Что не стоит делать невидимке

Я рассказываю это всё так, будто мы вели вразумительную беседу, как нормальные люди, на балконе маяка. Ну, знаете:

«О, так ты невидимая? Круть. Скажи мне, ты ощущаешь какую-нибудь боль или дискомфорт в силу этого необычного состояния, Этель?»

Нет, всё было совсем не так.

Бойди нервничал, был растерян, путался в словах и то и дело протягивал руку, чтобы коснуться моих невидимых головы и руки. В какой-то момент я сняла маску, и он умолк, типа, на целую минуту, просто разевая рот и тряся головой, отводя взгляд и снова глядя на меня и опять начиная разевать рот и прикасаться ко мне.

Однако должна сказать: теперь, когда я ему рассказала, я испытываю колоссальное облегчение. Я несколько часов таскала с собой этот секрет, и это было утомительно. Хоть Бойди и не может ничего сделать, уже то, что я поделилась с ним своей проблемой, радует меня.

Немножко.

Тогда отчего же я начинаю плакать? Простите, опять. Я вообще-то не плакса, если честно. Предпочитаю оставлять это более чувствительным душам, но необъятность того, с чем я столкнулась, кого угодно доведёт до слёз, я уверена, вот и выходит, что я плачу уже второй раз за день.

Бойди слышит, что я плачу, и не знает, что делать, бедняга.

– Эй, Эфф. Всё будет в норме, – говорит он и вроде как неуклюже обхватывает меня рукой, но я чувствую, что ему довольно неловко. Вероятно, он нечасто так делает. Потом он смотрит на меня.

– Я вижу твои слёзы. – Он указывает на мои щёки. – Хоть какая-то часть тебя видна.

Я вытираю щёку пальцами и смотрю на неё. И действительно, кончики моих пальцев поблёскивают. Я выдавливаю улыбку (зачем? Меня ж никто не видит) и снова надеваю маску, пониже натягивая капюшон на голову. Я хлюпаю носом и слабо улыбаюсь.

– Как я выгляжу?

Бойди оглядывает меня со всех сторон.

– Если не приглядываться, то норм. Вот тут наверху есть невидимый промежуток, но он в тени, так что не особо заметно. Просто не поднимай голову.

Я киваю и поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь маяка через стеклянную дверь, когда он говорит:

– Так значит, Эффель, этот клоунский наряд на самом деле был не для того, чтобы, ну знаешь…

– Что? Собрать денег? Ох, прости, Бойди. Нет. – Я вижу, как он огорчённо вздыхает, так что добавляю: – Но мне нравятся маяки. Ну, этот так точно. И я уверена, что другие тоже классные. Я помогу тебе с твоим «Зажигай свет». Обещаю.

Он улыбается в ответ, но тут что-то на земле привлекает его внимание. Он смотрит мне за спину, куда-то в сторону пляжа. Я поворачиваюсь и слежу за его взглядом. Там, в дальнем конце волнолома, семенит по песку чёрный лабрадор, и по его походке я понимаю, что это Леди.

И она не одна. Рядом с ней вышагивают две одинаковые фигуры.

У нас проблема, и она выглядит, как близнецы.

Я не так много рассказала вам о близнецах, но, видимо, сейчас самое подходящее время – если вообще может быть подходящее время, чтобы рассказывать о близнецах.

Джесмонд и Джарроу Найт пользуются в школе дурной славой, и своей зловещей репутацией они явно упиваются, умудряясь при этом – еле-еле – избегать отстранения от занятий.

То одному, то другому постоянно выносят письменные предупреждения. Сейчас вот оно у Джесмонда. Он выругался на мисс Суон, учительницу музыки, когда она учуяла, что от него пахнет куревом. (Я не скажу, что именно он произнёс, но представьте худшее, что можно сказать учителю, а потом проорите это во всё горло. Хотя нет, не делайте этого. Но он именно так и сделал, прямо в школьном вестибюле.)

Я вам гарантирую: когда в конце семестра срок его письменного предупреждения истечёт, какую-нибудь пакость выкинет уже его сестрица Джарроу. В прошлом году её отправили домой за то, что она подожгла Таре Локхарт волосы горелкой Бунзена, а потом их отцу пришлось разговаривать с миссис Хан и главой школьного совета.

Большинство людей стараются держаться от близнецов подальше, что довольно просто, если завидеть их издали. У них обоих одинаковая копна светлых волос до плеч. Со спины их почти не различить, да и спереди они весьма похожи, только Джарроу носит очки, а Джесмонд нет.

Примечания