Когда старик говорил, он напоминал большую птицу, и Крук ждал, что тот вот-вот попросит тарелку гусениц, а на десерт – жирных червей. Он понимающе кивнул.
– Дел так много, а времени так мало, – согласился Крук, и у него создалось впечатление, что так говорил кто-то из великих писателей. И действительно, иногда даже поэты, наверное, выдают совершенные банальности.
– Что же до этого, – с жаром подхватил мистер Керси, – мы, если можно так выразиться, блуждаем в темноте. Не так давно вы неверно поняли мой вопрос касательно времени. Я, как и вы сами, есть духовное начало, движущееся по полям вечности. Сама же вечность подразумевает существование нескончаемого бытия.
Какое-то время он предавался оживленным рассуждениям, а Крук делал вид, что поглощен ходом его мыслей. Про себя же он подумал: старикан явно чокнутый, но никогда не знаешь наверняка. А когда выдалась возможность вставить словечко, Крук вернулся к самому началу разговора, сказав:
– Насчет горящего света. На втором этаже тоже никого не должно быть. Так что получается, или в вашем жилище находится некто посторонний, или же, как я уже говорил, свет остался гореть по вине вашей служанки.
– Собственно говоря, – пробормотал старик, – теперь я припоминаю. В коридоре была записка от миссис Дэвис, где говорилось, что она не сможет прийти сегодня утром, но надеется прийти завтра. Я заметил ее по чистой случайности – ведь письма приходят очень редко. По-моему, она сообщала, что у нее что-то с ногой.
– У этих женщин постоянно что-то случается с ногами, можно подумать, все они сороконожки, – искренне согласился Крук. – Так, а у кого еще есть ключ? Я так понимаю, что один у вас, а другой у нее…
Мистер Керси нерешительно обдумывал объяснение.
– На самом деле ключ ей оставляют под ковриком, и она возвращает его туда, когда уходит. Фактически это для моего же блага. Я несколько рассеян, – тут Крук напомнил себе о склонности британцев к преуменьшениям, – и вполне могу забыть взять с собой свой ключ. В этом случае я знаю, что найду под ковриком второй ключ.
– И что, срабатывает? – спросил Крук.
Чайный Колпак улыбнулся совершенно искренне.
– Тут даже двойная польза. Если я задерживаюсь, а кто-то в это время меня ждет, ему или ей остается лишь войти и дождаться моего возвращения.
«Похоже, субъекту с таким отношением ко времени ничего не стоит заставить гостя ждать час или около того», – подумал Крук.
– Это может послужить объяснением, – добавил он вслух. – Если вы кого-нибудь ждете.
Но Чайный Колпак покачал головой.
– Уверяю вас, что не жду. Я вообще редко кого ожидаю.
– А нежданных гостей у вас много? – напирал Крук, но ответ на свой вопрос он уже знал. Квартира Чайного Колпака – не то место, куда люди являются без приглашения.
Мистер Керси рассеянно улыбнулся. Крук изо всех сил старался сохранять терпение.
– Так вы не думаете, что вашей домработнице стало лучше и она решила зайти после обеда? – задал он следующий вопрос.
От этого безумного предположения глаза у Чайного Колпака чуть не вылезли из орбит.
– Я один из немногих, кто отрицает вероятность чуда, – заявил он, – но даже в этом случае…
– Я понял, – ответил Крук. – Сто к одному, что посетителей не было. Ну, тогда, похоже, у вас в квартире орудует некий злодей.
Но сам он не очень верил в эту версию. Крук считал, что Чайный Колпак сам оставил свет включенным.
Старик смотрел на него умоляющим взглядом.
– Если бы вы проявили великодушие, дабы помочь мне в моем расследовании… – робко начал он.
– С удовольствием, – ответил Крук, который всегда принимал вызовы. Он был на ногах с семи утра, но чувствовал себя свежим, а любопытством мог соперничать с прожженным шпионом.
– Это было бы чрезвычайно любезно с вашей стороны. Мне очень трудно поверить, что кому-то могло прийти в голову, что среди моих вещей есть чем поживиться. Несколько книг, наброски моей монографии о времени, однако…
– Никто не собирается переезжать на Парк-лейн по собственной прихоти, – пробормотал Крук, верно интерпретируя слова старика.
– И еще. Я пребываю в полной растерянности, сталкиваясь с представлением англичанина об американских диалектах. Хотя я получил классическое образование, однако…
В его голосе звучала уверенность, что даже классическое образование имеет свои пределы.
– Предоставьте это мне, – уверенно ответил Крук. – Я знаю с полдюжины языков, которые не распознает даже выпускник Оксфорда. Но сначала как насчет слегка освежиться? – И он снова указал на бутылки с пивом.
Чайный Колпак засомневался.
– А оно… восстанавливает силы? – поинтересовался он.
– Лучшее средство за эту цену, да что там, за любую цену, – с подъемом произнес Крук. Он разыскал стаканы и выступил в роли хозяина. Секунду спустя Крук в ужасе воскликнул: – Нет-нет! Это вам не портвейн и не шерри. Его не потягивают и не смакуют. Просто открываете рот и заливаете напиток в желудок. Вот так он действует лучше всего.
Словно в забытьи, мистер Керси проделал все так, как ему велели. Затем с еще более потрясенным видом он взял свою черную широкополую шляпу и последовал за хозяином.
Крук весело запрыгал вниз по ступенькам. Дилетанта его манера глубоко бы разочаровала. Крук не напоминал человека, закутанного в плащ, бесшумно ступающего в полумраке и внезапно шепчущего: «Вот он, дорогой Уотсон». Не было здесь и намека на последующий подробный рассказ за трубкой с опиумом или под экзерсисы на скрипке. Крук скатывался по лестнице, словно мешок с углем.
– Люди высматривают то, что ожидают увидеть, – пояснил он. – Если за кем-то охотишься, тот примет как должное, что ты ступаешь, словно кошка. А если услышит грохот шагов, то не придаст этому значения, потому что сыщики и полисмены так не делают. «Раскрытие преступления за двенадцать уроков». Автор Артур Крук.
Дойдя до поворота лестничного марша, он заметил, что через окошко над дверью квартиры номер 3 по-прежнему пробивается синеватый свет. Это доказывало, что посторонний, кто бы он ни был, все еще находился в квартире. Хотя вряд ли у старика имелось что-то очень ценное, из-за чего стоило бы вламываться в квартиру.
Когда Крук запустил руку под коврик и нащупал там ключ, он понял, что мнимое таинственное происшествие есть сущий вздор. Но все же обследовал замок, светя себе фонарем, и обнаружил, как и ожидалось, что тот не взломан.
– И снова в неизвестность, – бравым тоном произнес Крук, выпрямляясь в полный рост и гадая: накроется в этот раз или нет? У него хватало воображения предполагать, что все это может оказаться замысловатой ловушкой. Он не был психологом, не мог раскрыть потаенные секреты человека, взглянув на его почерк. Крук знал, что поэт оказался прав, сказав, что мир не таков, каким он кажется. И хотя Чайный Колпак и выглядел безвредным дурнем, он вполне мог оказаться убийцей, диверсантом из пятой колонны или главарем банды отчаянных головорезов. Трудно поверить, но успех Крука в раскрытии преступлений отчасти обуславливался тем фактом, что он не верил в невозможное.
Вставив ключ в замок, Крук открыл дверь и вежливо подождал, пока в проеме покажется лицо или же туда влетит пуля. До него с опозданием дошло, что он мог бы выставить впереди себя Чайного Колпака. Крук знал, что все достается тому, кто умеет ждать, даже хороший удар по голове. Но казалось, что его час еще не настал.
– Вы опустили светомаскировку? – спросил он у своего невидимого спутника.
Старик просунул голову за плечо Крука.
– Э-э-э… кажется, нет, но, возможно, мой гость…
– Ладно, – подбодрил его Крук. – Будем надеяться на лучшее.
На мгновение Крук замер. Он утверждал, что обладает шестым чувством, предупреждающим его об опасности. Тот факт, что Крука несколько раз пытались убить и он дважды чудом избежал смерти, не поколебал его веры в собственное чутье. Крук говорил, что человек его профессии должен закаляться, идя на риск. Вот за это его клиенты ему и платили и, как он любил добавлять, «платили чертовски хорошо».
– Похоже, птичка упорхнула, – весело заметил он. – Пойдемте взглянем, что улетело вместе с ней.
В квартире было очень тихо, разве что вдалеке шумела вода. Никакого дыхания, кроме их собственного, ни предательского скрипа половиц или шуршания занавесок. Крук, прикрыв рукой фонарь, двинулся по коридору, как огромная черная кошка. За ним последовал Чайный Колпак, хрипя и свистя, как встревоженная лошадь.
Во всех дверях квартиры имелись застекленные проемы, так что самую мимолетную вспышку фонаря тотчас заметили бы. Но если в квартире кто-то и был, он вел себя чрезвычайно осторожно.
– Все, с меня хватит, – заявил Крук. – Все это напоминает мне дурацкую игру, кажется, «Убийство», да?
