьютерного программирования. А в Миннесоте под руководством своего профессора разрабатывала нейтральную сетевую программу распознавания моделей.
Неужели женщина способна на такое?
– Ну и как же она работает?
– Использует особую логику для ускорения формирования пар. Ведь пары, которые мы ищем, во многом схожи, но не абсолютно идентичны. К примеру, рентгеновская съемка идентичных зубов не всегда дает одинаковые результаты, в зависимости от техники и методов, которые при этом используются. Но человеческий глаз воспринимает их как совершенно одинаковые, и если эти снимки подвергнуть сканированию и поместить в электронную базу данных, компьютер, использующий мою программу, сможет подбирать пары.
– Полагаю, для этого понадобится компьютер размером с Эмпайр-Стейт-билдинг.
– А потом я поняла, что единственный способ ускорить процесс подбора парных моделей – это просматривать лишь небольшие фрагменты изображений. Ну сами подумайте, для того, чтобы узнать своего друга, вам вовсе не обязательно видеть все его тело, достаточно лица. Любители автомобилей могут определить марку любой машины по снимку одной фары. Моя сестра может назвать любой хит Мадонны, послушав мелодию лишь несколько секунд.
– Но это чревато ошибками.
Она пожала плечами:
– Да, не подвергая сканированию все изображение целиком, вы рискуете проглядеть ряд сходств. Но я все рассчитала. Этот метод позволяет радикально сократить процесс поиска и свести возможность ошибок к минимуму, до уровня статистической погрешности.
Все психологи, разумеется, изучают статистику.
– Но как одна и та же программа может сканировать рентгеновские снимки, электрокардиограммы и отпечатки пальцев?
– Она узнаёт и различает только электронные модели. Ей ведь все равно, что они собой представляют.
– Так эта программа уже работает?
– Полагаю, что да. Мне пришлось получить специальное разрешение у крупной страховой медицинской компании, чтобы испытать ее на базе данных стоматологических снимков. И мы получили несколько сотен пар. Но разумеется, меня интересовали лишь близнецы, выросшие раздельно.
– И как же вы их выбирали?
– Я исключила все пары с одинаковыми фамилиями, а также всех замужних женщин, поскольку в большинстве своем они берут фамилии мужей. И остались лишь близнецы, не имевшие каких-либо очевидных причин носить разные фамилии.
Гениально, подумал Беррингтон. Он испытывал одновременно восхищение перед Джинни и страх, что она может все узнать.
– И сколько же у вас осталось?
– Три пары, чем, надо сказать, я была изрядно разочарована. Я надеялась получить больше. В первом случае один из близнецов изменил фамилию по чисто религиозным соображениям: он принял мусульманство и выбрал себе арабское имя. Вторая пара бесследно исчезла. К счастью, третья пара оказалась на месте и удовлетворяла всем требованиям: Стивен Логан – законопослушный гражданин, Деннис Пинкер – убийца.
Беррингтон это знал. Однажды поздним вечером Деннис Пинкер перерезал электропроводку в кинотеатре во время сеанса (в тот день шел фильм под названием «Пятница, 13-е»). Началась паника, и он, воспользовавшись этим, начал приставать к женщинам. Одна из них оказала сопротивление, и он ее убил.
Итак, Джинни нашла Денниса. Господи, подумал он, да ведь она опасна. Она может все погубить – деловую репутацию, политическую карьеру Джима, «Дженетико», его собственную репутацию. Он ощутил страх и одновременно гнев. Как же это получается, что его собственная протеже угрожает всему, что он создал за долгие годы?.. Нет, он не может этого допустить.
Хорошо, что она попала именно сюда, в Джонс-Фоллз, и он получил возможность одним из первых узнать о ее замыслах. Но выхода он пока не видел. Вот если бы все ее файлы сгорели при пожаре или сама она погибла в автокатастрофе… Впрочем, это всего лишь дурацкие фантазии.
Может, попробовать подорвать ее веру в программу?..
– А Стив Логан знал, что его усыновили? – спросил он, с трудом скрывая гнев и раздражение.
– Нет. – На лбу Джинни прорезалась морщинка озабоченности. – Мы знаем, родители часто лгут детям, не говорят им, что они не родные, но Стив убежден, что мать обязательно сказала бы ему правду. Впрочем, может быть и другое объяснение. Положим, они по какой-то причине не смогли оформить усыновление по обычным каналам и просто купили себе ребенка. И именно потому и лгали.
– Или же просто твоя система подвела, – заметил Беррингтон. – Ведь тот факт, что у двоих мальчишек одинаковые зубы, еще не доказывает, что они близнецы.
– Нет, не думаю, что тут виновата система, – быстро ответила Джинни. – Меня беспокоит другое – то, что предстоит сказать десяткам людей, что они были усыновлены или удочерены. Не уверена, что имею право таким образом вмешиваться в их жизнь.
Беррингтон взглянул на часы.
– Мне пора. Но страшно хотелось бы продолжить эту нашу дискуссию. Может, пообедаем вечером вместе?
– Сегодня?
– Да.
Он видел, что она колеблется. Им уже доводилось однажды обедать во время Международного конгресса по изучению близнецов – собственно, именно там они и познакомились. Еще они выпивали вместе в баре клуба университета Джонс-Фоллз, когда она уже работала здесь, да как-то раз в субботу случайно столкнулись на торговой улице в Чарлз-Виллидж, и Беррингтон пригласил Джинни в Балтиморский музей изобразительных искусств. Нет, она не влюблена в него, это ясно. Однако все эти три раза ей было весело и интересно в его компании. Кроме того, он ее руководитель, так что отказаться ей трудно.
– Почему бы нет? – ответила она.
– Тогда приглашаю тебя в «Хэмптонс» в отеле «Харбор-Корт». Лично я считаю его лучшим рестораном в Балтиморе.
Это действительно был роскошный ресторан.
– Чудесно, – сказала она и встала.
– Тогда я заеду за тобой в восемь?
– О’кей.
Она пошла к двери, а Беррингтон мысленно раздел ее и увидел ее обнаженную спину, гладкую и мускулистую, маленький упругий зад и длинные-длинные ноги. Он задохнулся от желания, в горле у него пересохло. И тут дверь за ней затворилась.
Беррингтон потряс головой, желая избавиться от похотливых фантазий, затем перезвонил Престону.
– Все гораздо хуже, чем мы предполагали, – сразу заявил он. – Она создала специальную компьютерную программу, которая занимается изучением медицинских баз данных и находит идентичные пары, и с первой же попытки отыскала Стивена и Денниса.
– Черт!..
– Надо предупредить Джима.
– Надо собраться всем вместе и решить, что, черт побери, нам теперь делать. Может, сегодня вечером?
– Сегодня я обедаю с Джинни.
– Считаешь, это поможет снять проблему?
– Ну, в любом случае не повредит.
– И все же мне кажется, что сделку с «Ландсманном» мы должны временно отложить.
– Не согласен, – сказал Беррингтон. – Она, конечно, очень умна, но раскрыть все до конца за неделю какой-то девчонке просто не под силу.
Однако, вешая трубку, он уже не был так твердо в этом уверен.
8
Студентов в аудитории факультета биологии человека собралось немного, и все они вели себя беспокойно. Джинни понимала, по какой причине. Она и сама немного нервничала. Ведь совсем недавно в университете произошел пожар, а затем – изнасилование. Уютный и тихий академический мирок был выведен из равновесия. Все беспрестанно возвращались мыслями к тому, что произошло.
– Поддающиеся анализу и наблюдению вариации в мышлении человеческих существ можно объяснить тремя факторами, – начала Джинни. – Первый: различными генами. Второй: различной средой обитания. Третий: ошибками в оценках и измерениях. – Она сделала паузу. Студенты прилежно строчили в блокнотах и тетрадях.
Ей и прежде доводилось наблюдать это явление. Стоило включить в лекцию какой-либо нумерованный список, как все тут же бросались записывать. Если б она просто сказала: «Различные гены, различные среды обитания и возможность ошибки в эксперименте», большинство даже не прикоснулось бы к блокнотам и ручкам. А потому, впервые сделав это открытие, она старалась использовать в лекциях как можно больше нумерованных перечней и списков.
Джинни была хорошим преподавателем – к своему собственному удивлению. Прежде она не замечала в себе соответствующих качеств. Нетерпеливая, иногда даже вспыльчивая и резкая, она тем не менее умела объяснять коротко, ясно и четко. И не было для нее большего счастья, чем видеть, как лица студентов озаряются радостью понимания.
– Все это можно выразить следующим равенством, – сказала она, повернулась и застучала по доске мелом:
Vt = Vg + Ve + Vm,
где Vt – общее число вариаций, Vg – генетическая составляющая, Ve – составляющая среды и Vm – ошибка в измерениях.
Студенты тут же записали равенство.
– То же самое уравнение можно применить к любому измеряемому различию между людьми, начиная с их роста и веса и заканчивая верой в Бога. Кто может найти недостаток в этом равенстве? – Студенты молчали, и тогда она предложила подсказку: – Сумма может быть больше, чем отдельные составляющие. Почему?
Заговорил один из молодых людей. Вот так всегда: самыми инициативными были юноши, девушки почему-то робели, и это ее раздражало.
– Потому что гены и среда взаимодействуют, умножая тем самым результат…
– Совершенно верно. Гены подталкивают вас к одной среде и отталкивают от другой. Дети с разным темпераментом вызывают разное отношение со стороны родителей. У активных малышей один опыт, а у вялых и медлительных – совсем другой, даже если они растут в одном доме. Отчаянные подростки чаще злоупотребляют наркотиками, нежели мальчики из церковного хора, хотя живут в том же городе. А потому мы должны добавить к правой части этого равенства переменную Cge, означающую совариации, или взаимодействие, среды и генов. – Она снова застучала мелом по доске, затем украдкой взглянула на швейцарские армейские часы на запястье. Было пять минут пятого. – Вопросы есть?
На сей раз заговорила студентка. Донна-Мария Диксон, медсестра, поступившая в колледж, когда ей было уже за тридцать, была способной, но очень стеснительной. Она спросила:
– А как же тогда Осмонды?
В аудитории послышались смешки, женщина покраснела. Джинни вежливо заметила:
– Объясните, кого вы имеете в виду, Донна-Мария. Большинство наших учащихся слишком молоды и могут не знать, кто такие Осмонды.
– Была такая поп-группа в семидесятых. Сестры и братья. Вся семья Осмондов была страшно музыкальной. Но гены при этом у них были разные, они не были близнецами. Очевидно, на выбор профессии повлияла семейная среда. То же наблюдалось и у пятерки Джексонов. – Кое-кто из студентов снова засмеялся, женщина робко улыбнулась и заметила: – Вот видите, выдала свой возраст.
– Мисс Диксон затронула очень важный момент. Странно, что никто из вас об этом не подумал, – сказала Джинни. Она, конечно, ничуть не удивилась, просто хотела подбодрить Донну-Марию. – Харизматические и целеустремленные родители могут заставить своих детей соответствовать какому-то идеалу вне зависимости от генетической наследственности. В то время как родители, грубо обращающиеся со своими детьми, могут превратить их в шизофреников. Но это скорее исключительные случаи. Ребенок, недоедавший в детстве, будет отставать в развитии, даже если его родители высокие и упитанные люди. Перекормленный ребенок будет страдать от избыточного веса, даже если его предки были худыми или стройными. Тем не менее с каждым новым исследованием становится все более очевидно, что природу ребенка, его характер и способности определяет прежде всего генетическая наследственность, а уже во вторую очередь – среда и воспитание. – Она сделала паузу и добавила: – Если вопросов больше нет, прошу вас к следующему понедельнику прочесть работу Бушар, опубликованную в журнале «Наука» за 12 октября 1990 года. – Джинни начала собирать бумаги со стола.
Студенты тоже начали собирать свои книжки. Джинни задержалась еще на минуту-другую, чтобы дать возможность самым робким и нерешительным студентам подойти и задать какой-нибудь вопрос ей лично. Ведь известно, что из интровертов часто вырастают великие ученые.
Подошла Донна-Мария. У нее было милое круглое лицо и светлые вьющиеся волосы. Должно быть, она очень хорошая медсестра, подумала Джинни, спокойная, собранная.
– Мне страшно жаль Лизу. Бедняжка! – сказала Донна-Мария. – Просто ужас! Как только такое могло случиться?!
– А полиция все лишь усугубила, – заметила Джинни. – Коп, который отвез ее в больницу, оказался полным идиотом и хамом.
– О, это ужасно. И все-таки, может, они поймают парня, который это сделал? По всему кампусу уже из рук в руки передают его снимки.
– Вот и прекрасно! – Снимки, о которых говорила Донна-Мария, очевидно, стали плодом совместных усилий Лизы и компьютерной программы Миш Делавер. – Когда я уходила утром из ее квартиры, она как раз была занята составлением фоторобота. Вместе с полицейским.
– Как она себя чувствует?
– Еще немного заторможена… и вместе с тем на взводе.
Донна-Мария кивнула:
– Они все проходят через несколько стадий. Первая – полное отрицание всего и вся. Говорят, что хотят поскорее забыть обо всем и продолжать нормальную жизнь. Но это не так-то просто.
– Неплохо бы ей поговорить с вами. Вы можете ей помочь.
– В любое время, – охотно согласилась Донна-Мария.
Джинни прошла через кампус к Дурдому. Жара не спадала. Внезапно она поймала себя на том, что все время нервно озирается, точно ковбой в каком-нибудь вестерне, ожидающий нападения из-за угла. До сегодняшнего дня кампус в Джонс-Фоллз казался ей эдаким островком старомодного спокойствия и умиротворенности, оазисом в пустыне современного американского города. Если точнее, университет Джонс-Фоллз и сам походил на небольшой городок, со своими банками, магазинами, спортивными сооружениями, стоянками для автомобилей, барами, ресторанами, офисами и жилыми корпусами. Население его составляло около пяти тысяч человек, половина из которых жили в кампусе. И вот теперь здесь стало опасно. «Негодяй, он просто не имел права делать это, – с горечью думала Джинни, – ведь именно из-за него мне теперь страшно здесь находиться. Возможно, любое преступление оказывает на людей такой же эффект: почва, казавшаяся прежде твердой, уходит из-под ног».
Она вошла к себе в кабинет и тут же вспомнила Беррингтона Джонса. Интересный мужчина и всегда так внимателен к женщинам. Проводя время в компании с ним, она всякий раз получала удовольствие. К тому же она была перед ним в долгу – ведь именно Беррингтон пригласил ее сюда на работу.
С другой стороны, есть в нем что-то скользкое. Она всегда подозревала, что он умеет манипулировать людьми, в особенности женщинами. При виде Беррингтона она всякий раз вспоминала одну шутку. Мужчина говорит женщине: «Расскажите мне о себе все без утайки. Например, нравлюсь ли я вам?»
Порой ей казалось, что он вообще мало походил на ученого. Но Джинни и прежде замечала, что настоящие гении академического мира мало соответствуют сложившемуся в обществе представлению об ученых мужах как об эдаких рассеянных и немного беспомощных людях. Беррингтон всегда выглядел и действовал как человек сильный и властный. За последние несколько лет он не сделал ни одного сколько-нибудь выдающегося научного открытия, но это было нормально: все самые блистательные и оригинальные открытия, как правило, делают люди в возрасте до тридцати пяти лет. По мере старения ученые используют весь свой опыт и интуицию, чтобы помочь развитию науки, направить молодые талантливые умы. И у Беррингтона это прекрасно получалось: он руководил сразу тремя кафедрами, умело распределяя между ними деньги, полученные от компании «Дженетико». Правда, он не пользовался у студентов безоговорочным уважением, на которое мог бы рассчитывать. Наверное, это происходило потому, что другие ученые не одобряли его увлечения политикой. Джинни и сама считала, что ученый он прекрасный, а вот политик – сомнительный.
Вначале она охотно поверила в историю Беррингтона о том, что он якобы получал какие-то файлы из Австралии, но затем стала сомневаться. Берри смотрел на Стивена Логана так, словно увидел привидение, и какой-то телефонный счет тут ни при чем.
Почти в каждой семье существует своя тайна. У замужней женщины может быть любовник, и только она знает, кто настоящий отец ее ребенка. Молоденькая девушка может родить и отдать свое дитя матери. А после этого вся семья будет соблюдать конспирацию и делать вид, что это ее младшая сестренка. Детей усыновляют и удочеряют соседи, родственники и друзья, и приемные родители скрывают от них правду. Может, Лорейн Логан действительно всегда была откровенна с приемным сыном, но у нее есть какие-то свои причины скрывать от Стива тайну его происхождения. Но при чем тут Беррингтон? Может, он настоящий отец Стива?.. При мысли об этом Джинни улыбнулась. Берри – красавчик, но дюймов на шесть, если не больше, ниже Стива. Хотя… как знать, все возможно, но это объяснение казалось маловероятным.
Почему-то ее беспокоила эта тайна. Во всех других отношениях Стивен Логан был ее настоящим триумфом. Законопослушный гражданин, имеющий брата-близнеца – закоренелого преступника, Стив как бы подтверждал действенность разработанной ею программы и правильность теории криминальной личности. Нет, разумеется, чтобы окончательно доказать правильность этой теории, ей понадобится не менее сотни таких же близнецов, как Стивен и Деннис. Но лучшего начала просто не придумать.
Завтра она увидит Денниса. И если тот окажется каким-нибудь черноволосым карликом, она сразу поймет, что ее система несовершенна. Но если она права, Деннис будет точной копией Стивена Логана.
Ее потряс тот факт, что Стив Логан не знал о своем усыновлении. Следует разработать отдельную процедуру для подобных случаев. В будущем ей следует начинать с контакта с родителями, проверяя прежде всего, что́ они сказали своим детям, а уж потом иметь дело с близнецами. Это, конечно, замедлит работу, но иначе никак нельзя. Она не собирается срывать маски и разглашать семейные тайны.
Проблему можно решить. И в то же время ее не оставляло тревожное чувство, ощущение какого-то неприятного осадка после расспросов Беррингтона и искреннего изумления Стива Логана. И она принялась обдумывать следующий этап проекта. Надо использовать компьютерную программу для сканирования картотеки отпечатков пальцев ФБР.
Идеальный источник информации. Многие из двадцати двух миллионов человек, чьи отпечатки пальцев находились в этих файлах, совершили преступления или были подозреваемыми. И если ее программа сработает, то она получит несколько сотен пар близнецов, в том числе и тех, кто рос и воспитывался раздельно. Это продвинет ее исследования далеко вперед. Но прежде ей придется получить разрешение ФБР.
Ее лучшей подругой в школе была Гита Сумра, девушка индийского происхождения, гениальный математик, возглавлявшая сейчас отдел сбора и обработки информации в ФБР. Работала она в Вашингтоне, а жила здесь, в Балтиморе. Гита уже согласилась попросить своих сотрудников помочь Джинни. И обещала принять окончательное решение к концу недели, но теперь Джинни придется поторопить подругу. И она набрала ее номер.
Гита родилась в Вашингтоне, но ее речь сохранила типичный для индусов акцент – мягкие согласные, округленные гласные.
– Привет, Джинни, как провела уик-энд? – спросила она.
– Ужасно, – ответила Джинни. – Маме стало плохо, пришлось положить ее в больницу.
– Сочувствую. А что с ней случилось?
– Забыла, что на дворе ночь, поднялась с постели и, не одевшись, вышла, чтобы купить пакет молока. А потом забыла, где живет, и заблудилась.
– И что дальше?
– Ее нашел полицейский. К счастью, в кошельке у нее лежал присланный мной чек, по нему они меня и вычислили.
– Ну и как ты себя чувствуешь?
Типично женский вопрос. Мужчины – Джек Баджен, Беррингтон Джонс – спрашивали, что она собирается теперь делать. Только женщина могла спросить, как она себя чувствует.
– Скверно, – ответила Джинни. – Если придется ухаживать за мамой, кто будет делать мои дела?
– А куда ее положили?
– Паршивый дешевый приют. Только на него хватило маминой страховки. Но я заберу ее сразу же, как только найдутся деньги на что-нибудь более приличное. – На том конце провода повисла выжидательная тишина, и Джинни поняла: Гита думает, что она сейчас попросит у нее денег. – Собираюсь давать частные уроки по выходным, – торопливо добавила она. – Ну как, ты спрашивала у босса о разрешении?