Часы академика Сикорского

На участке находилось и несколько хозяйственных построек: два сарая, длинный дощатый стол под навесом от дождя, возле стола – печь-барбекю.

– Для посиделок! – усмехнулась Дарья и тут же погрустнела, вспомнив, надо думать, какие посиделки они закатывали здесь прошлым летом. Теперь уж такого не будет – карантин…

За домом Александра заметила собачью будку, причем не обычную, а двойную, как коляска для близнецов. Два круглых отверстия темнели, как два ствола охотничьего ружья.

Из одного тут же вылезла большая белая собака и, размахивая пушистым хвостом, подошла познакомиться.

Собак и правда было две, мальчик и девочка, очень похожие, из одного помета. Как рассказала Дарья, их назвали Бонни и Клайд, как героев известного фильма, но вскоре выяснилось, что тот, кто откликается на кличку Бонни, – мальчик, а Клайд, стало быть, девочка, и ее стали звать Клавой.

Клава была очень ласковой и домашней, за ограду не выходила, Бонни же вечно где-то разгуливал, искал приключений на свою голову. Несмотря на высокий забор и закрытые ворота, он всегда непременно находил лазейку и убегал.

Александра остановилась на крыльце и вдохнула холодный терпкий воздух. Все же хорошо за городом на природе! Подошла Клава, посмотрела приветливо и вопросительно, и Александра пообещала ей вечером мясной презент.

День прошел в хлопотах. Дарья укатила куда-то на машине, Пабло заперся в своей комнате, Геннадий уселся перед компьютером проводить удаленную презентацию.

– Это хорошо, – сказала Лена, – от мужчин один беспорядок, а сами мы быстренько справимся.

Рита вымыла стол и принялась вешать разноцветные фонарики, которые нашлись в сарае. Зульфия чистила печку. Лена пекла пирог, а Александру приставили резать салаты.

К обеду вернулась Дарья, багажник ее машины буквально ломился от мяса разных сортов, купленного у одного из фермеров. Тут же явился Пабло, и Александру с Леной вежливо, но твердо попросили не мешать.

Александра ушла к себе, съела бутерброд с полукопченой колбасой, а потом еще один, запила все это слабым чаем и поняла, что работать сегодня совершенно не в состоянии. Вот интересно: вроде бы и спит достаточно, и явно не переутомляется, но все время хочется прилечь… От воздуха, что ли?

Нет, так дело не пойдет! Нужно прочистить мозги, и для этого был один способ. Проверенный.

Бабушка Александры частенько говаривала в давние времена: «Скажи мне, какие у тебя дома книги, и я скажу тебе, кто ты». Теперь, конечно, это выражение можно было бы перефразировать: «Скажи мне, есть ли у тебя дома книги…» Александра работала в издательстве и, конечно, знала, что люди стали гораздо меньше читать, но про нее саму этого сказать было нельзя. Поэтому по приезде она первым делом принялась искать в доме книги, а найдя в узком коридорчике старинный книжный шкаф, обрадовалась, как в предвкушении встречи со старыми друзьями.

Книги, однако, были малоинтересные: старые, еще советского издания детективы в скучных выцветших обложках, целая полка любовных романов и разрозненная классика. Надышавшись пылью, Александра расчихалась и решила остановиться на розовом томе «Айвенго» Вальтера Скотта («Честь и место леди Ровене!») или уж вовсе впасть в детство и почитать на сон грядущий «Оливера Твиста». У бабушки была такая книга с гравюрами Гюстава Доре, и Александра хорошо помнила картинку, где несчастный Оливер просит добавки.

Но тут торопившаяся на очередную пробежку Рита сказала, что наверху, на площадке возле лестницы в башенку, тоже есть книги.

– Только иди тихонько, – добавила она, – отец спит. Хотя ты тихонько не сможешь… ладно уж…

И убежала, лишив Александру возможности достойно ответить: мол, ты, конечно, весишь, вдвое меньше меня и вся такая подвижная и спортивная, зато я умная и книг прочитала столько, что тебе и не снилось.

Нет, такой ответ не годился. Маргарита могла бы пожать плечами да и сказать, что ей эти книжки без надобности и без них не скучно, а то и вовсе заявить, что если Александра такая умная, то почему такая бедная? И сама не зарабатывает, и мужчину никак не найдет, который будет обеспечивать… На что Александра заметила бы, что Рита вся такая из себя тонкая, звонкая, а тоже одна… Стало быть, не в фигуре тут дело.

«А ведь и правда, нет у Маргариты ни мужа, ни детей. Если бы был хоть какой-нибудь мужчина, не стала бы она так возле папы крутиться», – задумалась Александра, но тут же отбросила эту мысль. Какое ей дело, в конце концов? Тем более Рита, судя по всему, не хотела ее обидеть, а сказала просто так, без всякой задней мысли.

Она поднялась на второй этаж, стараясь ступать неслышно, но не получилось. Впрочем, это не ее вина, такая уж здесь лестница. К тому же Никита Сергеевич не спал, из комнаты то и дело доносились его хриплый каркающий кашель и стук трости.

Стеллаж возле лестницы оказался настоящим Клондайком, и Александра выбрала три книги Агаты Кристи на английском языке. Английский она знала вполне прилично и Агату Кристи любила, так что решила совместить приятное с полезным.

– Маргарита! – позвал старик и, поскольку никто не отозвался, открыл дверь.

Увидев Александру, Никита Сергеевич нахмурился и хотел что-то высказать, но она молча показала ему стопку книг, и настороженность в его глазах исчезла.

– Эти не читаю, – вздохнул он с сожалением, – шрифт мелкий, не вижу уже.

Из чего Александра сделала вывод, что английский для старика не проблема.

Вернувшись к себе, она открыла книгу и углубилась в детектив.

Александра внимательно следила за развитием событий, но внезапно строчки стали расплываться, и она увидела себя стоящей перед большим загородным домом с красивыми резными дверями. Вдруг двери открылись, и появившийся на пороге представительный немолодой мужчина вопросительно поднял брови.

«Да это же самый настоящий дворецкий! И дом – английское поместье, каким его показывают в кинофильмах. Значит, нужно говорить по-английски», – сообразила во сне Александра и произнесла несколько слов, которых сама не расслышала. Однако дворецкий ее понял, склонился в почтительном поклоне и пригласил следовать за собой. Выходит, ее здесь ждали.

Выпрямив спину и подняв голову повыше, Александра вошла в дом и огляделась. В дальнем конце просторного холла извивалась мраморная лестница, на стенах, обшитых темными дубовыми панелями, висели старинные портреты строгих мужчин в завитых париках и бледных дам с напудренными буклями.

Один из портретов показался ей знакомым, и Александра подошла ближе. Величественный старик в черном, наглухо застегнутом сюртуке сидел в кресле, положив крупную руку на трость. Ручка трости была выполнена в виде сказочной птицы гамаюн. Да это же… ну да, конечно, трость та же самая, что у Никиты Сергеевича, и сам он похож… Чудеса, да и только! Но тут Александра вспомнила, что все происходит во сне, и перестала удивляться.

Она перешла к следующему портрету, и в это время послышалось мелодичное бом-бом, которое издавали напольные часы, удивительно похожие на те, что стояли в доме академика Сикорского. Часы шли, но только как-то странно. Александра хотела их рассмотреть, но тут в ее уши ворвался настойчивый стук.

– Саша! Саша, ты там заснула, что ли?

Александра открыла глаза и потрясла головой. Оказалось, она и правда заснула, а книга выпала из рук и теперь валялась на полу. Дверь открылась, и в комнату заглянула Лена в нарядном свитере:

– Все готово, нас ждут! Приходи скорей!

Александра наскоро причесалась, надела просторную блузку с размытым рисунком и свободные брюки, а куртку расстегнула, чтобы было видно, что она приоделась.

Впрочем, тут же возникла непрошеная мысль, что Александра могла бы этого и не делать, поскольку здесь никому не было дела ни до нее, ни до ее нарядов. Никто на нее не посмотрит, никто не оценит.

Александра уже привыкла к своему одиночеству, в большом городе, где было много работы и существовали коллеги и кое-какие друзья, ей было если не комфортно, то привычно. Здесь же, в незнакомом месте, с незнакомыми людьми она чувствовала себя лишней. Подобные мысли приходили, конечно, не всегда, но слишком часто, однако сегодня Александра решила в них не углубляться и не жалеть себя. Это она всегда сделать успеет, а пока надо повеселиться, поесть изумительных шашлыков, выпить вина.

Стол и правда получился очень приличный, а уж мясо, которое приготовил Пабло по своему особенному рецепту, было выше всяческих похвал.

Виновница торжества нарядилась в длинный, почти по колено свитер, связанный в стиле ирландского кружева.

– Дизайнерская вещь! – гордо сообщила Дарья. – Ручная работа!

Сегодня ее дреды не топорщились воинственно, а свободно спускались по спине, глаза были подведены чуть не до висков, а на веках блестели радужные тени.

– Хороша! – от всей души сказала Александра, вручая бутылку «Пино Гриджио». – Хороша, аж слезы душат!

Настроение у всех было приподнятое, даже Митя отставил в сторону свой ноутбук, а Никита Сергеевич не ворчал и не хмурился как обычно. Возле печки было тепло, и цветные фонарики освещали лица, которые в полутьме казались моложе и таинственнее.

Когда в саду похолодало, Александра поплотнее закуталась в куртку, ноги грела лежавшая под столом Клава. Второй пес, Бонни, как только по саду поплыл запах жареного мяса, возник словно из небытия, получил свою порцию и тут же исчез.

Рита сбегала в дом и принесла отцу теплый шарф. Гена ненадолго удалился с таинственным видом и вернулся с бутылкой французского коньяка, которая была встречена радостными криками. Веселье продолжалось, однако Александра заметила, что Никита Сергеевич выглядит утомленным, а Гена пару раз потер виски – видно, голова разболелась. Александра и сама подумывала, что неплохо бы уйти, пока ванная свободна, но неудобно было оставлять Лену одну убирать со стола.

Дарья вдруг поднялась с бокалом в руке, обвела всех сияющими глазами и воскликнула:

– Можно, я тост скажу?

– Тебе сегодня все можно! – разрешил Гена и приготовился слушать, заранее натянув на лицо вежливую улыбочку.

– У нас ведь сейчас что?

– Как – что? – фыркнула Лена. – Днюха твоя! Ты же сама сказала…

– Нет, – Дарья хитро прищурилась. – У нас не просто днюха! У нас, девочки и мальчики, пир во время чумы!

– Ну, Дашутка, это уже перебор! Это все-таки не чума… – попытался ее урезонить Гена. Улыбка с его лица сползла, сменившись брезгливой гримасой.

Но Дарья никого не слушала. Вскочив на стол и отбивая ритм ногой, так что тарелки и бокалы подскакивали, звякая и брякая, она запела хриплым, гортанным голосом:

Царица грозная, ЧумаТеперь идет на нас самаИ льстится жатвою богатой;И к нам в окошко день и ночьСтучит могильною лопатой…[1]

«Напилась, – поняла Александра, – и теперь ее тянет на подвиги. Как бы драку не спровоцировала, как бы к мужикам не стала цепляться…»

– Ну, Даш, перестань, прошу! – поддержала мужа Лена. – Сколько можно? И так на душе муторно от всех этих новостей, а тут ты подливаешь масла в огонь… Хорошо так сидели…

– Кстати, Леночка, передайте мне еще кусочек вашего пирога, пожалуйста! – обратился к ней Никита Сергеевич. – Знаю, что вредно, но так вкусно…

Как от проказницы Зимы,Запремся также от Чумы!Зажжем огни, нальем бокалы,Утопим весело умыИ, заварив пиры да балы,Восславим царствие Чумы![2] –

Дарья вдруг бросила бокал на землю, топнула ногой и закрутилась быстро-быстро. Замелькали узелки ирландского кружева, брызнула вода, упала и покатилась пустая бутылка… Митя едва успел подхватить свой ноутбук.

– Да угомонись же ты! – крикнул Гена, но Дашка и не подумала подчиниться, а может, просто не слышала.

Александра скосила глаза на Пабло – самое время ему сейчас вмешаться, но тот не сдвинулся с места. Как курил с невозмутимым видом, сидя в сторонке на старом деревянном шезлонге, так и продолжал. На лице его было самое умиротворенное выражение. Ветерок донес до стола терпкий, сладковатый дым. Так и есть, травка. Значит, ему уже все по фигу, как выражается Митя.

– Ну, Дашка, это уже не смешно! – Лена встала, собрала со стола объедки и понесла в дальний конец участка, где у Зульфии была устроена компостная куча.

Дарья же все не унималась. В глазах ее горел бесовский огонь, дреды разметались, голос стал пронзительным:

Все, все, что гибелью грозит,Для сердца смертного таитНеизъяснимы наслажденья –Бессмертья, может быть, залог!..[3]

От нее исходила такая волна страсти, что Александра, заметив на лице Геннадия неподдельный интерес, забеспокоилась. Пабло-то, может, и по фигу, но вот как все это воспримет Лена… Дашка прямо нарывается на скандал!

И тут перед столом возникла Лена. Лицо ее было белым, как маска Пьеро, и только веснушки проступили особенно четко – как негатив августовского звездного неба. Глаза круглые и безумные, рот приоткрыт, а губы трясутся.

Из-под стола выскочила Клава и тоскливо завыла. Рита прикрикнула на собаку, но та, хоть и замолчала, снова убраться под стол не захотела. Видно, боялась пропустить что-нибудь интересное.

– Лесик, что с тобой? – Гена подбежал к жене и схватил ее за руки. – Тебя что, змея укусила? Тогда нужно как можно скорее в больницу, каждая минута дорога!

– Змей сейчас еще нет, – авторитетно заявил Никита Сергеевич, – для них еще слишком холодно.

Лена сбросила руки мужа, показала в ту сторону, откуда пришла, и наконец произнесла едва слышно:

– Это… это не змея… там… там…

– Да что там такое? – Дарья была явно недовольна, что ее выступление прервали в самом разгаре.

– Там… там… – повторяла Лена.

– Ну что ты заладила – там, там… – поморщилась Дарья, спрыгивая со стола. – Тамтам – это африканский барабан!

– Сами посмотрите! – Лена вскинула голову и в упор посмотрела на Дарью, а затем развернулась и пошла в сторону компостной кучи, сделав всем недвусмысленный знак следовать за ней. Своего мужа, пытавшегося взять ее за руку, она довольно грубо оттолкнула.

Тем не менее верный Гена побежал за ней. Дарья, недоверчиво хмыкнув, двинулась следом, Александра тоже пошла. Наконец не выдержал и Никита Сергеевич, присоединился к остальным, тяжело опираясь на трость. За ним побежала Рита. Последней трусила Клава – под столом все равно больше нечего было делать.

И только Пабло, никак не отреагировав на шум, вытянулся в шезлонге и, похоже, ушел в нирвану.

Лена подошла к забору и остановилась. На земле, рядом с компостной кучей Зульфии, лежала какая-то бесформенная груда. Приглядевшись к ней, Александра поняла, что это человек, лежавший в позе эмбриона.

В первый момент Александре показалось, что он спит, но потом она заметила темное пятно, расплывшееся по его толстовке, и белесые края белков, проглядывающие из полуопущенных век, и поняла, что этот человек мертв.

Вся компания столпилась вокруг мертвеца, не издавая ни звука и даже, кажется, не дыша.

– О господи… – наконец выдохнула Рита и этим восклицанием как будто сняла заклятие – все разом заговорили.

– Кто он такой? – спросила Александра.

– Как он сюда попал? – задумчиво произнес Митя.

– Откуда он здесь взялся? – одновременно с ним выпалил Гена и подозрительно взглянул на жену.

– А я откуда знаю? – огрызнулась та, обретя дар речи. – Что ты на меня так смотришь? Я подошла, чтобы объедки выбросить, а он тут уже лежит…

– Надо полицию вызвать! – отчеканил Гена. – И «скорую», вдруг он еще жив? Пускай кто-нибудь ему пульс проверит…

– Сам и проверь! – резко ответила Лена. – А я к нему не прикоснусь! Ни за что!

– А я пульса не найду! – жалобно сказала Александра.

– Эх вы! – растолкала всех Рита и, склонившись над мужчиной, потрогала его шею. – Мертвый. Убили его, – она указала на кровавое пятно.

– Вот я и говорю – надо полицию вызывать! – подал голос Гена.

– Что?! – вскрикнула Дарья.

– А как же иначе?

– Да вы сами подумайте – приедет полиция, начнет у всех проверять документы, а тут – Пабло! Представьте, что с ним будет!

Ведьминский огонь исчез из Дарьиных глаз, голос стал обычным, и даже дреды как-то пригладились.

Все дружно повернулись к Пабло, который молча стоял в сторонке, смущенно опустив глаза. Значит, все же очухался и притащился за всеми.

– Документы проверят, а у него виза давно закончилась! – горячилась Дарья. – Неприятности же будут!

Александра хотела сказать, что неприятности уже есть, причем у всех, и это еще мягко сказано, учитывая труп, но промолчала.

– Ага, – скривился Гена, – а как узнают, что он торчок, так сразу покойника на него и повесят. Ментам главное – убийство по горячим следам раскрыть, виновного найти, а что отпирается, так просто под кайфом был, не помнит ничего.

– Кто торчок? Пабло – торчок? – Дарья мгновенно стала похожа на рассерженную кошку и пошла на Гену.

Дреды ее снова встали дыбом, и кажется, даже когти на руках появились. Геннадий в растерянности отступал.

Между ними быстро встряла Рита.

– Тише вы! Нашли время скандалить! Ты успокойся, – бросила она Дарье, – а ты, – кивнула на Гену, – не болтай лишнего.

Все молчали.

– Опять же, понаедет куча народу… – задумчиво протянул Митя. – Мы сюда зачем приехали? Чтобы дистанцироваться от остальных и не заболеть. А если сюда набегут полицейские, эксперты всякие – где уж тут уберечься?

Все уставились на него в изумлении: впервые за все время Митя сказал разумные вещи, а раньше держался индифферентно, словно ему было все равно.

– Вот что, – решительно заявила Рита, – у нас здесь демократия. Давайте проголосуем – вызывать полицию или нет. Как большинство решит, так и будет.

– Я категорически против! – выпалила Дарья, сверкнув глазами. – Я уже сказала, у Пабло будут большие неприятности. Так что никакой полиции…

– Вы с Леной, выходит, за? – Рита повернулась к Гене.

Гена кивнул:

– А как же иначе?

– Чего это мы за? – Лена отодвинула мужа и посмотрела на него раздраженно. – Ничего мы не за! Мы против!

– А почему? – неуверенно пролепетал Гена. – Почему мы против? Здесь же труп… это же убийство… это же преступление… как же не вызывать?

– Именно что труп! А кто его нашел? Я! А у полиции первый подозреваемый – тот, кто нашел!

– Почему?

– Это все знают, в каждом фильме показывают! То есть ты, Геночка, конечно, можешь голосовать как тебе угодно, но потом будешь спать на том диване, что у окна! – и Лена демонстративно отошла от мужа в сторону.

– Нет, поче-ему… – заблеял Гена, – я не против… то есть я тоже против… я как-то не подумал, какие могут быть последствия… короче, мы за то, чтобы не вызывать.

– Ты? – Рита повернулась к Мите.

– Мне по фигу, – затянул тот старую песню. – Как хотите, так и делайте.

– Будем считать, что Митя тоже против полиции… – уверенно заявила Дарья.

– Вообще-то, он скорее воздержался…

Клава, которая вертелась под ногами, охваченная общим возбуждением, негромко тявкнула.

– Вот и Клава к нам присоединяется! – усмехнулась Рита и оглядела оставшихся.

– Я тоже категорически против! – заявил Никита Сергеевич, не дожидаясь вопроса. – Никакой полиции! Я сюда приехал, чтобы спокойно поработать… если набежит полиция, начнут задавать вопросы, никакой работы не будет. Плюс вероятность заразиться. Так что мы с Ритой против полиции. Так, Рита?

– Так, – та опустила глаза. – Значит, все против… – Но тут она вспомнила про Александру и смущенно проговорила: – Извини, я тебя не спросила. Ты как – за или против?

– Я присоединяюсь к большинству, – Александра пожала плечами, – все равно мой голос ничего не решает.

– Значит, все против.

– Почему все? – вдруг заговорил Пабло. – Я считаю, что нужно вызвать полицию!

– Ты что, Павлик? – подскочила к нему Дарья. – Я же ради тебя… это же у тебя будут проблемы…

– Что поделать? Значит, будут. Но закон есть закон. Нельзя ставить свои интересы выше закона. Этот человек убит – поэтому нужно вызывать полицию.

Пабло говорил, как всегда, без акцента, но чересчур правильно, так что сразу становилось ясно, что он иностранец.

– Ну ты даешь! – Дарья схватилась за голову.

– Так, – перебила ее Рита, – значит, что мы имеем? Шесть человек за, один против и один воздержался. Большинством голосов решено полицию не вызывать. Все поняли? – она обвела присутствующих строгим внимательным взглядом. – Ты понял, Митя?

– А мне по фигу.

– Пабло?

– Я понял. Демократия есть демократия. Нельзя ставить свое мнение выше мнения большинства. Раз большинством голосов решили не вызывать полицию – значит, так и будет.

– Так и будет, – подвела итог Рита, – но тогда возникает следующий вопрос: что делать с трупом?

Все замолчали, отводя глаза от неподвижного тела.

– А делать что-то нужно. И срочно. Потому что завтра придет Зульфия, и она точно вызовет полицию.

Рита снова повернулась к Дарье.

– А что это ты на меня смотришь? – Дарья взглянула на нее исподлобья. – На что это намекаешь?

– Ты убедила всех, что не нужно вызывать полицию – значит, ты и должна придумать, что с ним делать. Всем известно, что инициатива наказуема.

– Ох, ни фига себе! – Дарья запустила пальцы в дреды. – Ну и день рождения получился! В общем, погуляли!

Рита по-прежнему не отводила от нее взгляда, и Дарья в конце концов кивнула:

– Ладно, есть у меня идея, только вы мне поможете. Вы ведь все голосовали…

– Поможем! – ответила за всех Рита.

– Значит, так… – Дарья потерла руки, она снова была полна энергии и своего неугасающего оптимизма. – Нужно его подбросить соседям.

– Вот этим? – Лена недоверчиво ткнула пальцем в высоченный забор, отделяющий участок покойного академика от владений благополучно здравствующего «олигарха».

– Ну да, а каким же еще? У них… то есть у него наверняка большие возможности. И нужные знакомства. Он придумает, как избавиться от тела. Главное – это будут его проблемы, а не наши.

– И как ты это представляешь? – протянула Лена скептически. – Перебросим труп через забор? А они с той стороны будут спокойно на это смотреть?

– Да уж… – пробормотала Александра.

Вчера, проходя мимо участка соседей, через открытые ворота она видела широкую, выложенную плиткой дорогу к дому, вдоль которой были установлены фонари. Наверняка весь участок хорошо освещен…

– Перебросить? – Дарья с сомнением взглянула на забор. – Нет, перебросить, пожалуй, не получится. Сил не хватит. Если только соорудить катапульту, но я не уверена, что мы сможем. И потом, это же нужно сделать быстро…

– А как же тогда?

– Нам понадобится тачка.

– У Зульфии есть! В том сарайчике, где она свое хозяйство держит! – оживилась Лена.

– Митя, давай сюда эту тачку… и еще лопату прихвати, там наверняка есть. Ты у нас покрепче других будешь, – Дарья пренебрежительно покосилась в сторону Геннадия, который после отповеди Лены притих.

Пабло стоял в стороне и делал вид, что его ничего не касается. Никита Сергеевич мрачно молчал.

– Ты собираешься делать подкоп? – удивилась Александра. – Вот под этот бетонный забор? Да мы до утра провозимся – и ничего не получится! Тут экскаватор нужен!

– Спокойно, – усмехнулась Дарья, – все учтено могучим ураганом. Это здесь забор крепкий, а вон там, в стороне, он пожиже будет, Бонни постоянно под ним роет. Верно, Клава?

Клава согласно мигнула.

– А сигнализация? – осмелился спросить Гена. – У них ведь должна быть сигнализация по периметру.

– Сигнализация только сверху, если кто через забор полезет, – вмешалась Рита. – Я слышала, как охранники ругались, мол, задолбались сигнализацию отключать всякий раз, когда к ним кобель соседский пролезает. Хотели пристрелить его, но хозяин запретил.

– Животных, значит, любит… – с непонятной интонацией проговорил вдруг Никита Сергеевич.

– Уж не знаю, а только закоротили они сигнализацию с той стороны, где Бонни лазит. Только яму иногда засыпают, но он снова разрывает.

Через пару минут невозмутимый Митя прикатил железную дребезжащую тачку и припарковал ее рядом с покойником. Поперек тачки лежала лопата.

– Кто-нибудь помогите мне, он тяжелый…

Откликнулись Дарья и Рита. Втроем они подняли покойника и свалили его в тачку, а Дарья принялась деловито ощупывать его карманы.

– Дашка, ты что? – испуганно пискнула Лена. – Разве можно? У покойника…

– Ты что подумала? – Дарья зло покосилась на нее. – Я хочу узнать, кто он такой…

– Ну и как?

– А никак! В карманах ничего! Ни бумажника, ни документов… даже телефона нет.

– Странно… – протянул Гена. – Очень странно. Кто выходит из дому без бумажника?

– И тем более без телефона! – поддержала мужа Лена. – В наше-то время!

– И правда странно… – Дарья проверила последний карман. – И тут ничего… ладно, повезли!

Вдвоем с Митей они покатили тачку вдоль забора, каждый держался за одну ручку. Следом шла Лена с лопатой на плече, рядом с ней семенила Клава, преданно заглядывая в глаза.